— Мать моя женщина, Машка! Ты вернулась. — Подруга отстранилась, в ее голосе слышалось облегчение. — Я как увидела твое сообщение, мигом прибежала. Ну, как ты? Бледная, жуть! Смотреть страшно!

— За две недели просто загар сошел. Все в порядке, Лен. — Я улыбалась.

За прошедшие две недели подруга стала чуть ли не единственным моим собеседником. Каждый вечер я брала в руки телефон, закрывалась в ванной комнате в квартире матери и слушала свежие сплетни, льющиеся из динамика, как из прорвавшейся водопроводной трубы.

— Загар у нее сошел…Ну-ну… какие новости? — Ленка с любопытством разглядывала мой рабочий стол, а затем подтянула к себе сиротливый лист бумаги, и впилась в ровные строчки внимательным взглядом. — Заявление на… увольнение? Так ты решилась? Уходишь?

— Ага, — кивнула я в ответ. — Работать в Альянсе — точно не смогу.

— Вот и правильно. Гхм… Давно пора. — Лена тактично не решилась развивать тему причины моего ухода. — А нас тут, представляешь, переводят все отделом в новую контору. Альянс-Логистка называется. Мне должность руководителя предложили. Вот не знаю, что с этим делать… Вроде бы и деньги хорошие, но вот руководство…

Подруга переживала за мою реакцию.

На мгновение я замерла, переваривая услышанное. Вместо логистического аутсорсинга — дочерняя компания, которая будет приносить дополнительную прибыль. «Большой босс» все же решил сменить стратегию…

— Что делать, что делать! — я мотнула головой, сбрасывая оцепенение. — Соглашаться конечно! Поздравляю! Чего молчала-то?

— Да я сама полчаса назад об этом узнала, — Ленка хмыкнула. — А ты-то нашла уже себе местечко?

— Есть пара идей. — Я, конечно же, соврала. Единственное, что мне хотелось бы увидеть на новой работе — чисто женский коллектив. Серпентарий по определению, но зато без возможности возникновения служебных романов.

— Во-от! — На лице подруги засияла улыбка. — Рассказывай, что за должность! Уже отсылала резюме? Что там по зарплатам?

— Я все тебе расскажу, но вечером, ладно? Давай встретимся в Кофейне в семь? — Ледяными от волнения пальцами я подхватила лист с собственным заявлением. — Сейчас мне нужно наверх. Заявление передать, плюс решить вопрос по больничному и отпуску…

— А я знала, что ты не просто сериальчиками баловалась все эти две недели. Ла-адно, Машка! До вечера!

Мы вышли в коридор, и подруга уверенно двинулась в направлении своего рабочего места.

Две недели.

Две недели я провела практически в полном одиночестве в комнате, которая действительно была мне родной и переделать которую у матери руки не дошли. Из больницы мне захотелось вернуться именно туда. В то место, которое было пропитано моим детством. Тем временем, когда главной заботой в голове было наличие шоколадных конфет в тайничке и плохая оценка в школьном дневнике. День за днем перед глазами с экрана телевизора пролетали фильмы и сериалы. Легкие, комедийные, без особого смысла. Впервые в жизни мать не вмешивалась в мою жизнь, не лезла с нравоучительными разговорами. Похоже, что мое состояние ее попросту испугало.

Но каждое утро перед дверью моего временного пристанища появлялся курьер из службы доставки цветов. И каждый день в моей комнате появлялось очередное напоминание о том, что он ждет ответа.

Дмитрий.

Он не названивал мне по телефону, не писал тысячи сообщений, не приходил в гости. Держал свое слово. О нем ежедневно напоминали только цветы. С каждым разом букет становился все больше и больше. И каждый раз внутри лежала записка, написанная от руки хорошо знакомым летящим почерком. Он день за днем переписывал строки из известных стихотворений, вкладывая в них особый смысл, подталкивая принять единственное верное решение. Я боялась. Чуть ли не впервые в жизни, я боялась сделать выбор. Страх обжечь и без того израненное сердце липкой паутиной сковал мое сознание.

День за днем я ощущала себя школьницей, с нежным трепетом в груди, ждущей на переменке записку от поклонника с теми самыми важными словами, которые подтолкнут меня к решительным действиям.

Она появилась сегодня. Небольшая открытка, полученная утром, будто прожигала ткань пиджака. Толкала меня вперед.

«…Буду счастьем считать, даря

Целый мир тебе ежечасно.

Только знать бы, что все не зря,

Что люблю тебя не напрасно…»

В мыслях раз за разом, как заевшая пластинка, звучали эти строки, заставлявшие живительному теплу медленными волнами расползаться по телу. Пальцы прикоснулись к плотному картону. «Люблю». Сердце пропустило удар. Это громкое важное слово, отпечатанное на бумаге, стало пьянящим глотком свежего воздуха.

Именно из-за этого слова я была здесь. Увидеть его взгляд, чтобы окончательно решиться…

Лифт за пару секунд доставил меня на этаж руководства. Сделав глубокий вдох, будто перед прыжком в воду, я направилась вперед, отчаянно стараясь скрыть волнение. Каблуки звонко стучали по белоснежной плитке, заглушая стук бешено колотящегося сердца. И сейчас уже никакая дыхательная гимнастика не спасала.

В просторной и светлой приемной, наполненной запахом свежесваренного кофе, меня встретила все та же чопорная секретарша, на этот раз занимавшаяся приготовлением ароматного напитка к подаче «большому боссу».

— Добрый день! — Собственный напряженный голос звучал чуждо. — Дмитрий Александрович на месте?

От неожиданности эта мадам чуть не расплескала кофе, который секундой ранее заботливо поставила на поднос.

— Одну минуту. — Женщина, сохраняя невозмутимость, нажала на кнопку вызова. — Дмитрий Александрович, к вам начальник отдела продаж.

На секунду в приемной воцарилась тишина. Казалось, что собственное сердце колотилось невыносимо громко. Вся кровь мгновенно прилила к щекам.

— Пусть проходит, — последовал короткий ответ.

Я расправила плечи и двинулась вперед. Дверь с золотой табличкой с тихим щелчком подалась мне навстречу, пропуская в следующую комнату.

Стоило только перешагнуть порог кабинета «большого босса», как я тут же наткнулась на пронзительный, проникающий в самое сердце взгляд.

Дмитрий медленно поднялся из-за стола и не спеша направился в мою сторону. Все такой же уверенный, серьезный, в идеально подогнанном темно-синем костюме. Он цепким внимательным взглядом следил за каждым моим движением, смотрел не отрываясь, словно пытался запечатлеть мой образ в памяти. Будто… нервничал?

С каждым шагом сердце билось все быстрее, в ушах начинало шуметь, а дыхание сбиваться…

— Привет! — В голосе не было привычной жесткости. Тихий, спокойный, проникновенный. — Как ты себя чувствуешь?

Он замер в полуметре, не сводя с меня пристального взгляда.

— Привет, — от волнения внутри прокатилась зябкая дрожь, — Все хорошо. Доктор закрыл мой больничный.

— Знаю, — коротко кивнул он.

Конечно, он знает. Приставил частного врача ко мне сразу после выписки из стационара.

— Но я не смогу больше здесь работать, — сохраняя видимость невозмутимости, я протянула злосчастное немного измятое заявление.

Его лицо изменилось. Дмитрий скривился, будто после пощечины. Забрал бумагу, бегло просмотрев текст заявления.

— Уходишь? — его голос дрогнул.

Настал мой черед делать шаг навстречу. Теперь он оказался совсем рядом. Напряженный, сосредоточенный…

— Увольняюсь. — Моя ладонь несмело взметнулась на его плечо. — Этот служебный роман должен, наконец, закончиться, чтобы не было сплетен, обвинений в непрофессиональном подходе к работе…

Дмитрий отстранился. В его глазах мелькнуло понимание происходящего. Развернулся к столу, выверенным движением схватил ручку и поставил свою размашистую подпись на листе с моим заявлением

— С этого момента ты больше не сотрудница Альянса! — Он развернулся и резко подхватил меня на руки. — Ты моя любимая женщина. И даже не думай, что с этого места я отпущу тебя так просто.

Мои ладони ответно взметнулись к нему на шею, притягивая ближе. Терпкий пьянящий и такой знакомый аромат ворвался в легкие, заставляя дышать глубже.

«Любимая женщина». Два этих слова заставляло живительное тепло медленными тягучими волнами пульсировать по телу.

— Я не уйду… — Мой шепот мгновенно растворился в мягком прикосновении его губ.

Его руки мягко прошлись по спине, притягивая все ближе и не оставляя между нами ни сантиметра. Ладони взмокли. Пульс подскочил. Любимые губы медленно скользили от губ к шее. Дыхание щекотало чувствительную кожу. Прогнулась ему навстречу. Каждое неуловимое нежное прикосновение отзывалось в теле будто легким электрическим разрядом. Он действовал с жадностью путника, заблудившегося в пустыне. А я оказалась спасительной водой, способной утолить эту страшную жажду.

Чувства обострились до предела. С каждым поцелуем меня накрывало светом тысячи звезд. Одна за одной, готовые осветить целый мир. И мы стали центром этой бешено вращающейся вселенной, центром переплетения эмоций и страстей. И если бы не сильные руки, обхватившие мое хрупкое тело, то я бы точно не устояла на ногах.

Страхи растворились. Здесь и сейчас я закрывала глаза на прошлое. Мы все начнем сначала, перечеркнем воспоминания. Вместе.

Эпилог

Под очередной торжественный тост я переступил порог ресторана в самый разгар новогоднего корпоратива. Опустил плотную матовую черную маску на лицо, и, оставаясь никем не замеченным, медленно маневрируя между разгоряченными коллегами добрался до барной стойки. Облокотившись на липкую столешницу, окутанную разноцветной новогодней гирляндой, сделал беглый заказ ловкому парню-бармену и развернулся лицом к обезумевшему в этот вечер коллективу. Музыка вокруг грохотала и оглушала. Взгляд скользил по потрепанным карнавальным костюмам коллег в поисках одного единственного. Львы и тигрицы, вампиры и феи… Какой костюм выбрала она? Взгляд устремился в дальний конец зала и… зацепился за девушку в голубенькой шубке, обтягивающей точёную фигурку. Она. Даже в маске мне ни с кем ее не спутать.

— Приве-ет! — в этот момент на меня чуть не рухнула хрупкая светловолосая хорошо знакомая потрепанная «лисичка», обдавая едким кисловатым винным ароматом. — А я зна-аю, кто под масочкой! Потанцу-уй со мной, бэтмен!

Я раздраженно поморщился. Судя по ее состоянию, моя бывшая подруга оказалась в стельку пьяна. Ноги подкашивались, язык заплетался… Можно было воспользоваться этой ситуацией. Сейчас даже лишних разговоров не требовалось. Просто танец, а от горячего продолжения в забронированном номере она точно не откажется. Можно выпустить пар. Можно, но…

Но возвращаться к прошлому я точно не собирался.

— Извини, занят своей алкогольной зависимостью, — я подхватил толстостенный бокал с янтарным напитком со стойки и отстранил навязчивую девушку в сторону.

— Ну и-иди ты… к черту… Соколо-овский, — Вика выплюнула ругательство мне прямо в лицо и, пошатываясь на высоченных каблуках и чересчур наигранно «соблазнительно» виляя бедрами, направилась в сторону переполненного танцпола в поисках новой жертвы для секса на одну ночь.

Хищница. Она всегда была такой. Самоуверенной, жесткой, беспринципной. При этом взбалмошной и истеричной. После пары недель безудержного секса она начала закатывать истерики и промывать мозги на тему скорой свадьбы «для объединения капиталов». Нет, с этой женщиной нас больше ничто связывать не могло.

Взгляд вновь устремился туда, в дальний угол зала.

Сжимая в руке уже явно не первый бокал вина, она из-под маски-кокошника мечтательно разглядывала танцпол. Коротенькая бело-синяя шубка, плотно обтягивала ее бедра, верхнюю пуговицу она легкомысленно расстегнула, открывая взору высокую грудь.

Снегурочка. Сегодня Маша решила стать главной волшебницей этого праздника. И ей этот образ чертовски шел.

Пора признать, она плотно поселилась в моей голове, вытесняя мысли о любой другой женщине. С самого первого дня в Альянсе. С самой первой планерки, на которой она выступала со своими показателями четко зная стратегию в продажах. Яркая, остроумная, напористая, она ворвалась в мою жизнь фейерверком давно забытых эмоций. И, конечно же, такая девушка не могла быть одинокой. Каждая попытка сближения заранее была обречена на провал. В ее глазах существовал только один мужчина. И это был Руслан.

И я не мог этого просто так оставить. Не мог смириться с тем, что по злой насмешке судьбы женщина достается этому бесхребетному подобию мужчины. Человеку, который однажды уже сумел поставить крест в моих отношениях. Заставляя впервые в жизни разочароваться в дружбе и в белокурых голубоглазых девушках.

Сделал глоток и поморщился. Во рту появился горьковатый привкус. Паршивый виски. Отшвырнул стакан и решительно направился к танцполу. Был уверен, что сейчас она не сможет мне отказать. Все эмоции, чувства, что я тщательно скрывал за маской, рвались наружу, и невозможно было этому противостоять. Мне нужна была она, и только она.