— Хотелось бы мне в это верить, — он всё же с читаемым сомнением протягивает, после чего меняет тему разговора. — Брайан, твою машину Джош заберёт из салона после обеда и оставит здесь. У меня сегодня важная встреча, поэтому я сильно задержусь в офисе и буду поздно. Так что домой вы возвращаетесь сами.

— Ну наконец-то! — восклицает он от радости и, окрылённый мыслью, что сегодня он увидит свою любимую машину, наспех прощается с Ричардом и едва ли не вылетает из салона автомобиля.

Вздохнув, я выхожу следом за ним и одёргиваю серую обтягивающую юбку, которая немного задралась за время поездки, чуть ли не оголяя мои бёдра. Я делаю всего лишь шаг по направлению к школе, но уже покрываюсь испаринами. Несмотря на то что сейчас середина сентября, жара до сих пор стоит как в июле. Я отчетливо чувствую как белая рубашка начинает неприятно липнуть к коже спины, что вызывает у меня сильный дискомфорт и желание как можно скорее принять душ. Серый блейзер с эмблемой школы на левом кармане скрывает влажную рубашку от чужих глаз, но я всё равно чувствую себя склизкой рыбёшкой, которую выкинули на берег реки.

— Ну что, сестрёнка? Думаешь, папа правду сказал, что мы с тобой здорово влипнем, если не будем пай-детками в этом году? — Брайан интересуется у меня, когда подтягивается и подносит своё веснушчатое, улыбающееся лицо к яркому солнцу, на что я хмурю брови. Не люблю, когда он называет меня своей сестрой. Может, по документам это и так, но в действительности мы не испытываем друг к другу братско-сестринские чувства. Мы даже не похожи. Брайан высокий, загорелый шатен с вьющимися густыми волосами, я же — невысокая тощая сероглазая блондинка, прямые волосы которой едва доходят до плеч, а кожа моя настолько бледна, что стоит мне выйти под палящее солнце, как она тут же начинает покрываться красными пятнами и сгорать.

— Нам с тобой серьёзно влетит, если только мы с огромным скандалом вылетим из этой школы. Как в прошлый раз… — поправляя лямку чёрного кожаного рюкзака, я бесстрастно отвечаю на его вопрос, припоминая при этом, что произошло в конце одиннадцатого класса в Вашингтоне. Удивительно, что после всего случившегося по нашей с ним вине нас приняли в самую престижную школу Америки. Как-никак, в результате массовой драки, зачинщиками которой были мы, пострадала уйма подростков, большой части которой понадобилась медицинская помощь. Конечно, кулаками мы не махали, но подбить на это остальных мы были не прочь.

— Это точно. Это тебе не захудалая школа в богом забытом городке. Здесь учатся детишки, чьи родители будут побогаче наших.

«Твоих, балбес», — я мысленно поправляю его.

Я поднимаю глаза на здание школы и усталым взглядом осматриваю его. Сколько пафоса… Каждый красный кирпичик вопит о том, что здесь могут учиться исключительно избалованные и богатые детишки, самооценка которых ещё в раннем детстве вышла за пределы орбиты и затерялась где-то на краю Вселенной. Как, например, Брайан. Но никак не я. Мне по душе обычная школа, а не та, в которой ученики приезжают на дорогущих автомобилях, а на каникулы летят на Канары или Ибицу на личных самолётах. Но выбора у меня особо нет. Как мой опекун, Ричард давно уже распланировал мою жизнь поэтапно, не давая при этом мне право выбора. Несмотря на мои порой агрессивные протесты, сперва он запихнул меня в эту школу, а затем поставил перед фактом, что после выпуска я вместе с Брайаном буду поступать на экономическую специальность в университете Лондона, чтобы в будущем работать в его корпорации. Я ведь обязана ему тем, что он удочерил меня, когда я стала полной сиротой, а не оставил на произвол судьбы, пройдя мимо…

Неожиданно позади себя я слышу громкие голоса неизвестных мне парней, которые с шумом накидываются на моего так называемого брата со всех сторон. Я краем уха слышу, как они шутливо здороваются между собой, а затем целой компанией проходят мимо меня, оживленно что-то обсуждая. Я же смотрю на огромные старинные часы на здании и отмечаю, что до начала первого урока остаётся всего семь минут. Вздохнув, я захожу в просторный коридор школы и взглядом стараюсь найти шкафчик с моим номером, что не так-то просто сделать. Коридор переполнен кучей сонных подростков, а я всё ещё слишком плохо помню расположение шкафчиков. Лишь после пятиминутного поиска я нахожу его под номером «113» в конце коридора. Я выкладываю на данный момент ненужные мне книги с гербом школы на обложке, оставляя только тетрадь по английскому языку, и благополучно закрываю дверцу железного шкафчика, который окрашен в глубокий серо-голубой цвет. Я хочу спокойно дойти до нужного мне кабинета, но, когда я закрываю на молнию рюкзак, то вздыхаю и вновь задумываюсь о том, как сильно меня изводит эта школа. До начала первого урока остаются считанные минуты, но возле меня уже разворачивается настоящая драма. В главных ролях две несносные девушки, которые не могут между собой что-то поделить, потому сразу переходят на брань, оскорбления и угрозы. В их речи то и дело встречаются такие фразы как: «Да ты хоть знаешь кто мой отец?!» или «Когда мои родители об этом узнают, тебе конец, сука!».

Я бы осталась и посмотрела, чем это выступление закончится, если бы мне не было так плевать на сложившуюся ситуацию. Я не переношу подобные сцены, поэтому разворачиваюсь спиной к крайне жалкому зрелищу и иду в сторону кабинета, который располагается на первом этаже совсем недалёко от меня. За спиной я отчетливо слышу девичьи истерические крики и смех остальных школьников, которые, вместо того чтобы идти в класс или же разнять двух дерущихся девушек, с неподдельным интересом наблюдают за происходящим и снимают всё на камеры своих телефонов. Чтобы не слышать их вопли, я вставляю белые наушники в уши и включаю песню, которую так и не дослушала в автомобиле. Переступив порог кабинета, в котором находятся только три ученика, я занимаю последнюю парту среднего ряда. Наверное все продолжают наблюдать за «страшным скандалом» двух истеричек, потому что в классе почти никого нет. От нечего делать я начинаю рассматривать людей, которые сидят вместе со мной в кабинете. Моё внимание в первую очередь привлекает один парень, которого как будто достали из самого клишированного фильма про школу из девяностых. Он сидит на первой парте первого ряда с учебником в руках и в нелепых очках, которые уродуют его и так не безупречное лицо, а его кудрявые мышиного цвета волосы находятся в ужасном беспорядке. Даже серая школьная форма, которая на многих сидит бесподобно, на нем висит, как на пугале. Что-то мне подсказывает, что он далеко не из сверхбогатой и престижной семьи. Тогда как он сюда попал, если у него нет возможности оплатить дорогостоящее обучение в этой школе?

Поскольку урок вот-вот начнётся, я убираю наушники и достаю всё нужное из рюкзака на парту, как вдруг за секунду до звонка в класс вваливается толпа шумных школьников, которые бурно обсуждают между собой драку тех двух невротических особ и мимолётно показывают друг другу видео с их участием, которые они, бесспорно, уже успели «залить» в сеть. А во главе них, конечно же, находится неуёмный Брайан, который заливается диким хохотом на весь кабинет, отчего всеобщие взгляды прикованы к нему. Какой же он всё-таки выпендрёжник… Я в который раз за это утро закатываю глаза и перевожу взгляд к окну, за которым виднеется школьная парковка, которая переполнена выкрашенными в ядовито-яркие цвета автомобилями марки Lamborghini и Porsche. Как же шаблонно и вульгарно… Даже Брайан не стал покупать себе самую вычурную и пафосную машину, которая только была в салоне.

— Простите за опоздание, ребята. Сегодня утром были ужасные пробки, — постукивая десятисантиметровыми каблуками, в класс заходит молодая учительница, которая не шибко сильно отличается своим внешним видом от большей части учениц, и присаживается за свой рабочий стол. — Кажется, я вижу новое лицо в классе, — она пропивает ангельским голоском и в упор смотрит на меня. — Представьтесь, пожалуйста, — с мягкой улыбкой просит учительница, за что я готова испепелить её одним лишь взглядом. Из-за болезни в школе я проучилась всего три дня, но не один учитель не заставил меня представиться перед всем классом, как в начальной школе. Ненавижу этот нелепый ритуал с самого детства. Так как у меня нет иного выбора, кроме как назвать своё имя во всеуслышание, я уже собираюсь открыть свой рот, как вдруг какой-то парень вламывается в кабинет без стука, предположительно открыв дверь с ноги.

— Извините, мисс Смит. Мне пришлось задержаться по семейным обстоятельствам, — парень, говорящий с отчётливым британским акцентом, даже не смотрит в сторону учительницы и заходит в класс.

«Боже правый. Внеземной красоты брюнет с глазами небесного цвета проходит мимо меня, распространяя аромат своего потрясающего парфюма», — небось именно такие мысли вертятся в умах школьниц, когда мимо них проходит этот заносчивый парень. Я уже пару раз видела самодовольную мордашку этого «красавчика» в коридорах школы в компании Брайана. С недавних пор он является очередным лучшим другом моего несносного братца. Как я успела понять, этот брюнет пользуется немалой популярностью, что удивительно, поскольку на его лице всегда читается безразличие вперемешку с отвращением ко всему живому. Мне всегда казалось, что популярные люди должны быть общительными и коммуникабельными, как Брайан. Но этого парня однозначно нельзя причесть к таким. К тому же мнение, что он красив, как по мне, является ошибочным. А главная причина кроется в том, что он слишком смазлив. На волосах много геля, кожа бледная, как у трупа, а цвет глаз какой-то мутный и блеклый, как у дохлой рыбы. В модельном бизнесе он был бы очень востребованным из-за своей сладкой внешности, но в реальном мире такие парни мало кому нравятся. А всё потому, что они имеют слишком большое мнение о себе и слишком маленькое о других, что сильно раздражает. Никто не любит заносчивых снобов, которые смотрят на других, как на отродье человечества. Но неожиданно для меня этот идол останавливается у моего места и так пристально на меня смотрит, будто я ему чем-то обязана.

— Чего тебе? — я спрашиваю его, когда понимаю, что объяснять своё пришествие он не намерен.

— Это моё место. Вставай, — он немного грубовато отвечает мне, скидывая с плеча свой рюкзак. Ничего не сказав ему в ответ, я раздражённо цокаю языком и сажусь за соседнюю парту, которая пустует, при этом задаваясь вопросом, почему он сам не мог так поступить. Открыв тетрадь и положив ручку на стол, я смотрю на учительницу, взгляд которой также прикован к этому противному парню, что заставляет меня про себя выругаться.

— Так, на чём мы остановились? — она звонко задаёт вопрос в воздух и смотрит на класс, когда понимает, что засмотрелась на пришедшего ученика.

— Новенькая должна была представиться, — неожиданно отвечает Брайан, который развалился на парте, как на кровати, и расплывается в хитрой ухмылке. Вот же скотина… Знает же, как я ненавижу этот идиотский обряд.

— Ах, да! Я почти забыла. Поднимитесь, пожалуйста, — мягкая улыбка на её губах только вызывает дополнительное раздражение внутри меня. Мне ещё и подняться надо? Вот же чёрт… Каждое моё действие пропитано нежеланием двигаться, а в моём взгляде отчётливо читается желание убивать. Улыбка, которая красуется на лице мисс Смит, постепенно сходит на нет, стоит мне подняться со своего места под скучающие взгляды одноклассников.

— Меня зовут Нила Риддл, — мой голос звучит таким монотонным и скучающим, что учительница просто не отваживается спросить у меня что-нибудь ещё. Поэтому я мирно сажусь обратно на стул.

— Меня зовут Эмили Смит, и я преподаю английский язык и литературу. Ну что ж, начнём урок, — она задорно говорит, а затем начинает рассказывать материал сегодняшнего урока, на который мало кто из присутствующих обращает внимание.

Я слушаю лепет учительницы в пол уха и непрерывно смотрю в сторону окна. Несмотря на то что эта школа мне абсолютно не нравится, здесь очень красиво. Она находится за пределами Нью-Йорка, а вокруг окружена густым лесом, что создаёт особую чарующую атмосферу. Я не раз задавалась вопросом во время уроков: «А можно ли там прогуляться?». Но что-то мне подсказывает, что я не единственная, кто задумывался о подобном, а потому в целях нашей безопасности территория школы была ограждена неприступным забором. Однако…

— Мисс Риддл, может Вы прекратите созерцать парковку и уделите нам хотя бы крупицу Вашего драгоценного внимания? — вырывает меня из потока мыслей голос учительницы. Быть остроумной у неё выходит не лучше чем у полена, но ещё одна девушка решает добавить свой едкий, но не менее удачливый комментарий.

— Мисс Смит, разве Вы не видите, что девушка ошеломлена и дар речи потеряла от окружающей её роскоши? Позвольте ей с мыслями собраться, и может через пару дней ей удастся хотя бы предложение в слух при нас произнести, — она говорит с напускной учтивостью и с едва прикрытым глумлением в голосе.