И в этом он прав. Полотенце, которое я ему дала, уже наполовину окрасилось в красный цвет, что значит нам надо спешить, иначе Александр потеряет сознания из-за большой потери крови. Чтобы не терять время, я бегу в спальню за правами, думая о том, чем обернётся эта поездка. Водить я толком не умею, потому перспектива того, что в конечном итоге нам двоим понадобится медицинская помощь, стремительно возрастает. Но другого решения этой проблемы я не вижу, ибо нужно как можно скорее добраться до ближайшей больницы, которая находится в получасе езды. Выйдя на улицу и сев на водительское сиденье, я краем глаза смотрю в сторону страдающего брюнета, который продолжает держать окровавленное полотенце, прикрыв глаза от боли.

— Никак не могу отделаться от мысли, что, в конце концов, мы оба окажемся в реанимации, — он бубнит, а после выжидательно на меня смотрит. — Ты машину собираешься заводить, или ты её толкать до больницы будешь?

Как я и ожидала, поездка оказывается просто невыносимой. Кинг, который так любит упрекать и читать нотации, не затыкается весь путь. Так как в вождении я полный ноль, а автомобиль Александра баснословно дорогой, я еду на максимально минимальной скорости, чтобы снизить вероятность аварии. Но это до ужаса нервирует парня, который хочет добраться до больницы в кратчайшие сроки. И несмотря на то что я объяснила ему причину, по которой я так медленно еду, он продолжает возмущаться, не скупясь на выражениях. Примерно каждые две минуты я выслушиваю от него то, какая я бестолковая, безнадёжная и бездарная. Время от времени он также задаётся вопросом, где же он так согрешил, раз в его жизни появилась такая несносная я. В любой другой ситуации я бы стала с ним спорить и ругаться, но поскольку он истекает кровью по моей вине, я решаю молча игнорировать его не самые лестные высказывания в мой адрес. Кажется, что легко не обращать внимание на страдающего парня, который сидит на соседнем сиденье, однако на деле оказывается, что мне крайне сложно сдержать навязчивое желание резко нажать на педаль тормоза, чтобы он с силой ударился головой об бардачок, потерял сознание и, наконец, заткнулся. Но я так с ним не поступаю, за что он должен быть мне чертовски благодарен.

Когда начинает виднеться здание больницы, мы с Александром с облегчением выдыхаем, про себя радуясь, что этой несносной поездке пришел конец. Но теперь мне предстоит сделать самое страшное. Парковка… Если я смогла проехать весь этот немалый путь, ни в кого не врезавшись и не сбив, то теперь я сомневаюсь, что смогу припарковаться так, что на машине Кинга не появятся царапины и вмятины. Когда я подъезжаю к ближайшему свободному месту, на моём лице появляется гримаса ужаса, которую замечает парень и, театрально вздохнув, говорит: «Господи», желая этим подчеркнуть своё недовольство и раздражение. К огромному моему облегчению, соседнее парковочное место освобождается от серого джипа, что знатно облегчает мне задачу. Чтобы припарковать автомобиль, мне приходится потратить несколько минут, из-за чего возмущение парня доходит до предела. Когда я наконец справляюсь с поставленной мне задачей, Кинг с трудом начинает выбираться из машины, малость пошатываясь.

— У меня просто нет слов, — монотонно протягивает Александр, смотря издалека на свой автомобиль и на то, как он расположен.

— Скажи спасибо, что твоя машину всё ещё существует, — я неуверенно парирую, при этом чувствуя лёгкий стыд за свой навык вождения.

Знаю, припарковалась я отвратительно и заслуживаю эти презрительные взгляды и фразы, так как машина стоит по диагонали и занимает сразу два парковочных места. Но меня всё же радует мысль, что я никого не зацепила, а автомобиль остался целым и невредимым. Ничего мне не ответив, а лишь закатив глаза, Кинг направляется ко входу в больницу, а я иду следом за ним, надеясь, что много времени поход к доктору не займёт. Но я поджимаю губы, дабы не выругаться вслух, ведь стоит войти внутрь, как в глаза сразу же бросается огромное количество людей, которые ждут свою очередь. Пока брюнет регистрируется у стойки, я иду в зону ожидания, чтобы занять свободные места, которых, как оказывается, нет. Проходит чуть больше пяти минут, как вдруг какой-то мужчина, дождавшись своей очереди, заходит в кабинет, а я занимаю его крайнее место. Следом в зал заходит изнеможённый Александр и подходит ко мне, глазами выискивая куда бы ему уместить свой зад.

— Вставай, — приказным тоном обращается ко мне парень, намереваясь сесть вместо меня. Я уже собираюсь по привычке ему возразить, как вдруг замечаю насколько у него нездоровый вид. Его кожа стала слишком бледной, а до этого голубое полотенце окрасилось в тёмно-фиолетовый цвет, так как кровь полностью его пропитала. Я освобождаю ему место и сажусь рядом на пол, подстелив под задницу кофту, ведь ждать придётся долго, а всё это время выстоять я физически не смогу. — Я тебя ненавижу, Нила, — еле слышно шепчет мне Кинг.

— Это взаимное чувство, Александр, — я протягиваю в ответ и не могу не заметить на себе взгляд парня, который он затем отводит в сторону, о чём-то задумавшись.

Мы сидим в больнице больше двадцати минут, а очередь Кинга кажется никогда не настанет. Помимо того, что моя задница частично онемела из-за долгого сидения на полу, я в добавок ко всему замёрзла. Октябрьские вечера в последнее время выдаются крайне холодными, потому на полу сидеть невыносимо из-за стылого воздуха и постоянного сквозняка. Я обнимаю себя за ноги и кладу подбородок на колени, мечтая, чтобы, наконец, оказаться в своей кровати в тепле и комфорте. Но в ближайший час мне это не светит. Краем глаза взглянув на парня, я замечаю, что он убрал полотенце от своей раны, из которой выступает лишь несколько капель крови. Что ж, теперь я не буду думать о том, что он истечёт кровью, пока мы сидим в этой клятой очереди.

— Ты замёрзла, — вдруг констатирует факт Александр, когда замечает то, как я сжалась на полу.

— Сама знаю, — я впервые за это время огрызаюсь, так как мне просто осточертело здесь сидеть.

— Иди сюда, — протягивая руку в мою сторону, говорит парень, а я непонимающе на него смотрю. — Уступить место тебе я не могу по известным причинам, но ты не должна сидеть на полу.

— И где же я по твоему должна сидеть? — я раздраженно спрашиваю у него, так как нигде свободных мест нет.

— Не заставляй меня это говорить. Просто сядь, — он продолжает молоть какую-то чепуху, почему я отворачиваюсь от него, со скукой рассматривая толпу людей. Но неожиданно я слышу кряхтение Кинга, который зачем-то встаёт.

— Ты сейчас в обморок грохнешься. Быстро сядь на место! — я взволновано говорю ему, замечая как он пошатывается из-за головокружения, которое вызвано потерей крови. Ничего мне не говоря, он поднимает меня с пола, а затем обратно садится на своё место и усаживает меня себе на колени, из-за чего я на несколько секунд обескуражено замираю.

— Никаких вопросов, — понимая насколько наша поза неоднозначна, он мне говорит и чуть ближе пододвигает к себе, чтобы я могла на него удобно облокотиться. — Я не бесчувственная скотина, которая спокойно может наблюдать за тем, как ты сидишь на холодном полу.

— Да что ты говоришь… — я не веря протягиваю и слышу как он устало вздыхает. Секунду над чем-то поразмыслив, он намеревается мне что-то сказать, однако я сдавленным голосом его перебиваю. — Убери, пожалуйста, руку, — я, напрягшись каждой клеточной своего тела, самую малость взволновано прошу его.

— Что?.. — он непонимающе спрашивает у меня, а затем опускает свой взгляд. — Оу, прости, — он малость неловко отвечает, когда резко убирает с моего бедра руку, которую он, наверное, по привычке туда положил. — Но всё же, что тебе рассказала Бонни? Ты так меня презираешь, будто она сказала, что я её изнасиловал.

— Ты воспользовался ею…

— Как и она, — неожиданно резко говорит парень.

— О чём ты говоришь? — я, не веря его словам, спрашиваю, повернувшись к нему вполоборота.

— Всё это время она была в меня влюблена. Я знал, но не придавал этому значение, потому что она никогда не переходила черту, — тяжело вздохнув, он начинает хмуриться и потирать правый висок так, будто у него ужасно разболелась голова. — Но как оказалась именно из-за неё мы с Лиззи расстались.

— Чушь собачья. Нельзя расстаться из-за кого-то. К тому же Бонни сказала, что вы постоянно ругались и расставались. Так не должно быть.

— Все ругаются, Нила. Иначе никак, — вздыхает парень.

— Тогда почему вы не вместе? — я резонно у него спрашиваю, побаиваясь того, что в любую секунду парень вновь может взбеситься.

— Потому что Бонни сделала это невозможным, — он устало прикрывает глаза, облокачиваясь головой о стену, что находится позади него, и как будто пытается на что-то решиться. — Как выяснилось, она постоянно говорила Лиззи, что нам следует расстаться, раз мы так часто ругаемся, и она… Наша последняя ссора произошла как раз из-за того, что Ривера настроила Лиззи против меня. Лиззи ужасно упрямый человек, она постоянно требовала, чтобы только я шел на уступки, а сама никогда так не поступала. Поэтому во время последней ссоры я вспылил и сказал, что раз ей так плохо со мной, то пусть идёт нахуй.

— Грубо, — я недовольно хмурюсь, отмечая тот факт, что Кинг начал слишком часто материться в моём присутствии. Правда, я не знаю в чём заключается причина — в том, что речь идёт о его бывшей девушке или в том, что я разбила ему голову вазой.

— Поверь мне, с ней по-другому невозможно разговаривать. Конечно, я думал, что после этой ссоры мы снова помиримся, но всё было кончено.

— Бонни сказала мне, что произошла какая-то непоправимая трагедия, — я не настаиваю на том, чтобы он рассказал мне во всех подробностях о том, что же произошло, но мне нестерпимо хочется узнать причину, по которой они больше не могут быть вместе. Боже правый, в личной жизни Александра столько драмы, что его история заинтересовывает и затягивает сильнее, чем какой-либо сериал от Нетфликс.

— После того как мы расстались, Ривера потащила её на вечеринку, чтобы она взбодрилась и пришла в чувства. В итоге она напилась и… — и тут он запинается, не желая произносить следующие слова, — поучаствовала в групповушке.

— В групповушке? — я непонимающе переспрашиваю.

— Она переспала с парнем и девушкой. На следующий день припёрлась ко мне вся в слезах и рассказала обо всём, говоря, что не хотела, — он с раздражением говорит, явно продолжая злиться на свою бывшую девушку за измену. — Говорила, что всё это время Ривера советовала ей расстаться со мной.

— Поэтому ты затянул Бонни в постель? Чтобы отомстить?

— Возможно, — он задумчиво отвечает, пожимая плечами. — Нила, я был в стельку пьяным и злым. Я толком даже не помню, что произошло. Но не думай, что я никогда не сожалел об этом.

— Ты это не мне говори, — я отвечаю, а после вспомнив слова плачущей на вечеринки Бонни, задаю ещё один вопрос, желая знать как он выкрутиться на сей раз. — Почему ты назвал Бонни шлюхой и сказал Брайану держаться от неё подальше?

— Я никогда не называл её шлюхой. Я лишь сказал Брайану, чтобы он не развлекался с ней, как это было с другими. Ты как никто другой должна знать о несерьёзности Брайана. Ривера хоть и создаёт впечатление ветреной оторвы, но такой не является.

На время между нами повисает молчание, которое нарушает голос доктора, который зовёт в свой кабинет Кинга. Мы оба с облегчением выдыхаем, ведь это значит, что в скором времени мы покинем белые стены больницы и отправимся домой. Прежде чем зайти в кабинет, он просит меня купить ему бутылку воды, но не успеваю я ему сказать, что у меня нет с собой никаких денег, как за ним закрывается дверь. Что ж, я продолжаю сидеть на жестком сиденье и думать о рассказанной истории. Как бы то ни было, я давно подозревала, что кто-то кому-то изменил. Однако я ожидала, что изменщиком окажется Александр, а не его бывшая девушка. В конце концов, теперь ясно почему для парня эта тема настолько болезненная. Измену тяжело перенести. Порой один восхищённый взгляд в чужую сторону приносит невыносимую боль, которую непросто забыть или чем-то заглушить. А тут измена сразу с двумя людьми… Единственное, что может слегка оправдать Лиззи в этой ситуации — это то, что она была страшно пьяна. Но… Раз она так поступила, значит подсознательно она этого желала. Алкоголь всего лишь подтолкнул её к этому, но не принудил.

Почти сорок минут Александр находится в кабинете у доктора, что начинает меня нервировать, так как на часах почти девять часов вечера, а я до сих пор не дома. Я нервно дёргаю ногой, потому что у меня нет больше сил его ждать. В очередной раз зыркнув в сторону кабинета, в который зашёл Кинг, я опуская взгляд на пол. Чёрт, теперь и я хочу пить, а деньги я даже и не подумала с собой взять, когда покидала дом. Тогда не до того было… Но вдруг спасительная мысль приходит мне в голову, и я опуская взгляд на правую руку, в которой держу ключи от автомобиля. Смею предположить, что в бардачке его машины есть хотя бы доллар. Я быстро выхожу на парковку, где так неудачно припаркована машина, и, к моему счастью, нахожу десять долларов. Я уже собираюсь идти в сторону входа в больницу, как вдруг ко мне крайне грубо обращается чей-то голос. Обернувшись, я вижу мелкого худощавого мужчину, который выходит из своего грязного и потрёпанного пикапа и начинает поначалу слегка озлоблено на меня зыркать, а затем и вовсе кричать, ибо свободных мест на парковке нет, а моя машина занимает сразу два.