После сказанных слов девушки у меня появляется такое чувство, будто мне перекрыли весь воздух, а в живот бесчисленное количество раз пырнули острым ножом. Я не могу даже ответить Аманде, чтобы поставить её на место, ведь единственное, о чём я могу сейчас думать — это то, что Кинг рассказал ей о произошедшем в машине. Девушка уходит с победоносным видом, а я прокручиваю каждое её слово у себя в голове, дабы убедиться в том, что это обычное оскорбление, основанное на нелепых слухах, а не прямое доказательство того, что Александр так подло со мной поступил. Но её слова… Может она ничего не сказала об автомобиле, но она явно подразумевала ту ночь. Так значит Кинг действительно считает меня легкодоступной девушкой, которая не впервые кому-то позволила касаться себя в подобных местах. От этих мыслей моя голова идёт кругом, и я опускаюсь на рядом стоящий стул, чтобы перевести дыхание и взять себя в руки. Но я не могу обуздать свою ярость. Как он мог разболтать об этом Аманде, которая явно не станет держать язык за зубами?! Как он вообще мог кому-то рассказать о таком?! Об измене Лиззи он рассказал лишь тем, кто точно не станет её осуждать или трепаться об этом на каждом углу. Но почему он так со мной поступил? Неужели он был настолько зол, что я в итоге стала омерзительной потаскушкой для него?

Когда время на самобичевание и обиду подходит к концу, я с неожиданной ясностью осознаю всю гнусность его поступка, который невозможно как-либо оправдать или простить. И это приводит меня в такое состояние, когда здравое мышление отключается, а гнев берет под контроль моё тело и разум. Неукротимое желание высказать парню всё, что я о нём думаю, переполняет меня изнутри, поэтому я спускаюсь на первый этаж, чтобы найти этого подлеца. Но вместо этого я сталкиваюсь с чьей-то рукой, которая бьёт меня прямо по лицу. Парень, с которым я познакомилась в самом начале этого вечера, совершенно случайно во время беседы с другом врезал мне прямо по правой скуле, из-за чего она по ощущению начинает гореть самым настоящим огнём. Заметив меня, он сразу же начинает рассыпаться в тысячах извинений и проситься как-нибудь мне помочь, но я, будучи просто адски злой, с силой кидаю в него стакан, который попадает ему прямиком в пах, и он складывается пополам с детским плачем. Понимая, что мне срочно нужно приложить что-то холодное к лицу, я обратно поднимаюсь на второй этаж, чтобы взять полотенце, намочить его холодной водой и приложить к полыхающей щеке, при этом надеясь, что не останется лилового синяка или опухлости на всё лицо. Поскольку я не знаю где находится ванная комната для гостей, я захожу в первую попавшуюся комнату, которую я сразу же узнаю. Всё те же серые холодные стены, стопки книг у постели и мрачная атмосфера. В комнате Кинга царит полумрак, потому я быстро включаю свет и забегаю в его ванную, дабы приложить влажное полотенце к скуле, ведь она начинает всё сильнее болеть.

— Дура, это не поможет, — неожиданно в комнате появляется Александр, в руках которого находится специальный пакет со льдом. Он пытается убрать полотенце, которое я прижимаю к покрасневшей щеке, но я ему не позволяю к себе даже прикоснуться, ибо не хочу принимать от него никакую помощь. Даже когда она мне так необходима. — Что ты…

— Отвали от меня, — продолжая прижимать к лицу мокрую ткань, я стремительным шагом иду к выходу из комнаты. Но меня останавливает рука Александра. — Не смей касаться меня, ублюдок!

— Да что ты, мать твою, несёшь?! — внезапно Кинг, не стерпев моей грубости, с дьявольской яростью начинает неистово кричит на меня, а после грубым болезненным рывком обратно затягивает меня внутрь ванной комнаты, чтобы высказать мне в лицо всё, что он обо мне думает. — Я пытаюсь тебе помочь, а ты в ответ меня посылаешь? Я тебя что ли ударил, раз ты на меня так орёшь?! Вместо того, чтобы разбираться с теми, кто расхерачил половину моей гостиной, я бегу к тебе, чтобы убедиться, что ты в порядке. И вместо того чтобы элементарно поблагодарить меня за то, что я принёс тебе грёбаный лёд, ты орёшь, как чайка подбитая. Да ты в край уже ёбнулась, Нила! — после этих слов он с силой кидает лёд в раковину, из-за чего пакет разрывается, а он сам разворачивается ко мне спиной, дабы уйти. Но я не позволю ему сделать ни шагу. Не после слов Аманды. Не после его слов. Он не в том положении, чтобы так со мной разговаривать. Не ему меня в чём-то упрекать или обвинять.

— А ну стой! — я кричу и кидаю в него жменю льда, который частично попадает ему по затылку и спине. Естественно, он оборачивается, намереваясь что-то сказать или даже сделать, но я не позволяю ни единому слову вырваться из его поганого рта. — Ты рассказал всё Аманде, — от переизбытка эмоций я едва дышу, при этом яростно смотря на непонимающее лицо Кинга. — Только не надо делать вид, будто ты не понимаешь о чём я говорю! Будто это не ты рассказал этой падле о том, что произошло тогда!

— Умом окончательно тронулась? Ты чё, блять, несёшь?!

— Если считаешь меня шлюхой, то скажи мне это прямо в лицо, а не обсуждай со своей святой Амандой! — и в эту секунду я окончательно теряю над собой какой-либо контроль и в истерическом состоянии начинаю толкать и неистово бить Александра по каждой части его тела, до которой я только дотягиваюсь. — Что ты ей ещё обо мне рассказал, а?! О том, что моя мать проститутка, или что папа барыгой был?! Что ещё?! Я что виновата, что всё так получилось?! Я не хотела раздвигать перед тобой ноги, как беспринципная потаскуха, ясно тебе?! Я знаю, что облажалась, но вот только не надо за глаза меня обсуждать! Скажи мне это прямо в лицо. А хотя знаешь что? Если тебе так хочется, то иди и трепись об этом на каждом углу. Можешь рассказать обо мне всё и всем! О каждом слове о моей семье, о каждом поцелуе, о произошедшем в машине! Иди и рассказывай, раз я настолько гадка тебе! — за недолгое время моей истерики я беспрепятственно его бью, таким образом вымещая на нём всю накопившуюся злость и боль. Но эти чувства порождены не только его словами и действиями. В голове также проносится не забытая обида на семью, на Ричарда, на саму себя. Хочется кричать во весь голос, буйствовать, иначе из-за мыслей моя голова взорвётся на мелкие кусочки. Но прежде чем это происходит, Александр перехватывает мои кулаки и резко притягивает к себе, заключая в крепкие объятия, чтобы я успокоилась. Но я сразу же начинаю вырываться, не желая к нему даже прикасаться, что приводит к тому, что он настолько сильно меня к себе прижимает, что мои кости хрустят. — Не трогай меня!

— Выкинь это дерьмо из своей головы, Нила. Я никогда не думал о тебе в таком ключе. И я никогда не посмею кому-то рассказать о всём том, что между нами произошло, ясно? Не о ситуации в машине, не о твоей семье. Я ни за что не поступлю так с тобой. А на счёт Аманды я разберусь. Я ей ничего о тебе не говорил, так что, вероятнее всего, она просто ляпнула какую-то херню из ревности. Так что успокойся и, наконец, приложи к щеке лёд, пока ты не стала похожа на Квазимодо. Посмотри на меня, — он аккуратно приподнимает моё раскрасневшееся от былой злости лицо и нежно проводит большим пальцем по щеке, которая, к счастью, почти не болит. Его прикосновения действуют на меня успокаивающе, и я беру себя в руки, решаясь ему поверить. Около минуты мы неотрывно смотрим друг другу в глаза, пока Кинг бережно поглаживает мою спину и правую скулу. Я ожидающе на него смотрю, ведь в таких ситуациях он обычно целует меня. И я действительно предвкушаю тот момент, когда он склонится надо мной, притянет к себе неприлично близко и, наконец, запечатлит у меня на губах столь желанный поцелуй, на который я не осмелюсь не ответить. Но он этого не делает, лишь малость отстраняется, что говорит о том, что больше парень так не будет себя вести со мной. Неужели на него так подействовали мои слова о том, что он мне не нравится, и я всегда буду ему отказывать?

— Я тебе лицо подпортила, — разрушая затянувшееся молчание, я с лёгким оттенком сожаления в голосе говорю, при этом рассматривая слегка покрасневший подбородок парня, по которому пришелся мой самый сильный удар.

— Ты ещё своё не видела, — он со смешком отвечает, окончательно выпуская меня из своих объятий.


ххх

Когда Лиззи повторно возвращается в спальню с пакетом льда, она осматривает мою пострадавшую скулу, а затем грозно сверлит взглядом рядом сидящего Кинга. Немой укоризненный вопрос в её глазах очевиден, потому брюнет качает головой из стороны в сторону и невозмутимо говорит, что и пальцем меня не трогал. Я подтверждаю его слова, разве что дополняю их тем, что объясняю то, как со мной это приключилось. Девушка тяжело выдыхает, пару раз возмущается тому, как можно было меня не заметить и ударить по лицу, а самое главное — успокаивает, говоря, что последствия удара едва заметны, потому о моём внешнем виде не стоит беспокоиться. И прежде чем она покидает комнату, она говорит, что может позже помочь мне подправить макияж и замаскировать небольшое покраснение. Я соглашаюсь, и она уходит, оставляя меня с Александром наедине.

— Прежде чем бить кого-то с такой силой, научись делать это правильно, чтобы самой себе не навредить, — пока я прикладываю к скуле лёд, который я обмотала в полотенце, Кинг бережно берёт моё запястье, которым я пару минут назад била его, и начинает его растирать, что помогает унять боль.

Дабы я больше себе так не калечила, он рассказывает и показывает как правильно надо бить, удивляясь тому, что Брайан меня никогда этому не учил, а я едва его слушаю и неотрывно смотрю на него. Моё минутное желание, чтобы он меня поцеловал, никуда не исчезло. Даже наоборот, оно усиливается в стократном размере из-за того, как он заботливо посматривает на мою скулу, дабы убедится, что мне не нужно что-то посерьёзнее льда, помогает избавиться от боли в руке своими нежными прикосновениями, а также его рвение мне помочь. Я понимаю, что сейчас идеальный момент, дабы взять ситуацию в свои руки и резко поцеловать его. Уверена, что этого будет вполне достаточно, чтобы он осознал мои чувства и желания. Он ответит на мой поцелуй взаимностью, возможно спросит меня, действительно ли он мне нравится. Я отвечу положительно, и… А вот что будет дальше меня до чёртиков пугает, поскольку я вижу абсолютно ничего. Я действительно не понимаю, что будет дальше. Примитивные свидания в кино? Прогулки по паркам в выходные? Каждодневный отчёт перед ним? Празднования годовщин и праздников? Я никогда не ставила себя в один ряд с другими девушками, ведь мне за всю жизнь ни разу не хотелось быть с кем-то в романтических отношениях. Мне всегда было комфортно у себя в комнате на кровати за просмотром сериалов. А что будет, если я сейчас отважусь на то, чтобы стать девушкой Кинга? Я буду вынуждена выйти из своей зоны комфорта, буду вынуждена полностью менять свой образ жизни, стараться соответствовать ему. Но, боюсь, я не готова к этому. Это не чёртов роман, в котором я могу заглянуть на последние страницы, дабы узнать правильным было ли это решение. Я не могу быть уверена в том, что в следствии долгого и тесного общения Александр мне не разонравится. Но больше всего меня пугает одна лишь мысль, что я полюблю его, а он разочаруется во мне и бросит. Я знаю, что способна полюбить его до беспамятства, но я не та девушка, которую можно представить рядом с таким парнем, как Александр. Что если он это поймёт и решит всё прекратить? В отличие от меня, я не стану его первой любовью, потому это расставание он куда легче переживёт, нежели я. А я не хочу этой боли, от которой никуда не сбежишь.

— Нила? — Кинг вырывает меня из потока мыслей, а я непонимающе на него таращусь испуганными глазами. Что если сейчас он сделает то, чего несколько минут назад я так катастрофически сильно желала? Теперь мне становится не по себе от подобных мыслей, поэтому я незаметно отодвигаюсь от парня, пряча глаза.

— Голова разболелась, — я списываю своё неоднозначное поведение на несуществующую головную боль, и парень на это ведётся.

— Может тебе нужны таблетки? У меня должны быть в аптечке, — он с неким волнением говорит, уже вставая на ноги, чтобы пойти за ненужными мне медикаментами.

— Не нужно. Я лучше поеду домой, — я останавливаю его, схватив за кисть руки, чтобы он никуда не шел, а после нервозно выпускаю его руку из захвата.

— Уверена? Ты же всего полчаса назад приехала.

— Да, я же говорила, что не фанатка подобных мероприятий.

Я следом встаю с кровати и в компании Александра спускаюсь на первый этаж, где вечеринка идёт полным ходом. Я вызываю такси и, пока оно едет, я иду к Лиззи и Бонни, дабы сообщить им, что я уже ухожу, и попросить предупредить об этом Брайана, которого я нигде не могу найти. Конечно, они некоторое время пытаются меня отговорить от этого решения, но такси прибывает и я, быстро распрощавшись с ними, ухожу. А если быть точнее, то позорно сбегаю, опасаясь вновь пересечься с Кингом, который вызывает во мне столько противоречивых чувств и желаний.