Брайану было всего лишь пятнадцать, когда он начал встречаться с Элисон, девушкой, чьё обнаженное тело, как оказалось, не видел, разве что, слепой. Но об этом я выяснила, к сожалению, слишком поздно. К тому моменту, когда до меня дошли порочные рассказы о её грязном поведении и прошлом, Брайан уже был до невозможности сильно влюблён в неё. Она была для него всем, поэтому, когда кто-то пытался раскрыть ему глаза на правду о его девушке, он никого не слушал и никому не верил. И Элисон этим вовсю пользовалась, ведь Брайан не просто одаривал её дорогостоящими подарками, но и порой даже оплачивал счета её семьи, в тайне воруя деньги Ричарда. Все знали, что девушка просто пользуется им, все ему об этом говорили, но он лишь отнекивался. Даже Ричард, в конце концов, устал воевать с Брайаном и, решив, что их любовь долго не проживёт, позволил ему некоторое время встречаться с ней. Но не прошло и двух месяцев, как их сказке подошёл конец, поскольку Элисон забеременела. Естественно, стоило Брайану об этом рассказать, как Ричард, после минутного ступора, стал настаивать на аборте, даже не рассматривая другие варианты. Но Брайан этого не хотел, а причиной тому были его на редкость сильные чувства к девушке. Он так сильно и слепо любил её, что собирался оставить ребёнка и создать семью в свои пятнадцать лет! Безусловно, Ричард свирепствовал из-за этого, продолжал настаивать на аборте, но после месяца мольб и уговоров Брайана, который слёзно клялся самостоятельно заботиться о ребёнке и вести себя как самый настоящий отец, он сменил гнев на милость. Все закрыли глаза на омерзительные слухи о беременной девушке и согласились полностью позаботиться как о ребёнке, так и о ней. Но в скором времени Ричард очень сильно пожалел об этом решении. А виной тому — безрассудное поведение Элисон на восьмом месяце беременности. Нельзя сказать точно, что именно творилось у неё в голове в то время, но в один день её нашли без сознания на полу. Выяснилось, что она самостоятельно пыталась избавиться от ребёнка. И у неё это получилось. Всё привело к мертворождению.

Это был первый и последний раз, когда я видела как плакал Брайан. После того, как врач сказал, что ребёнок мёртв, он рыдал навзрыд в белом стерильном коридоре больницы, совершенно того не стесняясь. Элисон же было как будто безразлично на произошедшее. Она не прокомментировала случившееся, не попыталась оправдаться или хотя бы извиниться за разбитое вдребезги сердце Брайана. Она просто исчезла на следующий день, так и оставив после себя кучу вопросов и покалеченного Брайана, который по сей день не может и вряд ли когда-нибудь сможет без боли и дрожащего голоса говорить о произошедшей трагедии.

Остаток столь печального дня проходит тихо и без каких-либо происшествий. К моему изумлению, Ричард, который ранее совсем неспокойно реагировал на любое моё общение с противоположным полом, так и слова мне не сказал насчёт того, что я встречаюсь с Кингом. А что же касается Брайана и его отношений с Бонни… Мне доселе неизвестно, поговорил ли Ричард, в конечном итоге, с ним, но в любом случае моему братцу лучше так и не стало. На следующий день к завтраку он наотрез отказывается спускаться, но, когда приходит время ехать в школу, он, в конце концов, появляется у двери. Ни сказав никому и слова, он, окружённой тёмной не предвещающей ничего хорошего аурой, идёт к своему автомобилю, а я плетусь следом, не зная как с ним себя теперь вести. Вчерашний день стал первым разом, когда речь зашла о трагическом событии с Элисон и ребёнком, что ясно дало мне понять о его уязвлённости. Он всё ещё не готов оставить это чудовищное событие в прошлом и справиться с переполняющими его эмоциями, когда речь заходит об этом несчастье. Именно по этой причине в салоне автомобиля царит гнетущее молчание, которое тяготит меня на протяжении всего пути к школе. С лица всегда улыбающегося Брайана на сей раз не сходит неприятное, отталкивающее, зловещее выражение, которое, очевидно, что ни к чему хорошему не приведёт. Невозможно предсказать чем закончится сегодняшний день, но я уже готовлюсь к худшему.

— Что-то не так? — во время ланча вполголоса спрашивает у меня сидящий рядом Александр, в то время как Бонни и Лиззи, будучи всецело увлечёнными своим жарким спором на неизвестную мне тему, кричат друг на друга, не забывая при этом энергично жестикулировать.

— Не знаешь где Брайан? — я спрашиваю у него, ибо не видела своего братца на протяжении уже двух уроков. К тому же он так и не явился в кафетерии, от чего у меня в сознание закрадываются всякие мысли, от которых мне становится не по себе.

— Логичней спросить об этом Бонни, а не меня, — он говорит, сетуя на то, что в отношениях с Брайаном состоит она, но никак не он.

Но в ответ я лишь обременёно вздыхаю, ведь на протяжении всего этого времени Ривера была со мной и никак не могла с ним пересечься. Я в очередной раз кошусь в сторону выхода, в надежде увидеть лучезарно улыбающегося Брайана, но встретившись взглядом лишь с плаксивой Амандой, которая в последнее время не кажется мне такой уж двуличной стервой, я встаю из-за стола и иду в раздевалку, дабы не переодеваться к занятию по физкультуре в суматохе, как обычно это бывает. Только когда звенит звонок на урок, и спортзал наполняется кучей энергичных подростков, я замечаю своего братца, который с явным скучающим безразличием на лице идёт по паркету. За время всего урока я, по меньшей мере, двадцать раз бросаю в его сторону обеспокоенный взгляд, ведь из-за его непривычного поведения многие друзья и знакомые считают правильным и нужным завалить его сотней неуместных вопросов о его самочувствие, что, разумеется, приводит к тому, что он начинает беситься и буянить. Потому как я ожидала подобную реакцию Брайана на столь навязчивые расспросы, я на это не реагирую. Однако стоит к нему подойти Бонни и на правах его девушки приступить к самому настоящему допросу, как мой братец теряет над собой всякий контроль, что, естественно, привлекает внимание буквально каждого, кто присутствует в данный момент в спортзале, ведь его крик на девушку невозможно проигнорировать. Как результат, Бонни вздрагивает больше от страха, нежели от неожиданности, потому что Брайан, совершенно не стесняясь в выражениях, далеко не в мягкой форме просит девушку хоть раз в жизни закрыть свой рот и держаться от него подальше, ведь его уже тошнит от её назойливости.

— Заебала! — он напоследок ей кричит, когда покидает спортзал под взгляды зевак, которые тут же начинают между собой перешёптываться и даже посмеиваться. Поскольку я, вместо того чтобы утешить подругу, иду следом за братцем, нервы которого окончательно сдали, к застывшей на месте Бонни подходит Александр. Он, приобняв девушку за плечи, отводит её в сторону, дабы у большинства присутствующих не было возможности лицезреть слёзы на её раскрасневшихся щеках, которые были вызваны жестокими и унизительными словами её парня на всеуслышание.

— Брайан! — я кричу ему вдогонку, когда мы оба оказываемся в пустующем коридоре. Но поскольку на мой оклик он не реагирует, я подбегаю к нему и хватаю за руку, чтобы он, наконец, остановился и выслушал меня.

— Иди нахер, Нила! — он огрызается и, как только чувствует мою хватку, резко вырывает свою руку в сторону так, будто ему противно одно лишь моё прикосновение. И стоит мне только рот открыть, дабы предпринять попытку его успокоить, как он в порыве злости говорит мне то, отчего у меня внутри всё замирает сперва от шока, а затем от режущей изнутри обиды. — Это всё твоя вина! Неужели так сложно было держать свой грёбаный рот на замке и ничего не говорить папе?! Вечно ты, сука, всё портишь! Лучше б ты, блядь, сидела в своём сраном приюте и не появлялась в моей семье! Всем жилось бы куда проще!

Брайан так и продолжил бы на меня кричать и поливать грязью, если бы не сработавший у меня рефлекс сделать ему больно в ответ. Я что есть мочи бью его по лицу ладонью далеко не с целью образумить или остудить и, развернувшись, ухожу, поскольку один лишь его вид отныне мне омерзителен. Я, едва сдерживая дрожь во всём теле, подхожу к массивной двери в спортзал и пытаюсь совладать с собой, чтобы зайти внутрь зала с бесстрастным выражением лица. Но слова Брайана умудряются глубоко залезть мне прямо под кожу. А всё потому, что сказанное им так похоже на истину, которая всегда ужасала меня. Ведь в глубине души я понимаю с неумолимой ясностью, что я всегда была и буду лишней и чужой в их семье. И от одного лишь осознания, что это сказал именно Брайан, тот человек, который всегда позиционирует и представляет меня другим, как свою сестру, у меня земля из-под ног уходит. Я могла бы представить, что подобное мог произнести в порыве ярости Ричард, даже Гвинет, или же кто-то из посторонних в попытке меня задеть. Но только не Брайан…

Так и не осмелившись войти внутрь зала, я прогуливаю остаток урока, наплевав на последствия. Бродя по пустым тихим коридорам, я надеюсь лишь на то, чтобы не столкнуться с Брайаном, которому удалось так сильно меня ранить. Я прекрасно осознаю его боль от потери ребёнка, понимаю, что сейчас он едва себя контролирует, но всё же это не является его оправданием. Нельзя говорить подобные вещи, даже находясь на грани срыва. Просто нельзя.

— Что он сделал? — неожиданно до меня доносится свирепый голос Александра, когда я по окончанию учебного дня складываю в свой шкафчик тетради и учебники. Всё это время я его избегала, поскольку рядом с ним мне всегда хочется превратиться в маленькую, беззащитную, слабую девочку, которую просто необходимо пожалеть и защитить. Но так как я не хочу вновь обременять его своими проблемами, рассказывать о гнусных словах Брайана, а также представать перед ним в таком страдальческом виде, я приняла решение ничего ему не говорить. Но поскольку ему всегда хватает одного лишь взгляда, дабы понять, что со мной что-то не так, я была вынуждена сторониться его. Но он, в конце концов, всё понял.

— Как Бонни? Я её не видела после случившегося.

— Не переводи тему. Что Брайан опять натворил? — проигнорировав мою попытку избежать неприятный разговор, Кинг, опираясь правой рукой о шкафчик, одаривает меня серьёзным взглядом, который вымогает от меня выложить ему всё как на духу. Но я не могу. По крайней мере, не здесь и не сейчас.

— Встретимся вечером где-нибудь? Тогда и поговорим.

— Нила… — в ответ на моё предложение он с недовольством на меня смотрит и протягивает моё имя, ожидая, что я во всём ему созналась.

— Я не хочу сейчас даже думать об этом, иначе я опять безумно разозлюсь на Брайана и, когда мы встретимся, наговорю ему много лишнего. А это только лишь усугубит ситуацию.

— Хорошо, — в конце концов, он соглашается, после чего мы идём к выходу из школы, надевая зимние куртки. Оказавшись на улице, я сразу же вижу быстро идущего к своему автомобилю Брайана. Конечно, ранее он просил меня поехать домой вместе с Александром, но в связи с сложившимися обстоятельствами я принимаю решение ехать домой вместе с ним, дабы проследить за тем, чтобы во время пути ничего не произошло. Как-никак, его нынешнее состояние и любовь к быстрой езде ни к чему хорошему не приведут на заснеженной дороге. — Я заеду за тобой в пять, — говорит Кинг, когда мы прощаемся, после чего я сажусь в салон автомобиля. Машина, наконец, прогревается, и мы молча едем домой, даже не смотря в сторону друг друга, иначе между нами вспыхнет нежелательный конфликт.

Комментарий к Глава XX. Часть I. Боль не является оправданием.

Вот и вскрылась правда о первой любви Брайана. Тяжёлая, болезненная и трагичная любовь.

Надеюсь, Вам нравится моя работа, и если она в самом деле пришлась Вам по душе, то, пожалуйста, ставьте «палец вверх». Это многое будет для меня значить.


========== Глава XX. Часть II. Вопрос доверия. ==========


Как ранее и было оговорено, Александр подъезжает к моему дому ровно в пять часов вечера на своём автомобиле. На улице, которая освещена одними лишь фонарями, идёт сильный снегопад, почему вокруг царит сказочная, чарующая атмосфера. Посильнее укутавшись в пуховик, я сажусь на пассажирское сиденье и, получив долгий и мягкий поцелуй в губы в качестве приветствия, изъявляю желание прогуляться по центру города. На мое предложение Кинг одобрительно кивает, и автомобиль с нежелательно высокой скоростью едет по заметенным снегом улицам города.

Несмотря на моё искреннее желание прогуляться, мы бродим совсем недолго по центральному парку, который, как и ожидалось, переполнен кучей назойливых туристов. Проходит не больше часа, как я начинаю замерзать из-за сильных холодных порывов ветра, почему Александр со смешком и парой язвительных фраз предлагает посидеть в одном атмосферном ресторане, столик в котором он заказал заранее. Усмехнувшись с его предусмотрительности, мы быстрым шагом идём в вышеупомянутое заведение, при этом продолжая беседу, темы которой меняются каждые несколько минут. Между тем, Александр пытается перевести разговор от обсуждения нелепого прохожего, наряд которого как будто был задуман в припадке безумия, к Брайану. Какое-то время мне удаётся увиливать от ответов и избегать упоминания его имени в разговоре, ведь я понимаю, что стоит мне о нём заговорить, как вся лёгкость и невинность этого вечера будет разрушена правдой о грязных словах Брайана. А пока я этого не хочу. И когда мы оказываемся в ресторане, который сделан в стиле ретро, беседуем мы в основном о заведение, еде и, к моему огромному удивлению, архитектуре. Я и не знала, что Кинг хоть немного в этом смыслит, почему и оказываюсь приятно удивлённой. Но когда еда съедена, а вечер постепенно подходит к своему концу, так как мне было велено вернуться домой ровно в десять часов вечера и ни минутой позже, я, в конце концов, решаюсь на тот самый разговор. После минутного молчания, я со всеми подробностями рассказываю Александру о том, как Брайан поначалу упрекнул меня в том, что я встречаюсь с ним, а затем, как я и предсказывала, разболтал об этом Ричарду. Для полноты картины я решаюсь даже рассказать ему о ребёнке и Элисон, на что он, после минутного остолбенения и осмысления, с неким пониманием и сожалением опускает глаза, вслушиваясь в последующие слова.