— Это каким? — он интересуется так, будто воспринимает мои последние слова никак иначе, как оскорбление и упрёк.

— Сумбурным и необдуманным, — я поясняю, чтобы до него дошло, что именно я имею ввиду, и поворачиваюсь набок, дабы вглядеться в его лицо. Он всего пару секунд смотрит будто сквозь меня, обдумывая услышанное, после чего на его губах появляется мягкая улыбка.

— Хорошо. Даже если ты будешь молить меня о сексе, я трижды подумаю, готова ты или нет, прежде чем это произойдёт — он понимающе отвечает и поглаживает ладонью мою щеку, после чего большим пальцем проводит по моим губам и, как будто не в силах себя удержать, целует.

— Алекс, мне недостаточно одних поцелуев, — скользя своими губами по его, я шепчу. И поскольку Кинг также изнемогает от возбуждения, он сразу же оказывается надо мной и, подарив мне до ужаса грязный и неистовый поцелуй, спускается ниже. Сделав небольшую остановку на моей часто вздымавшейся груди, которую прикрывает лишь полупрозрачная бежевая ткань, он спускается дальше. И стоит ему поддеть мои трусики указательным пальцем и потянуть их вниз, как я по последующим его поцелуям понимаю, что именно он задумал. — Даже и не мечтай. Я не буду в ответ делать тебе минет, — возможно мои слова звучат крайне агрессивно и недовольно, но его попытка поцеловать меня прямо там по-настоящему пугает, ведь я брезгую удовлетворять его подобным образом.

— Я не из тех парней, которые делают куни, чтобы девушка в ответ срывала с него трусы зубами.

После сказанного комната заполняется моим громким вздохом, ведь Александр проводит языком по моим половым губам, при этом как бы невзначай задевая клитор. Мои трусики улетают куда-то в сторону, а Кинг, не прекращая плавно водить языком по всей моей промежности, с силой сжимает руками мои ягодицы, на что я, закатив в умопомрачительном удовольствие глаза, выгибаюсь навстречу его ласкам. Стоит ему всего на мгновение отстраниться, дабы сказать, что, если мне станет неприятно или даже больно, я должна сразу же ему об этом сказать, как я, не в силах себя контролировать, почти кричу на него, дабы он продолжил. На подобную реакцию он лишь самодовольно ухмыляется, а затем вновь приступает к оральным ласкам, от которых я жалобно стону и едва сдерживаюсь, чтобы слишком рано не кончить. Но неожиданно Александр слегка прикусывает мои половые губы, отчего я вскрикиваю и вздрагиваю всем телом, а затем умоляю его продолжить это, ведь подобная боль доставляет мне немыслимое удовольствие. После моей слёзной просьбы он сильнее прижимается ко мне, а затем слегка втягивает в себя мой клитор, отчего я оглушаю его своим протяжным стоном. Комбинируя грубость и жёсткость со сладостной нежностью, Кинг умело оттягивает оргазм, почему я, едва помня саму себя, изгибаюсь на белых простынях, сжимая их в кулаках.

— Войди в меня пальцем, — продолжая изнемогать от влажных и энергичных прикосновений его языка к моему клитору, я молю его об этом, ведь присутствующее чувство незаполненности изводит меня. — Глубже! — я кричу, когда он плавно входит в меня. Совмещение ритмичных ласк языком и погружение в меня указательного пальца приводит к сногсшибательному оргазму, от которого я на время теряю возможность видеть, слышать и шевелиться.

— Не хочешь попробовать? — он спрашивает меня, после того как я прихожу в себя, и проводит двумя пальцами по моим губам. На его вопрос я, всё ещё будучи одурманенной блаженством оргазма, приоткрываю губы, благодаря чему он мягко засовывает мне в рот пальцы, которые я, не отрывая взгляд от брюнета, начинаю посасывать, при этом отчетливо чувствуя саму себя на вкус, что заставляет меня чувствовать себя ужасно грязной. Александр заворожённо смотрит на это, после чего целует меня с неким безумством, сжимая мое тело в объятиях.

— Что ты хочешь, чтобы я для тебя сделала? — я задаю вопрос, после того как опрокидываю Кинга на спину и оказываюсь сверху. Пока Александр раздумывает над чем-то, поглаживая мои ягодицы, я нежно касаюсь его груди одними лишь кончиками пальцев, отчего он покрывается мурашками.

— Как я уже понял, минет ты делать мне не будешь? — он с улыбкой спрашивает, а я положительно киваю головой. — Что ж тогда… Я хочу кое-что попробовать. Проникновения не будет, но, думаю, это нам всё же понадобиться, — он неоднозначно отвечает, после чего тянется за презервативом и смазкой, которые находятся в ящике его прикроватной тумбочки. После некого инструктажа, он резко, развязано и жадно целует меня, дабы настроить на нужный лад. Опрокинув меня на спину, он ловко надевает презерватив.

— Что ты делаешь? — я настороженно и пугливо у него спрашиваю, когда он едва ощутимо прикасается своим эрогированым членом к моей промежности.

— Проникновения не будет, — он в очередной раз шепчет, смотря на меня с нескрываемым желанием и нетерпением. — А теперь шире раздвинь свои ножки, Нила, — он велит мне в очевидном приказном тоне, а я подчиняюсь, в который раз чувствуя, как Кинг властвует надо мной и моим телом. Никогда не думала, что я буду наслаждаться от одного лишь повелительного поведения Александра в постели. Но подчиняется ему, чувствовать себя в его власти… Это бесценно.

— О господи!

Мой стон вперемешку с криком удовольствия раздаётся на всю спальню, стоит мне почувствовать, как член Кинга скользит по моим половым губам, которые смазаны огромным количеством смазки. Вцепившись в простыню мёртвой хваткой, я закатываю глаза и двигаюсь в такт движениям парня, при этом надеясь, что он ненароком не войдёт в меня на большой скорости. То, что мы делаем ужасно пошло, развратно и постыдно, но невероятно. Когда от удовольствия у меня начинает всё плыть перед глазами, Александр, уткнувшись в мою грудь, хрипло рычит, а я, быстро освободившись от мешающего сейчас бюстгальтера, прошу его сделать мне приятно. К счастью, он сразу же понимает чего я так хочу, поэтому, после недолгих поцелуев, Александр не сильно, но всё же ощутимо прикусывает мой правый сосок, отчего я вскрикиваю от экстаза. Подобные укусы, щипки и посасываете моей груди вместе с быстрыми и рваными движениями бёдер продолжаются не дольше двадцати минут, потому как я прихожу к пику наслаждения, а минутой позже и сам Александр.

— Больше никогда не будем этим заниматься, — переводя дыхание, заявляет Кинг, когда он, лёгши на спину, прижимает меня к своей часто вздымающейся груди.

— Почему? — я удивлённо спрашиваю, ведь нам было так хорошо.

— Потому что я с трудом себя сдержал, чтобы не войти в тебя, — он отвечает, зарываясь носом в моих волосах, на что я понимающе улыбаюсь. — Твоя девственность только чудом была спасена.

— С этим нужно что-то делать, — я разрушаю стоящую несколько минут тишину, сильнее кутаясь в плед, которым я сразу же накрыла наши разгорячённые тела. — Ты должен как-то пресекать подобное, потому что я не хочу, чтобы всё было так, — вглядываясь в полумраке ему в глаза, я с едва заметным и ощутимым сожалением говорю, ведь стоило страсти и возбуждению сойти на нет, как я с суровой ясностью осознаю насколько сильно именно я тороплю события.

— Я? — он с неким подобием смешка переспрашивает, указывая пальцем на себя. — Ты хочешь сказать, что у меня в этом деле больше выдержки?

— А ты хочешь, чтобы мы сравнили сколько времени прошло со дня, когда ты, а когда я занималась с кем-то сексом?

— Как скажешь, — на сей раз он целомудренно целует меня в макушку, после чего отстраняется. — Но тогда тебе, как минимум, надо одеться.

— А тебе отвернутся, — я отвечаю в его же манере, когда, прижимая к оголенной груди плед, взглядом пытаюсь найти свою одежду на полу. Немного времени у меня уходит на то, чтобы разглядеть свою скомканную рубашку и вывернутые наизнанку джинсы, но вот отыскать своё микроскопическое нижнее белье куда сложней. Но когда я, наконец, обнаруживаю его у ножки кровати и полностью одеваюсь, мне даже дышать становится легче, ведь мне невыносимо неловко быть рядом с парнем полностью обнажённой. Даже несмотря на то что моё тело было прикрыто пледом, а он, как я и просила, не подглядывал, я ужасно робела.

— Сколько времени у нас осталось? — он интересуется, валяясь в постели, при этом абсолютно не стесняясь того, что прикрывающая его ткань спускается слишком низко, тем самым обнажая его тело практически полностью и вызывая у меня дикое смущение.

— Чуть меньше часа, — я отвечаю, пряча глаза, после чего ему в голову прилетает его же бельё. — Оденься.

— Вы только посмотрите какие мы тут стеснительные, — он с ухмылкой бормочет, но всё же надевает свои боксеры, от чего мне становится легче.

Прежде чем Александр отвозит меня домой, мы спускаемся на первый этаж, где за небольшим перекусом вновь возвращаемся к увиденному в ресторане. Чудом наш разговор не заканчивается ссорой, ведь Кинг не прекращает настаивать на том, что Бонни путём измены решила покончить со своими отношениями с Брайаном. Я прилагаю немало усилий, чтобы этот упёртый дурень не решил в этот же вечер разболтать обо всём своему другу. Но несмотря на то что я всячески защищаю перед парнем девушку, я сама подозреваю что-то неладное. И лишь когда я оказываюсь у себя в спальне, а Александр, дав мне слово, что никому не разболтает об увиденном, возвращается к себе домой, я звоню Бонни, которая без каких-либо приветствий приступает к пояснениям. Она клянётся, что мужчина, с которым она сегодня ужинала, является близким другом её семьи, которого она знает с рождения. Она слёзно просит меня не рассказывать об этом Брайану, ссылаясь на то, что тот и так беспочвенно ревнует её ко всем представителям мужского пола. К тому же сейчас у них не лучший период в отношениях, и бессмысленное недоверие только усугубит и так непростую ситуацию. Разумеется, что я бы без лишних слов согласилась умолчать об этом вечере, но я не могу удержаться, и с явным непониманием спрашиваю у девушки, почему она так из-за этого беспокоится, раз ничего сверхъестественного не произошло. В ответ на мой вопрос она после минутного колебания признаётся в своих опасениях. Она искренне боится, что Брайан может использовать её встречу с другом, дабы окончательно разорвать их отношения. После повисшего молчания я интересуюсь у неё о том, как она планирует встречаться с Брайаном, который столько гадостных слов сказал ей на глазах у всех. Как и ожидалось, она начинает оправдывать своего парня и винить во всем только себя, но я останавливаю её, говоря, что она в очередной раз позволяет безнаказанно вытереть о себя ноги. В конце концов, когда она начинает серьёзно обижаться на мои попытки достучаться до её чувства собственного достоинства, я прекращаю свои лекции и мирно прощаюсь с ней, не забыв напомнить, что первым должен звонить и извиняться Брайан, который так облажался. На это она лишь фыркает и миролюбиво желает мне спокойной ночи.

Комментарий к Глава XX. Часть II. Вопрос доверия.

Надеюсь, Вам нравится моя работа, и если она в самом деле пришлась Вам по душе, то, пожалуйста, ставьте «палец вверх». Это многое будет для меня значить.


========== Глава XXI. А вот и я под Вашей дверью. ==========


Поскольку Брайан по сей день не в ладу с самим собой, в доме стоит пробирающее до дрожи напряжение и безмолвие. Ричард всё не решается поговорить со своим сыном о произошедшем, ведь на протяжении нескольких лет разговор о погибшем ребёнке был под строгим запретом. Даже Гвинет, которая всегда с трудом переносит тяжёлую тишину и натянутые отношения в семье, не рвётся что-либо как обычно менять, а помалкивает. К тому же сам Брайан всего за пару недель воздвиг возле себя столько неприступных барьеров, что, если кто-то и захочет ему помочь, то он незамедлительно потерпит сокрушительную неудачу. Я же стараюсь абстрагироваться от давящей атмосферы, которая царит в доме, но, к несчастью, не всегда выходит. Именно по этой причине я как можно чаще пытаюсь сбегать из дома к Александру, а если не получается, я всеми правдами и неправдами затягиваю его к себе в комнату, где удерживаю до самого конца. Я надеюсь, что Кинг понимает и прощает мне мою навязчивость, а если нет, то в скором времени это может вылиться в одну большую проблему, ведь никто не любит людей, которые заполняют каждый день и каждый час человека собой. И к несчастью, я знаю это не понаслышке, потому как в детстве я имела несносную привычку навязываться другим. У меня никогда не было друзей, а хоть с кем-то общаться мне было просто необходимо, ведь одиночество в то время я была не силах вынести. Но таким поведением я лишь усугубляла ситуацию… Однако когда я украдкой поглядываю на парня, который проводит со мной каждый час этих выходных, я не замечаю на его лице ни тени малейшего удручения, либо же утомления. Но самое удивительное заключается в том, что меня саму совершенно не тяготит и не обременяет каждодневное непрекращающееся общение с ним. Единственный человек, который каждый раз приходит в самое настоящее негодование, когда мы оказываемся вместе — это Ричард. Он до одури сильно переживает из-за того, что вне поля его зрения мы с Кингом якобы занимаемся чем-то до ужаса развратным и непристойным. Но в действительности он может не беспокоиться об этом, ибо вот уже как две недели мы с Александром не притрагиваемся друг к другу. После состоявшегося между нами разговора, мы решили не спешить с этим, ведь каждый раз я чувствую себя ужасно. Разумеется в моральном, а не физическом плане. Но Ричард этого не знает, поэтому я едва ли удивляюсь тому, что он врывается в мою спальню без стука, когда мы с Александром смотрим фильм, лёжа у меня на кровати.