— Сейчас большая часть либо нейтрально настроена, либо же являются сторонниками ЛГБТ-движения. Они не станут тебя бить или презирать за это.

— Да, но никто из них не заступится за меня, когда очередной гомофоб решит «вправить мне мозги», — Вильям проводит рукой по своему лицу, а я всеми правдами и неправдами пытаюсь подбодрить и поддержать его, вопреки тому что мне известно, что в школе действительно есть гомофобы, которые способны на самые настоящие зверства.

Я бы так и продолжила с ним нашу небольшую задушевную беседу, если бы не разблокировала телефон, который всё это время стоял на беззвучном режиме. Обнаружив десяток сообщений от Александра, который ждёт меня уже пятнадцатую минуту в подсобке, я наскоро прощаюсь с Вильямом, который самую малость пришёл в себя после нашего, как оказалось, довольно долгого разговора. Я тут же стремительно иду в сторону подсобки, попутно читая отправленные Кингом сообщения. Но стоит мне прочесть последнее, как я, замерев на месте, поначалу прихожу в растерянность, а затем испытываю непомерное чувство смятения. А всё потому, что Кинг, устав меня ждать, пошёл на мои поиски и, в конечном итоге, обнаружил болтающую с Коулманом. Тяжело вздохнув, я пытаюсь дозвониться до обиженного, поскольку Александр, по всей видимости, неверно истолковал увиденное, решив, что я ему солгала про учителя, дабы в тайне от него поболтать с его заклятым врагом. Но он не берёт трубку. Быстро накинув пуховик себе на плечи, я иду к школьной парковке, на которой в результате не нахожу автомобиль парня, что приводит меня в самое настоящее возмущение. Даже и не думая оставлять эту ситуацию неразрешённой и ехать домой, я заказываю такси к дому Александра и прошу ничего не понимающего Брайана как-нибудь объяснить Ричарду и Гвинет моё временное отсутствие. К счастью, он без лишних расспросов и бестактных шуточек соглашается, почему последующие десять минут я провожу на школьной парковке в ожидании такси, при этом неоднократно и безрезультатно названивая Кингу, дабы сперва отчитать его за столь яркую и неподобающую адекватному парню реакцию на произошедшее, а затем объяснить им увиденное.

Когда же я, наконец, оказываюсь в такси, которое я прождала приличное количество времени у школы, и проезжаю треть пути к дому парня, я испытываю неподдельный испуг, ибо мне звонит Ричард. Я поджимаю губы, понимая, что сейчас меня отчитают за безответственное поведение, и с лёгким раздражением отвечаю, потому как из-за одного лишь разговора с Вильямом на меня навалилось столько проблем. Как и ожидалось, первые несколько минут Ричард читает мне будто бы нескончаемые лекции о том, что я, не заполучив его разрешение, поехала без спросу к Кингу. Но как только я хочу предпринять попытку себя оправдать и извиниться, как Ричард крайне неожиданно говорит, что мы продолжим этот разговор завтра, когда я приеду домой. Понятия не имею, что такого ему наплёл Брайан, но мне только что разрешили провести ночь у Александра, что обескураживает меня до такой степени, что я с трудом обретаю возможность говорить. Промямлив ему в ответ, что мне очень стыдно за свой очередной побег, а также, что я благодарна за разрешение, я завершаю разговор, так и оставшись в сильном замешательстве от его слов. Но когда автомобиль останавливается, все мои мысли начинают вращаться исключительно вокруг Кинга. Как же я надеюсь, что он не станет устраивать сцены ревности или скандал из-за увиденного, при этом отказываясь меня слушать. Расплатившись с водителем, я быстрым шагом иду к входной двери. Наверняка зная о беспечности парня, я дёргаю за ручку, которая, как и ожидалось, поддаётся, и захожу внутрь, при этом стараясь не злиться на парня за то, что у него нет в привычки запирать входную дверь. Поднявшись на второй этаж, я бесшумно захожу внутрь спальни и замираю на месте от увиденного. Александр в школьной форме валяется на кровати, при этом трагично уткнувшись лицом в подушку. Не будь открывающаяся передо мной картина столь смехотворной и несуразной, я бы, не пожалев сил, стукнула брюнета по голове, после чего отругала. Но вместо этого я подхожу к краю кровати и с силой шлёпаю Кинга по правой ягодице, отчего он вздрагивает от неожиданности и испуга и озадаченно смотрит на меня.

— И как ты будешь оправдывать свою безосновательную ревность? — я у него строго спрашиваю, сложа руки на груди.

— Я знаю, что поступил как неуравновешенная истеричка, но я не могу тебя видеть с ним, при этом не сходя с ума от мысли, что ты можешь в какой-то момент променять меня на него, — продолжая лежать на животе, при этом уткнувшись лицом в подушку, он вполне честно отвечает, после чего вновь переводит на меня свой опечаленный взгляд. — Я никогда тебе не запрещал и не буду запрещать общаться с другими парнями, но он… Рано или поздно я окончательно сорвусь и врежу ему, потому что, чтобы ты мне не говорила, я уверен, что ты ему нравишься.

— Думаю, мне всё же стоит тебе рассказать, о чём я разговаривала с ним, — я протягиваю, про себя надеясь, что Вильям не станет на меня из-за этого злиться. — Вильяма сильно избили, после того как увидели его целующегося с другим парнем. Поэтому я с ним разговаривала.

— Чего?! — он ошарашено у меня переспрашивает, на что я лишь пожимаю плечами. Кинг даже подрывается с постели в ожидании подробностей.

— Пару месяцев назад он влюбился в другого парня и понял, что гей. Но открыто говорить об этом он никому не будет, потому что у него семья верующая. Они не поймут. Больше сказать не могу, потому как сама ничего толком не знаю, — я обширно отвечаю ему, вопреки тому что не хотела вдаваться в известные мне детали, о которых Вильям просил меня не распространяться. — Ну что? Теперь-то ты спокоен? — я с миролюбивой улыбкой на губах у него спрашиваю, ибо понимаю, что Александр ревнует меня отнюдь не из-за недоверия ко мне, а по причине неуверенности в себе, которая была вызвана изменой Лиззи. Я это понимаю, потому так легко его прощаю.

— Прости, — он говорит, уткнувшись лбом в мою грудь.

— Прощаю, — я в такт ему отвечаю, после чего беру его лицо в ладони и поднимаю его взгляд на себя. — Но ты ведь больше не будешь так реагировать на него? Он ведь гей…

— Я постараюсь, — он отвечает, обвивая мою талию руками и прижимая меня к себе. — Ты надолго отпросилась? — он спокойно спрашивает, но его столь невинный вопрос вгоняет меня в некий ступор, потому что я не знаю, как ему сказать, что Ричард позволил мне остаться у него на ночь, и при этом не звучать как один большой намёк.

— До… завтрашнего дня, — я с сердечным замиранием отвечаю, после чего сразу же ловлю на себе удивлённый взгляд Кинга, который не ожидал подобного ответа. — Судя по всему, ты очень сильно нравишься Ричарду, потому что он почти что не кричал на меня за это.

— Да? — он тихо спрашивает и сильнее притягивает меня к себя, в результате чего я оказываюсь у него на коленях, при этом будучи крепко прижатой к его груди. — И чем мы будем заниматься целый день? — он как будто бы без намёка спрашивает, прикусив мочку моего уха, отчего я едва уловимо вздрагиваю и покрываюсь мурашками. Неизвестно откуда взявшаяся робость обездвиживает меня, почему я молча утыкаюсь ему в шею, опаляя её своим прерывистым дыханием.

— А ты чем хочешь? — я тихо спрашиваю, в попытках совладать с собой.

— Нетфликс и пицца? — он отвечает, а я с явным неверием в глазах на него поглядываю, ибо это вопиющая ложь. И внезапно его столь дразнящее предложение не на шутку сильно раззадоривает меня.

— Подумай лучше, — я с нажимом протягиваю, плавно начиная стягивать с Кинга его пиджак, при этом возбуждаясь от своих планов на парня.

— Как насчёт прогулки в центре? — он продолжает, а я уже расстёгиваю его белоснежную рубашку, которая после летит следом за пиджаком на пол.

— Нет, — я отвечаю, качая головой из стороны в сторону, а мои руки уже спускаются к его ремню.

— Может тогда сходим в кино и… — Александр обрывает себя на середине очередного предложения и судорожно дышит через нос, потому как я ощутимо сжимаю его член у себя в ладони.

— Ложись на спину, — я командную им, чувствуя в эту минуту определённую власть как над ним, так и над его телом, что будоражит мне кровь. — Не-а, не трогать, — я едва ощутимо бью его по рукам, ибо его желание прикоснуться ко мне нарушает правила моей игры.

Стянув с него штаны, на сей раз я сажусь ему на пах, дабы возбуждать его путём неоднократных ёрзаний на нём. Я едва уловимо поглаживаю его рёбра кончиками пальцев, провожу ногтями вдоль пресса, а также изредка посыпаю его грудь влажными мягкими поцелуями. С каждой минутой столь невинных ласк и порой энергичных движений моих бёдер Кинг начинает шумно дышать и в нетерпении тянуться ко мне. Но каждый раз я его осекаю, поскольку мне хочется изводить его также, как и он однажды изводил меня. Зная наверняка, что Александр недолго будет покорно лежать на спине и придерживаться моих приказов, я своевременно тянусь за недалеко лежащим ремнём, дабы не просто сковать его руки, а обездвижить его самого. После недолгих упираний и возражений, я всё же приковываю его к изголовью кровати и продолжаю свои ласки, которые время от времени всё же становятся более напористыми. И когда мне уже самой становится невмоготу, я с неподдельным трепетом внутри стягиваю с Кинга последний атрибут одежды и, с полминуты обдумав ситуацию, в который парень находится полностью в моей власти, решаюсь пойти против своих принципов.

Я томительно медленно спускаюсь поцелуями к низу его пресса и, подняв на него глаза, провожу рукой по его давно уже эрегированному члену. И не прерывая зрительный контакт с Александром, я бесстыдно засовываю в рот его член, на что он в блаженстве закатывает глаза и испускает протяжный стон. Стоит мне повращать языком вокруг головки, как он начинает буквально рычать, при этом дёргая бёдрами мне навстречу, что служит мне знаком того, что ему действительно нравятся мои действия. Но вопреки всем ожиданиям и надеждам парня, я с мучительной неторопливостью двигаю головой вверх-вниз, при этом не заглатывая весь член по нескольким причинам. Во-первых, я всё ещё придерживаюсь своей тактики, а именно — дразнить и растягивать сводящее его с ума удовольствие и возбуждение. А во-вторых, меньше половины его полового органа сейчас находится у меня во рту, а мне уже тяжело унять рвотный рефлекс. Боюсь представить, сколько времени у меня уйдёт на то, чтобы научиться делать минет, при этом заглатывая его член целиком.

— Прекращай издеваться, — он рычит на меня, когда понимает, что я даже и не думаю ускоряться. В ответ на его рык я показательно провожу языком вдоль всего его члена, начиная с основания и заканчивая головкой, на что он, не сдерживаясь, громко стонет. Я продолжаю изводить его медлительными посасываниями и едва уловимыми поцелуями, почему до моего слуха доносятся его животные стоны и звуки сопротивления, поскольку он всеми силами пытается разорвать кожаный ремень, которым я его приковала. Но, к его несчастью, это не так уж и просто сделать.

— Что-то не так? — я невинно у него спрашиваю, когда поднимаюсь и целую его шею, а после щёки.

— Ох, тебе пизда, Нила, — изнывая от неудовлетворённости, протягивает брюнет, на что я ухмыляюсь. — У тебя есть пять секунд, чтобы отсосать мне, иначе я выебу тебя в рот, — его грязная угроза молниеносно доходит до моего сознания, отчего я закусываю нижнюю губу от разыгравшейся фантазии и возбуждения.

— Даже и не подумаю, — я отвечаю и продолжаю томительно медленно сосать его член, ведь пока он обездвижен ремнём, мне ничто не грозит. Когда я в очередной раз поднимаю на него взгляд, к моему огромному изумлению, Кинг не без трудностей, но всё же избавляется от сковывающих его импровизированных наручников.

— Сама напросилась, — он рявкает на меня, после чего его рука с молниеносной скоростью и грубостью сжимает мои волосы на затылке. Александр зверски рычит, когда силой заставляет меня сосать его член чуть ли не во всю длину, при этом ускоряя мои движения до невозможности, отчего на всю комнату раздаются пошлые хлопающие звуки того, как я давлюсь. — Смотри на меня, — он велит, и я не смею не повиноваться. Не сводя с меня обезумевший от возбуждения взгляд, он увеличивает частоту нажимов на мою голову в несколько раз. Едва сдерживая рвотный рефлекс, я сжимаю в ладонях простынь и с трудом, в конце концов, довожу Кинга до оргазма. — Глотай, — он грозно приказывает, и я подчиняюсь. Я проглатываю его сперму, впоследствии чего жалею, так как она оказывается до ужаса солёной и неприятной на вкус. Но не успеваю я даже уголки рта утереть от выступившей слюны, как вдруг Александр опрокидывает меня на спину, а сам оказывается сверху. — И что мне с тобой теперь делать? — он будто у самого себя спрашивает, на что я, не удержавшись, прижимаюсь промежностью к его члену, ибо на протяжении долгого времени я едва сдерживала себя, дабы не освободить парня и не начать молить его сделать мне хорошо.