– Так быстро, не дождавшись открытия отеля? – Джанна не верила своим ушам. План создания «Голубого грота» вызревал не один год. Тетя Пиф вложила всю себя в этот отель. Как она может делать такое серьезное заявление, не обговорив все детали предварительно с Джанной?

– Он почти готов. Ты, – Пифани улыбнулась техасцу, – и Ник вполне справитесь. Основной персонал уже набран. Осталось только закончить отделку и организовать рекламную кампанию. Нам повезло, что именно Нику достались по наследству эти акции. Представляешь, он – специалист по рекламе!

Джанна ничего такого себе не представляла. Ник ее совершенно не интересовал. Сообщение тети Пиф было для нее как гром среди ясного неба. Довериться этому, в сущности незнакомому человеку было неслыханной глупостью. Тете Пиф следовало сделать ему совсем другое предложение – дать отступного. Пока Клара обносила всех троих главным блюдом, Джанна, поразмыслив, пришла к выводу, что тетя Пиф не так проста. Наверное, все это – хитрый план, призванный заставить Ника продать им свою долю.

Ник изображал энтузиазм по поводу телятины, появившейся у него на тарелке. Он и вправду был удивлен, что Пифани не предложила ему избавиться от акций. После ленча у Керта Бредфорда он изучил ситуацию и обнаружил, что эти два семейства – заклятые враги. Пифани вынашивала какой-то план, но он пока мог лишь гадать, что конкретно у нее на уме.

– Каким это образом специалист по рекламе оказался во главе производственного филиала? – поинтересовалась Джанна.

Ник услышал в ее тоне вызов. Судя по всему, Пифани не обсудила с Джанной свое решение просить Ника помочь ей, а прямо поставила ту перед фактом. Любопытно!

– Я здесь для того, чтобы набраться практического опыта.

– А чем вы занимались в Японии?

– Маркетингом. – Ник не стал развивать эту тему, так как понимал, что она таким образом отвергает его помощь. Тон Джанны уже раздражал его. Стихийно проявляя свои чувства, она не достигнет в бизнесе особых высот. Акула, подобная Керту Бредфорду, проглотит ее с потрохами.

– Насколько я понимаю, у вас большой опыт в области бизнеса? – перешел он в наступление.

– Не слишком, – созналась она. – Я вела компьютерные курсы для женщин-руководительниц. Но мы с братом много лет занимались инвестициями. До нападения Ирака на Кувейт мы хорошо зарабатывали благодаря компании, продававшей шейхам материал велкро для седел. С его помощью наездники не падают на скачках со своих верблюдов.

Ник едва не счел это розыгрышем, но безусловно честное выражение ее лица и довольная ухмылка ее тетки свидетельствовали, что все сказанное – чистая правда.

– Сейчас, – продолжала Джанна, – мы являемся совладельцами небольшой компании, изготовляющей пластмассовые пробки. Как вам известно, монополия на пробковом рынке принадлежит португальцам. Они так взвинтили цену, что мелкие виноделы, особенно во Франции, уже не в состоянии покупать их продукцию. А тут мы со своей пластмассой!

Ник был полон сарказма. Два раза вложила деньги в какую-то ерунду – и уже претендует на то, чтобы управлять тремя отелями, одновременно открывая четвертый? Уж не впала ли тетушка в старческий маразм?

– Джанна провела исследование по финансам, получившее хороший отклик, – вмешалась Пифани. – Она посвятила этому три года, работала с первичной информацией. У меня есть экземпляр ее труда. Хотите почитать?

– Тетя Пиф, я уверена, что Ника не заинтересует истинная стоимость Французской революции.

Что верно, то верно. Ник привычно воспользовался широкой простодушной улыбкой, которая всегда помогала ему выходить из затруднительных ситуаций. Он никогда ничего не читал, если только без какого-то чтения совершенно нельзя было обойтись, и, уж конечно, ни за что не взялся бы за скучную премудрость насчет Французской революции. У его собеседниц явно не хватало карт в колоде. Если бы не его симпатия к Пифани, он бы согласился на предложение Керта Бредфорда. Джанна совершенно не разбиралась в бизнесе, и под ее управлением компанию ждала плачевная судьба.

Кофе и десерт были поданы по-английски – не за столом, а в гостиной. Ник решил упомянуть Бредфордов, чтобы проверить, как они на это прореагируют.

– Керт Бредфорд пригласил меня на праздник, который устраивает его семья в этот выходной.

– Обязательно поезжайте, – с воодушевлением рекомендовала Пифани. – Это один из лучших праздников в году. Они устраивают его в своем дворце в Мдине. Джанна тоже поедет, но меня в городе не будет.

Ник покосился на Джанну. Если у той и были претензии к Бредфордам, то виду она не показывала.

– Вам неплохо бы отправиться туда вместе. В Мдине будет такое столпотворение...

– Тетя Пиф, я уверена, что Ник найдет кого пригласить. – Джанна повернулась к Нику. – Мдина – древний город, заложенный еще при римлянах, поэтому улочки там узкие, припарковаться совершенно невозможно. Я...

– Мне как раз некого было пригласить, – перебил ее Ник, обезоруживающе улыбаясь. – Давайте поедем вместе. Вы покажете мне дорогу. Без карты я здесь как слепой котенок. Почему-то на острове я всегда путаю, в каком направлении находится то или иное место, и непременно еду в противоположном.

– Неужели? Ну-ка расскажите! – оживилась Пифани.

Ник пожал плечами, сожалея, что завел этот разговор.

– У меня была встреча в Мосте. Я поехал от своего офиса в Валлетте на север.

– А надо было, конечно, на юг, – сказала Джанна. – Вы разве не видели знаки?

– Когда увидел, развернулся. – Он не стал уточнять подробности, заключавшиеся в том, что ему трудно читать мальтийские слова с их экономией на гласных. Слава богу, на островке длиной всего в четыре мили было нелегко по-настоящему заблудиться.

– Ник, – обратилась к нему Пифани, – где, по-вашему, расположена Мдина?

– На юге, около аэропорта.

Пифани удовлетворенно улыбнулась.

– Да нет же, – сказала Джанка. – Это, наоборот, к северу.

– В общем, лучше вам поехать туда вместе, – заключила Пифани. – Допивайте кофе. Я устала. Не могли бы вы заняться Милли и щенками?

– Непременно. В этот раз я учту свои ошибки и закрою кухонную дверь, – сказал Ник и добавил: – Спасибо за ужин.

Пифани одарила его не просто учтивой улыбкой, а той, какую она предназначала только для родни. Джанна решительно не понимала тетку. На тетю Пиф никогда не производили впечатления красавчики. Она так и не прониклась теплым чувством к Коллису, и, как выснилось, не зря.

Джанна допила кофе, чувствуя некоторое смущение наедине с Ником. Рядом с ним Коллис выглядел бы невзрачным. Ей пришлось напомнить себе, что в Коллисе Пемброке ее привлекла не смазливая внешность, а незаурядный ум, близкий, как ей тогда показалось, к гениальности. Что касается Ника Дженсена, то он явно не обладал выдающимися умственными способностями.

Посмотрев на него, она обнаружила, что он не отрывает от нее своих волнующих синих глаз. Он снова улыбнулся той самой невозможной улыбкой, при которой на щеке появлялась одна-единственная ямочка. Она решила, что он непоколебимо уверен в себе и во впечатлении, которое производит на женщин. Она заставила себя улыбнуться в ответ. Пускай воображает, будто она очарована им, главное – заполучить акции. Она предпочла бы попросить у него акции немедленно, но удержалась. Видимо, тетя Пиф что-то задумала, если обратилась к малознакомому человеку с предложением помочь Джанне в управлении компанией.

– Я сама займусь Милли, – сказала Джанна, ставя на столик чашку. – Можете отдыхать.

Ник мгновенно вскочил на ноги.

– Что вы, что вы, не беспокойтесь!

Он последовал за ней в кухню, аккуратно затворив дверь, и дальше в кладовку, где помещалась Милли со щенками. Милли отделяла от потомства металлическая сетка. Щенки видели мать и чувствовали себя спокойно в ее присутствии, но не имели возможности ее донимать. Они уже не питались материнским молоком, но с удовольствием возобновили бы это занятие, появись у них такая возможность. Увидев людей, Милли заскулила от радости и запрыгала, как кенгуру. Джанна вынула ее из манежа.

Оказалось, что Милли обрадовалась вовсе не Джанне. Вместо того чтобы по обыкновению лизнуть ее в лицо, она стала барахтаться у нее на руках и изо всех сил тянуться к Нику.

– Отдайте-ка ее мне, Коротышка. – Ник забрал собачку у Джанны.

– Коротышка? – она задохнулась от возмущения.

Ник усмехнулся, демонстрируя ямочку на щеке.

– Я смотрю на вас сверху вниз. Меня так и подмывает назвать вас Коротышкой.

Джанна спокойно относилась к тому, что ее в отличие от Одри нельзя было назвать красавицей, но свою низкорослость ненавидела. Она многое отдала бы, чтобы иметь такие же, как у Шадоу, длиннющие ноги. Однако она не собиралась посвящать Ника в тревоги, обуревавшие ее, когда она была подростком, и потому проигнорировала его выходку. Она выбрала среди трех повизгивающих щенков одного – свою собственность.

– Таксила, – сообщила она Нику, терпеливо сносившему вольности Милли, лизавшей ему физиономию.

– Такси! – позвал Ник щенка. – Ничего себе имя!

– Таксилой, – объяснила она, не обращая внимания на его издевательский тон, – называются буддистские развалины в Пакистане. – Техасец совершенно не смыслил в археологии.

Он погладил ее щенка.

– Мне ты совершенно не кажешься развалиной.

– Так называют щенков, непригодных к выставкам из-за несоответствия племенным стандартам.

Ник приподнял заднюю лапку Таксилы и, взглянув на его хозяйство, заметил:

– По-моему, там все в норме.

Джанна хотела было отчитать техасца за его грубый юмор, но сдержалась, помня об акциях, находящихся пока в его руках, и заставила себя улыбнуться.

* * *

Ник лежал на спине и, глядя в потолок, думал о Джанне. Коротышка. Это прозвище ей очень подходит, но как она ощетинилась, когда услышала его! Надо было назвать ее Ворчуньей: ни малейшего чувства юмора!

Видимо, Джанна Атертон Пемброк отличается интеллектуальным снобизмом. Три года корпеть над диссертацией о стоимости Французской революции? Боже! А назвать щенка в честь пакистанских развалин? Какой головой надо для этого обладать? Он был вынужден признать, что заинтригован. Пока он не мог разобраться, что именно в Джанне вызывает у него интерес. Возможно, ее антипатия к нему, которую она старается не показывать, так как нацелилась на его акции.

Ситуация с его долей была рискованной, но интересной. Впервые за пять лет он искренне забавлялся. В Японии он просто тянул лямку. В том обществе, приоткрывавшемся для чужаков только с делового края, он мучился одиночеством. На Мальте все было по-другому. Здесь Ник ощущал комфорт и по части языка, и по части человеческого общения. Это было даже больше, чем комфорт. Он чувствовал себя здесь совсем как дома, в Техасе.

Стук в дверь домика для гостей заставил Ника вскочить. Он бросился в гостиную и распахнул дверь. Перед ним стояла Пифани Кранделл.

– Я принесла вам диссертацию Джанны. – Она вручила ему переплетенный том, страниц в котором хватило бы, чтобы засыпать бумажным конфетти длинную улицу.

– Благодарю, – пробурчал Ник.

Пифани глянула через его плечо на освещенное окно второго этажа. Ник сообразил, что там, видимо, живет Джанна. Это были лучшие комнаты главного дома, выходившие окнами на бассейн.

– Можно войти?

Ник не мог отказать Пифани, полноправной хозяйке. Он посторонился, и она уселась в кресло напротив плетеного диванчика, на котором, в свою очередь, устроился Ник.

– Я насчет акций, которые завещал вам Трейвис Прескотт.

Ник не сомневался, что ее предложение превысит предложение Керта Бредфорда как минимум на десять процентов.

– Я намерена платить вам за то, чтобы вы не расставались со своей долей, пока компания не переведет вас в Атланту.

Атланта? О его договоренности с Ноланом никто не должен был знать. Господи, после вечной японской слежки – Керт Бредфорд, определенно прибегший к услугам частного детектива, а теперь еще Пифани Кранделл! Он занялся не самым выгодным делом: надо было податься в сыщики – вот где золотая жила!

– Зачем это вам?

– Я продала акции Трейвису Прескотту, потому что он планировал поселиться на Мальте. Вы знали об этом? – Наверное, у Ника был достаточно потрясенный вид, потому что она сказала: – Вы в последнее время не часто с ним беседовали, да?

Не в силах вымолвить ни слова, Ник покачал головой. Она совершенно права, осуждая его. Знает ли Пифани, что послужило причиной отчуждения между ним и Трейвисом?

– Мы перестали быть такими близкими друзьями, какими были раньше.

– Трейвис прожил здесь больше четырех лет. Мы ужинали вдвоем по два-три раза в неделю.

Ник догадался, что Пифани Кранделл страдает от одиночества. Весь день она была занята делами, но по вечерам в таком большом доме ее охватывала тоска.

– Мне очень нравился Трейвис. Он хорошо зарабатывал на фондовом рынке, поэтому я ответила согласием на его предложение приобрести часть акций моей компании. Я и подумать не могла, что его скоро не станет. – Она в непритворном горе закрыла глаза. – Мне его очень не хватает.