– Что ты тут делаешь? – Коллис всего раз слышал от нее подобный тон – на похоронах Реджинальда.

– Я знал, что ты захочешь, чтобы я присоединился к тебе. – Уголком глаза Коллис следил за ее спутником. Вблизи он оказался еще красивее. Несомненно, нелюбезность Джанны была вызвана его присутствием.

– Увидимся позже. – С этими словами мужчина, сопровождавший Джанну, отошел.

– Зачем ты здесь? Ты же делал все возможное, чтобы отговорить меня от сотрудничества с тетей Пифани.

– Теперь я вижу, что ошибался. Ты – прирожденная деловая женщина.

– Обойдусь без твоей снисходительности. Что тебе нужно?

Он не собирался отвечать ей правду. Не говорить же ей о своем намерении пощипать Атертонов!

– Давай вести себя цивилизованно. Вовсе не обязательно закатывать сцены, застав мужа с другой женщиной. Что в этом особенного? Ты же такая образованная! Вспомни Карла Маркса: его жена с пониманием относилась к его внебрачным связям. На лондонском кладбище Хайгейт она похоронена вместе с мужем и его любовницей. А Нельсон и леди Гамильтон? Они неплохо жили втроем: он, она, ее муж. Почему бы и тебе...

– Личная жизнь Карла Маркса не вызывает у меня ни малейшего интереса, да и Нельсона – тоже. Напрасно ты предлагаешь мне тройственный союз: тебе известно, что я была бы несчастлива, если бы мне пришлось делить любимого человека с другой. – Она проводила взглядом отошедшего в сторону мужчину.

Коллис предполагал вывести ее из себя своей наглой болтовней, однако успеха не добился. Обычно в спорах она засыпала его фактами, порой повергая в смущение. Сейчас он попытался обратить против нее ее собственное оружие, но в ней обнаружилась неожиданная внутренняя сила. За это тоже, видимо, следовало благодарить видного незнакомца. Коллис решил впоследствии разузнать о нем побольше.

– Вряд ли ты явился, чтобы пожелать мне удачи или предложить примирение. Тогда зачем? – настаивала Джанна.

Коллис загадочно улыбнулся.

– После приема я хочу побеседовать с тобой и Уорреном.

– С Уорреном? Какое он имеет отношение к нам? Наши проблемы касаются только нас двоих. Ты не вытянешь из семьи больше денег, если впутаешь в это моего брата.

Коллис удивился, что она так быстро догадалась о его намерении клянчить деньги. Впрочем, удивляться было нечему: Джанна всегда все схватывала налету. Избавиться от нее будет большим облегчением.

– Я знаю, что ты женился на мне, полагая, что я – богатая невеста, – продолжала Джанна, не сводя с него своих зеленых глаз. Весь он, от загорелой физиономии до кончиков белых туфель, вызывал у нее теперь активную неприязнь. – Не пойму, зачем я за тебя вышла.

Омерзение, прозвучавшее в ее голосе, оскорбило бы любого на месте Коллиса, но он предпочел не обратить на это внимания. Раз не сработало замечание насчет Маркса, у него было наготове еще одно, как он полагал, беспроигрышное. Коллис оглянулся на высокого мужчину, стоявшего неподалеку.

– Он хорош в постели?

Джанна не отвела глаза.

– Твоя беда, Коллис, в том, что ты не делаешь различия между сексом и любовью. – Ткнув пальцем в одну из уточек, вольготно разместившихся на его галстуке, она отчеканила: – Я с радостью отдам тебе все – дом, машину, все до последнего фунта со счета в «Барклайз», лишь бы поскорее от тебя избавиться. Но только посмей попросить у моего брата хотя бы один пенс!

Она развернулась и смешалась с толпой, не дав Коллису времени на ответ. Он никому не признался бы в этом, но он был потрясен – не гневом Джанны, вполне естественным в ее положении женщины, которой пренебрегли, а тем, что она так быстро нашла ему замену. Джанна была осторожной натурой, все планировала заранее, дотошно изучала вызывающий у нее интерес предмет и всем этим навевала на Коллиса нестерпимую скуку. Сойтись с мужчиной так стремительно – нет, это на нее не похоже.

Ее новый возлюбленный был красив, но соперничать с Коллисом все равно не мог. Коллис не должен был особенно волноваться, так как ему было наплевать на Джанну, но ее решительность уязвила его самолюбие. Чтобы прийти в себя, он стал думать о различных способах устроить ей неприятности.

* * *

Пифани от души забавлялась, наблюдая за перепалкой Джанны и Коллиса. До нее не долетело ни одного слова, но жестикуляция племянницы и выражение ее лица говорили о том, что примирения не будет. Пифани и не ждала мировой, хотя, увидав Коллиса, решила, что он явился именно за этим.

Она медленно встала, все еще испытывая боль в ногах, хотя прилегла перед приемом, и направилась к Нику, беседовавшему с незнакомым ей господином.

Значок в виде скрещенных золотых ключей у него на лацкане подсказал ей, что это консьерж крупного отеля. Ник представил своего собеседника:

– Этьен Террай, консьерж парижского отеля «Ритц».

Она как раз выражала удовольствие его присутствием в «Голубом гроте», когда к ним присоединился Коллис. Пифани была вынуждена представить ему Этьена и Ника. Услыхав фамилию Ника, Коллис сузил глаза.

– Насколько я понимаю, вы – сотрудник «Империал-Кола». Менеджер.

Слово «менеджер» он произнес так презрительно, словно это ругательство, однако Ник как ни в чем не бывало кивнул.

– Я много знаю о вашей компании, – сказал Коллис высокомерным тоном, не прибегая на этот раз к свойственному ему искусству обольщения собеседника. – Я часто ставлю ее в пример, когда читаю лекции в Лондонской школе экономики.

После смерти Реджинальда Коллис отбросил уловки, благодаря которым обычно втирался в доверие к людям. Пифани видела, что теперь он не скрывает свое истинное лицо, хотя сама она раскусила его при первой же встрече. Но Джанна, ее Джанна оказалась в числе обманутых. Правда, после смерти Реджинальда и с ней произошла перемена, благодаря которой она стала невосприимчива к манипуляциям Коллиса.

Пифани ловко увела консьержа от Коллиса, который по привычке приготовился держать речь. Ник был в силах укротить его самостоятельно.

– Вы будете приятно удивлены автоматикой в нашем винном погребе, – сказала она Этьену. – Ее придумала Джанна, моя племянница. Автомат отбирает вино и посылает его по пневматической трассе, поэтому дверца погреба открывается только для приема новых партий. Температура никогда не отклоняется даже на полградуса.

Ник чувствовал некоторое смущение, оставшись с глазу на глаз с мужем Джанны. До сегодняшнего вечера Коллис Пемброк был всего лишь бесплотным именем, безликим субъектом, оттолкнувшим Джанну. Теперь он материализовался и явно намеревался добиться второго шанса. Ник был сторонником брака – ведь брак когдато спас его, – а не развода. Однако известная ему реальность состояла в том, что половина браков в Америке заканчиваются неудачей и что в Великобритании отмечается то же соотношение. Тем не менее, у него не было никакого желания играть роль «другого». До этого у него сложилось твердое убеждение, что с замужеством Джанны покончено и что осталась формальность – развод. Теперь у него появились сомнения.

Ник допил свой «бушуокер» и, намереваясь потянуть время, сказал:

– Пойду возьму новую порцию.

– Я тоже не прочь выпить.

Ник пробрался сквозь толпу, сопровождаемый Коллисом.

– Я читал, что «Империал-Кола» потеряла крупного партнера – сеть отелей «Бальфур», – сообщил Коллис. – «Династи-Кола» предложила «Бальфуру» ссуду в семьдесят пять миллионов, которая была ему остро необходима. По-вашему, поставщики должны предоставлять клиентам такие низкопроцентные ссуды?

Ник пожал плечами. Ощущение, не покидавшее его с момента, когда он впервые увидел Коллиса, усилилось. Этот субъект не понравился бы ему, даже не будучи мужем Джанны.

– Так или иначе, «Династи» отхватила у «Империал» солидный кусок рынка. – Коллис не пытался скрыть презрительную усмешку.

Ник ничего не ответил. Лично он считал, что крупные ссуды не в интересах компании, но не стал делиться своим мнением.

– «Империал-Кола» следовало согласиться на сделку с Советами, – наседал Коллис. – Если бы она пошла на создание совместного предприятия с русскими, «Династи» не достался бы этот рынок. У меня перед глазами стоит реклама: сотни русских пляшут на Красной площади и распевают: «Пейте «династи-колу»...»

– «Династи» приняла от Советов в качестве оплаты корабли и водку. Думаете, это разумно? Пускай теперь попробуют все это сбыть при нашей конкуренции.

– Возможно, но непредвиденные события в экономике...

Ну и осел! Ник перестал слушать. Подобно большинству «аналитиков», Коллис Пемброк был силен только задним умом. Ник подошел вплотную к стойке, Коллис – за ним. Он развивал какую-то дурацкую теорию о долях рынка. Ник все больше удивлялся, что Джанна выбрала себе такого мужа. Он представлял его кабинетным затворником в сильных очках и оказался не подготовлен к встрече с персонажем из модного журнала, самоуверенным типом, загорелым до черноты.

Бармен спросил Ника, что он будет пить. Ник заказал «Бушуокер».

– И мне то же самое, – собезьянничал Коллис.

– Вам не понравится. Это такая...

– Ничего, попробуем.

Ник заметил Уоррена и Шадоу, двигавшихся в их направлении. Бармен подал Нику и Коллису стаканы. Подошедший Уоррен спросил Коллиса в лоб:

– Что ты тут делаешь?

Коллис заносчиво улыбнулся. Ник счел эту улыбку нахальной. Было сомнительно, чтобы эти двое так же симпатизировали друг другу, как когда-то Ник и Трейвис – не только родственники, но и друзья. Вопрос Уоррена явно требовал ответа, но Коллис смолчал. Возникла напряженная пауза. Коллис отхлебнул коктейль и в следующее мгновение широко разинул рот, ловя воздух, и судорожно высунул язык. Шадоу захихикала, Ник делал над собой усилие, чтобы не покатиться со смеху.

– Ник, – сказал Уоррен, не обращая больше внимания на Коллиса, – мне надо поговорить с вами с глазу на глаз.

Ник озадаченно последовал за ним к дальнему краю террасы.

– Ронда Сиббет мертва, – сообщил Уоррен.

– Застрелилась, – уточнила Шадоу.

– Вот черт! – Ник очень рассчитывал на показания Ронды, так как не сомневался, что она свалит всю вину на Бредфордов.

– Жандармы Монако обнаружили труп сегодня ранним утром.

– Ее убили Бредфорды, – убежденно сказал Ник.

– Думаю, вы правы, – поддержала его Шадоу.

– Ее смерть, конечно, кажется подозрительной, – сказал Уоррен, – но полицейские нашли у нее на руках пороховые ожоги, а на рукоятке револьвера – ее отпечатки пальцев. Слуги твердят, что она не принимала посетителей, виллу охраняют сторожевые псы. Она оставила записку, в которой призналась, что это она отравила Трейвиса.

– Она сделала это по наущению Бредфордов, чтобы те смогли потом купить его акции у наследников, – сказал Ник. – Теперь полиция...

– Ее записка полностью обеляет Бредфордов, – перебил его Уоррен. – Она якобы сделала это по собственному разумению, чтобы добиться благосклонности Энтони Бредфорда, облегчив ему приобретение акций Трейвиса. Видимо, она со дня на день ждала признания своего брака недействительным, чтобы выйти за Керта.

– Нам предлагают поверить, что оба Бредфорда не имеют к этому отношения? Чепуха!

– Она также написала, что отправила вам печенье по собственной инициативе.

– Бредфорды заставили ее написать эту записку, а потом убили.

– Тони не покидал Мальту. Он все время торчит на турнире по гольфу, – сказал Уоррен. – Керт находится в «Пуэнте-Романо» в Марбелье. Там он у всех на глазах.

– Как удобно: у обоих железное алиби. – Ник произнес это, ни к кому не обращаясь. Кричать на Уоррена было бы бесполезно: разве этим поможешь делу? – Они, разумеется, поручили это наемным убийцам.

– Я тоже так думаю. Я оказываю на власти давление, чтобы они как следует разобрались с происшедшим. Специалисты из Форт-Халстеда поработают с уликами.

Ник кивнул. Ему следовало поблагодарить Уоррена за помощь, но он так кипел от негодования, что не находил слов. Его счастье, что рядом не было Бредфордов, иначе Ник набросился бы на них с кулаками, требуя правды, и мог бы оказаться весьма в неприятном положении.

Коллис поправлялся у стойки менее крепким коктейлем и, продолжая откашливаться, наблюдал за Ником и Уорреном. Не вызывало сомнений, что техасец каким-то непостижимым образом снискал расположение Уоррена Атертона. Коллис в свое время добивался того же, но потерпел фиаско. По какой-то причине, так и оставшейся для Коллиса неведомой, Уоррен держался от него подальше, нисколько не уважая в отличие от Реджинальда его мнение. Однако никогда еще Уоррен не был с ним так холоден, даже груб, как в этот вечер. Видимо, став телезвездой, он возомнил о себе невесть что. Если Уоррен полагает, что может так просто отмахнуться от него – Коллиса Коддингтона Пемброка из нортумберлендских Пемброков! – то он совершает непростительную ошибку.

Что до дурня техасца, то пускай он получает Джанну со всеми потрохами. Даже если она унаследует все денежки Пифани Кранделл, то ей не видать их еще очень долго: старая ведьма готова прожить до ста лет. Ник Дженсен получит по заслугам, посадив себе на шею такую зануду. Коллис совершенно не вожделел Джанну, но то, что ему столь скоро нашли замену, глубоко его оскорбляло. Такой прыти он никак не ожидал.