Иман Кальби - Не твоя…

Хомр, октябрь 2031 года

 Было так страшно, что меня буквально выворачивало. В памяти панически всплывали страшные сюжеты пыток и расправ, которыми пестрил Ю– тьюб. В голове вертелись разные мысли…Как поступить, что делать, как себя вести, что говорить… От каждого твоего слова, жеста, взгляда, движения зависела жизнь…Лишь бы не потерять сознание….Откуда– то появилась такая страстная тяга к жизни.. Вмиг это стало самым важным. Об этом не задумываешься, если не познаешь такого состояния…

Все случилось так быстро, что я не сразу поняла происходившее. Так, наверное, всегда бывает. Это только в фильмах у героев неограниченное количество времени на совершение гениальных и распланированных поступков. Помню, как мы ехали с Айманом в машине Васеля. Нет, не в его Каррере, в спортивном Мерседесе, он пару раз приезжал на таком, но в основном на нем ездил Айман или еще кто– то из охранников в сопровождении Васеля. Он никому не доверял свою Карреру… Он ведь ее так любил… Зато меня в тот вечер решил доверить Айману…– Влада нервно усмехнулась, сделав очередную затяжку.

–В автомобиле царило молчание, больше пререкаться с ним сил у меня не нашлось, на сердце было слишком скверно. Именно поэтому, наверное, я не очень следила за дорогой, но даже моя отрешенность и поглощенность в себя на каком– то этапе заставила меня заметить, что едем мы каким– то совсем иным маршрутом, мягко говоря, не очень внушающим доверие. На узких безлюдных улицах, через которые мы пробирались, не было центрального освещения. Окна у подавляющего большинства домов были закрыты ставнями. Странно, почему этот маршрут, почему так долго–  в принципе, газани мы по центральной трассе, уже были бы в черте самого Дамаска.–  Влада глубоко вздознула, мысленно переносясь в те воспоминания…

***

– Вейн раихин (араб.– куда мы едем)?– спросила она с беспокойством. Неужели Васель опять что– то придумал…

– Как куда? Не слышала, что Он сказал? К нему домой…–  невозмутимо ответил Айман.

– Что– то это все мало походит на дорогу на Мальки, Айман…

– А ты у нас эксперт по дорогам? Сиди себе тихо, радуйся, что везут. Мы в Хаджр– Асвад, пригороде, скоро въедем на главную трассу…

Его слова мало ее успокоили. Она вытащила телефон из сумки–  и увидела «мертвый» дисплей. Конечно, она ведь сама его выключила, чтобы Амани не доставала… Нажимает на кнопку– экран все такой же темный. Чертыхнулась–  это особенность ее престарелого айфона, батарейка ни к черту…

– Есть зарядка?

– Нет,–  сухой односложный ответ.

– Хорошо, тогда набери Васеля со своего телефона, хочу с ним поговорить…

– Не наберу,–  опять односложный ответ.

– Что это означает?! Набери быстро!–  Влада начала выходить из себя.

– Он не будет с тобой разговаривать. Надо было головой думать, прежде чем так выводить его из себя. Так что сиди тихо… Скоро будем на месте.

Девушка мысленно постаралась себя успокоить. Что– что, а вред Васель ей не причинит. Да, очередная драма, очередной «урок», но уж явно ничего такого, чего стоило бы бояться… В этот момент за всей жгучей обидой и ревностью ее разум нашарил в памяти его заветные слова «я люблю», которые она так чудовищно пропустила между ушей, ослепленная блеском борделей и его выходкой… «Все будет хорошо», – пронеслось у нее в голове.

Тем временем на выезде, как ей с облегчением показалось, с этого мрачного района на главную трассу, они остановились на небольшом КПП. Двое молодых солдат с автоматами, перекинутыми через плечо. Сколько таких лиц она видела за эти месяцы. Блок– пост, судя по всему, был «летучим»–  такой формат тоже был очень популярным в Дамаске. По городу ездили несколько военных машин с солдатами, которые то и дело останавливались на дорогах и проверяли документы проезжавших шоферов и их пассажиров.

Айман протянул свое удостоверение. Произошедшее потом она с трудом вспоминала в деталях. Помнит только очень громкий одиночный выстрел, сдавленный стон. Сначала инстинктивно зажмурилась и сжалась в сиденье, потом чувство самосохранения взяло верх. Быстро подняла глаза и увидела, что стреляли в Аймана, который теперь безжизненно висел своим сутуловатым туловищем на руле. Его бесчувственное тело вытаскивают из машины, на место водителя садится стрелявший и заводит машину. Как казалось, сначала он даже не приметил девушку. Она быстро оглянулась назад и увидела стоявшую с включенными фарами машину метрах в пятидесяти. В фильмах бывает по– другому, там все поступки героев умные. Ее таковыми не были. Влада выскочила из автомобиля и понеслась к той машине, моля о помощи.

Помнит только, как ноги, словно от подножки, подкосились, она резко падает на асфальт, чувствуя, как загораются от боли коленки и локти. Кто– то хватает ее сзади, заламывая руки назад. Так сильно, что ключицу пронзает страшная боль. Ее связывают скотчем, предварительно заткнув рот каким– то воняющим бензином кляпом. Мешок на голову. Она кричит так, что режет горло, но все ее потуги напрасны. Оказывается в багажнике. Это Влада понимает потом. Сначала было ощущение, что ее бросают в какую– то яму. Характерный звук– багажник закрывается. Дышать просто нечем. Только позывы к рвоте, что еще больше усиливает резь в горле. Машина трогается с места… Что происходит? Неужели Васель совсем сошел с ума–  делать такие вещи! Это спектакль, направленный на ее устрашение?! Если это так, она расцарапает ему лицо!

***

Не знает, сколько они ехали, но через какое– то время остановились. Надеялась, что ее выпустят, но этого так и не произошло. В багажнике воняло выхлопами, воздух был крайне спертым, настолько, что, как казалось, она то и дело теряла сознание, а может, ей это только казалось… Она слышала на заднем плане какие– то разговоры на арабском, но ничего разобрать не могла. Через несколько минут движение возобновилось.

И снова бесконечная тряска… Часа три, наверное. Дорога была ужасной, вся в ухабинах, что с лихвой ощущала на себе Влада, болтаясь в железке, как мешок с картошкой. Видимо, водитель выбирал безопасный маршрут вдалеке от главного шоссе… Осознание произошедшего все более явственно накрывало ее… Как бы она ни пыталась отгонять эти мысли, убеждая себя, что это жесткая шутка Васеля, чтобы ее приструнить, было очевидно–  ее похитили. И ее похитители – явно не с правительственной стороны… Когда дышать стало совершенно нечем, она снова потеряла сознание. Не знает, через сколько в итоге пришла в себя, но открыв глаза, поняла, что, наконец, остановились… У машины кто– то стоял… Несколько человек… И с ними ей предстояло познакомиться…

Влада не знала, что ее ожидало…Поэтому готовилась сразу ко всему… Была призрачная надежда, что они вдруг решат, что совершили ошибку, прихватив ее с машиной, и отпустят. А может ее ждет долгая, мучительная смерть, заснятая на мобильный… Она не молилась о том, чтобы высшие силы пробудили в ее похитителях сострадание. Она молилась только о том, чтобы ее не покинуло мужество, чтобы она не стала выпрашивать у них пощаду, теряя человеческое обличие…Чтобы жестокость и звериное варварство не пересилили в этих людях естественное начало и чтобы они не издевались над ней…Хотя бы просто дали умереть достойно и быстро…Тогда она с сожалением подумала, что надо было носить при себе яд….Быстро и легко закончить все это, чтобы не зависеть от всяких полузверей, которыми теперь кишела утопающая в крови и насилии Сирия… Только сейчас с лихвой осознала, как была глупа и наивна. Она приехала на войну, но эта мнимая спокойная жизнь в Дамаске вселили в нее убеждение, что весь этот ужас революции, проза гражданской войны, так и останутся для нее сюжетами из новостей…

Багажник открылся, что она поняла по скрипу. На девушку сразу повеяло холодным свежим воздухом, хотелось глубоко вдохнуть, но крепко связывающие ее тело веревки и тошнотворный кляп сделать это не давали… Глаза были завязаны, поэтому ничего и никого разглядеть она не могла. Кто– то громко и весело присвистнул, видимо, не ожидав увидеть ее там.

– Валид, что это?– веселый, глубокий, авторитарный голос заставил Владу вздрогнуть,–  теперь к хорошим машинам прилагаются гурии (араб.– обитательницы рая)? Раздался дружный гогот.

Они говорили на диалекте, явно не дамасском, но ей было понятно. Может, на фоне страха в человеке активизируются разные способности?

– Кто эта хильва (араб.– красотка)? Бедная, посмотри, у нее руки затекли от веревок, глаза завязаны…– деланная забота, горячее дыхание у ее уха.

– Она была в машине Увейдата, когда ее угнали. Судя по всему, иностранка…Но говорит на арабском, по крайней мере, звала о помощи она на арабском…–  начал серьезно тараторить мужчина. Его голос показался ей знакомым. Она слышала его в отдалении тогда, когда они в первый раз остановились на пути сюда. Редкая особенность для сирийца– картавость. Сейчас Влада пыталась сложить хоть что– то воедино. Значит, это некий Валид. В ее ситуации от незначительных деталей зависела жизнь. Она должна была впитывать все, как губка, любую информацию…

– Зачем нам шлюха– иностранка Увейдата?– резко спросил третий голос, более истеричный и высокий.

– Русская,– виновато ответил тот, кого я определила как Валида.

– Еще и русская! Яхраб бейтак (араб.– Разгроми твой дом)! Вы о чем думали?!– начал было истерик.

– Мы ее не заметили сразу. Только когда убили водителя, рука не поднялась в нее стрелять. Она всего лишь девчонка, Карим. Я подумал, может она пригодится как заложница…– оправдывался, судя по голосу, Валид.

– Мы не будем вступать с хиялами в переговоры из– за какой– то бабы, тем более, не думаю, что эта шлюха ему особо дорога…Наши люди ведь пасли машину еще с квартала кабаре на трассе. Все понятно, кто она! Я бы убил суку! Карим, что скажешь?

Все ждали ответа главного с авторитарным голосом, судя по всему, по имени Карим. Владе показалось, что это имя она тоже уже слышала. Но ведь эти имена не редкость в Сирии…Знаете, сколько есть Васелей, Каримов, Айманов… Айман, бедный Айман, – пронеслось в ее голове,–  как бы он ни был ей неприятен, не такого конца он заслужил. Никто не заслуживает вот такого конца–  оказаться за секунду с дыркой в виске и вытекшими мозгами.

– Ладно, разберемся на месте,– устало от перепалки проговорил авторитарный голос,– дай только я посмотрю хотя бы, кого вы притащили.

Влада почувствовала чей– то крепкий, но не грубый захват на своих руках. Горячее прикосновение. Руки ее захватчика были очень теплыми… А может это она так замерзла. Еще секунда– и она уже пыталась стоять на своих затекших ногах на сумасшедшей высоты каблуках. Вернее, пока не стояла, ее поддерживали.

– Вы видели когда– нибудь такие туфли?–  с сарказмом сказал ее «освободитель», снимая мешок с головы. В глаза девушке ударил свет, она зажмурилась, хотелось потереть глаза, но руки были связаны. Наконец, зрачки немного привыкли к освещению.

Сбившиеся в круг мужчины смолкли, видимо, с интересом ее рассматривая. Она чувствовала их чертовы взгляды на себе…Их взгляды.

– Что же, у хияла хороший вкус,–  проговорил авторитарный голос. Окружавшие ее мужчины дружно заржали.

Влада с содроганием сердца подняла глаза на стоявших и, когда увидела его, сразу поняла, где она находится…

***

Да, она, наконец– то, была в Хомре. А передо ней стоял человек, которого она столько раз видела в информационных сюжетах западных СМИ, в обход сирийских властей пробиравшихся в эти объятые огнем революции районы. Карим Диб… 26– летний лейтенант сирийской армии, в самом начале революции дезертировавший из ее рядов. Он был родом из этих мест…Хомри, как называли таких местные…К тому же близкий родственник одного из основателей режима современной Сирии… Забавно… Именно против этого режима он сейчас и сражался…Это из– за упоминания его имени на нее тогда в Джерамане взъелся Васель… Это его она посчитала приятным, достойным человеком…Наверное, правда, лучше ни о чем не зарекаться, ничего не утверждать…Иначе можно вот так вот обжечься… Сейчас эта гора мускул, снисходительно пугающе смотрящая на нее из– за всей своей военной амуниции, отнюдь не казалась ей тем привлекательным, динамичным парнем, как его любили изображать в иностранных СМИ в пропагандистских целях… Многие утверждали, что он простой выскочка, преднамеренно распиаренный журналистами за видную мускулиную внешность или даже просто по дурацкому стечению обстоятельств. Кто– то говорил, что он действительно необычайной харизмы человек, имеющий природные военные и лидерские способности… Война возбуждает. Война требует героев. Война– удел молодых…Эти три факта сделали его любимчиком оппозиционной прессы, любимчиком всех тех, кто поддерживал революцию… Он был молодым, храбрым мальчиком со связями, а стал народным героем.

Влада пересилила свой страх и снова подняла на него глаза. Он стоял в зеленой военной форме, с кобурой на поясе и автоматом, перекинутым через плечо. Они встретились глазами, на секунду замерли, а потом он вдруг открыто, но все так же снисходительно– надменно улыбнулся ей. Все, что она могла тогда–  снова уставиться в пол… И она даже не знала, что ее тогда больше смутило – его наглый, открытый взгляд, наверное… Не такой, как у Васеля, совсем другой. Взгляд Васеля замораживал, парализовал. Взгляд этого человека тянул к себе, как магнит. И пугал.