Каролин Лэмпмен

Не упусти радугу



КАРОЛИН ЛЭМПМЕН

НЕ УПУСТИ РАДУГУ

Carolin LAMPMAN


1993


Лэмпмен К.

Л 92 Не упусти радугу: Роман / Пер. с англ. Н. Калошиной. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999. — (Серия «Соблазны»).

ISBN 5-04-002620-Х




Copyright © 1993 by Carolin Brubaker

ЗАО «Издательство „ЭКСМО“, 1999 г.

© Оформление. ЗАО «Издательство „ЭКСМО-Пресс“, 1999 г.

1

Территория Вайоминг, 1869

Холера… Катарине Мерфи она казалась реальным существом, мерзкой ненасытной тварью, которая темными губами высасывает из Брайана жизнь. Брайан Мерфи умирал, и они оба это знали.

— Кейти? — сквозь мучительные судороги прохрипел он.

Катарина, глотая слезы, готовые вот-вот хлынуть наружу, пыталась согреть в своих руках его холодную сухую ладонь.

— Я здесь, Брай. Не говори ничего, не надо. Постарайся лучше отдохнуть.

— У меня для этого целая вечность… — Черты Брайана обострились, зеленые блестящие глаза, еще недавно полные жизни, ввалились и уже угасали на потемневшем лице. — Поезжай в Денвер к своему дяде Мэтью… — Он слабо качнул головой, отметая все возражения. — Он тебя любит, и с ним ты будешь в безопасности, пока не решишь, что делать дальше.

— Зачем мне жизнь без тебя?

— Ай-ай!.. Как непохоже на мою маленькую Кейти Макейнспи! Я за что ее брал в жены? За храбрость… — Брайан поднял исхудалую руку и провел пальцами по ее щеке, повторяя овал лица. — Не забывай: после грозы бывает радуга…

— …а в конце радуги золотой горшок, — договорила она за него. — Но на этот раз в конце ничего не будет, Брай.

— Ну, не надо так. Ты ведь у меня молодец, ты умеешь бороться. Ты обязательно найдешь свою дорогу… И свой золотой горшок. — Он долго глядел на нее, словно пытаясь навсегда запечатлеть в памяти ее черты, потом ласково улыбнулся. — Розочка ты моя ирландская… — Рука бессильно соскользнула на постель. — Я люблю тебя, Кейти.

— Я тоже люблю тебя, — прошептала Катарина, но поздно, он ее уже не слышал.


Когда Катарина закончила копать могилу, солнце стояло высоко.

Краем глаза Катарина заметила невдалеке какое-то движение и подняла голову. С запада к ней приближался одинокий всадник, в котором она безошибочно узнала Сэма Перкинса, разведчика обоза переселенцев.

Подъехав, Сэм спрыгнул с лошади, молча постоял у края могилы и, наконец, прокашлявшись, сказал:

— Жаль, что так вышло с вашим мужем, миссис Мерфи. Давайте остальное сделаю я.

Боясь расплакаться, Катарина молча кивнула в ответ. Она уже обмыла Брайана и завернула тело в покрывало. Теперь ей оставалось лишь в невыразимой печали смотреть, как Сэм опустил его в могилу, как начал потом засыпать ее любимого землей. Каждый раз, когда влажные комья со стуком падали на покрывало, она вздрагивала и повторяла про себя, что Брайан уже ничего не чувствует, что он уже не ощущает боли.

Наконец дело было сделано, и Сэм с сочувствием взглянул на нее.

— Может, сказать чего хотите? Сейчас как раз для этого подходящий момент.

Катарина в оцепенении смотрела на холмик. Откуда-то изнутри всплыла молитва, и она произнесла ее вслух, добавив лишь несколько слов от себя:

— Господи, прими, пожалуйста, моего Брайана и сохрани его в своем сердце. — И, кинув последний взгляд на могилу, отвернулась.

Сэм мял в руках свою шляпу и как будто избегал смотреть на Катарину.

— Можете прихватить с собой кое-какое барахлишко, да я отвезу вас в ближайший поселок.

Катарина снова кивнула. Ее ничуть не удивило, что он не предложил ей догнать ушедший на запад обоз. Так называемые «люди добрые» уже отвернулись от них с Брайаном. Кроме Сэма, лишь один человек вызвался однажды им помочь. Он предложил Катарине револьвер, чтобы обороняться от незваных гостей: по прерии ведь шатается много всякого сброда. Вот только денег из холерной повозки он взять побоялся, а запросил в уплату быков. В тот момент Катарина думала лишь о Брайане, теперь же ей неожиданно пришло в голову, что, возможно, им руководила лишь простая корысть, а отнюдь не сострадание.

Она торопливо связала в узел платье, щетку для волос, ночную рубаху и смену белья, потом запустила руку на самое дно сундука и нашарила там чулок с остатками их сбережений. Сбережения были не ахти какие — одна двадцатидолларовая золотая монетка, — а все же мало ли кому вздумается залезть в их повозку, пока она не сможет вернуться за остальными пожитками.

Она задумалась на секунду, не прихватить ли оружие, но решила, что, пожалуй, не стоит — только лишнюю тяжесть таскать. Сунув револьвер обратно в сундук, она вылезла из повозки. Ее дойная корова Сузетта уже была привязана к задней луке Сэмова седла.

— Помогите поднять клетку с курами, и я готова, — сказала Катарина.

— Клетку с курами? Вы в своем уме?

— Но не могу же я их тут бросить.

— Послушайте, миссис Мерфи, у меня ведь только верховая лошадь. Куда я дену вашу клетку?

Взглянув на лошадь, Катарина было сникла, но вскоре лицо ее оживилось.

— А что, если засунуть кур в мешок? Жалко ведь оставлять их.

Сэм хотел что-то возразить, однако неожиданно передумал и лишь молча кивнул в ответ. Куры, правда, сначала обиженно кудахтали, но в конце концов угомонились в привязанном к седлу мешке.

Сэм подсадил ее в седло и вручил поводья.

— Присмотрите-ка за лошадью, пока я проверю, все ли в порядке.

Чувствуя, что терпение у Сэма вот-вот лопнет, Катарина не решилась сказать, что ей в жизни не приходилось присматривать за лошадьми. От нечего делать она принялась нахваливать кобылу, называя ее «красавицей» и «умницей». Кобыла, вероятно, оказалась падкой на лесть и несколько минут, пока не вернулся хозяин, стояла как вкопанная.

Не успела Катарина сообразить, куда ей подвинуться, вперед или назад, как Сэм уже вскочил на лошадь позади и перехватил у нее поводья. Не говоря ни слова, он с ходу погнал кобылу вскачь.

От неожиданной тряски перепуганные куры опять раскудахтались. Катарина обернулась посмотреть, как там Сузетта, и тут ее глазам предстало зрелище, от которого все прочее мигом улетучилось из головы. Ее повозка была окутана густыми клубами черного дыма.

— Не-е-ет!.. — закричала она, отчаянно вырываясь из рук Сэма, спрыгнула на землю, оступилась, но тотчас снова вскочила и, задыхаясь от рыданий, побежала к горящей повозке. Сэм нагнал ее, обхватил своими длинными руками и, хотя Катарина билась изо всех сил, все же сумел удержать.

— Я должен был это сделать, — сказал он. — Повозка заражена холерой.

— Я-то думала, что вы приехали помочь! — кричала она, молотя кулаками ему в грудь. — А вы, значит, просто явились проследить, чтобы мы не догнали обоз?..

— Ну зачем так? Я ведь правда хотел вам помочь чем смогу. — Подняв голову, он глядел на пламя, охватившее уже всю повозку. — Мне очень жаль.

— Жаль, да?.. Вам жаль? Да в этой повозке все, что у меня было!

— Я знаю, — пробормотал он, ловко похлопывая ее по спине. — Я знаю.

Прижав ее к себе, он дал ей выплакаться, потом сказал:

— Ну, думаю, пора двигаться.

Катарина окинула взглядом свежую могилу, дымящийся остов повозки.

— Да, пожалуй, — равнодушно согласилась она. — Здесь больше делать нечего.

Когда накануне обоз проезжал через поселок, Катарине некогда было его особенно разглядывать. Теперь же она с тоской убедилась, что поселочек совсем маленький, всего-то одна лавчонка, кузница, салун да горстка домов посреди прерии.

Подъехав к кузнице, Сэм спешился и привязал лошадь к ограде.

— Пойду попробую пристроить вашу скотину, — сказал он.

Скотину? Катарина чуть не расхохоталась ему в лицо. Это корова-то и четыре несушки — скотина?! Какие радужные планы строили они с Брайаном перед дальней дорогой! Им виделась маленькая уютная ферма, где можно будет жить своей семьей… Но завести детишек они не успели, коровы, все, кроме Сузетты, околели в пути, а теперь вот не стало ни Брайана, ни всего, что они с ним нажили за совместную жизнь. «И что, вот это жалкое, Богом забытое местечко на краю света и есть тот самый „золотой горшок“, о котором говорил Брайан?» — беспомощно озираясь, подумала она.

Сэм вскоре вернулся вместе с кузнецом.

— Вот мистер Джоунз говорит, что за яйца и молоко согласен на время взять к себе вашу корову и кур.

— Спасибо, мистер Джоунз, — выдавила из себя улыбку Катарина.

— Рад помочь. Парень рассказал мне про вашего мужа. — Он покачал головой. — Надо же, сгореть этак в огне! А вам-то каково пришлось! — И, не дожидаясь ее ответа, предложил: — Ступайте-ка вы в лавку к миссис Клайн. Она, правда, не больно приветлива, но на несколько деньков приютит. Только парню лучше бы с вами не ходить.

Катарина, совершенно сбитая с толку словами мистера Джоунза, только собралась слезть с лошади, как Сэм легко приподнял ее за талию и поставил на землю, затем отвязал ее пожитки от седла.

— Я сказал, что ваш муж случайно опрокинул масляную лампу в повозке, — шепнул он. — А про холеру лучше молчать, все он нее шарахаются.

— Да, мистер Перкинс, это я успела заметить, — ответила она и, молча развернувшись, ушла прочь.

Сэм еще долго смотрел ей вслед, потом, покачав головой, вспрыгнул в седло и поскакал догонять обоз.

В лавке миссис Клайн царил строгий, почти армейский порядок. Мельком взглянув на единственную покупательницу, Катарина направилась к хозяйке, которая прямо и неподвижно стояла за прилавком.

— Вы миссис Клайн?

— Да, я.

— Мистер Джоунз сказал, что, может быть, вы позволите мне остановиться у вас на несколько дней.

— Да? Так он вам сказал? И кто же вы такая будете?

— Я… миссис Мерфи.

— Миссис? — Она оглядела узел в руках Катарины. — А где ваш муж?

— Был… пожар, — запинаясь, проговорила Катарина. — Он… мой муж погиб.

— Хм-м! Так я вам и поверила.

Удивленная неожиданной враждебностью, Катарина растерянно заморгала.

— Я… мне бы только дождаться дилижанса… И потом, у меня есть деньги, я заплачу.

— Есть вещи, которые не купишь ни за какие деньги! Порядочность, например. Таким, как вы, место в салуне! — Она скрестила руки на плоской груди. — Думаете, я не отличу порядочную женщину от какой-то швали, что таскается по всяким там танцулькам?

— Но я…

— Не тратьте попусту слов, миссис Мерфи. — Покупательница, высокая и рыжеволосая молодая женщина, небрежно бросила на прилавок пакетик с иглами. — Если уж в голову миссис Клайн что втемяшилось, ее ничем не прошибешь. — Она положила рядом с иглами несколько монеток и дружески улыбнулась Катарине. — Дилижансы, к сожалению, через Конский Ручей не проезжают. Но можете, если хотите, пожить немного у меня.

Миссис Клайн презрительно фыркнула и демонстративно отодвинула сдачу как можно дальше от себя, словно брезгуя коснуться рыжей покупательницы.

— Всегда приятно иметь с вами дело, миссис Клайн! — посмеиваясь, сказала та, спрятала деньги и вместе с Катариной неторопливо двинулась к выходу. — Самодовольная старая курица! — пробормотала рыжая, едва закрылась дверь. — Дураку видно, что ни по каким танцулькам вы сроду не таскались. — Она оглядела Катарину с явным сочувствием. — Да, кажется, вам пришлось несладко. Я слышала, вы ей говорили, что потеряли мужа? Сдается мне, это было не так давно.

Катарина кивнула, силясь справиться с подкатившими к горлу слезами.

— С-сегодня ночью, — с трудом выговорила она.

— Бедняжка, — вздохнула ее спутница и перешла на противоположную сторону улицы, где располагался салун. — Даже не знаю, хорошо ли я делаю, что веду вас к себе.

— Если у вас негде…

— Господь с вами, милочка! Не в том дело. — Сморщив носик, она поглядела на салун. — Просто многие скажут, что вам и заговаривать бы со мной не следовало, не то что у меня останавливаться.

— Отчего же?

— Главным образом оттого, где я работаю.

— Но я не…

Тут Катарина в смущении замолчала, и рыжая изучающе смотрела на нее, словно чего-то от нее ждала. Внезапно Катарина осознала, что они стоят перед входом в салун, а ее новая подруга внимательно следит за ней. Догадка, вероятно, отразилась на ее лице, потому что взгляд спутницы сразу стал отстраненно-холодным.

— Что ж, — сказала Катарина. — От меня не убудет, если я проведу несколько дней в салуне. И какая мне разница, кто и что обо мне подумает. Знали бы вы, сколько глупцов смотрели на меня свысока только из-за того, что мой муж был ирландский католик.

— Ну, это не совсем одно и то же, — заметила рыжая и радостно улыбнулась. — Зови меня Рози. Добро пожаловать в «Золотую шпору»!

Катарина улыбнулась в ответ и вслед за ней вошла через двустворчатую дверь, всем сердцем надеясь, что не совершает ошибки.

2