Степень порочности этой парочки была пугающей.

К горлу подступала тошнота.

— Вам нравится грубая игра, не так ли?

— Чем скорее вы это поймете, тем лучше. — Пирс разгладил свои дорогие перчатки. — Пока вы будете с нами сотрудничать, все будет хорошо. Вам даже может все это понравиться.

Она понимала, что весь этот разговор сводился не к желанию завладеть ее телом, а к тому, чтобы сломить ее дух.

Элиза сжала зубы, чтобы не возражать Пирсу, и занялась тем, что поставила букет в вазу с водой. Ей надо было успокоиться.

— Вы выразились совершенно ясно, сэр. В ближайшее время я дам вашему кузену ответ. — Она хотела сказать еще что-то, но увидела появившуюся из-за угла Августину с кучей цветочных горшков в руках.

— Я не знала, что мы не одни, — сказала Гасси, окинув визитера недоброжелательным взглядом.

— Мистер Пирс уже уходит, — сказала Элиза.

Он приложил руку к шляпе в знак прощания:

— До свидания, Элиза. Мы еще поговорим.

— Что было нужно этому льстецу? — спросила Гасси, провожая Пирса взглядом.

— Разозлить меня. — Она сунула нос в бледно-лиловые цветы в вазе, напоминая себе их тайное послание. «Будь спокойной».

— Не обращайте на него внимания, Гасси.

Гасси стала расставлять на скамейке цветочные горшки.

Несмотря на жару и лекарственные свойства растений, по рукам Элизы пополз холод, превращавший ее кровь в лед.

— Моя дорогая, ты в порядке? — Голос Гасси доносился откуда-то издалека. — У тебя такой вид, будто вот-вот упадешь в обморок.

Элиза загородила рукой глаза от солнца.

— Мистер Пирс был прав — мне надо было надеть шляпу. Солнце слишком печет. Одну минуточку. Я пойду в дом и выпью стакан воды.


— Добрый день, милорд, — приветствовал Грифа ассистент тренера. — Вам нужен спарринг-партнер? Сегодня не ваш обычный день, но я найду для вас достаточно опытного партнера.

— Не беспокойся, Джордж, я зашел, чтобы поговорить с тобой. — В боксерском клубе он чувствовал себя более уверенно, чем у Уоткинса. За последние несколько лет у него установились хорошие отношения со здешним персоналом. Тренеры, которые работали в клубе, присматривали за спортивными сумками, за уборкой раздевалок и отвечали за спарринг. Все они были бывшими профессиональными боксерами и за щедрые чаевые были готовы прощать своим клиентам их выходки.

Понизив голос, Гриф спросил:

— Не заинтересует ли тебя и твоих друзей возможность немного подзаработать на стороне?

Джордж кивнул.

— Отлично, — обрадовался Гриф. — Пойдем куда-нибудь, где можно поговорить без посторонних.

Джордж незаметно кивнул в сторону дальнего угла зала.

— Я как раз собирался пойти туда по делам.

Гриф последовал за Джорджем в уголок за каморкой для спортивного инвентаря. В воздухе стоял запах щелочи, мыла и пота.

— Руки чешутся разбить кому-нибудь голову, милорд?

— Вроде того. Но прежде чем решиться, мне надо собрать кое-какую информацию об одном типе.

— О ком?

— О Брайтоне.

Джордж сплюнул.

— Скупердяй, такой же, как его кузен, с которым они друзья-приятели. Неразлейвода. В отличие от вас, сэр, у них никогда нет и фартинга для нас, работяг.

— Брайтон не только скряга. У меня есть основание подозревать, что он решил шантажировать моего друга. А это посерьезнее.

По дороге из издательства Гриф обдумывал ситуацию. Здравомыслящий, честный Уоткинс интуитивно верил в леди Брентфорд. И вопреки всему тому, что было против нее, Гриф не мог себе представить, что она может быть вовлечена в криминальную деятельность, особенно если дело касалось живописи. Ее любовь к искусству была слишком честной, слишком светлой. Она никогда так подло не предаст его.

Все же у Кэмерона был наметанный глаз, и он никогда просто так не позволит себе утверждать что-либо голословно.

Противоречивые факты имели лишь одно объяснение — на леди Брентфорд давили обстоятельства.

Джордж вопросительно взглянул на маркиза. И, выдержав паузу, заявил:

— Мне не нравится, когда кто-то пытается запугивать одного из моих друзей.

— Мне тоже. — Гриф достал кошелек и потряс им. Золотые монеты звякали гораздо весомее, чем медяки. — Я полагаю, что у тебя есть знакомые, которые знают, что происходит в притонах Лондона.

Кошелек перешел в руки Джорджа.

— Да, милорд, — ответил Джордж, поглаживая мягкую кожу кошелька. — А если я подмажу кое-кого, то узнаю все, что вам нужно.

— Мне надо знать, чем занимается Брайтон, — объяснил Гриф. — И как можно скорее. Я предпочел бы, разумеется, чтобы он не знал, что кто-то ведет расследование.

Джордж потрогал свой искривленный нос.

— Не беспокойтесь, сэр. Буду молчать как могила.

— Вот и отлично. Получишь еще, когда сделаешь дело.

— Здесь и так много, милорд. Я не хочу залезать к вам в карман. Тем более что вы и так щедры к таким, как я.

— Ну что ж. Буду считать, что деньги потрачены не зря. — Гриф похлопал Джорджа по плечу. — Ты знаешь, где я живу. Сообщи, как только что-нибудь узнаешь.

Джордж сжал кулак, и монеты в кошельке звякнули.

— Не беспокойтесь, сэр. Вам не придется долго ждать.

Глава 19

От реки поднимался запах гниения. Элиза забилась в угол кареты, вздрагивая от каждого толчка. Цокот копыт по мосту напоминал ей похоронный марш, под звуки которого ее дух переходит через реку Стикс, покидая землю живых и входя в мир мрачных теней, где мертвецы расплачиваются за свои грехи.

— И можно не сомневаться, что я согрешила, — прошептала она.

Однако странным образом она не чувствовала, что ее душа сморщилась и умерла. Несмотря на окружающую ее темноту, любовная связь с Хадденом была небольшим, но ярким пламенем, согревающим ее сердце. Конечно, жаль, что его мнение о ней почернело, как вчерашние угли, и стало таким же холодным. Визит к Уоткинсу подтвердил, что маркиз раскрыл ее тайну и знает, кто она. Издатель также подтвердил, что проект в опасности, потому что Хадден расстроился и даже пребывал в нерешительности, продолжать ли ему книгу.

Можно было понять перемену в настроении маркиза. Его друг, очевидно, что-то проведал о планах Брайтона. Мужчины многое обсуждают — возможно, даже больше, чем женщины, — особенно если они хорошенько выпьют.

— Приехали, мэм, — сказал кучер. Он слез с козел и постучал в дверцу кареты. — Я подожду вас здесь.

Благодарение Богу за то, что у нее есть такая стойкая подруга, как Маргарет. Без всяких расспросов она обеспечила ее каретой и кучером. Если бы Элизу попросили объяснить, что она собирается здесь делать, ей было бы трудно облечь свои мысли в слова.

— Это потому, что я должна была бы отправиться в Бедлам, а не в бордель, — пробормотала она, осторожно ставя ногу в вонючую грязь. — Мои мозги уже плохо соображают. Как бы не натворить глупостей.

В переулке никого не было. Быстро преодолев небольшое расстояние до входной двери, Элиза собралась с духом и постучала — гораздо решительнее, чем она на самом деле себя чувствовала.

Толстый портье окинул ее недружелюбным взглядом и неохотно впустил в слабоосвещенный коридор, а потом сопроводил в небольшой офис — тот самый, где ее допрашивали в ее предыдущий визит в «Волчье логово».

— Ждите здесь, — буркнул толстяк.

Элиза сняла капюшон накидки и огляделась. На стенах по-прежнему висели эротические картинки, которые напомнили ей ее первую встречу с Хадденом.

Он шутил над преувеличенно большими фаллосами, неестественными позами. А потом запечатлел легкий, как паутинка, поцелуй на ее коже над перчаткой. Она помнила об этом до сих пор.

Элиза поспешно отошла к конторке. Картины Редуте не было видно. Мисс Хокинс, видимо, последовала совету Грифа и продала ее.

Мудрое решение. На любом языке — тайном, непроизносимом или, наоборот, высказанном вслух — любовь была опасным чувством. От нее многие стремятся держаться подальше.

Любовь. Как странно думать об этом в таком месте. До сих пор ей удавалось не слишком глубоко погружаться в свои чувства. То, что она чувствовала к Хаддену, было обыкновенное вожделение. Их тела соединялись в мимолетной встрече, а потом расходились, и каждый шел дальше своей дорогой…

— Леди Брентфорд. — Сара Хокинс тихо прикрыла за собой дверь. — Если вы ищете своего брата, то сегодня его здесь нет. Я его не видела уже неделю или около этого.

— Нет, я не ищу Гарри. Я… на самом деле… я надеялась, что смогла бы с вами поговорить.

— Конечно. Может, присядем? Ничего, если я замечу, что вы неважно выглядите?

— Боюсь, что у меня дрожат колени, — призналась Элиза. — Не каждый день я прихожу в такое заведение, как это, не так ли?

— Надеюсь, что нет, — хихикнула Сара.

Элиза стиснула руки, лежавшие на коленях.

— К-как к вам попадают ваши девушки? — запинаясь спросила Элиза, не смея поднять глаза.

Смех Сары мгновенно оборвался.

— И с-сколько они могут заработать в неделю в таком месте, как «Волчье логово»? Я слышала, что в элитных заведениях Лондона мужчины готовы платить за удовольствие большие деньги.

Сара поспешила замаскировать свое удивление покашливанием. Но у Элизы был большой опыт в изучении выражений лиц. То, что она увидела, было достаточным, чтобы она захотела тут же провалиться сквозь землю. Какое безумие привело ее сюда?

— Вы не можете даже думать о том, чтобы найти работу здесь, леди Брентфорд, — мягко сказала Сара.

Конечно же, нет. Это была абсурдная идея. Элиза отвела взгляд.

— Я знаю, что я не хорошенькая…

— Погодите. Вы считаете, что вы не хорошенькая? Какая ерунда! — воскликнула Сара.

— Я это знаю.

— Ха! Можете поверить мне на слово, у вас такой тип внешности, который может свести с ума любого мужчину.

Элиза пыталась слабо протестовать, но Сара прервала ее:

— Выслушайте меня. В-первых, внешность — это не то, что делает женщину желанной. Посмотрите на меня… я не записная красавица, но были мужчины, которые дрались на дуэли, чтобы завоевать мою благосклонность. Хотите знать почему?

Элиза кивнула:

— Да, очень.

— Джентльменам нравится… лорд Хадден, например, называет это духом. Он имеет в виду искру, которая освещает женщину изнутри. Это трудно описать, но это то, что заставляет мужчину хотеть быть с вами. Они не просто хотят, чтобы их гениталии исправно трудились. Им нравится разговаривать. Смеяться. Что-то обсуждать.

— О, — только и могла выговорить Элиза.

— В вас есть огонь, леди Брентфорд. И какой! Хоть отбавляй!

— А это хорошо? — Губы Элизы дернулись.

— Очень, — уверила ее Сара.

— В таком случае почему я не могу здесь работать?

Сара встала, подошла к буфету и налила из графина две порции шерри.

— Послушайте, милая. Мы с вами обе практичные женщины, — сказала она, поставив один стакан перед Элизой. — Если быть откровенной, даже если бы я поддалась искушению и погубила бы вашу репутацию, это было бы очень плохо для моего бизнеса. Мужчины чувствовали бы себя ужасно неловко рядом с леди из их собственного круга, которая — не приведи Господь — могла бы быть их сестрой. Они пошли бы в другое заведение. И я бы разорилась.

Отпивая маленькими глотками шерри, Элиза обдумывала слова Сары.

— Я вас понимаю, — сказала она со вздохом. — Но беда в том, что мне нужны деньги. Много денег. Вы хорошо ведете свой бизнес. Не могли бы вы подсказать, чем бы я могла заняться, кроме как пожизненно приковать себя к криминалу? А это в данный момент мой единственный выбор.

Сара расправила на коленях юбку, приготовившись слушать.

— Будет лучше, если вы начнете с самого начала и обо всем мне расскажете по порядку. Тогда мне будет легче вас понять.

Запинаясь Элиза рассказала про долги брата, про свои попытки скопить достаточно денег, чтобы стать независимой, и про ужасный ультиматум Брайтона.

— Я, разумеется, не выйду за него замуж. Я лучше умру на улице. Но я подумала, что если я найду какую-либо прибыльную работу, я смогла бы выплатить долги Гарри, чтобы его не посадили в долговую тюрьму, и таким образом в какой-то мере спасти репутацию семьи. Я скопила половину суммы своими картинами, и я полагаю, что Брайтон согласится взять вторую половину моими работами. Либо так, либо ничего. Если учесть непомерную жадность баронета, мне кажется, что он, возможно, согласится на мои условия. — Она тяжело вздохнула. — И тогда я смогу снова начать копить, чтобы купить домик в Озерном крае.

— Я вижу, что вы все хорошо продумали, — медленно начала Сара. — Но к сожалению, проблема… э… заработка не так проста. Не вдаваясь в подробности, скажу, что существует много мест работы в мире полусвета, но вознаграждение может быть разным…