Как Калинину удается быть таким разным? В эту минуту напротив меня сидел серьезный, хмурый мужчина, обдумывающий что-то настолько важное, что между бровями у него образовалась складочка, а некогда пухлые губы сейчас казались тонкими розовыми линиями.

— Не смотри так, — прошептал Калинин, — иначе я не сдержусь. А нам нужно еще Босса твоего искать.

— П-прости, — также тихо ответила, прикрывая глаза.

Я с трудом представляла, за что извинялась, скорее всего, я слишком засмотрелась на его губы. А он мужчина. Одинокий. Неизвестно сколько уже сидящий в лесу. Мне и правда нужно быть с ним аккуратнее.

Ощутила, как он опять прошелся подушечками своих больших пальцев по моим щекам, а затем отпустил мое лицо и щелкнул по носу. Я скорее поняла, чем почувствовала, как он отодвинулся подальше. Потому что его мощная энергетика продолжала окутывать меня, беря в кокон. Я по-прежнему чувствовала защиту и тепло. А еще я заразилась его уверенностью.

Босюсик обязательно найдется. Ведь не может быть иначе.

Только вот спустя час результаты были прежними, то есть никакими. Через два такими же, и через три тоже.

Роман, как и обещал, облазил каждый куст на заставе и заглянул в каждую дырку. Мы даже в шумящую темную дизельную ходили, куда Босс и под угрозой жизни, спасаясь от медведей, не сунулся бы. Мой кот боялся громких звуков, а в дизельной гремело так, что, заткни я уши, это бы ничуть не помогло избавиться от шума, долбящего по мозгам.

Затем Калинин пошел к системе, и я поплелась следом.

— Настя, иди отдохни. Я помню, как выглядел твой кот, и даже имя запомнил.

— Он может не прийти на твой зов, — насупилась я, и запнулась об какую-то деревяшку, которую было невозможно разглядеть в высокой траве.

Капитан повернулся на мой писк, но поймать меня не успел.

— Я предупреждал, чтобы ты шла домой, — недовольно произнес он, скрестив руки на груди, а я заметила черное пятно на его рукаве.

— Когда ты успел заглянуть в кочегарку? Я же все время за тобой по пятам ходила.

— Вот где тебе точно не место, так это в кочегарке, давай руку.

Он протянул свою ладонь, а я, почувствовав тепло его гладкой кожи и твердость выпирающих костяшек, не думая, потянула Романа на себя. Наверное сыграл эффект неожиданности, но Калинин в считаные секунды упал рядом.

— За что? — удивился он. — Я тебе помогаю, а ты…

Я, нахмурившись, провела пальцами по черному пятну на его кителе, еще одному… на груди.

— Ты сильно испачкался, а я не могу даже предложить постирать твои вещи, — проговорила я задумчиво, — конечно, если накипятить воду…

Роман сжал мою руку, которой я все еще поглаживала жесткую ткань его формы. А потом поднес её к своим губам, и все это смотря на меня своими бездонными лукавыми голубыми глазами.

— Если ты начнешь стирать мою одежду вот этими самыми…

Он поцеловал подушечку указательного пальца.

— Нежными.

Среднего.

— Мягкими.

Безымянного.

— Ручками… Я на тебе женюсь, принцесса. — А затем просто уткнулся носом в мою ладонь, шумно вдыхая воздух.

Я была настолько дезориентирована, что не знала, что ему ответить на все это и как себя вести. От радости сердце бухало в груди как сумасшедшее. Да, глупая часть меня действительно воспарила в небеса, поняв, что эта сумасшедшая тяга взаимна.

Но, несмотря на покалывания в кончиках пальцев при каждом его поцелуе и онемевшие стопы, потому что я сжала их настолько, что кроссовки, казалось, вот-вот затрещат по швам, я все еще понимала, что это ненормально, неправильно и нехорошо.

Мы слишком мало знакомы, он мой начальник, офицер выше по званию. Это сейчас, пока я не вступила в должность, все просто и легко, а как будет дальше? Неизвестно. Как сложатся наши отношения потом? Печальный опыт у меня уже, к сожалению, был.

Я призвала к себе всю свою выдержку и попыталась отшутиться.

— Тебя так легко затащить под венец, Калинин? Буду знать, что надо сделать, если я останусь старой девой и никто не возьмет меня замуж.

— А если я к тому времени буду уже женат? — в тон мне ответил Роман, все еще не отпуская моей руки и задевая её своими губами.

Змей-искуситель, самый настоящий.

— Об этом я и не подумала. Что посоветуете, Роман Юрьевич?

— Хм… пока не попробуете, не узнаете, Анастасия Анатольевна. — Вот и что он имел в виду?

Калинин поцеловал внутреннюю сторону моей ладони и поднялся, потянув меня за собой.

— Иди обедать, Настя, а я посмотрю систему, точнее, дырки в ней, вдруг где следы есть.

В этот момент он был очень серьезен, и я решила его послушаться. Мне нужно было побыть подальше от него, хотя бы пару минут. Мне нужно было вдохнуть чистого воздуха, в котором не витал бы сладковатый аромат Калининского парфюма.

Я как болванчик закивала и, выпутав свою ладонь из его руки, убежала. Решила не идти в столовую и отправилась в тот лесок рядом с беседкой.

Словно в ступоре по нему ходила и высматривала грибы, лишь бы занять голову чем-то, кроме мыслей о Босюсике и Калинине.

Я была не единственным человеком на заставе, пропустившим обед. Роман так и не поел. Он искал моего кота до самого вечера и, лишь когда ему стало пора на службу, окончил поиски. И даже приказ сегодня он ставил в грязной форме, потому что не успел переодеться.

За все это я была ему безумно благодарна, но вот ничего не могла поделать со слезами, которые вовсю подступали к глазам при мыслях о моем сером котике, который мог стать ужином для диких зверей за забором.


Глава 7.1 Программа максимум и Босюськины подвиги

Когда я пришла домой, то просто завалилась на кровать и начала реветь. Как самая настоящая белуга. Обняла подушку и в сто пятисотый раз за последние два дня обливалась слезами. Но произошедшее было выше моих сил!

Все… Все скопилось в один ком, заполнивший меня до отказа, и не отпускало.

В груди пекло, стоило только представить, что моего Босика больше нет, и во всем виновата я. Ведь, не притащи я его сюда, он был бы жив, здоров и нежился на нашем московском балконе, подставляя свой серый плюшевый животик лучам знойного летнего солнца.

Я настолько измотала сама себя, что отключилась, когда было еще засветло. Мне опять снился Роман, на этот раз мы лежали с ним на каких то матах в окружении гантель и снарядов, он искушал меня своими пламенными речами, а я сгорала от желания и почему-то там, во сне, я чувствовала к нему что-то большее, что-то настоящее. Странное, сжимающее грудь чувство, которое я не ощущала даже к бывшему. А когда я уже собиралась поцеловать своего личного Аполлона, кто-то начал подкидывать и ронять рядом с нами гири. Они падали на деревянный пол, кроша его под собой, с таким грохотом, что впору было подумать, что на нас напали китайцы.

Пробуждение было до жути знакомым: опять в мою дверь кто-то стучал. А за окнами лишь начало смеркаться.

На пороге стоял задумчивый капитан.

— Тебе звонят, пойдем, у меня поговоришь.

— Не буду. Можешь сказать, что я ушла в лес медведей искать.

— Интересное занятие, конечно. Я надеюсь, если ты и правда вдруг соберешься, то и меня с собой позовешь. Не могу такое пропустить. — Он облокотился о дверной косяк и наклонился ближе ко мне. — Но сейчас, знаешь, это неуместно. Тебе женщина звонит, представилась как Ворон Марина. Ну? — Он улыбнулся краешком губ. — Идешь?

Я, ничего не отвечая, шагнула в его сторону, угодив практически в крепкие мужские объятия. Он схватил меня за плечи и, слегка их сжав, заставил остановиться. Затем обошел меня и шагнул в мою квартиру.

— Где твои тапочки, принцесса? А то еще воспаление получить не хватало.

— Около кровати, Рома. — Я переступила с ноги на ноги, маясь от ожидания. Мне безумно хотелось услышать мамин голос. — Давай быстрее, а?

У меня не было эмоциональных сил, чтобы задумываться о том, что я впервые назвала его именно так. Рома… Просто Рома.

Калинин в считаные секунды вернулся, кинул мне под ноги тапочки и, только когда я обулась, мягко взял за плечи и подтолкнул в спину.

— Беги, ты все знаешь. Я сам закрою дверь.

Я действительно уже все знала, поэтому, не задумываясь, рванула в его квартиру, в большую комнату, и сорвала трубку с тапика.

— Але, мама, мамочка, — произнесла я, еле сдерживая подступающие к глазам слезы.

— Дочка, ты почему так долго шла к телефону? — ответил мне строгий голос с того конца провода. — Анатолий скоро уже вернется, а я из его кабинета звоню.

— Мам, вообще-то здесь все разговоры прослушиваются, — хмыкнула я и закатила глаза. Самоуверенность мамы поражала, я наперед уже знала, что она мне ответит.

— Не думаю, что звонки твоего отца отслеживают.

Да. Да…

— Анастасия. — А вот и фирменный воспитательный тон семейства Ворон.

Почему-то желание разговаривать вмиг пропало. Я даже радость, услышав родной голос, не успела ощутить.

— Зачем ты разозлила отца еще больше, девочка моя? Он же просто вне себя от злости. Рвет и мечет.

И бла-бла… иногда маму лучше не слушать. В этот момент зашел Роман и положил ключи от моей двери рядом с телефоном. Затем, поймав мой взгляд, ободряюще улыбнулся и, кивнув, ушел. Я засмотрелась на него настолько, что и правда перестала слушать маму.

— Настя! Настя! Ты издеваешься?

— Нет, мама, я устала, — обессиленно произнесла я, — Босик пропал, и я весь день его искала.

— Как пропал? Его что, кто-то украл? — возмутилась она.

Железная логика. Все-таки выражение «муж и жена — одна сатана» — это определенно про моих родителей. Чудесное взаимопонимание и единая линия поведения. И как же у них могли получиться такие непутевые дети. На брата они давно махнули рукой, но я… Я же была их надеждой. Еще бы понять на что.

— Мама, он сбежал.

— Как сбежал?

— Ну если его еще не съели медведи, то я обязательно у него спрошу.

— Какие медведи? Наська, ты там что, перегрелась?

Глава 7.2

— Мама, а ты вообще знаешь, куда меня отправил папа? Здесь есть медведи! Причем рядом с нами! И я не могла перегреться потому, что здесь не лето, а чёрт знает что. А еще здесь нет горячей воды и еды! И нет, мамочка, я не хочу обратно. Спасибо большое тебе за поддержку. Я передам Босику от тебя привет, если он все же…

— Молчать! — оборвала поток моего возмущения родительница, и я очень пожалела, что так спешила к ней на разговор. — Толя прав, мы что-то упустили в твоем воспитании. Я, правда, не понимаю когда, ведь ты всегда была такой послушной, хорошей и правильной девочкой. И угораздило же тебя связаться с внуком Слесаренко. Я думала, отец угодит из-за тебя в больницу.

— Ах, из-за меня? — Я до крови прикусила губу, лишь бы опять не расплакаться, лишь бы она не услышала и не начала отчитывать еще и за это. — То есть я не имею права на личную жизнь и личное счастье?

— Какая личная жизнь? Дослужись хотя бы до майора, а потом поговорим о твоей личной жизни. Значит, так: извиняйся перед отцом, пообещай ему, что никаких свадеб в ближайшие семь-восемь лет ты не планируешь и…

— А если планирую? — на этот раз перебила её я.

— Как? Т-ты что? Ты что, уже с кем-то познакомилась? — Судя по голосу, мама была шокирована, сделав свои странные выводы.

— Ну коне-е-ечно, познакомилась, не буду же я здесь сычом сидеть.

— Настя, не дай бог! Не дай бог ты уйдешь в декрет. Отец убьет и тебя, и меня, и брата!

— Да при чем здесь декрет? — закричала я, наверное, на весь ДОС. — Мама, вы, вообще, из какого времени, а? Вы из-за этого меня сюда заслали? Чтобы я вас дедушкой с бабушкой не сделала? В этом была причина?

— Настя…

— Да что Настя? Вам пора уже, вообще-то. Ты не забыла, что тебе в прошлом году пятьдесят три было, не находишь, что пора уже?

— Настя, не смей!

— Да за кого ты меня вообще принимаешь? Я что, по-твоему, должна под каждого мужика ложиться, пока не забеременею, и пофиг, что знать не знаю никого? Что за чушь ты говоришь?

— Милая, успокойся, я уже поняла, что про свадьбу ты просто так сказала.

— А если бы нет?

— Доченька, родная, это не телефонный разговор. Извинись перед отцом и пообещай ему быть благоразумной.

— А вот не буду, мама. Не буду! Ни извиняться, ни благоразумной быть. Не буду, и всё. Лишь за Слесаренко вам спасибо скажу. Это было бы ошибкой, вы правы. Но не лезьте больше в мою жизнь.

— Настя!

— Мама, не звоните мне больше.

— Да как ты?!

— Вот так, я устала… от ваших правил и порядков. И Босса я вам не прощу.