— Ох, — Вика Приложила ладонь ко рту, — а уже есть восемь вечера, да? А то я как-то потерялась во времени. Тогда, возможно, завтра?

— Ну зачем же ждать завтра? — Боже! Да он же тоже заигрывает с рыжей ехидной. Я удивилась настолько, что не смогла взять себя в руки, когда мужчина посмотрел на меня. — Вам же нужны какие-то личные вещи на Ольховской?

— Что? — Я пыталась осознать происходящее, но моя картина мира в который раз трещала по швам.

— Я спрашиваю: зачем вам на заставу?

— Ай! — Я почувствовала болезненный толчок в бок и тут же затараторила подобно Вике: — Да, да. Да-а-а, — протянула, придумывая ответ. — Мне нужно покормить кота и навестить наше с Викой потомство!

В машине воцарилась тишина. Мужчина с очень серьёзным видом кивнул и повернулся обратно, ворота приветливо уже ждали нас распахнутыми, Вика же отвернулась к боковому окну и тихо то ли пыхтела, то ли похрюкивала. А я пыталась осмыслить происходящее.

У Калинина есть машина — это первое. Тойота Харриер — это второе, среднеразмерный кроссовер. Пожалуй, в полтора раза дешевле новенькой машины, в которой мы ехали, но тоже недешёвый. И все это такие глупости по сравнению с третьим и самым важным!!! Я поеду к Роме на заставу. Я поеду домой! Там сейчас нет света и абсолютно нечем заняться, а еще у меня до сих пор есть ключ от Роминой квартиры. Калинин его не просил обратно, а я не стала ни выкидывать, ни отдавать, только сейчас понимая, что подсознательно я все это время ждала продолжения нашей истории, нашей недолгой, но почти сказки.

Я была настолько воодушевлена, что перестала обращать внимание на переглядывания Самойлова с Викой. Словно во сне, я шла за ними быстрее-быстрее, к тому самому заветному гаражу, в котором находилась карета моего принца. Главное, чтобы по пути она не превратила в тыкву, а мой принц в какую-нибудь крысу.

Когда Самойлов открыл ворота бокса и зажег внутри свет, Вика довольно растянула губы в улыбке, а я прикрыла глаза от наслаждения.

Какой же Роман все-таки сладкоежка.

Его машина была цвета корицы, этакая переливающаяся молочная шоколадка, которая так и манила прикоснуться к её стальным бокам, погладить холодный металл. Она всем своим видом говорила: “Возьми и съешь меня”.

Это было вполне ожидаемо — и в то же время безумно неожиданно. Мне стало чертовски интересно, каким был салон изнутри. Прикусив губу от нетерпения, я распахнула глаза и шагнула в гараж.

— Вика права, машина на ходу. Сегодня кота кормить поедете, Анастасия Анатольевна?

— Что? — Я с трудом оторвала взгляд от “конфетки” Романа и посмотрела на Самойлова. Что ему от меня нужно? Какого кота?

Ах да… Босюсик… новоиспеченный папочка — его и правда не мешало навестить.

— Да! А чего мне ждать?

Улыбнулась и протянула ладонь вперед, ожидая, что заветные ключики мгновенно туда упадут.

— А что у вас за общее потомство? — прозвучал вопрос мужчины где-то позади меня. Я опять не отрываясь смотрела на машину, пытаясь просчитать в голове порядок своих действий. Получался какой-то сумбур.

— Моя Маруська, — затараторила Вика, — это кошка. Родила котят за день до пожара — от её дон жуана.

— Ах вот как. Вы тоже поедете?

— Нет. — И еще тише: — Нет, нет, мне там больше делать нечего.

Я даже вникать в сказанное не стала. Через пару секунд в моей ладони оказался брелок с сигнализацией и ключ от машины. А я почувствовала странное чувство. Возможно, дежавю.

Опять ключи. Опять не мои. И опять финальное решение за мной. Мне это нравилось. Это был мой выбор без выбора.

Глава 16.4

Салон машины был шикарным, все было выдержано в тех же коричневых цветах, только чуточку светлее. Из декора лишь икона с изображениями Иисуса Христа, Богородицы и святителя Николая, которую я и декором-то назвать не могу. Больше никаких личных вещей не было, даже бардачок автомобиля оставался пустым. Оно и правильно, зачем было оставлять Роману здесь какие-то свои вещи, если он знал, что на его машине будет ездить кто-то другой. Я это понимала, но тонкая иголочка сожаления все же уколола… Мне было интересно, интересно узнать о Калинине что-то новое.

Лишь когда село Калинда осталось позади, я поняла, что слишком поспешила. Я же не готова. Голова грязная, сама грязная, да на мне даже белье вчерашнее — господи, о чем я только думала? Набрала побольше воздуха в легкие и медленно, как пыхтящий паровозик, его выпустила.

Отставить панику, Ворон.

Посмотрела на икону святой троицы, прикрепленную к передней панели, прижала ладонь к кофте, где находился нательный крестик. С богом.

Девятые ворота предсказуемо были открыты, словно приветливо ожидали именно меня. На самом деле в эти дни здесь был сумасшедший поток из людей, которые то и дело приезжали и уезжали.

До главных ворот я не доехала, остановилась метров за пятьсот и, как заправский шпион, пошла дальше пешком. Я не хотела привлекать лишнее внимание, мечтала сделать Роману сюрприз. И очень надеялась, что удачный.

Кругом было темно, я практически на носочках зашла в подъезд, чуть придержала дверь, чтобы та не заскрипела и не хлопнула, тем самым провалив меня, и подошла к Калининской квартире. Тронула ручку — последнее препятствие поддалось. Ну что ж, даже к себе за ключами идти не пришлось.

Я опять глубоко вздохнула и, в последний раз отчитав саму себя, толкнула дверь и переступила порог. В помещении было тихо и тоже темно. Будет печально, если хозяина не окажется дома. Я стянула с себя угги, при этом неуклюже наступив на туфли своего будущего мужа, и на ощупь пошла в сторону зала. Там было все черным-черно, еще хуже, чем в коридоре. Плотные темные шторы, полностью задернутые, не пропускали ни единого лунного луча. Я плюнула на всю конспирацию, потому что, почувствовав себя самым настоящим кротом, растеряла весь романтический настрой, достала из кармана пуховика айфон и направила горящий экран на комнату.

Калинина не было, лишь развороченная кровать, и все.

— Попалась, — послышалось над ухом, а под пуховик сразу же залезли теплые и крепкие мужские ладони, плотно прижимая меня к себе.

— Рома… — с облегчением прошептала я.

— Что ты здесь делаешь?

— Какая разница, — хмыкнула и потянула за собачку на пуховике. Затем, скинув верхнюю одежду, повернулась к Калинину и набросилась на его губы.

— Настя, Настенька, — доносилось мне в ответ между поцелуями.

Я обхватила мужчину за плечи и, потянув его на себя, начала направляться спиной вперед к заветной кровати. Два раза запнулась на непонятных предметах и вовремя была остановлена своим мужчиной от падения. Лишь почувствовав ногами диван, я отстранилась от Романа и стянула с себя водолазку, затем принялась расстегивать джинсы. Мужчина стоял на месте, не шелохнувшись.

— Калинин, если ты сейчас же не разденешься, даже не надейся, что я передумаю. Я просто раздену тебя сама, и все дела.

— Настя.

— Помолчи, Калинин. — Я приложила палец к его манящим губам, провела по ним, жмурясь от наслаждения. — Я не хочу разговаривать. Не сейчас. Пожалуйста.

По легкому движению головы я поняла, что мужчина кивнул. Он взял мои пальчики в ладонь, осыпал их быстрыми короткими поцелуями и стремительно отстранился от меня. Я уже хотела завизжать, но не успела.

За считаные секунды Калинин распахнул шторы, наполняя комнату лунным светом, и опять оказался возле меня.

А затем не осталось ни слов, ни мыслей. Не осталось ничего, что могло бы нам помешать наслаждаться друг другом. Наслаждаться самым сокровенным моментом в наших зарождающихся отношениях.

Только движения, только прикосновения.

Кожа к коже. Как оголенные провода, пропускающие электрический ток, мы пропускали эти заряды друг через друга, обменивались нашим общим электричеством, которое не обжигало и не причиняло нам вреда.

Роман не останавливаясь осыпал меня поцелуями, одаривал нежными словами, а я плавилась, сходила с ума и с отчаянием понимала, что больше не смогу без этого, не смогу без Калинина и его чутких и нежных прикосновений.

Я никогда не чувствовала себя настолько остро и сладко одновременно, ни разу за всю свою жизнь и небогатый опыт, и никогда не понимала настолько четко, что этот мужчина чувствует меня безусловно, на каких-то инстинктивных уровнях. Он словно читал меня как открытую книгу и знал все, что мне нужно, все, что мне необходимо. Он, как та самая пресловутая половинка, недостающий пазл в моей картине мира, наполнял меня собой до отказа, заставляя потеряться в нем… утонуть в нас и забыть раз и навсегда, где кончается он, а начинаюсь я. Потому что больше не было его или меня. Были только мы, и никакие разговоры или прочая чепуха больше не были способны изменить эту ситуацию.

Все было решено еще в то мгновение, когда мы впервые встретились на мосту. Решено не нами. Решено за нас. И мне, как никогда в жизни, было до невозможного легко смириться с волей высших сил, которые написали наши имена напротив друг друга в книге жизни, объединяющей судьбы простых смертных.

Я расслабилась окончательно, погружаясь в пучину безоблачного, чистого, как райские кристаллы, счастья.

Глава 17

— Как ты здесь вообще оказалась? — Я натянул на Настю одеяло, перед этим поцеловав её тонкое голое плечико, которое так и манило меня одним своим видом.

Замотал Ворон в теплое пуховое одеяло, словно в кокон, от греха подальше, иначе мы так никогда и не поговорили бы. Скоро начнет рассветать, а я еле-еле привел мозги в рабочее состояние. Хотя рабочим его можно назвать лишь с большим натягом.

Прижал девушку к себе плотнее и вдохнул запах её волос — как же жаль, что она их подстригла. Так и не довелось мне намотать её толстую косу на…

Так, стопэ, Калинин.

— Принцесса, — разомкнул губы и, пока звал её, чувствовал, как волосы девушки прилипают к моему рту. Конфетка, даже волосы у нее вкусные, мягкие и пахнущие шоколадом, словно она без спора стащила мой гель для душа.

— Приехала.

— Я понял, что не долетела. — Забрался рукой под разделяющее нас одеяло. Как же я поторопился, закутав в него Настеньку.

— Куда полез? — засмеялась Настя, повела плечом, не давая моей руке пробраться к своему желанному телу. — На машине, Калинин. — Я кивнул, продолжая вести неравную борьбу с пуховым противником. — На твоей, Рома.

— На шоколадке, да?

— Ага.

И только спустя пару мгновений до меня дошло, о чем сейчас говорила Настя.

Я быстро перевернулся и навис над девушкой.

— Ты приехала сюда на моей машине?

Ворон довольно кивнула.

— А дальше?

Вопросительный взгляд.

— Куда ты её дела?

— Оставила за территорией. Не переживай, я аккуратно ехала.

— Подожди, подожди, — происходящее нравилось мне все меньше, — что значит оставила за территорией?

— Ну, чтобы меня никто не услышал, припарковала её и пошла пешком. — Я отчетливо почувствовал, как девушка пожала плечами.

— Пешком, говоришь?

Она как-то заторможенно кивнула — видимо, начала догадываться, что что-то не так.

— Еще раз! — Взял её за плечи и вместе с ней приподнялся, теперь было видно намного лучше. — Еще раз сделаешь что-то подобное, принцесса, и я тебя не пожалею, достану ремень и хорошенько тебя им отхожу! Поняла меня?

— Рома… — Принцесса облизала губы, а одеяло начало сползать, и, если бы не мои ладони, оно давно бы упало на кровать, оголяя все достоинства Анастасии. — Не строй из себя дядю воспитателя.

— Обещай, что больше никаких глупостей.

— Да тебе что, машины жалко? Я же аккуратно!

Она вообще нормальная?

— Да при чем здесь машина! — не сдержался и выкрикнул, потом прикрыл глаза и, сосчитав до пяти, опять посмотрел на свою принцессу. — Настя, ты ночью в лесу шла пешком! Тогда, когда никто не знал о том, что ты здесь! И после этого ты говоришь, что Люба с мозгами не дружит! А сама-то?

— Да я пятьсот метров всего, — начала оправдываться Ворон, как-то очень безуспешно оправдываться.

— А то, что ты ехала одна ночью, на чужой машине, без рации, без сотовой связи! А случись что с хорьком? Где бы ты в лесу помощь искала? Об этом ты подумала?

Разжал ладонь и обессиленно стукнул по дивану. Злость не уходила, мне хотелось прибить в этот момент Самойлова. Как ему такое только в голову пришло. Идиот. Нет, ну какой же идиот.

— Рома, ну все же хорошо. — Настя, тронула мою щеку ладонью и попыталась поймать мой взгляд, но я не хотел на нее смотреть. Слишком скачут нервы. Слишком дико я себя веду рядом с ней и слишком остро реагирую на происходящее.