Вероника Касс - (не)военная тайна, или Выжить в тайге и не забеременеть

Я проснулась от холода, махровое армейское одеяло грело как-то слабовато. Хотя лето на дворе, август. В августе не должно быть так холодно. Спрятавшись под одеялом с головой, свернулась калачиком и попробовала согреться. Не помогло.

Спрыгнув с кровати на холодный деревянный пол, быстро добежала до чемодана и вытащила из него шерстяные носки и свитер. После этого опять вернулась в кровать и потянулась за телефоном, который дожидался меня под подушкой. Три процента заряда — вот это он у меня живучий! Посмотрела на дату и поняла, что мой телефон настоящий гигант: я спала сутки. А вот то, что я заметила следом, заставило меня напрячься: не было ни одного пропущенного сообщения или звонка. Связи тоже не было, ни единой антенки, про интернет я и вовсе молчу. Впервые отсутствие связи я заметила на «Сосновом бору», но тогда мне было совсем не до того, я решила, что телефон затупил и связь скоро появится. Видимо, я ошиблась. Конкретно так ошиблась.

— Что, совсем нет? — Я, наверное, походила на самую настоящую сумасшедшую, выпучила глаза, схватила за руку Калинина и часто-часто дышала.

Я поймала его в столовой, мужчина с задумчивым видом водил ложкой по тарелке. И стоило ему только произнести эти четыре роковых слова: «Здесь не ловит связь», — как я тут же подбежала к нему и вцепилась в его запястье мертвой хваткой.

— Такого не бывает! — продолжала я уверять саму себя в абсурдности утверждения капитана.

— Как видите, бывает, — пожал он плечами и вернул обратно взгляд к своему супу.

— Вообще-вообще? И даже ешечка не ловится? — Я не отчаивалась…

— Вы бы хоть одну антенну поймали, Анастасия Анатольевна, а лишь потом об интернете мечтали. — Его сухое обращение по имени-отчеству заставило меня прийти в себя и отдернуть руку. Я развернулась и пошла на выход. По пути задев плечом какого-то высокого парня, буркнула ему извинение, даже не посмотрев, и пошла на поиски связи. Телефон к тому моменту был заряжен на сто процентов, ведь, проснувшись, я думала, что проблема именно в этом, но, как оказалось… нет.

Я облазила всю территорию, залезла на крышу дома офицерского состава, но связи не было и там. Оглядевшись, заприметила вышку. Точно!

Ближайшие к ней ворота были закрыты, а вот с другой стороны территории приветливо распахнуты, словно специально для меня. На вышке никого не оказалось.

Они тут вообще работают хоть когда-нибудь?

Телефон не ловил даже на такой высоте, я топнула со злости и чуть не пошатнулась, казалось, что доски под моими ногами затряслись.

Встала, успокоилась, перевела дыхание. Нет, это бухало мое дурацкое сердце в груди. Успокойся, Настя, совсем неадекватно ведешь себя, чего удумала — на наблюдательной вышке прыгать.

Подошла к перилам и посмотрела на заставу с высоты. Да уж, зрелище плачевное. Одноэтажное здание заставы буквой “П”, одноэтажный жилой дом на шесть квартир. И чуть вдалеке склад ГСМ. Бокс с машинами, кочегарка, дизельная, столовая, спортзал и склад с продовольствием — все это находилось в той самой буковке “П”. Система вокруг территории залатана в нескольких местах, и не работает освещение, а плац перед центральным входом в здание заставы растаскан по кирпичикам. Я и представить не могла, что где-то еще существуют такие места. За все время, пока наблюдала, я не увидела ни души. Только лес кругом и два одиноких здания.

Жутко как-то… Надо узнать у Калинина, сколько здесь человек личного состава. И есть ли здесь женщины? Ведь должны же быть чьи-то жены, раз целых шесть квартир в доме. Ну ладно, одну я заняла, одну Калинин. Интересно, а он женат?

Так, все, отставить, Настя. Ты сюда приехала работать, а не дружить с женщинами и лямуры с офицерами крутить. Этого отец точно не переживет, хотя… так оно ему и надо.

Я ещё раз беспомощно посмотрела на экран телефона. Без антенки он был какой-то неродной, незнакомый мне — чужой айфончик, от которого толку было еще меньше, чем от младшего брата актера. Ничего, Настя, выживем и так, где наша не пропадала.

Когда я во второй раз появилась в местной столовой, там было пусто, на кухне стояла кастрюля с каким-то супом. И большая сковорода с макаронами, в которых редко-редко виднелись волокна тушенки. Попробовала — вроде есть можно.

— Здратуйте. — На пороге появился мужчина азиатской национальности, не китаец. Однозначно. Но разрез глаз узкий, рост низкий, и говорил он с жутким, непонятным акцентом, как будто только вчера выучил русскую речь.

— Здравствуйте, — кивнула ему, ну не буду же я еще и представляться сама. Вообще, какая-то странная ситуация, меня должен был представить старший офицер. Он-то и представит, через две недели. А сейчас? Калинин мог бы и озадачиться. Я вдохнула поглубже и протянула руку: — Лейтенант Ворон Анастасия.

— Аяз, — кашлянул и на своем ломаном продолжил: — Колчак Аяз, старший сержант. Вы к нам временно или на постоянку?

Вот и что ему ответить, когда хочется отсюда сбежать уже сейчас?

— На постоянку. — Растянула губы в улыбку и, взяв тарелку с макаронами, пошла в столовую. Так себе название для помещения в двадцать квадратных метров и всего с двумя длинными столами.

— Приятного аппетита. А вас сюда… это… Ну за че? — спросил мужчина, присев напротив меня.

— Вы о чем? — не поняла я его.

— Да так, не обращайте внимания, — буркнул еле понятно и уткнулся носом в тарелку.

Все остальное время мы ели в тишине, пили чай. И даже вместе вышли из столовой, как-то это у нас одновременно получилось. И, пока мы шли по коридорам заставы, не встретили ни одного человека. Это было как-то пугающе.

Сержант завернул и распахнул одну дверь. В появившийся зазор я успела разглядеть ковер и койку, заправленную покрывалом, — значит, это его личная комната. Я еще раз оглянулась по сторонам и, по-прежнему не увидев никого, поспешила окликнуть этого Аяза, пока он не скрылся в своей комнате.

— Аяз, а вы не подскажете, сколько сейчас человек на заставе?

— Шесть, с вами семь.

Мне нужно было как-то это переварить… ну я могла подумать, что здесь и тридцати человек нет, хотя, судя по размерам, застава рассчитана явно на пятьдесят. Но семь — это же… это… Да у меня даже слов подходящих нет.

— А гражданских сколько? — еле сдержалась и не выказала того, насколько я ошарашена.

— Сейчас никого, скоро Курок из отпуска возвращается с женой, и у старшины жена уехала куда-то к врачам, через пару дней вернется, если будет с кем.

— Ясно. Спасибо, Аяз.

Ну-у… Здесь хотя бы бывают женщины… Да и шесть мужчин на одну меня — это не так страшно, как если бы их было тридцать. В тайге, без связи… А если мост все же сломается? Боже, как отсюда выбираться-то?

— Анастасия?

Какой у него приятный голос… Я сама не заметила, как дошла до канцелярии, начальник заставы был на своем посту.

— Здравствуйте. — Потом вспомнила, что мы, вообще-то, уже виделись, и поправилась: — Еще раз. Извините за тот случай в столовой, товарищ капитан. Просто тяжело поверить в такой факт, как отсутствие связи.

— Понимаю. — Он кивнул головой, будто что-то прикидывая. — Так и будете стоять на пороге или войдете и поговорим?

— Да, да. — Ну почему я рядом с ним постоянно туплю? Подошла и села на стул около его стола.

Он указал рукой на второй стол, который я даже не заметила, тот стоял в углу и был в два раза меньше, чем стол хозяина кабинета.

— Вот этот стол будет вашим и еще одного лейтенанта, зама по боевой. Он должен приехать через одиннадцать дней, как и положено.

— Тоже после института? — воодушевилась я. Вдруг это кто-то знакомый?

— Да, только Хабаровского, — тут же разбил он мои надежды. — Сейчас на заставе катастрофически не хватает личного состава, поэтому в такие наряды, как «Часовой заставы» и «Часовой на вышке», я никого не ставлю, еще я объединяю «Дежурного по части», «Дневального» и «Дизелиста».

— Стоп. Вы хотите сказать, что тот, кто сидит в дежурке, — он же еще и ходит дизель заправлять? — Все еще хуже, чем я думала.

— Да там раз в шесть часов его заправлять.

— Но как же… Дизельная на другом конце заставы, а он отлучается со своего служебного места. Вдруг что-то важное?

— Представляете, Анастасия, он еще и кушать три раз в день ходит в столовую, и покурить на крыльцо. Я, конечно, понимаю, вы из Москвы и порядки у вас там сильно отличаются от наших, но… как бы вам так помягче сказать… — Он покрутил ручку. — Чем дальше от начальства, тем проще живется, понимаете?

— То есть вы хотите сказать, что у вас тут постоянное нарушение порядка? И вы хотите, чтобы я на это не обращала внимание? — Я настолько возмутилась, что не заметила, как подскочила с места.

— Анастасия, не нарывайтесь, — жестко проговорил он.

Ах так?

— Да как вы… — Ну все, война так война, гад.

Калинин приторно улыбнулся — ну просто «Аполлон», не меньше. Ладно, он не гад — он красивый гад!

— Я всего лишь вас предупреждаю. Вам же жить с этими людьми, зачем ссориться и провоцировать их на что-то… Здесь, как бы вам помягче сказать… Здесь нет случайных людей.

— В каком плане? — нахмурилась я.

— Все, кто здесь служит, попали в это место за что-то… скажем так.

— А-а-а-а, то есть это филиал ада в погранвойсках, так, что ли?

Капитан засмеялся — как же обалденно он смеялся, хрипло и так задорно.

Спокойно, Настя, спокойно!

— Как вы точно сформулировали. Четкое попадание в цель, прямо десяточка. Я обязательно запомню ваши слова.

Да он, блин, издевается. Да пошел он… Я задрала нос и, не прощаясь и не спрашивая на то разрешения, пошла прочь из его кабинета. Ну и что, что нарушение субординации? Я в отпуске, вообще-то, и не по форме…

— Анастасия, — окликнул он меня у самых дверей. Пришлось повернуться и встретиться с его голубыми глазами, в которых плясали чертята. Ведь он еще совсем молодой, если уже капитан, то ему где-то двадцать восемь, возможно, двадцать девять или тридцать, но не больше. — Приходите к двадцати часам, я буду ставить приказ, заодно и познакомлю вас с личным составом.

— Спасибо, — выдавила из себя и пошла домой. Ну хоть что-то. Не такой уж он и гад.

Квартира мне досталась однокомнатная, хоть и угловая, но уютная. Были какие-то старые шкафы и стенка, две ученические парты и целых пять стульев. На кухне даже был полуразвалившийся кухонный гарнитур облупленного зеленого цвета, и все. Не было ни плиты, ни холодильника, ни стола. В ванной не было зеркала, да и в саму ванну садиться было страшно: днище черное и какое-то слегка рифленое…

А еще не было горячей воды, вот от слова совсем… из крана с красным вентилем текла холодная вода, из крана с синим вентилем текла ледяная. Вот и приплыли, Анастасия Анатольевна. Кипятильника у меня с собой нет… и чайника электрического тоже нет.

Достала зеркальце из косметички и недовольно себя оценила. На голове чёрт-те что! И вот как с такой мочалкой вместо волос знакомиться с личным составом? Хватит и того, что такую меня видел Калинин. У него стопудово есть кипятильник, вон какой чистенький и лощеный. А волосы… какие у него гладкие и пушистые… на вид, конечно. Все время, проведенное в его кабинете, хотелось к ним притронуться и проверить, на самом ли деле они такие, какими кажутся.

На ужин я решила не идти, доела свой запас чипсов и сухариков. Покормила Босюсика и начала разбирать вещи. Благо в наличии были целых четыре вешалки, как будто специально для меня старались. Для парадки, которая, я думаю, мне здесь ни в жизнь не пригодится, для повседневной летней формы, для повседневной зимней и — барабанная дробь — свадебного платья.

Я понятия не имею, зачем привезла его с собой. Господи, да я даже не знаю, зачем его купила. Это было задолго до предложения руки и сердца, которое мне сделал бывший. Просто пошла однажды с подругой в свадебный салон — помочь той определиться. А в итоге определилась сама. Мне тогда было девятнадцать, и я уже тогда решила, что если и выйду замуж, то только в нем. Все эти годы оно висело в моем шкафу у родителей дома и никого не трогало. И вот пару дней назад отец его заметил и как начал орать: «Да ты же не только дура набитая, еще и ребенок самый настоящий! Замуж она собралась! За кого, Настя? За кого? Платье она купила, балбеска! Небось еще и на мои деньги, жених-то твой с мозгами будет!»

Это был наш последний разговор, после которого я собрала вещи, запихав это пресловутое платье в маленький чемодан, забрала свое направление и купила билеты на самолет. И вот я здесь — раньше, чем надо, на целых две недели, с грязной головой и с гель-лаком на ногтях, который вот-вот отвалится. Только это все мелочи по сравнению с тем, что через две недели мне нужно идти на коррекцию ресниц, а через месяц — волос. Если я не найду мастера, то буду ходить как драная кошка по всей заставе. Хотя, возможно, с таким видом меня не съедят медведи, они просто испугаются и сбегут.