— Я… собственно…

— Боишься. Так я и знала. — В прелестных глазах Люси появилось обиженное выражение. — Ты думаешь, что я хочу насолить тебе.

Диего потянулся к Люси, но она отстранилась.

— Я просто пытаюсь понять. Я готов жениться на тебе, так что не вижу, почему…

— Почему я отказываюсь принять твое лестное предложение? — спокойно договорила за него Люси. — Радуйся. Ты получишь свое поместье, а у меня по-прежнему останется свобода.

Ее свобода — пропади она пропадом! Единственным утешением Диего во всей этой ситуации было то, что Люси будет принадлежать ему. Но Люси этого явно не хотела.

— Значит, прошлая ночь была действительно задумана с единственной целью — лишиться девственности, чтобы дедушка не вздумал заставить тебя выйти замуж?

— Само собой! Правда, я получила огромное наслаждение. Ты безумно талантлив, Диего, и в постели, и вне ее.

— Однако недостаточно талантлив, чтобы быть твоим мужем. — Диего понимал, что говорит как обиженный, без памяти влюбленный придурок, но ничего не мог поделать с собой.

Тяжело вздохнув, Люси снова повернулась к нему спиной.

— Если бы были другие обстоятельства…

Диего настороженно прищурился. Какие еще обстоятельства?

Может быть, он все неправильно понял? Может быть, Люси знает, как важна для него Арболеда, и пытается помочь ему не потерять ее? Возможно даже, /что Рафаэль сказал ей, насколько это для него важно?

Диего подошел к Люси сзади и повернул лицом к себе. В ее глазах блестели слезы.

— Что изменилось с тех пор, как я ушел из твоей каюты? — с чувством спросил Диего. — Раньше, когда я сказал о браке, ты обрадовалась. Я видел это.

— Не обрадовалась, а была ошеломлена, — ответила Люси. — По существу, у нас даже не было времени, чтобы обсудить этот вопрос. А после того как ты ушел, я смогла как следует подумать. Если ты из-за женитьбы на мне потеряешь свое поместье, то как тогда сможешь содержать нашу семью?

— Я не бедняк, Люси, — сказал он. — Я не богат, но наверняка смогу содержать жену и детей.

— Да, но до тех пор пока ты пользуешься успехом у зрительской аудитории. Красивый неженатый фокусник всегда привлекает внимание женщин, сидящих в зрительном зале, тогда как женатый…

— Будет привлекать внимание той части населения, которая желает удивляться именно фокусам, — перебив ее, договорил Диего, раздраженный ее предположением, что успех будет сопутствовать ему до тех пор, пока он свободен, чтобы очаровывать леди.

В словах Люси была правда — Диего и сам нередко жаловался Гаспару, что женщины приходят на его выступления в надежде на флирт.

— Я, черт побери, получаю деньги за мое ремесло! Моя карьера не закончится от того, что я женюсь!

— Даже если предположить, что ты прав, — продолжала Люси, не подозревая, что наносит удары по его самолюбию каждым словом, — мне придется либо путешествовать с тобой и проживать в гостиницах, не имея возможности где-нибудь обосноваться, либо подолгу жить без тебя.

Именно эти доводы Диего приводил сам себе, когда решил, что не может жениться на ней. Но когда то же самое говорила Люси, это уязвляло его гордость.

— Ты ведь выросла, передвигаясь в полковом обозе, не так ли? Наверное, с кочевой жизнью ты хорошо знакома. К тому же путешествовать мы будем с гораздо большим комфортом.

— Путешествие есть путешествие, — спокойно заметила Люси. — Если ты помнишь, мой… полковник в двенадцать лет отправил меня в школу-интернат. Значит, даже он считал бесконечные переезды неприемлемым образом жизни для женщины.

Диего всегда утверждал, что жизнь гастролирующего фокусника не подходит для жены и детей. Так почему же он не хочет согласиться с железными доводами Люси?

А потому, что он все еще желает ее.

Это была какая-то бессмыслица. Прошлая ночь должна бы была насытить его болезненную потребность прикасаться к ней, целовать ее, заниматься с ней любовью. Холодная, практичная оценка его как мужа должна была бы положить конец желанию обладать Люси.

Но не тут-то было.

Диего не мог смириться с мыслью о том, что никогда больше не обнимет Люси. Он взял в ладони ее лицо.

— Ты сказала, что наслаждалась тем, что мы делали прошлой ночью. Нет никакой причины, чтобы не… — Хотя на лице Люси появилось каменное выражение, он уже не мог остановиться: — Я хочу сказать, что Рафаэль наверняка с радостью отвлечет ночью внимание Нетти, если бы мы захотели…

— Поразвлечься, — закончила Люси фразу с непроницаемым выражением лица.

— Доставить удовольствие друг другу, — поправил ее Диего. — До Испании нам плыть еще примерно две недели, а может быть, и все три. Почему бы нам не воспользоваться этим временем в своих интересах?

— Потому что я не проститутка, — резко ответила Люси. — Никаких развлечений с глазу на глаз у нас не будет. Отныне мы должны называть друг друга «мисс Ситон» и «дон Диего», понятно тебе?

Она ушла, с грохотом захлопнув за робой дверь. Диего долго стоял на месте, уставившись на дверь невидящим взглядом. Он слишком поздно понял, насколько, должно быть, оскорбительно звучало его предложение. Ему никогда не нравилось, если его хотели только из-за его славы. А Люси терпеть не могла, когда ее хотели только из-за ее тела.

Но Диего хотел ее всю и навсегда, а не только ее тело, пропади все пропадом! Он наслаждался ее обществом. Его восхищало бережное и заботливое отношение Люси к младшим ученицам и ее доброта по отношению к тем, кого она любит, — к ее отцу, к миссис Харрис и ко всему персоналу школы. Мысль о том, чтобы общаться с ней как с посторонним человеком, приводила Диего в отчаяние. Люси нужна ему.

Дверь распахнулась, и в каюту вошел Рафаэль. Он удивленно посмотрел по сторонам.

— Я думал, что ты здесь с мисс Ситон.

— Она была здесь. И только что ушла. Похоже, она не хочет выходить за меня замуж.

Рафаэль пожал плечами:

— Ну и что тебя не устраивает? На твоем месте я не стал бы жаловаться, ведь ты едва избежал опасности. — Он бросил на Диего понимающий взгляд. — Не каждый день мужчина получает от женщины в подарок девственность без каких-либо дальнейших обязательств. Тебе, как говорится, повезло.

— Ты прав, — напряженно проговорил Диего. Только почему-то он не чувствовал себя везунчиком.

Полковник Хью Ситон ворвался в школу, словно целый полк в составе одного человека. Шарлотта услышала его шаги задолго до того, как он появился на пороге ее кабинета. Миссис Харрис поспешила навстречу полковнику и его супруге Мэгги, которая, кстати, была одной из самых близких подруг Шарлотты.

— Где этот мерзавец Гаспар, который замешан в похищении? — спросил полковник. — Я желаю поговорить с ним немедленно.

— Едва ли он остался бы в Англии, если бы был причастен к похищению — заверила полковника Шарлотта. — Но я прикажу привести его к вам. — Отдав приказания лакею, она пригласила чету Ситон в свой кабинет. — Пока мы ждем, вам следует взглянуть на письмо, оставленное Люси.

Полковник бегло просмотрел переданное ему письмо.

— Моя девочка этого не писала, — решительно заявил он.

— Вы уверены? Я сверила почерк с ее другой работой…

— Вы что же, думаете, что я не узнал бы почерк своей дочери? — пророкотал Хью Ситон. — Говорю вам, что она этого не писала!

— Хью, дорогой, ты должен успокоиться, — тихо сказала Мэгги. — Мы ничего не добьемся, если у тебя случится апоплексический удар.

— Да, в этом ты права. — Он бросил на Шарлотту озабоченный взгляд. — Вы, случайно, не знаете, из какой части Испании прибыл этот Монтальво?

— Мне кажется, Гаспар говорил, с северо-востока.

— Слава Богу, — сказал полковник, сразу немного успокоившись.

— Почему вы спрашиваете?

— Мне показалось странным совпадением то, что Монтальво испанец, а мне полгода назад сообщили из военного министерства, что испанский дедушка Люси пытается разыскать ее. Но мать Люси была из городка, расположенного вблизи от Гибралтара, далеко от того места, откуда родом этот Монтальво.

Шарлотта вдруг почувствовала, как по спине пробежал холодок страха.

— О Господи!

— Что такое? — спросил Ситон, сразу же забыв о минутном облегчении.

— Судно, на котором, как мы полагаем, они уплыли, было из Сан-Рока. Это ведь совсем недалеко от Гибралтара?

Полковкик побледнел и тяжело опустился на ближайший стул.

— Будь он проклят, этот сукин сын! Все эти годы этот дедушка не вспоминал о ней, и вот теперь…

Он не закончил фразу, и Мэгги пристально взглянула на мужа.

— Ты говорил, что у Люси не осталось в живых никаких родственников. И насколько я знаю, она сама всегда верила этому.

— У меня была причина скрывать это от вас обеих. Теперь, конечно, это не имеет значения. — Хью Ситон мрачно посмотрел на Мэгги. — Если этот дьявол дон Карлос каким-то образом заманил нашу Люси в Испанию, это добром не кончится. Придется мне туда ехать. Я должен спасти ее.

— От чего? — послышался голос с порога кабинета. Все повернулись и увидели Гаспара, лицо которого побагровело от гнева. — От того, что она познакомится наконец со своей семьей? Вы украли Люсинду у ее родителей и лишили возможности узнать настоящих родственников!

Полковник вскочил на ноги, выпрямился и расправил плечи, как подобает образцовому британскому офицеру.

— Полагаю, что это слуга Монтальво, который предположительно принимал участие в этой истории.

— Я этого не делал. Побег был целиком идеей Диего, — сказал Гаспар, скрестив на груди руки. — Но как бы ни хотелось мне, чтобы сеньор Монтальво выбрал менее драматичный способ урегулирования отношений с мисс Ситон, я знаю, что он, по своему твердому убеждению, поступил так в ее интересах. Люсинде давно пора было узнать правду о своих родителях.

Полковник подошел к Гаспару и сердито взглянул в лицо.

— И что это, черт возьми, означает?

Гаспар указал кивком в сторону Шарлотты и Мэгги:

— Вы уверены, что хотите, чтобы они об этом услышали?

— Я не совершил ничего такого, что следовало бы скрывать от них. Я всего лишь защищаю свою дочь от тех, кто, возможно, хотел бы заполучить ее, но не имеет на это ни малейшего права.

— Как, например, ее родной дедушка?

— Вот именно. У него был шанс сохранить при себе Каталину и мою дочь. Он его потерял, когда позволил им покинуть Гибралтар с Томом Кроуфордом. Как только маркиз сказал Каталине, что она для него мертва, потому что вышла замуж за английского солдата, он потерял свой шанс оставаться для нее отцом. И потерял свою внучку.

Гаспар был очень удивлен.

— О чем, черт возьми, вы говорите? Женщина, которую вы называете Каталиной, была нянькой Люси. Она украла Люси у настоящей Каталины и ее испанского мужа, чтобы бежать с Кроуфордом. Вы должны были знать об этом.

— У настоящей Каталины и ее испанского мужа? — хрипло хохотнув, воскликнул полковник. — Так вот какую историю рассказал вам этот старый хрыч дон Карлос? — Ситон сердито нахмурил брови. — И этот вздор твой хозяин повторил Люси, чтобы заставить ее поехать с ним?

Гаспар, кажется, начал догадываться о правде.

— Dios mio, — прохрипел он. — Так вы говорите… вы хотите сказать…

— Этот человек лжец и негодяй, и ваш хозяин не лучше его, если ему помогает. — Полковник Ситон направился к двери. — Я не могу терять времени на весь этот бред. Я еду за своей дочерью. Они не могли намного опередить нас, потому что лорд Стоунвилл позаботился о нашем проезде сюда из Эдинбурга на одном из своих быстроходных судов.

— И все же потребуется какое-то время, чтобы заказать каюту на судне, отплывающем в Испанию, полковник, — сказала Шарлотта, которая после своего недолгого брака с полковым офицером была очень хорошо осведомлена о трудностях, связанных с пересечением границ между странами. — К тому же вам потребуются документы для въезда в страну.

— Стоунвилл взял на себя заботу и об этом, поскольку я предвидел, что мне придется отправиться в Испанию. А его друг герцог позаботится о документах.

— Хью Ситон, мерзавец ты этакий! — обиженным тоном воскликнула Мэгги. — Ты уже все предусмотрел, не сказав об этом мне? И вообще, кажется, ты почти ничего не рассказал мне о своей жизни до того, как удочерил Люси.

Полковник сразу же сбавил тон и умерил свой запал.

— Мэгги, любовь моя, извини, что тебе пришлось узнать об этом в таких обстоятельствах. Есть и еще кое-что, о чем мне следовало рассказать тебе…

— Так почему ты этого не сделал? Полковник покраснел до корней волос.

— Кое-чем из этого я… не могу гордиться. А поскольку мне известно, что я не вполне тот человек, за которого ты хотела бы выйти замуж…