Постель рядом была пуста. Женя исчез. Я одиноко пила на кухне кофе под музыку нашего кино середины шестидесятых. Я не жила в середине шестидесятых, но почему-то испытывала по этому времени ностальгию. Мне хотелось плакать.

Позвонил отец. Говорил все то же самое. Лишь в конце нашей с ним беседы я услышала кое-что новенькое.

— Леня собирается к тебе.

— Я не хочу его видеть.

— Он уже на вокзале.

Я выругалась матом и швырнула трубку.

Леня приволок несколько сумок всякой жратвы. Он не лез ко мне с поцелуями и так далее — он просто смотрел на меня по-прежнему заинтригованно. И то только тогда, когда думал, что я этого не замечаю. Леня два дня убирал мою запущенную, загаженную квартиру, мыл окна, стирал белье, варил обед. Я слонялась из угла в угол, обмениваясь с ним короткими, на тему быта, фразами. Спала, пялилась в телевизор. И никуда не выходила. Я боялась прозевать звонок от Жени, хотя не признавалась себе в этом.

Он не звонил.

Три дня такой жизни доконали нас обоих.

Мы молча обедали на кухне. Я уплетала за обе Щеки — давненько не ела домашней еды. Леня открыл бутылку красного вина, потом еще одну. У меня закружилась голова, по всему телу разлился жар. Черт, я почувствовала, что хочу Леню. Он тоже это почувствовал.

— Инфанта, мы свободные люди.

— Ты прав. Но я свободна и от тебя тоже.

— Тебе это только кажется.

— Какая разница? Все равно не буду с тобой спать.

— Из принципа?

— Ты потерял меня навсегда. Шут гороховый.

— Я снова добьюсь твоего расположения. Вот увидишь.

Он сказал это серьезным тоном, но его глаза смеялись.

— Черта с два.

Раздался телефонный звонок, и я сорвалась с места, точно мне в задницу шилом ширнули. Оказалось, какому-то чуваку была позарез нужна какая-то Ляля или Валя.

Я возвращалась к своему стулу как к Голгофе.

— Хочешь мне что-то рассказать? — как ни в чем не бывало спросил Леня.

— Нет. Те времена кончились.

Я хватила бокал до дна и зажгла сигарету.

— Правильно.

— Заткнись. Неужели тебе не надоело жить прошлым?

— Нет, инфанта. Для меня прошлое и будущее — одна беспрерывная линия.

— Словоблудие. Ты обыкновенный самец.

— А я и не выпендривался перед тобой. Никогда. Остерегайся тех, кто пускает в глаза…

— Спасибо за бесполезный совет.

Я снова дернула вина. На черта мне сдался этот цыпленок? Ведь я даже оргазма с ним не испытала. С Леней наверняка испытаю. Леня знает, как довести меня до исступления.

Он стал собирать грязную посуду. Я включила приемник. Хэви-металл, как обычно. Взялась за ручку настройки шкалы. Женский голос выпалил веселой скороговоркой:

— Для своей любимой девушки Ани Женя просит передать песню «I can’t stop loving you», Аня, ты нас слышишь? Женя не может не любить тебя. Об этом же поет Элвис Пресли.

Я медленно села на пол и прижала к ушам ладони. Я обожаю эту песню. Мне и в голову не могло прийти, что Женя тоже ее любит. Может, он на самом деле телепат?..

Он так и не позвонил мне в тот вечер, и мы с Леней напились до чертиков. Помню, я лежала на голом полу в коридоре и болтала ногами в воздухе, а Леня строил мне глупые рожи. Больше ничего не помню.

Проснулась в своей кровати в джинсах и рубашке. На улице было светло.

— Ну и крепко ты спишь. — Леня стоял в дверях. — Тебя к телефону. — Он тащил за собой аппарат. Он отдал его мне в руки вместе с трубкой и выскочил из комнаты точно ошпаренный.

— У тебя… кто-то есть? — услышала я слабый голос Жени.

— Это… Леня.

— A-а. Я хотел сказать… Теперь это, наверное, не имеет значения.

— Что ты хотел сказать?

— Мы не сможем увидеться в ближайшее время. У меня дела.

— Жаль. Позвонишь?

— Ты хочешь сказать… Я позвоню тебе. Наверное.

— Послушай, ты думаешь, что я…

— Нет. Кажется, я так не думаю. Это было бы слишком…

Связь прервалась, и я так и не узнала, какое наречие следовало за этим «слишком». Я поставила аппарат на пол и медленно положила трубку. У меня не было ни адреса, ни телефона Жени. Даже если б они у меня были…

Мне хотелось выть и кататься по полу. Наверное, я не осуществила этого своего желания только потому, что в комнату вошел Леня с двумя бокалами вина.

— Выпей, инфанта. Мы вчера слегка перебрали. Бедные мы с тобой.

Он присел на край кровати и протянул мне бокал.

— Пошел бы ты…

Я схватила бокал и, морщась от отвращения, выпила до дна. Мерзкая кислятина. Как и на душе.

— Выгони меня в три шеи, инфанта. Вытолкай за дверь. Я виноват перед тобой. Сам я не смогу уйти.

— Какая теперь разница?

— Думаешь, он решил…

— Заткнись. И дай еще выпить.

— Инфанта, с утра вредно много…

— Дурак.

— Знаю.

Он вернулся через минуту с двумя полными бокалами.

Мы пили молча и основательно. Потом я лежала и глядела в потолок, который вращался со скоростью старой граммофонной пластинки. Он вращался беззвучно. Или я оглохла, или…

Потом я услышала Лёнины шаги, плеск воды в ванной. Загудел пылесос. Мне казалось, он высасывает вместе с пылью всю мою начинку. Я зажала уши ладонями.

«I can’t stop loving you», — звучало в мозгу в какой-то искаженной до неузнаваемости аранжировке. Узнаваемы были только слова. Я почувствовала, что могу рехнуться.

Я вскочила, подбежала к Лене, крепко прижалась к нему всем телом.

Он застыл и весь словно окостенел.

— Заткни его!

Он медленно нагнулся, выключил пылесос и так же медленно выпрямился.

Стало отвратительно тихо.

— Инфанта, все будет хорошо, хорошо, — говорил Леня, не поворачиваясь ко мне.

— Прижми меня к себе. Крепче. Еще. Вот так. Знал бы ты…

Я сама ничего не знала. Я сидела у Лени на коленях и смотрела на телефон. Я просидела так целую вечность.

— Схожу в магазин. У нас нет хлеба.

— Не уходи.

— Не уйду.

— Сделай что-нибудь.

— Все что угодно, инфанта. Только скажи.

— Я не знаю.

— Давай сходим в цирк или в ресторан. Можно туда и туда.

— Ладно.

— Тебе стоит переодеться.

Я давно не надевала приличного платья. Черное с блестками, которое купил когда-то Чезаре, болталось на мне, как на вешалке. Леня расчесал мои волосы.

— Идиотка, — сказала я своему отражению в зеркале. — Он совсем тебе не нужен. И ты ему не нужна. У него есть жена… Он такой глупый и робкий. Он боится меня, а я боюсь его.

— Инфанта, мы опоздаем на представление. — Леня уже подавал песцовый жакет. — Надень сапоги — на улице сыро.

Я все время держала Леню за руку и даже, кажется, клала ему на плечо голову. Со стороны мы наверняка выглядели идеальной влюбленной парочкой. Почему, спрашивается, со стороны всегда бывает не так, как изнутри?..

Мы танцевали в каком-то дорогом кабаке, куда Леня привез меня на такси. Я закрывала глаза, и тогда мне казалось, будто это не Леня, а Джордан. Мне вдруг взгрустнулось по моей заграничной жизни. «Что я здесь делаю?.. Куда качусь?.. А, пропади все пропадом… Нет, он больше не позвонит… А в Ницце сейчас бархатный сезон… С Али было так хорошо в постели…»

— Я испорченная, — произнесла я вслух. — Почему мужчины любят портить женщин?

— Не огорчайся. Он позвонит завтра. Поставь телефон возле кровати. Я не буду брать трубку.

— Не строй из себя святого. Хотя ты на самом деле чокнутый.

— Да, инфанта. С тех пор как встретил тебя.

— Нам надо было пожениться пять лет назад.

— Возможно. Но ты не предложила этот вариант.

Я рассмеялась. Как будто чуть-чуть полегчало. Я вдруг взглянула на Леню прежними глазами. Почти.

— Ты красивый.

— Да, инфанта.

— Но я не собираюсь спать с тобой.

— Как скажешь, инфанта.

— Скучно жить прошлым.

— Будем жить настоящим.

Мы спали в одной постели. Я так захотела. Я бы удавилась либо нажралась таблеток, если бы не Леня. Я просыпалась несколько раз среди ночи и уже начинала тянуться к Лене руками, но в последний момент что-то меня удерживало, хотя я знала почти на сто процентов, что цыпленок спит в одной постели со своей женой и занимается с ней любовью.

Почти…

Я не отпускала от себя Леню и на следующий день тоже. Ходила за ним как тень. Еще со времен Баруздина в баре стояла бутылка спирта. Леня соорудил на его основе какие-то экзотические коктейли.

Я сидела в кресле со стаканом в руке и думала о том, что, если Женя не позвонит, мы с Леней проведем чудесную ночь. Как раньше. Я уже почти не хотела, чтоб Женя позвонил. Но я почему-то вздрагивала, когда в стакане звякал лед или Леня ставил на блюдце чашку с кофе.

Я стояла под душем. Я уже минут десять стояла под душем, впитывая влажное тепло. У меня было сухо во рту и внутри. Точно там посыпали песком. Мое лицо облепили волосы, и я не увидела, как вошел Леня. Зато услышала, как звонит телефон.

Леня протягивал мне аппарат. Я схватила трубку и чуть не уронила ее на пол.

— Ты одна? Я поднимусь, ладно?

Он тут же повесил трубку. Я знала, он звонил из автомата возле булочной. Самое большее три минуты ходу.

Я завернулась в махровый халат и выскочила в коридор. Леня надевал в прихожей плащ.

— Вы столкнетесь у лифта. Он вычислит тебя.

— Я спущусь пешком.

— Это гадко, понимаешь? Это… как в дешевом кино.

— Да, инфанта.

У Лени был ужасно растерянный вид. Я еще никогда не видела его таким.

— Я рассказала ему про тебя. Сказала, что больше тебя не люблю.

— Да, инфанта. Но все-таки мне лучше уйти.

— Нет! — Я с силой вцепилась в его руки. — Ты останешься, слышишь?

В этот момент позвонили в дверь. Леня стал поспешно снимать плащ.

— Я представлял тебя другим, — сказал Женя. Похоже, он ничуть не смутился, увидев у меня Леню. По крайней мере он все время старался смотреть ему в глаза.

— Я все-таки схожу в магазин — холодильник совсем пустой. — Леня схватил с вешалки плащ. — Я скоро приду.

— Ты красивая. Сегодня ты очень красивая…

Женя сказал это как только за Леней захлопнулась дверь. Я была вся расхристанная и красная от жара и возбуждения. Но Женя, думаю, не врал.

— Я не спала с ним, клянусь тебе. Правда, мы… спали в одной постели, но только потому, что я… что мне было ужасно плохо.

— Знаю. Ты в меня влюбилась.

Я рассмеялась, чтоб скрыть смущение.

— Ты такой самоуверенный.

— Наоборот. Мне очень не хватает самоуверенности.

— Он сейчас притащит всякой еды и приготовит ужин.

— Я ненадолго.

— Влетит дома?

— Я… живу у друга. Я, наверное, много про тебя нафантазировал. С детства люблю фантазировать.

— Мы поужинаем, и ты поедешь, — предложила я.

— Почему ты не хочешь оставить меня на ночь?

— Ты же сказал, что ненадолго. Не хочу заставлять тебя делать что-то насильно.

— Да? Очень интересно. Но ты хочешь, чтоб я остался? Скажи об этом вслух.

— Я хочу, чтоб ты остался, — проговорила я, глядя не на Женю, а куда-то в сторону. Он вдруг подхватил меня на руки и усадил на диван.

Мы болтали, сидя рядышком. Я не помню, о чем. Мне было как-то легко. Женя держал меня за руки и иногда передразнивал, смешно морща нос. Мы не слыхали, как пришел Леня.

— Инфанта, пожалуйста, к столу. Я, правда, всего лишь шут, но выпивал когда-то с королевским шеф-поваром, и он выболтал мне несколько секретов.

— Он тебя ужасно любит, — сказал Женя, когда Леня отлучился из кухни. — Какие же вы, женщины, жестокие.

— Пожалей его.

— Мне на самом деле его жаль.

— А меня?

— Тебя тоже. Но…

— Что «но»? Меня тебе жаль меньше?

— Наверное. Ты выносливей его.

— Глупости.

— Ты его уже простила.

— Наверное. Но я никогда не забуду, что он меня предал.

— Забудешь. Вот увидишь. Знаешь, мне так не хочется отдавать тебя ему.

— Я не вещь.

Я очень обиделась. Если честно, я с трудом сдержала слезы.

— Не отдам. Пока сама к нему не уйдешь.

— Что ты плетешь? И вообще я плевать хотела на то, что будет потом. Слышишь?

— А я всегда думаю о том, что будет потом. Меня так с детства приучили. Когда думаешь о будущем, не совершаешь дурных поступков в настоящем.

Спрашивается, зачем я потащилась в тот день на Пушку? Накурилась той дряни? Раньше все было так просто…

Я вздохнула.

— Я настоящий зануда. Ненавижу себя за это.