Ирина Щеглова - Не жена

— Вы просто боитесь сильных женщин, — заявила Аня.

— Ни в коем случае, — не согласился Сергей, — сильных женщин мы уважаем. Но действительно сильных, а не капризных и избалованных, вообразивших себе, что мужчина должен быть непременно принцем, который станет всю жизнь скакать вокруг ее юбки и соответствовать ее представлениям о нем.

Игорь вздохнул.

— Верно, — согласился он.

Четыре пары женских глаз уставились на него в ожидании.

Он немного растерялся, развел руками:

— Что вы так смотрите? Я просто согласился с Серегой. Могу добавить только, что мужчины зачастую не уверены в себе и им постоянно требуется подтверждать свою самость. Одобрение требуется хотя бы со стороны женщины, живущей с ними. Ведь большинство живет довольно серой и унылой жизнью. Никто, ничто и звать никак. Это же только в книжках пишут: мужчина изменяет мир! Хрена там он изменяет! А послушай такого, что он говорит о себе любимом, когда возвращается домой? Дом — единственное место, где он царь, бог и воинский начальник.

— Но не все же такие, — тихо добавила Надя, — я имею в виду, что не каждый мужчина стремится создать семью, бывает так, что семья ему мешает, раздражает…

— Конечно, все люди разные, — кивнул Сергей, — мы сейчас пытаемся типизировать, но правил без исключений не бывает.

Пока они спорили, не заметили, как на поляне появилась Оля, она несмело подошла к столу, поздоровалась. Ее усадили рядом с Игорем.

— А почему вы к нам не пришли? — тихо спросила девочка, поглядывая на него.

— Да как-то не сложилось…

— Меня на дискотеку отпустили, — сообщила она.

— Отлично, сходи, потанцуй. — Игорь старательно улыбнулся.

— А вы? — еще тише спросила она.

— Я? — не понял Игорь.

— Вы пойдете со мной? — настойчиво повторила она.

«Только этого мне не хватало! Кажется, скоро я стану растлителем несовершеннолетних… — подумал он. Девчонка явно повелась и решила проявить инициативу. — Видел бы ее сейчас папаша! Интересно, он стал бы бить мне морду?»

Игорь повернулся к ней, с трудом сдерживая смех. Круглое личико, подростковые прыщики, она совсем ребенок, даже пахнет как ребенок. «Сейчас пойдет, подцепит какого-нибудь вьюношу, и он ее непременно трахнет, вот тогда у всех будут проблемы…» Он поднялся, взял ее за руку:

— Ну, пойдем, так уж и быть, тряхну стариной.

Девчонка вскочила, счастливая, глаза загорелись.

За столом засмеялись.

— А что, может, и мы пойдем разомнемся? — предложил Сергей.

Аня рассмеялась.

— Вот вам иллюстрация к нашему разговору, — заметила она.

Когда они пришли, дискотека была в разгаре. На дощатом полу отплясывали десятка два парней и девчонок. Какой-то нетрезвый мужик в камуфляже пытался соответствовать, но скоро выдохся и покинул площадку.

Оля потащила Игоря в самый центр. Танцевала она смешно, неуклюже, видимо, пыталась копировать кого-то, увиденного по телевизору. Скользила ладонями по бедрам, поднимала вверх руки, извивалась всем телом, крутила головой. Игорь наблюдал за ней и за тем, как реагируют на нее танцующие рядом подростки. Валера, неизменный диджей, объявил медленный танец. Оля обвила руками шею Игоря, прижалась разгоряченным телом. Он слегка отстранился, посмотрел в ее глаза, затуманенные, жадные. «Гормоны играют», — подумал. Оля положила голову ему на плечо, дышала тяжело. «Бедный ребенок… Совсем глупая!»

— Я так люблю танцевать! — призналась девочка. — А родители вечно не пускают никуда!

«Куда же тебя такую отпускать?» — подумал он, но вслух произнес:

— Они переживают за тебя.

— Да ну! — Оля вздохнула. — Что со мной может случиться? У вас есть сигарета? — без всякого перехода попросила она.

— Мне точно влетит от твоего папы, — он покачал головой.

— Ну, пожалуйста, я потихоньку, отойду в сторону и покурю, никто не заметит, — канючила девчонка.

Снова объявили «быстрый танец». Народ вокруг задергался. Оля отпустила шею Игоря, смотрела с вызовом. Он дал ей сигарету. Девчонка благодарно кивнула и скрылась в кустах.

Игорь подсел на скамейку к Сергею.

— Развлекаешься? — спросил тот.

— Угу…

— Смотрю я на нее и думаю, хорошо, что у меня пацан, — сказал Сергей.

Появилась Оля, от нее ощутимо пахло табаком. Игорь купил ей в дискотечном буфете жевательную резинку и шоколадку.

— А можно мне пива? — с невинным видом спросила девчонка.

— Ну уж нет! — отказал он.

Она надулась.

— Оль, ты хочешь, чтоб это была твоя последняя дискотека? — уточнил Игорь.

Положение спасли Георгий и его жена, появившиеся у площадки, видимо, в поисках припозднившейся дочери.

— А, так она с вами, — облегченно вздохнул Георгий.

— Что же вы не зашли? — спросила его жена.

— Да мы так, забрели сюда случайно, сейчас домой пойдем, — ответила Аня, — устали, прошлую ночь не спал никто.

Георгий купил себе и жене по паре банок пива, и, прихватив недовольную дочку, семейство удалилось.

Игорю спать не хотелось. И он пошел к морю.

Сел на выброшенное морем бревно у самой кромки воды, смотрел на ее масляную поверхность, на золотую дорожку, протоптанную луной, слушал, как сонно дышит море, тихонько перебирая гальку. Неутомимые лягушачьи хоралы соперничали с кастаньетами цикад, и какой-то парень неподалеку под пляжным навесом пел своей девушке о любви, ужасно фальшиво… Перекликаясь, выли шакалы. И вся эта какофония звуков сливалась в одну торжествующую песню всепобеждающей любви.

Игорь стащил с себя шорты и майку, оставшись в чем мать родила, вошел в море, нырнул, поплыл. Светящиеся полосы окружили его тело, зеленоватые, фосфоресцирующие, они словно русалки играли с ним, сопровождали его, смеялись беззвучно.

Вынырнув, он некоторое время не понимал, в какой стороне берег. Луна подсказала.

Он вернулся. Нашел одежду, натянул на влажное тело, почувствовал, как замерзает, и быстрым шагом пошел к домику.

Спал он как убитый.

А на следующий день женщины шептались о том, что на турбазу приехал муж Нади, точнее, бывший муж, потому что они давно не живут вместе, хотя еще не разведены. Он привез с собой «бабу». Игорь потом встретил их на пляже: Виталика — так звали Надиного мужа, худощавого, больше похожего на подростка, чем на взрослого мужчину, и его девушку — удивительно некрасивую, угловатую, с неестественно вытаращенными глазами.

Они делали вид или действительно не замечали Надю. Она же держалась внешне спокойно, но было заметно, что женщина плакала недавно. И, наверное, из-за этого Виталика. Наблюдать за ними было неприятно, поэтому Игорь удалился, выбрал местечко с плоскими плитами, уходившими в море, долго плавал, а когда вернулся на берег, то увидел, что у него появились соседи.

Неподалеку от него резвилась в прибое парочка. Игорь сначала подумал, что это отец и дочь, но парочка, не стесняясь его, занялась сексом.

Игорь не стал им мешать, решил прогуляться по побережью. Ему говорили, что в нескольких километрах от бухты есть водопад. К нему он и направился. Водопад нашелся, правда, он представлял собой тонкую струйку воды, стекающую по камням в каменное углубление. Вода оказалась обжигающе холодной, в расщелину с каменной ванной не попадали солнечные лучи, здесь стоял сумрак, скалы были покрыты мхом и какими-то вьющимися растениями, наверное, местными лианами.

Игорь окунулся в ледяную ванну, выскочил, кожа загорелась от резкого перепада температур. Он забрался по откосу, нашел каменный уступ, нагретый солнцем, улегся животом, мгновенно согрелся и рассмеялся. Игорь смеялся с минуту, до тех пор пока не выступили слезы. Смеялся над собой, над тем, какой он крохотный и бессильный по сравнению с окружающей его дикой красотой, по сравнению с бесконечным морем, вечными горами, упорными соснами и даже этими крохотными насекомыми, снующими в траве. И все его проблемы и мысли, вся тяжесть, весь мусор, что наслоились в нем за последнее время, все это куда-то исчезло, смылось, испарилось. Он лежал на каменном уступе, голый и одинокий, живой, и он был чистым, то есть абсолютно чистым и невинным, как в день рождения. Прошлое отпустило его. Он не думал больше ни о чем, но чувствовал себя живым, и вокруг все было живым, и все это вместе называлось жизнью.

Возвращаться на турбазу не хотелось. Но солнце припекало все отчаяннее. Того и гляди высушит, поджарит на этом камне. Игорь поднялся, спустился на берег и быстро пошел обратно, под палящим солнцем.

Ему нравилось, как просты и понятны его мысли. Вот сейчас он хотел поскорее добраться до тени, вспомнил о том, что уже начался обед и в столовой, наверное, разливают по тарелкам борщ. А он очень любит борщ. Его рот наполнился слюной, он сглотнул ее и снова улыбнулся. Прибавил шагу.

В столовой на первое давали гороховый суп. Но Игоря даже это не расстроило.

За столом его ждали.

— Музыкальный супчик, — пошутил Игорь, принимаясь за еду.

Женщины судачили о вновь прибывших. Перемывали косточки Виталику и его некрасивой спутнице, обсуждали какого-то Алексея, который развелся, бросил двух детей и женился на девчонке лет на двадцать моложе его.

Из разговора Игорь догадался, что именно этого Алексея с его новой женой он и видел на пляже. Это была первая неприятная мысль. Он поспешно отогнал ее от себя. Не хотелось нарушать того чистого, восторженного настроения, возникшего у водопада.

После обеда Игорь взял коврик, книгу и отправился к речке, хотел почитать, но уснул.

Вечером «дикари» все-таки потащили всех на берег жарить сосиски. У костра Оля то и дело прижималась к Игорю, норовила положить ему руку на колено, шептала о чем-то в самое ухо. А неподалеку, на бревне, сидели Леша с молодой женой и Виталик с девушкой. До Игоря долетали обрывки их разговора. Точнее, не разговора, а бесконечного монолога Алексея. Надя старалась не смотреть в их сторону. Женщины всячески ее опекали.

Коля и Сергей негромко говорили о чем-то. Саша наигрывал на гитаре.

Оля, нагнувшись, горячо шептала:

— Дайте мне сигарету, пожалуйста!

А над головой перевернутая чаша неба и звезды, и море… Тихий вечер.

Ранней ранью их увозила лодка. Море сияло чистейшей бирюзой, слегка волнилось мягкими бугорками. Сонные «дикари» собрались на пляже. Отец Николай тепло простился со всеми. Игорь пожал руки мужчинам. Оля чмокнула его в щеку.

Валера бегал по берегу, потом остановился у самой кромки и замер, приложив ладонь козырьком к глазам.

— Спасибо! Валера, я вернусь! — Игорь поднял руку и махал ею до тех пор, пока лодка не выскочила из бухты и не обогнула утес.

Это так просто — стать с миром одним целым. Гораздо труднее сохранить эту целостность.

Вернувшись домой, Игорь еще некоторое время находился в том мечтательном состоянии, с которым покинул турбазу. Он показывал жене и сыну снимки, восхищался, говорил, что надо на следующий год непременно туда поехать.

Первые несколько дней он даже не звонил никому. В почтовом ящике нашлось несколько писем от Вики. Он ответил, что потерял телефон, только что вернулся, много дел… Зачем-то добавил: «Целую».

Вика мгновенно откликнулась. И снова завязалась какая-то ненужная переписка. Женщина настаивала на встрече. Он отнекивался.

Купил телефон, восстановил симку.

И с каждым днем ситуация все усложнялась. С Викой надо было срочно рвать отношения. Но он малодушничал. С женой не получалось, он ее не хотел, не хотел как женщину, хотя точно знал, что любит, и это было ужаснее всего. А Вика неизменно вызывала желание. Достаточно было услышать ее голос по телефону или подумать о ней. Она снилась ему, он произносил ее имя во сне. Жена услышала, спросила, он снова что-то соврал. Он теперь врал все время.

В сентябре все его семейство переболело гриппом. Игорь две недели не виделся с Викой. Спать не мог. Сидел по ночам за компьютером и думал: «А что, если она права? Что, если бросить все к чертям собачьим и начать жизнь заново?» — мысль была соблазнительной. Но только до тех пор, пока он не начинал представлять себе этой «счастливой жизни» с Викой. Он не любил ее, хотел — да, но не любил. В отличие от низенькой, коротконогой Дашки Вика была высока ростом, худа, но с широкими бедрами. Большеротая, она то и дело проводила кончиком языка по полным, потрескавшимся губам, и это заводило Игорька. Правда, она так же, как и Дашка, совершенно не умела одеваться. У нее начисто отсутствовало чувство стиля, она носила вязаные шапки, ужасно портившие ее брюки, обтягивающие бедра, легкомысленные курточки, которые были бы уместны на школьнице, но никак не на тридцатилетней женщине. Она обесцвечивала волосы, и они висели безжизненными неопрятными сосульками. Игорь не решался сделать ей замечание, знал, что женщины ужасно обижаются, когда им говоришь о том, что они не умеют одеваться. К тому же ее маленькая квартира напоминала ему отдел IKEA — та же безликая мебель, ничего лишнего, все строго функционально и просто. Он ничего не имел против яичницы, но невозможно же есть ее все время! Вика не умела, да и не любила готовить, в отличие от той же Дашки, например. Но Дашкина стряпня — это тоже что-то особенное! Супчик из чечевицы, вареная курица и овощи на пару, бр-р-р! Она еще удивлялась, почему Игорь никогда ничего не ест. Ведь то, что она готовила, это очень полезно. Н-да… Ну, как им объяснить? Жена, например, знала: чтоб накормить мужиков, надо просто сварганить кастрюлю борща и положить каждому на тарелку по солидному куску мяса. Но она выросла в семье, где были нормальные мужики — отец и брат. А у Дашки — замотанная мать и вечно пьяный папа. У Вики — вообще одно бабье — мать, бабушка, старшая сестра…