Ирина Щеглова - Не жена

Дверь открыл Игорь. Глаза страшные. Едва поздоровался:

— Слушай, я сейчас звонил Коле, в смысле отцу Николаю, он нас ждет, — быстро проговорил приятель. — Я без колес, ты уж прости, что тебя дернул, вот так надо! — он провел ребром ладони по шее.

Мы стояли в прихожей, Игорь говорил, понизив голос, как будто боялся, что его услышат.

— Что же ты сразу не сказал? Я бы хоть жену предупредил.

— Жену? — переспросил он. — Да, да… Я ей сейчас позвоню, извинюсь, только ты, пожалуйста, отвези нас с Верой, а? — И добавил совсем тихо: — Она все узнала!

Я уставился на него, он утвердительно кивнул. Мы друг друга поняли.

Вот так так! Выходит, теперь у Игоря действительно начались серьезные проблемы.

— Как она? — тихо спросил я.

Он сделал страшные глаза:

— Кошмар!

— Ясно.

Я прошел на кухню. Отчетливо пахло валокордином. Вера сидела за столом, уставившись в одну точку. Вид у нее был ужасный. Я, честно говоря, испугался. Чтоб как-то обратить на себя ее внимание, поздоровался преувеличенно радостно. Она нашла в себе силы, повернула ко мне голову, даже попыталась улыбнуться.

Игорь суетился рядом, предлагал мне выпить кофе, говорил что-то бессвязное.

От кофе я отказался, посоветовал им собираться, время уже и так позднее, пока доедем, пока то да се…

Вера медленно поднялась со стула, ушла в комнату.

— Переписку нашла, — шепнул Игорь, — в компе… я идиот! — застонал он, схватившись за голову. — Забыл стереть!

«Действительно, идиот», — подумал я, но промолчал, человеку и без меня худо.

Появилась Вера, в свитере и джинсах.

— Я готова, — произнесла она тихо.

Игорь побежал за ней в прихожую, суетливо помог надеть шубу, нагнулся, чтоб застегнуть сапоги, она не позволила.

Ане я позвонил, когда мы уже отъехали от дома Игоря. Я объяснил ей ситуацию, мол, везу ребят к отцу Николаю. Естественно, она сразу же обиделась. Я терпеливо начал успокаивать ее, но тут Вера попросила трубку. Я передал.

— Аня, привет, — устало поздоровалась она, — ты уж извини, что мы дернули Сережу, просто у нас очень серьезные проблемы, можно я не буду сейчас тебе ничего объяснять? — Она тяжело вздохнула, выслушала ответ, поблагодарила и вернула мне телефон.

— Ань, ты не волнуйся, все в порядке, я на связи. — Жена на удивление спокойно пожелала нам хорошей дороги.

— Ты там аккуратнее, — посоветовала она, — я волнуюсь. Надеюсь, ничего серьезного… Все, пока, целую.

Всю дорогу мы молчали. Нас развлекало радио. А я ехал и думал: «Аня определенно знает больше меня. Стоило только Вере сказать ей о проблемах, и она как будто все поняла. Вообще осведомленность моей жены меня просто потрясает! Это что же, выходит, мы оба знали, но не сказали друг другу ни слова? Ну, я-то ладно — мужчина, а она? Ведь говорят, что у бабы язык, как помело. Это, конечно, смотря у какой бабы. Из моей, если она не захочет рассказать, слова не вытянешь».

К дому батюшки подкатили ближе к полуночи.

Он не спал, ждал нас.

Как только дверь открылась, Вера шагнула к Николаю, уткнулась головой в грудь, простонала:

— Я больше не могу, отче, — и заплакала.

Мы с Игорем смущенно топтались у порога.

— Ну-ну, — пробасил отец Николай, приобнял женщину за плечи, повел в дом, обернулся, нам кивнул: «Проходите».

Матушка Катерина, или попросту Катюша, суетилась на кухне. Нас усадили, принялись чуть ли не насильно кормить ужином.

Потом я ушел спать, а отец Николай еще долго о чем-то беседовал с Игорем и Верой.

Утром поднялись рано. Отстояли долгую великопостную службу. Батюшка всех допустил к причастию.

Первый раз в жизни я видел, как рыдает взрослый, здоровый мужик. Игорь дрожал, пытаясь, видимо, сдержать себя, но сил у него на это не осталось.

Он стоял на коленях посреди пустого храма, глухо стонал и всхлипывал. Вера была рядом, плакала молча, слезы бежали по щекам, казалось, она не замечает ничего и никого вокруг себя.

Людей почти не было, неудивительно, будний день.

После службы у обоих как будто посветлели лица. Наверное, немного отпустило. Батюшка вышел из алтаря, довольный, веселый, повел нас в трапезную, где нам подали постные щи и гречку с грибной подливкой. Пили чай с медом. Вера даже улыбалась чему-то. Начала разговаривать, отвечала на вопросы. Игорь сидел тихо, уставившись в свою тарелку, я заметил, как у него дрожали руки. Он спрятал их под стол. Но я понимал, этим двоим непосредственно сейчас ничего не угрожает. Как-то отцу Николаю удалось их примирить, если не с ситуацией, то хотя бы друг с другом.

Я все еще находился в неведении и толком не понял, что же на самом деле произошло. А расспрашивать о таком не принято. Да и не мое это дело.

После обеда, когда мы уже собирались уезжать, я улучил момент и, отведя батюшку в сторону, сказал:

— Отче, тут такое дело, ты ведь просил меня присмотреть за Игорем, а я не нашел времени. Вот все как обернулось…

— Тайное всегда становится явным, — ответил он, — ты здесь не виноват. Игорь запутался, и я ждал, когда же он разберется в себе. Хорошо, что все именно так произошло. Ну, поезжайте с Богом, у меня еще встреча с учителями сегодня. Да приезжайте почаще. Жену свою вези с собой. И ребят не забывайте. Им трудно будет.

— Я понимаю…

На обратном пути Игорь и Вера довольно мирно беседовали и между собой, и со мной. Вера говорила, что хочет спать, Игорь был с ней очень предупредителен. А я думал о том, что отцу Николаю удалось сделать то, что не под силу ни одному психологу, будь он хоть семи пядей во лбу.

Высадив ребят у дома, потихоньку я сказал Игорю:

— Если будут проблемы, сразу звони!

Он кивнул и крепко пожал мне руку.

Человек вспоминает о Боге в тот момент, когда понимает, что окончательно потерял контроль над своей жизнью.

Дома меня ждала встревоженная жена.

Торопливо чмокнула в щеку и набросилась с вопросами.

— Ну, как там? Что? — спрашивала она нетерпеливо, пока я снимал куртку.

— Да нормально…

— Что нормально?! — рассердилась она.

— Все нормально, — мягко ответил я. — Добрались нормально, у отца Николая хорошо, жаль, что ты со мной не поехала.

— Ну, там, наверное, не до меня было, — предположила она и взглянула так вопросительно.

Я не нашелся что ответить. Вспомнил:

— Кстати, Коля тебя приглашал в гости.

— Да, было бы здорово, — она смотрела внимательно, ждала.

— Ань, ну, чего ты так смотришь?! — взмолился я. — Ты хочешь, чтоб я рассказал чужую тайну?

— Тоже мне — тайна, — жена дернула плечом. — Думаешь, я не догадываюсь?

Началось! Ответы вопросами на вопросы, хождение вокруг да около… Если я буду отмалчиваться, она обидится и все равно вытянет из меня все подробности, уж я-то ее знаю.

Аня искоса взглянула на меня, нахмурилась:

— Вера все узнала, да?

— По-видимому, да, — нехотя произнес я.

Жена кивнула:

— Нашлись, значит, добрые люди, — в сердцах сказала она.

— А тебе-то откуда известно? — удивился я.

— Да все оттуда же! На чужой роток не накинешь платок. Дашка болтала, ее подружки тоже… Все как обычно.

— Нет, — я покачал головой, — Вере никто ничего не говорил, я так понял, она вскрыла переписку.

Аня тихонько присвистнула:

— Представляю себе… Вот ведь действительно все тайное становится явным. — Она прищурилась и посмотрела на меня с подозрением. — А ты давно знал?

Я пожал плечами:

— Так, слухи ходили… А потом Игорек сам рассказал, еще летом, ты как раз на море уехала, а они с отцом Николаем крестили дочку.

Аня уставилась на меня с осуждением:

— И ты молчал!

— Ань, ну что ты в самом деле?

— Я тебе всегда все рассказываю! — бросила она с обидой.

— Ань!

Жена молчала, насупившись, думала о чем-то.

— Ань, — осторожно подступил я, — сама посуди, ведь это не наше дело.

Она вздохнула:

— Да я понимаю, конечно… просто подумала сейчас о Вере, каково ей! Это же ужас! Я бы не пережила, честное слово! Как она вообще?

— Да вроде держится, — ответил я. — Их Коля немного вразумил, так что они даже и не ругались, при мне во всяком случае.

— Кошмар! — Аня встряхнула головой. — Просто в голове не укладывается! Может, надо как-то помочь, ну, поговорить, там, я не знаю…

— Надо дать людям немного прийти в себя, — сказал я. — А вмешиваться сейчас точно не стоит, только хуже сделаем.

Жена повздыхала, согласно кивнула головой, на том мы и порешили.

Главного Вера не узнала. Она случайно открыла его почтовый ящик и успела прочитать пару писем от Вики. Сам дурак, бросил комп включенным. Вера хотела проверить свой ящик, нажала «войти в почту» и вошла… в ящик мужа. А письмо, как назло, первым лежало, в нем Вика писала, что приезжать не надо, что сейчас еще очень больно, короче, по тексту можно было вполне догадаться, о чем идет речь. Вера догадалась. Проверила отправленные, а вот там Игорь писал Вике, что любит, что она ему снилась, что он не может дозвониться, и все такое прочее.

Больше Вера читать не стала. Позвала мужа, показала на экран, спросила: что это значит. Первой его мыслью была: «Какой я мудак!» Он не испугался, нет. Он был уверен, что сейчас все объяснит и как-нибудь выкрутится.

Вера была спокойна. Удивительно спокойна, до холодности, до полного равнодушия. Игорь не сразу понял, что у нее шок. Он начал оправдываться, даже попытался выяснить «зачем это ты полезла в мою почту?». Но ни его оправдания, ни наезды не подействовали. Жена даже не смотрела на него, сказала просто:

— Собирайся и уходи.

Вот тогда он испугался.

Куда, спрашивается, идти? К Вике? Извините покорно! Во-первых, они расстались, а во-вторых, он никогда не собирался к ней уходить. Одно дело иногда проводить время с любовницей, и совсем другое — жить с ней. Ну да, после скандала Игорь попытался дозвониться ей, нашла блажь, захотелось вернуть. Но Вика оказалась покрепче Дашки, на нее не действовали письма с любовными признаниями, а на звонки она просто не отвечала.

Упорство бывшей любовницы неприятно задело Игорька, он-то был уверен в том, что Вика его любит…

Несколько ночей он просидел у компа, смотрел старые фильмы и думал. Он так много думал, что перестал замечать что бы то ни было вокруг себя. И вот домечтался…

Связь с Викой открылась. Пришлось включиться в действительность. А действительность выглядела так: на мониторе несколько строчек с пресловутым «люблю», а рядом жена с разом почерневшим лицом. Игорь начал извиняться, твердил: «ничего нет и не было» и «все кончено». Но Вера не слушала и не слышала его. Сын был дома, забился в комнату. Игорь понимал, что сейчас, именно сейчас происходит что-то страшное, неуправляемое, что-то, что может разрушить его жизнь.

Вера ушла в другую комнату, он побежал за ней.

Она лежала на полу ничком. Он не сразу разглядел ее, потом наткнулся, попытался поднять. Она не реагировала. «Что я буду делать, если она сейчас умрет?!» — пришла страшная мысль. Игорь лег рядом, хотел обнять, Вера сжалась тугим комком.

— Милая, милая, ну прости, прости меня, — бормотал он лихорадочно, ползал на коленях, целовал руки и снова бормотал извинения. — Я запутался, я так запутался… это наваждение, бред! Я прошу! Прошу тебя! Ну не молчи!

Она пошевелилась, приподнялась, села, обхватив руками колени, и спросила чуть слышно:

— Как жить?

Игорь обрадовался, наконец-то хоть что-то сказала, заговорил сбивчиво:

— Ну, все, все… Все кончилось. Я обещаю, я…

— Как мне дальше жить? — перебила его Вера.

Этот простой, в общем-то, вопрос поставил его в тупик. Игорек не знал на него ответа. Что сказать? «Хорошо жить», например… Но эти слова ничего не значат. Он знал все, что может услышать: «Как ты мог?» или «Есть ли для тебя хоть что-нибудь святое?». И тогда он снова запутается в словах, а слова — это только слова. Игорь уже столько раз говорил их и Вере, и тем, другим… Он говорил то, что они хотели услышать, и поступал так, как от него требовали.

«Господи! За что мне все это?» — произнес он мысленно, но на этот вопрос не было ответа.