Наталия Доманчук - Не зови меня дурой

– Я дам тебе еще один шанс. Если ты опять предашь меня – никогда не прощу.

Я была на седьмом небе от счастья! У меня появился сын! Налаживались отношения с мужем! Больше мне ничего не надо!

С рождением сына Володя действительно изменился. Стал добрей, перестал требовать еду по расписанию и даже не обижался, когда я не успевала убрать в доме.

Поначалу все шло неплохо. Но к моменту, когда Василию исполнился год, Володя стал прежним.

Сначала он потребовал, чтобы я похудела, потому что ему «было противно на меня смотреть». Потом опять соорудил плакат, на котором красивым, каллиграфическим почерком написал меню. Только теперь вместо обычных и привычных блюд типа борща, гуляша и котлет в меню значилась сплошная экзотика, готовить которую я, само собой, не умела.

Именно тогда, когда я уже точно поняла, что мой муж никогда не изменится и я никогда не буду счастлива в браке, я начала писать. Сначала это были рассказы. Полные боли и несчастной любви.

Мама все время меня просила, чтобы я не пыталась разобраться в отношениях.

– Он перебесится. Зато у вас будет семья. И очень скоро он поймет, что ты и Васенька – самые дорогие для него люди.

– А если самым дорогим человеком для него будет та женщина, с которой он мне изменяет? – спросила я у мамы.

– Не будет. По статистике только семь процентов мужей уходят к любовницам. Остальные продолжают жить с женами и вскоре прекращают связь на стороне.

Я пыталась верить маме. Я хотела ей верить. Но в глубине души почему-то была уверена, что ничего хорошего у нас уже не будет.

Я продолжала писать и все свои страдания, все свои чувства выплескивала на бумагу.

Однажды, когда я с Васькой гуляла на улице, Володя пришел рано и наткнулся на тетрадку с моими рассказами.

Он устроил мне жуткий скандал, сказал, что я «выношу сор из избы», и на моих глазах разорвал тетрадку на мелкие клочья.

Я поняла, что теперь все, что я пишу, мне придется прятать от мужа. Володя теперь приходил за полночь, только ночевал дома и утром опять уходил. Иногда по неделям не видел Ваську.

Почти целый год я копила деньги, и к Новому году купила себе ноутбук. Так же, чтобы он не знал, подключилась к Интернету и теперь все свободное время проводила там. Я нашла много подруг, с помощью одного сайта смогла похудеть и с каждым днем все больше понимала, что нашу с Володей семейную жизнь надо заканчивать.

В тот последний день, когда чаша моего терпения перевесила мамины уговоры, он пришел домой около одиннадцати и с порога потребовал у меня салат из креветок, который я должна была ему приготовить. Я накрыла на стол, подала ужин, а сама встала к плите варить кофе.

Он попробовал салат, выплюнул его в тарелку, обозвал меня «ду-у-рой» и пошел спать.

Наутро я собрала вещи, вызвала такси и уехала в Москву.

* * *

– Маш, – прервала мои воспоминания Алена, – он ведь не любил тебя, правда?

– Откуда ты это знаешь? – удивилась я.

– По твоим рассказам, по романам. У тебя в них столько боли…

– Нет, не любил, – призналась я.

– А зачем он тогда женился на тебе? Никак не могу понять!

– Ему была нужна красивая кукла, которая исполняла бы его прихоти и желания. Еще ему обязательно нужно было, чтобы эта кукла его любила и никогда не перечила.

Алена задумалась:

– Скажи честно: тебе легче быть с ним, чем без него?

– Я так думала. Но оказалось, что мне без него очень хорошо. Очень легко. Правда, я почти счастлива!

– Но ты собираешься к нему вернуться. Неужели ты думаешь, что, даже если ты выпустишь все свои книги, даже если сам Михалков снимет по твоим романам фильмы, твой Володя изменится и полюбит тебя?

Я молчала.

– Ну, признайся, признайся, когда ты уезжала, ты даже и не думала возвращаться. Ты просто ушла от него. Навсегда!

Я вздохнула:

– Больше не дам тебе ни одного своего рассказа, поняла? – и улыбнулась. – Ты знаешь меня лучше, чем я сама. Куда это годится?

Алена рассмеялась:

– Завтра начинаю искать тебе нового мужа!

– А я тебе!

– Мне? Ты что! Разве я тебе не говорила, что уже все решила?

– Что решила? – не поняла я. – Решила выйти замуж? Неужели за Витю?

– Ну, ты, мать, совсем с ума сошла. – Алена покрутила пальцем у виска. – Я решила не выходить замуж. Совсем! Кстати, ты маме написала письмо?

– Да, еще неделю назад.

– Должно было дойти. Давай позвони и узнай.

– Боюсь…

– Давай звони!

Я подошла к телефону, набрала код своего города, мамин номер и очень скоро услышала родной голос мамы.

– Ма, это я, – тихо сказала я.

– Маша, сейчас же, слышишь меня, сейчас же собирай вещи и приезжай домой!

Я сделала вид, что не услышала.

– Ты как?

– Ты меня слышишь?! – кричала мама.

– Мама, не кричи. Я не приеду.

– Приедешь. Как миленькая приедешь. Я вчера была у его мамы. Мы придумали план. И если ты завтра вернешься домой, у нас все получится.

– Ма, прекращай истерику. Я не вернусь, и точка. Расскажи мне, как твое здоровье?

– Какое здоровье? Я погубила свою жизнь. Теперь ты губишь свою жизнь!

Я решила поменять тему разговора:

– Я тебе писала: мы сняли квартиру. Я нашла работу…

Алена удивленно посмотрела на меня и дернула за рукав. Я отмахнулась.

– Да, мам, видишь, как мне повезло, я так быстро нашла. Переводчиком, по специальности.

Мама меня не слушала, она продолжала плакать и просить, чтобы я возвращалась. Наконец-то у меня хватило сил спросить:

– А как Володя?

– Он живет с другой. – Мама опять заплакала.

– Ну и чего ты плачешь?

– Мне так тебя жалко… – сквозь слезы причитала мама.

– Не надо меня жалеть. Я счастлива, как никогда. Слышишь? – коротко и зло крикнула я в трубку.

Я положила трубку и опустила голову.

– Зачем ты наврала ей про работу? – спросила Алена.

– Чтобы она не переживала, что мы с Васькой голодаем. И кстати, я это собираюсь сделать. Завтра утром. Как лучше искать работу, по объявлениям в газетах?

– Да, – чуть слышно проговорила Алена, – а как же твои романы?

– Тут не до романов. Обратной дороги нет… У него уже другая…

– Что? Две недели только прошло. Как он мог?

– Черт, я Ваську в такой дорогой садик определила… Надо будет перевести в другой, подешевле.

– Не надо! У меня есть хорошая заначка. Пусть ребенок получает удовольствие. Чего его дергать туда-сюда… С чего ты взяла, что у него другая?

– Мама сказала.

Алена хотела меня пожалеть, но я остановила ее:

– Идем спать. Уже поздно.

Спала я отвратительно. Несколько раз вставала, подходила к окну, смотрела на ночной город. Очень хотелось плакать, но слез не было. Обида была настолько сильной, что не давала пробиться слезам.

Утром первым делом я отвела Ваську в садик. Когда выходила из здания, увидела знакомый джип Ивана. Сначала подумала подойти и поговорить, но как только поравнялась с автомобилем, опустила голову и прошла мимо.

Ваня так и не окликнул меня, и это очень сильно огорчило.

Я купила в киоске газету, пришла домой, и вместе с Аленой мы стали просматривать объявления о работе.

Первая компания, в которую пригласили меня на собеседование, находилась у черта на куличках. Я добиралась туда более двух часов, и мне почти сразу намекнули, что без опыта мне будет очень тяжело найти работу.

Вторая компания находилась в двадцати минутах ходьбы от дома, где я жила, что для Москвы было невероятной удачей. Сначала со мной поговорила молодая девушка. Она попросила пройти несколько тестов на английском и испанском языках, просмотрев их, извинилась и удалилась куда-то, а вернувшись, предложила подождать, чтобы переговорить с директором.

Я поняла, что тесты я прошла и сейчас все зависит от того, что решит директор. Я сидела в приемной большого, светлого помещения и, как молитву, твердила: «Пусть они меня возьмут! Пусть они меня возьмут».

Минут через пятнадцать мне сообщили, что директор освободился, и пригласили в кабинет.

Когда я открыла дверь и вошла, меня обдало жаром, а потом я покрылась холодным потом. За столом сидел Ваня. Ваня Макарский – мой бывший, самый любящий поклонник на свете.

Он тоже никак не ожидал меня увидеть. Указал на стул.

Я присела и опустила голову.

Пауза длилась несколько минут. Очень захотелось, чтобы он подошел и обнял меня, пожалел, как лучшего друга, чтобы спросил, как моя жизнь и что привело меня в Москву. И тогда я рассказала бы ему все.

– К сожалению, я не смогу принять тебя на работу, – сказал Ваня, встал и подошел к окну.

– Почему? – поинтересовалась я. – Потому что у меня нет опыта?

– Конечно нет, – ответил он почти шепотом.

– Тогда почему?

– Я отлично жил без тебя… – он замолчал, сделал небольшую паузу и продолжил: – последние десять лет… и желал бы так жить и дальше.

Не знаю почему, но я зацепилась за него как за последнюю соломинку и, не поднимая головы, тихо попросила:

– Мне нужна работа. У меня на руках пятилетний сын, а денег – ровно на три месяца… Мне очень нужна работа!

– Я дам тебе денег.

Я подняла на него глаза:

– Я их не возьму.

– Это все, что я могу сделать для тебя, – ответил он спокойно и уселся за стол.

– Спасибо, – я встала, – огромное спасибо за помощь!

Дверью я не хлопнула.

Я шла опустив голову, а из глаз капали слезы. Истерики не было. Просто капали слезы, и мне их было лень смахивать.

Алена, увидев мои красные глаза, сразу начала кричать:

– В чем дело? Ты знаешь, сколько собеседований прошла я, пока нашла работу? А ты побывала только на двух – и уже рыдаешь?

Я легла на диван и заревела в голос. Алена перестала кричать, села рядом и начала меня гладить:

– Ну перестань, да найдешь ты работу, найдешь! Надо дать объявление в газету, что ты можешь делать переводы текстов. Знаешь, как много сейчас платят за одну страницу!

Я продолжала реветь.

Алена терпеливо сидела рядом и успокаивала меня.

Наконец я успокоилась и все ей рассказала.

– Вот так в жизни бывает – в таком огромном городе наткнуться на свое прошлое, – хмыкнула она…

– А еще говорят, что старый друг лучше новых двух…

– А как он на тебя смотрел? С ненавистью? Я пожала плечами:

– Нет, Ален. С по-о-лным равнодушием. Как будто мы и не учились в одной школе, как будто мы и не были друзьями целых тринадцать лет… Он смотрел на меня как на щенка, который пришел просить у него косточку. Как на бездомного, потрепанного щенка, у которого лишай на боку…

Вечером я попросила Алену забрать из детского садика Ваську.

– Не хочу его видеть! Завтра же пойду искать для Васьки другой садик, – объяснила я.

Алена пришла взволнованная, протянула мне пакет:

– Воспитательница сказала, что этот пакет для тебя. От Ивана Сергеевича. Он в обед оставил…

Я развернула пакет. Там были деньги.

– Ничего себе! Сколько денег! – обрадовалась подруга.

Я смотрела на зеленые купюры и думала, что делать.

Я побежала к себе в комнату, вытащила из шкафа первое попавшееся платье, натянула его на себя и, захватив с собой пакет, ничего не объяснив Алене, выбежала из квартиры.

До детского садика я бежала. Очень боялась, что Ваня уже забрал свою дочку и я не успею отдать ему эти деньги.

Добежала я именно в тот момент, когда его автомобиль подъезжал к зданию.

Он вышел из машины, удивленно посмотрел на меня, запыхавшуюся, спросил:

– Что случилось?

Я протянула ему его пакет, выцедила:

– Никогда, слышишь, никогда больше не попадайся мне на глаза. Я тебя ненавижу!

– Я знаю, – спокойно ответил он и улыбнулся.

Вся злость, которая была у меня, сразу куда-то подевалась, растворилась, как утренний туман. Я опустила голову:

– Я хотела сказать, что мне нужна была от тебя простая человеческая помощь, а не деньги! По-твоему, я действительно похожа на женщину, которую можно купить?

– Десять лет назад ты была именно такой – купилась на квартиру, машину и дачу Владимира Коршуновского.

– Дурак ты, Вань, – вздохнула я, – я просто полюбила его.

– Конечно. А почему? Потому что у него были машина, квартира и дача.

Я серьезно посмотрела на лучшего друга. Неужели он действительно так думает?

– Я влюбилась в него с первого взгляда. И тогда даже и не знала о его квартире, машине и прочей…

Ваня вздохнул:

– Ладно, это дела давно минувших дней. Чем я сегодня могу тебе помочь?

Я отмахнулась:

– Сама справлюсь.

– Три раза в неделю по восемь часов тебя устроит?

– Переводить тексты? – уточнила я и почему-то покраснела.

– Ну не спать же со мной, – хмыкнул он.

– Устроит. – Я улыбнулась.