Кэтрин Кингсли - Небеса любви

– И ты не мог ему помочь?

– В одиннадцать лет? Я делал все, что мог. Я беспрерывно говорил с ним. Возможно, именно я сумел вернуть его к жизни, потому что утомил своей болтовней. Слава богу, для Николаса все закончилось хорошо, и рассудок к нему вернулся.

Лили немного помолчала.

– Так вот когда это случилось с тобой, да? Я имею в виду твой дар… Ты думаешь, эта женщина-ангел передала его тебе? А может, он всегда был с тобой? Может, по этой причине тебя и отправили обратно к людям?

Паскаль откинулся на подушки.

– Я думаю, это произошло после моего второго рождения. Но я понял, чем владею, не сразу. Осознавал это постепенно. К тому времени, как мне исполнилось четырнадцать, я уже полностью осознал, в чем состоит мой дар и что с ним делать.

– Как в случае с Чарли и вепрем? – спросила Лили.

– Да, – кивнул Паскаль. – Как с Чарли и вепрем. И тогда, слушая, как Чарли рассказывал тебе об этом случае, я натерпелся такого страху, что и не передать. Я думал, у меня сердце остановится. Но ты, да благословит тебя небо, с таким пренебрежением относилась ко мне, что я вскоре понял: бояться мне нечего. – Паскаль засмеялся.

– Я только сейчас поняла, почему ты не ешь ничего с настоящими крыльями, – с улыбкой сказала Лили.

Паскаль уставился на нее в изумлении, а потом, усмехнувшись, спросил:

– А я никогда не говорил тебе, что терпеть не могу баранину?

– Неужели? – спросила Лили.

– Да, именно так, – кивнул Паскаль. – Должно быть, все дело в моем имени. Трудно есть баранину, когда тебя назвали в честь жертвенного агнца.

Лили расхохоталась.

– И что же мне теперь с тобой делать, Паскаль?

– Ну, ты могла бы… – Он изобразил задумчивость. – У меня есть ряд предложений. Например, ты могла бы получить удовольствие от этого бедного ягненка, – заявил Паскаль, сунув руку под одеяло.

И Лили с радостью откликнулась на его предложение.

План Паскаля сработал замечательно, и Лили, сидя на крыльце, наблюдала, как с замкового холма съезжала последняя карета.

– Погляди, Фасолинка, – обратилась она к дремавшему на предвечернем солнышке щенку, – это граф Пасси спасается бегством. Должно быть, он держался до последней минуты, но в итоге страх за свою жизнь оказался сильнее политических амбиций.

Фасолинка открыла один глаз, посмотрела на хозяйку и вновь задремала. А Лили улыбнулась, думая о том, какой же у нее все-таки умный муж. Она принялась сортировать собранные травы, потом вдруг вскинула голову, услышав, как карета свернула на узкую грунтовую дорогу, ведущую к их скромному жилищу. Ничего хорошего это не сулило.

Вчера Пасси наводил справки о Паскале, и делал он это явно неспроста. Что же задумал этот коварный интриган? С ним нельзя допустить промашки. Только бы у нее хватило ума…

Лили осторожно опустила растения на расстеленную на ступенях чистую тряпицу и встала. В этот момент карета остановилась прямо перед домом.

Граф вышел из кареты и сказал:

– Добрый вечер, мадам. А вы, наверное, жена месье Ламартина?

– Да, я его жена, – сдержанно, стараясь никак не проявлять своего отношения к мерзкому графу, ответила Лили.

– Ваш муж дома? – Пасси прижимал к носу и губам надушенный платок. «Интересно, – подумала Лили, – с помощью платка он надеется уберечься от инфекции или спасается от предполагаемой вони?»

– Его нет дома, месье. Он лечит заболевших в деревне. – Лили посмотрела на собаку, которая, оскалившись и вздыбив шерсть, зарычала на незваного гостя. – Фасолинка, перестань. Фасолинка, лежать! – Фасолинка неохотно повиновалась и легла, но скалиться продолжала. – Простите мою собаку. Она привыкла меня защищать, когда я одна дома.

Пасси с отвращением взглянул на собаку, затем смерил взглядом Лили.

– Разве ваш муж не должен сейчас находиться в замке? Герцог, возможно, заболел.

– Герцогу придется подождать, месье. В деревне три человека при смерти, в том числе новорожденный мальчик.

– Незаметно, чтобы вы слишком переживали из-за собственного брата. А ведь он, вероятно, тоже заразился дифтерией, – сказал Пасси, пристально глядя на собеседницу.

– Мы с братом не в ладах, – сообщила Лили. – Мне даже странно, что он рассказал вам о моем существовании. Мне-то он ясно дал понять, что я не должна появлялась в замке, поскольку мне там не место. Насколько я помню, вы были свидетелем того, как мой брат прогнал меня в тот вечер, когда вернулся из Парижа. И теперь ни его здоровье, ни благополучие меня не касаются.

Пасси осмотрелся.

– Грустно смотреть на то, во что вы превратились, – заметил он, брезгливо поморщившись.

– Я знаю, о чем вы, наверное, думаете, но что я могу поделать? – сказала Лили, пожав плечами. – Я всего лишь жена простого труженика. Прав никаких у меня нет, и я обязана поступать так, как мне велят.

Пасси кивнул и пробормотал:

– Действительно, мадам, ваша история весьма печальна. Полагаю, вас заставили вступить в этот брак, не так ли?

– Так и было, месье, – ответила Лили, опустив взгляд. Немного помолчав, добавила: – Честно говоря, я сама во всем виновата. Но я никак не ожидала, что Жан-Жак не придет мне на помощь.

Пасси деликатно покашлял.

– Мадам, простите меня, но вы, возможно, вели себя не слишком скромно, если оказались в такой вот ситуации…

Лили тянула время. Пусть граф думает, что ей надо набраться храбрости для признания.

– Мой муж – красивый мужчина, – проговорила она наконец. – Вот я и совершила ошибку.

Пасси посмотрел на нее с любопытством. И вновь заговорил:

– Что ж, вас не так уж трудно понять. Но быть замужем за простолюдином – это ведь настоящая трагедия.

Лили ужасно хотелось врезать посильнее по самодовольной физиономии мерзавца.

– Да, месье. Мой отец полагал, что меня защитит мое состояние, но мой муж – мужчина очень гордый. Он не желает к нему прикасаться. – Лили тяжело вздохнула.

– Я вчера с ним познакомился, – сообщил Пасси. – И он действительно гордый. Слишком гордый, я бы сказал.

– Значит, вы меня понимаете, – подхватила Лили. – О, какое облегчение знать, что тебя понимают… Выходит, вам не надо объяснять, почему я вынуждена жить в этой лачуге. – Лили кивнула в сторону своего уютного домика с недавно выкрашенными в зеленый цвет ставнями, с цветами в ящиках на окнах второго этажа и с нарядной клумбой у входа.

Граф пожал плечами.

– Могу представить, как вас это расстраивает. Но я не могу понять, почему ваш брат вам не поможет.

– Он говорит, что я должна отвечать за свои поступки. – Лили отвернулась и сделала вид, что смахивает слезу.

– Ах, мадам, какая трогательная история… – проговорил Пасси. – Ваш брат, да простится мне моя откровенность, просто глупец.

– Спасибо вам за сочувствие, – ответила Лили, для пущей убедительности – с дрожью в голосе. – Никто из моей прежней жизни больше не желает со мной говорить. Вы даже представить не можете, как мне приятно, что вы не пожалели своего времени и заехали, чтобы сказать мне пару теплых слов.

Пасси сокрушенно покачал головой, и его обвислые, как у старого бульдога, щеки задрожали.

– Должен признаться, я был шокирован, узнав о вашей участи, мадам.

Лили опустилась на ступеньку крыльца.

– Сделать ничего нельзя, и потому я должна довольствоваться тем, что имею, – проговорила она со вздохом.

– Как мне вас жаль… – Пасси вновь покачал головой, и щеки его снова задрожали – Лили от этого зрелища едва не стошнило.

– Вообще-то, – скромно потупившись, сказала она, – не все так ужасно. Как я уже говорила, мой муж – очень красивый мужчина.

Пасси усмехнулся, и Лили поняла, что граф тоже в курсе известного слуха.

– Что ж, у вас есть некоторое утешение, – заметил он. – И все же женщина с вашей родословной и воспитанием замужем за простолюдином – это нонсенс. Вы ведь, конечно, знаете, что люди говорят о вашем муже?

Лили мысленно поблагодарила отца Шабо за то, что предупредил их с Паскалем. Решив обернуть слух в свою пользу, она спросила:

– Вы о том, что он якобы побочный сын прежнего герцога? Да, я знаю об этих слухах. Но ведь герцог так и не признал его своим сыном. А мой муж ради доброй памяти матери никогда не говорит об этом.

Глаза Пасси недобро блеснули.

– Говорят, ваш муж и ваш брат не ладят друг с другом.

– Не ладят? Да они терпеть друг друга не могут, месье. Мой брат ненавидит моего мужа за ту жизнь, которую он вынуждает меня вести, а мой муж презирает моего брата за безответственность. – Лили пожала плечами. – Но муж, по крайней мере, проявляет заботу об этой земле и о людях, которые на ней живут. У него это в крови. Он смотрит на то, что происходит в замке, и ему от этого тошно.

Лили мысленно похвалила себя за хитрый ход. Пасси наверняка решит, что Паскаль поселился тут навсегда, чем создаст не самую благоприятную ситуацию для тех, кто использовал замок как штаб-квартиру заговорщиков.

– Да, я вчера слышал, как они ссорились, – продолжал граф, облизнув губы. А Лили испугалась, что ее и впрямь вот-вот стошнит. И в тот же миг она подумала о бедном израненном брате Жульене…

– Тогда вам известно, – сказала она, – что Паскаль желает, чтобы деньги вкладывались в землю, а Жан-Жак думает лишь об удовольствиях. При таком отношении к деньгам брат скоро все промотает.

– Да, ваш брат и в самом деле к деревенской жизни не приспособлен. – Пасси смахнул носовым платком пылинку с камзола, после чего вновь прижал платок к лицу.

– Жан-Жак никогда не заботился о других, – заявила Лили. – Он всегда любил только самого себя. Именно по этой причине брат проигнорировал вчерашнее предупреждение моего мужа о вспышке дифтерии и тем самым подверг риску всех, кто находится в замке. – Лили изобразила озабоченность. – Если вы соблаговолите принять мой совет, месье, я бы не рекомендовала вам тут слишком долго задерживаться. Мой муж всерьез озабочен происходящим. Болезнь распространяется с катастрофической быстротой. – Она нахмурилась. – Вы, должно быть, слышали, что половина населения Сен-Симона вымерла во время эпидемии тифа тридцать лет назад? Мой муж опасается, что дифтерия может вызвать те же последствия.

И у нее получилось! Если у Пасси и были какие-то сомнения относительно целесообразности отъезда, то теперь их не оставалось.

– Да-да, конечно… – поспешно проговорил он. – Что ж, мне, пожалуй, пора. Я надеюсь, ваш брат выздоровеет. Всего вам доброго, мадам.

– И вам всего доброго, – ответила Лили. – Спасибо за заботу. И лучше поезжайте в объезд Сен-Симона.

Пасси молча кивнул и быстро забрался в карету. Через несколько мгновений экипаж скрылся из вида.

Лили радостно рассмеялась. Паскаль был очень умным мужчиной, но и она, его жена, – очень даже не глупа.

Вся деревня от души посмеялась над тем, как Паскаль обманул гостей герцога, но для долгого веселья времени не было – начиналась уборка урожая. И сейчас очень многое зависело от погоды. Люди знали: стоит начаться дождям – и урожай пропал. Поэтому все принялись за дело, и вскоре винокурни были отмыты дочиста, а дубовые бочки и прессы – тщательно проверены. Тридцать лет прошло с тех пор, как в Сен-Симоне собирали приличный урожай винограда, и все в городке пребывали в состоянии радостного возбуждения.

Погода, к счастью, не подвела, и сейчас Паскаль, сидя на корточках, внимательно осматривал плоды. Люди же, затаив дыхание, ждали его вердикта. Многие крестились.

Наконец Паскаль улыбнулся и, подняв руки над головой, радостно воскликнул:

– Пора собирать!

– Пора, пора! – пронеслось над виноградниками, и внезапно все пришло в движение. Мужчины, женщины, дети, соседи из ближайших деревень – все вышли на работу как на праздник. Виноград уродился на славу, и каждая пара рук была на вес золота.

Две недели шел сбор. Волы тащили нагруженные виноградом телеги на винокурню, где ягоды сортировали и давили. Люди трудились с раннего утра до позднего вечера, но никто и не думал жаловаться – все были счастливы.

К концу последнего дня все устали донельзя. Впрочем, на празднование кое-какие силы люди все же оставили. Накрытые на главной площади Сен-Симона столы ломились от яств, и на пир были приглашены все, кто принимал участие в сборе урожая. В воздухе витал аромат жареного мяса – поросята на вертелах жарились тут же. «Славный будет праздник», – думал Паскаль, подходя к винокурне – надо было все еще раз проверить перед тем, как закрыть ее на ночь.

От зрелища, представшего перед его взором, у него перехватило дыхание. Женщины давили виноград в дубовых чанах, но Паскаль видел только Лили. Задрав юбку выше коленей, она смеялась, запрокинув голову. Босоногая, рыжеволосая, она сейчас походила на танцующую вакханку.

– Лили! – окликнул ее Паскаль.

Она посмотрела на него и с улыбкой помахала ему рукой.

– Лили, подойди ко мне! – крикнул он.