Анна Велозо - Небеса нашей нежности

– Чепуха! Нильтон должен был знать, что я не исчезну без следа. Рано или поздно я связалась бы с ним.

– Ну а он этого не знал.

– Ты что, на его стороне? Втюрилась в него, что ли?

– Он милый.

– Беатрис, прошу тебя! Тебе никогда не преуспеть в жизни, если ты так легко будешь подставлять людей, которые тебе помогают.

– Почему это ты решила, что я кого-то подставляю?

– Кто платит половину аренды? Кто приносит домой мясо? Кто защищает тебя от Луиса? Нильтон? Но ты при первой же возможности от меня отвернулась, только потому, что какой-то парень показался тебе милым.

– Но он правда милый! Согласись, что он красавчик. А как танцует! И…

– Ничего ты не понимаешь!

Беатрис действительно ее не поняла. А главное, не поняла, почему после этого у них так испортились отношения. Девушке было очень обидно, что Бель перестала рассказывать ей о работе над фильмом, и ей не нравилось ужинать в гробовом молчании. Что-то было не так. Но в чем ее вина? Неужели в том, что этот Нильтон показался ей милым?

Бель замечала, что обижает подругу своим поведением. Но ей приходилось брать себя в руки, чтобы не кричать от злости и не устраивать скандалов. Ее лишили последней радости в жизни, радости, придававшей блеск ее серым и унылым будням. Без возможности танцевать, наслаждаясь вниманием зрителей, Бель чувствовала себя пустой и вялой. Кто она без карнавала?

Солдаты в третьем бараке очень удивились, когда на взлетную полосу вышла девушка в брюках. Парни прижались носами к окну, чтобы не пропустить ни мгновения этого неслыханного представления.

– За работу! – крикнул их командир, обладавший пренеприятнейшей способностью появляться в самый неподходящий момент.

Вот и теперь он зашел в барак как раз тогда, когда солдаты отвлеклись от своих обязанностей.

– Но вы только посмотрите, капитан, – осмелился возразить юный Альмейда. – Там же…

– Я знаю, кто там. А теперь продолжайте чистить оружие!

Капитан был вне себя от возмущения. И не только потому, что девушка осмелилась надеть брюки, а теперь еще и шлялась по аэродрому, отвлекая его парней от работы. Главное, ей позволили подняться на борт! Куда катится этот мир? У них тут что, ярмарка? Или парк, где можно устроить пикник? Нет, это военная база, и женщинам тут делать нечего. А главное, им нечего делать на борту судна. Капитан был человеком суеверным. Женщина на борту – к несчастью, и это правило работает как для морских судов, так и для воздушных, не так ли? Впрочем, кое-что в этой истории капитана радовало. Эта бабенка собиралась лететь с Антонио Карвальо. Если биплан разобьется, то это только к лучшему. Больше, чем женщин, капитан ненавидел только самоуверенных гражданских. Ну какой настоящий мужчина, пилот, инженер станет работать на гражданскую авиацию?

Антонио примерно представлял себе, что сейчас творится в бараках. А вот Каро об этом даже не подозревала. Она размашисто шагала по летному полю, словно ей не терпелось поскорее очутиться в биплане. Ее бедра соблазнительно покачивались, что обтягивающие брюки только подчеркивали. Правда, девушка об этом и не догадывалась. Антонио едва сдержался, чтобы не обернуться и не ухмыльнуться капитану.

– Ты уверен, что это безопасно? Ну, ты же сказал, что это испытательный полет.

Каро очень волновалась. Она не боялась по-настоящему, но, пока они приближались к самолету, ее беспокойство все росло.

– Это надежное судно. Мы просто немного переработали существующую модель, чтобы биплан мог преодолевать большие расстояния. Например, в нем большие баки с горючим. Тебе не о чем тревожиться.

И все-таки Ана Каролина волновалась. Теперь, когда она подошла поближе, летательный аппарат показался ей невероятно хрупким. Даже автомобиль Энрике, эта старая жестянка, и тот выглядел прочнее.

И когда девушка поднялась в кабину пилота, это ощущение только усилилось. Дверца, захлопывавшаяся, как в автомобиле, явственно задребезжала. Боковые окна можно было открыть, что Каро и сделала – она сильно потела в чересчур теплой одежде, которую ей посоветовал надеть Антонио: «Там, наверху, воздух намного холоднее». Что ж, оставалось только надеяться на это.

Он протянул ей кожаный шлем и очки. Едва Ана Каролина их надела, как ей тут же стало невыносимо жарко. Но Антонио завел мотор, и громыхание отвлекло ее от жары. Звук был настолько громким, что теперь можно было объясняться только на языке жестов. Антонио пристально посмотрел на нее, ободряюще улыбнулся и оттопырил большой палец. «Все в порядке», – поняла Каро и повторила его жест.

Техник, помогавший осмотреть биплан и запустить мотор, убрал подставки, блокировавшие шасси, и в тот же миг самолет сдвинулся с места. Тряска и шум пропеллеров усилились. И как только мужчинам удается летать на такой чудовищной машине так далеко?

И все же Ана Каролина радовалась предстоящему приключению. Она попросила у отца фотоаппарат, надеясь сделать пару снимков с воздуха. Погода стояла прекрасная, и фотографии получатся отличные: небо безоблачное, воздух необычайно прозрачный. Девушка положила фотоаппарат на колени, чтобы во время полета он всегда находился под рукой. Она надеялась, что не выронит его: сейчас тряска стала настолько сильной, что Каро казалось, будто ее вот-вот выбросит из кресла.

Но потом они взлетели. Биплан ускорился, дрогнул, словно вот-вот развалится. Но Ане Каролине это нравилось. Она как будто ехала в гоночном автомобиле. Они катились все быстрее и быстрее, а затем Антонио сдвинул руль на себя, поднимая нос самолета. Какое-то время они мчались на задних колесах, а потом весь биплан поднялся в воздух. Это было потрясающе!

Каро хотелось кричать или петь от восторга. Шум тут же утих, едва они оторвались от земли. Самолет набирал высоту, и девушку вдавило в сиденье. Она не решалась пошевельнуться, не говоря уже о том, чтобы посмотреть в окно. И только когда Антонио прекратил подъем и давление несколько ослабело, Ана Каролина отважилась нагнуться вперед и повернуть голову.

Красота была неописуемая.

Внизу раскинулась бухта Гуанабара с ее островами, множеством кораблей и белыми барашками волн. Сверху она смотрелась так мирно. Город с его величественными строениями казался тихим и возвышенным. По улицам ездили крошечные машинки, люди превратились в мелкие черные точки. Они летели к горе Сахарная Голова, отмечавшей вход в бухту. Каро попыталась разглядеть из окна отчий дом, но отсюда это оказалось непросто, ведь ей никогда не приходилось различать здания по крышам. Когда девушка наконец-то сумела сориентироваться – вот рыночная площадь, вот церковь, вот обрамленный пальмами проспект, – они уже летели в другую сторону. Ана Каролина взяла фотоаппарат, но к тому моменту, когда она приладила к нему объектив, они уже летели над Сахарной Головой. Хотя тут уже двадцать лет работала канатная дорога, Каро всего раз поднималась на эту гору. Тогда она получила огромное удовольствие от живописного вида, хотя ее немного пугало то, что кабинки двигались так близко к скалам. Тем не менее зрелище было потрясающим. И все же оно ни в какое сравнение не шло с тем, что она смогла увидеть с самолета.

Биплан заложил дугу вправо. Каро инстинктивно вцепилась в кресло, словно это могло помочь, если они упадут. Да, со снимками все оказалось не так просто. Но, может быть, на обратном пути получится. А жаль, ведь от этой панорамы захватывало дух. Впереди протянулся идеальный полукруг пляжа Копакабана, за ним виднелся скальный мыс Арпоадор и пляж Ипанема. Ана Каролина удивилась, увидев, насколько еще не обжит этот новый район города. А в Копакабане строительство шло полным ходом. С высоты были отчетливо видны котлованы, фундаменты и недостроенные коробки новых зданий.

Пролетев над Ипанемой, они очутились неподалеку от горы Дойс-Ирмаос, что в переводе означает «Два Брата». Потом Антонио опять повернул вправо, и биплан полетел над лагуной в сторону Корковаду. Гора казалась пугающе высокой, и Каро почудилось, будто они летят слишком низко. А вдруг биплан врежется в гору и они разобьются?

Но затем Ана Каролина поняла, что чувства ее обманывают. Они находились как минимум в ста метрах над маяком, стоявшим на вершине горы. Ана Каролина принялась высматривать Энрике. Правда, зачем? Что, рукой ему помахать? Ну уж нет. Девушка ничего не рассказала своему жениху об этом полете. Ей это показалось чем-то запретным. А ведь только факт ее молчания и делал эту прогулку какой-то неправильной. «Ну почему, почему я просто не рассказала Энрике, что собираюсь сделать? – спрашивала себя Ана Каролина. – Я ведь могла словно невзначай обронить, что случайно встретила на улице его друга Антонио и тот пригласил меня полетать. “Ах, как мило. Хорошо проведите время”, – сказал бы Энрике. Он был бы рад, что его невеста и старый друг нашли общий язык. И все было бы улажено».

Но теперь Каро придется лгать – и не только Энрике, но и Антонио. Она не сказала ему, что совершает этот полет тайком. Что, если Антонио узнает? Какие выводы он сделает? Об этом Ана Каролина предпочитала не думать.

Они сделали круг над вершиной Корковаду. Внизу раскинулась всеми покинутая стройка, и только несколько человек гуляли по горе, наверное, туристы. Самолет пролетел над ними так низко, что туристы помахали рукой. Ана Каролина помахала в ответ, а Антонио покачал крыльями самолета. От этого возникло довольно странное ощущение, будто на карусели.

– Хочешь попробовать? – крикнул Антонио.

– Что? Крыльями помахать? – перекрикивая шум моторов, спросила Ана Каролина.

Это были их первые слова за время полета.

– Полетать. – Антонио вновь взял курс на открытое море.

Они домчались так быстро, что у Каро закружилась голова. Какие тут открывались возможности! Когда авиация достигнет соответствующей ступени развития, пассажиров можно будет возить за деньги, и путешествие в Европу продлится не несколько недель, а всего пару дней.

– Это очень просто, – сказал Антонио, отпуская руль.

О нет! Он же не ожидает от нее, что она поведет самолет?

– Ну же! – подбодрил ее Антонио.

Ана Каролина беспомощно уставилась на второй руль, расположенный прямо перед ней.

– Потянешь на себя – взлетим повыше. Надавишь от себя – опустимся. Куда повернешь руль – туда и свернем, – коротко пояснил мужчина, кивая.

Он не стал говорить, что нужно задействовать руль направления и следить за тем, как меняется скорость, иначе самолет разобьется. Для короткого перелета на такой высоте это не имело значения.

Ну ладно. Ана Каролина опустила обе ладони на руль, глубоко вздохнула и, собравшись с духом, осторожно потянула руль на себя. И правда, нос самолета немного поднялся. Сияя от гордости, она посмотрела на Антонио. Это оказалось совсем не сложно! Затем девушка надавила на руль от себя, и – о чудо техники! – нос слегка опустился. Выровняв положение биплана, Каро осторожно повернула руль влево, и самолет заложил небольшую дугу. Она сразу же повернула вправо и направилась вперед, в открытое море. Повороты – когда в одном окне можно было увидеть далеко внизу воды моря, а в другом – небо, – немного ее пугали.

– Отлично! – крикнул Антонио. – Продолжай в том же духе!

Она провернула этот маневр еще несколько раз, и страх отступил. Это было даже весело! Тем временем Антонио взял фотоаппарат и, разобравшись, как тот работает, сфотографировал Каро. Ее счастливая улыбка была просто обворожительна.

Вернув фотоаппарат девушке на колени, Антонио посмотрел на наручные часы – еще одно нововведение для пилотов, выбранное Альберто Сантос-Дюмоном: пользоваться карманными часами во время полета было весьма неудобно.

С сожалением Антонио понял, что пришло время возвращаться на аэродром, и подал Каро знак, что вновь берет управление на себя. Во время посадки девушка внимательно за ним наблюдала. Антонио сосредоточенно задействовал разные рычаги и кнопки, назначения которых она не знала. Очевидно, летать было не настолько просто, как показал ей Антонио. Они совершили посадку, причем их немного тряхнуло, но все четыре колеса коснулись земли, и вскоре биплан затормозил.

– Это было потрясающе! – воскликнула Каро. Отстегнув пояс, она бросилась Антонио на шею и поцеловала его в щеку в знак благодарности. – Фантастика! Когда мы сможем полетать еще?

Остановив самолет, Антонио снял очки пилота и посмотрел на Ану Каролину.

– Может быть, прямо сейчас? – хрипло сказал он.

Антонио поддел пальцем ее подбородок, поднимая девушке голову… и поцеловал.

От полета у Каро и без того подгибались ноги, а теперь они, казалось, превратились в желе.

Ах, какой поцелуй! Губы Антонио были нежными, но в то же время требовательными. Его щетинистый подбородок казался божественно мужественным, его аромат – табак и туалетная вода – пьянил. Его язык нежно ласкал ее губы. Дыхание Антонио участилось, и от этого Ана Каролина возбудилась еще больше. И вдруг он обнял ее, его ладони скользнули ей под пиджак, и Антонио привлек девушку к себе, насколько это было возможно в тесной кабине маленького биплана.