Анна Велозо - Небеса нашей нежности

Из прихожей донесся женский голос, и Каро ощутила болезненный укол ревности. Что за женщина пришла к Антонио без предупреждения в этот дождливый день? Может быть, у него все-таки есть любовница? «Я же о нем почти ничего не знаю», – подумала девушка.

Антонио вернулся один. Похоже, он отослал незваную гостью прочь.

Он виновато улыбнулся, взял Каро за руку и поцеловал в запястье, прямо в пульсирующую жилку.

Но Каро уже пришла в себя.

– Пожалуй, я пойду, – хрипло прошептала она. – Родные, наверное, по мне соскучились.

Антонио молча проводил ее до двери.

«Как и я. Я уже скучаю по тебе», – подумал он.

Каро объясняла случившееся полнолунием. За тучами месяц не был виден, но все же он катился по небосклону, влияя на судьбы людей. Про крайней мере, так говорила Мария. Этим она оправдывала первую семейную ссору с Морисом. Девушка была убеждена, что все дело в луне.

Каро это объяснение показалось вполне убедительным. При других обстоятельствах она посмеялась бы над суеверием Марии, но в ту ночь сама ощутила загадочное влияние луны. Еще и как ощутила! Ее до сих пор бросало в дрожь от воспоминаний о прикосновениях Антонио, прикосновениях, лишавших ее силы воли.

К счастью, ей нечасто представлялась возможность думать об этом. В ее доме воцарилась суета: братья, которые в последнее время не заходили в гости – наверное, опасаясь, что придется возиться с Марией и Морисом, – теперь, накануне карнавала, решили провести время с семьей.

Поскольку Энрике не работал по субботам и воскресеньям, он взял гостей из Парижа под свое крылышко.

Погода немного улучшилась. Небо еще затягивали серые тучи, но хотя бы дождь прекратился. Энрике показывал Марии и Морису достопримечательности города, часто без Аны Каролины, и к вечеру все трое так уставали, что сидели за столом молча. Мария и Морис этим только радовали.

Ана Каролина восхищалась ответственностью, надежностью и пониманием Энрике. Она не знала, что делала бы без него. Благодаря его заботе о гостях настроение в доме значительно улучшилось. Кроме того, теперь Ана Каролина могла посвятить себя другим обязанностям. Например, обсудить с кухаркой меню. Сейчас в доме обедали тринадцать человек – среди них двое привередливых французов и четверо избалованных детей, не желавших есть ничего, кроме пирожков.

Утром воскресенья, в первый день карнавала, все взрослые собрались за большим столом в обеденном зале. Детям разрешили поесть на кухне, где кухарка угостила их тортом с кокосовой стружкой.

В доме царила радостная атмосфера – впервые за десять дней из-за туч выглянуло солнце. На небе еще висели плотные черные облака, но между ними просматривалось голубое небо и пробивались лучи.

– Надеюсь, дети во время карнавального шествия не попадут под дождь, – сказала Франциска, жена Педро.

– Да, я тоже надеюсь, – согласился ее муж. – Хорошо, что они смогут прогуляться на свежем воздухе. Дети просто невыносимы, когда сидят взаперти. Мы были бы так рады отправиться на пляж…

– Кстати, о пляжах. Если погода не испортится, вы сможете съездить в Копакабану. Говорят, в этом году там пройдет первая костюмированная вечеринка на берегу, – заметил дон Леон.

– А вечером на Авенида Атлантика состоится конкурс воздушных змеев. Дети такому порадуются, да?

– Ну и ну. – Педро покачал головой. – Опять какая-то безумная затея с обливанием водой? Вы, жители Рио, просто не можете остановиться, когда речь идет о праздниках, да? Какими бы глупыми ни были затеи.

– Что значит «вы, жители Рио»? – возмутилась донья Виктория. – Ты забыл, откуда ты родом? Или ты считаешь, что уже стал настоящим жителем Сан-Паулу?

– Ах, mae, не придирайся к словам, – ответил Педро. – Собственно, я хотел сделать комплимент родному городу. Жители Сан-Паулу совсем не умеют праздновать. У них только деньги и работа на уме.

«Что, собственно, прекрасно», – подумала его мать, но не стала высказывать это мнение вслух. Она знала, что за этим столом никто не разделяет ее точку зрения по поводу денег.

– Франциска, солнышко, а ты что думаешь? О детском карнавальном шествии в центре города или об этих глупостях в Копакабане?

– Мне и то, и другое нравится. Может, мы и туда, и туда успеем. Вначале сходим на детский карнавал, а потом поедем на пляж, будем осыпать конфетти незнакомцев.

– А нашим мнением никто так и не поинтересуется? – осведомился Эдуардо.

Он был младшим сыном Виктории и всю жизнь страдал оттого, что не являлся первенцем своих родителей. В каждой фразе он изыскивал какое-то оскорбление, и рядом с ним нужно было тщательно следить за своими словами, иначе Эдуардо воспринимал это как критику в свой адрес.

– Эдуардо, милый, тебе уже тридцать четыре, ты можешь высказать свое мнение, не дожидаясь, пока тебя спросят. – Донья Виктория вспомнила те времена, когда ей постоянно приходилось мирить своих сыновей, не допуская драк.

– Мне всего тридцать три, mae. Показательно, что ты даже не помнишь, когда у меня день рождения.

– Не разговаривай так с матерью, – строго сказал дон Леон. – Она-то уж точно помнит этот день. Твоя мать рожала тебя двадцать два часа и…

– Оставим эти старые истории, – перебила его донья Виктория. – Итак, Эдуардо, чем вы с Сецилией планируете заняться?

– Наши дети младше малышей Педро и Франциски, – пискнула Сецилия. У нее и самой был детский голос. – Поэтому я хотела бы пойти на карнавал. – Она виновато посмотрела на мужа, точно могла подорвать его авторитет, просто высказав свое мнение.

– Да, наверное, ты права. Потом мы отдохнем немного и вечером пойдем на костюмированный бал в клубе «Хай-лайф».

– Ты в этом клубе зарезервировала для нас столик? – спросила Мария свою кузину.

– Да. Это легендарное место – хотя оно уже и не столь экстравагантно, как при жизни его основателя Паскаля Сегрето.[xli] Вы приготовили костюмы? Если что-то еще нужно доделать, вам стоит поторопиться.

– Да, из-за этой ужасной погоды в последние дни у нас было достаточно времени, чтобы обо всем позаботиться. Но скажи, Ана Каролина, что это за мероприятие в Копакабане? Мы можем туда пойти?

– Почему бы и нет?

– Тогда нам понадобятся другие костюмы. Что-то, что не жаль намочить.

Мария взяла мужа за руку и, склонившись к нему, что-то шепнула на ухо. Тот рассмеялся.

– Думаю, Морис тоже не против, – ухмыльнулась Мария.

– У нас на чердаке полно старых костюмов. Да и простыней достаточно – в крайнем случае можно нарядиться шейхом, – предложила донья Виктория.

– Или призраком, – подсказал Энрике.

– Или древним римлянином, – хмыкнул Педро.

– Значит, решено, пойдем и на этот карнавал. Я так рада! Ана Каролина, давай сразу же после завтрака покопаемся у вас на чердаке.

Девушка, кивнув, улыбнулась.

– Но вначале сходим на мессу, сегодня же воскресенье. А уже после мессы будем примерять костюмы.

Эдуардо недовольно посмотрел на них. Вместо того чтобы развлекаться, ему придется с женой и детьми идти на детский карнавал, где все дети нарядятся божьими коровками, ангелочками или подсолнухами. В то время, как все остальные пойдут на настоящие вечеринки. Что ж, по крайней мере, вечером они смогут оставить детей дома и развлечься, как нормальные люди.

После службы Ана Каролина и Мария отправились на чердак. Энрике предложил отвезти Мориса в клуб «Жокей», и тот встретил эту идею с восторгом. Он обожал скачки и был рад подвернувшейся возможности сделать ставки. Они предоставили выбор костюмов женщинам – все равно те лучше разбирались в таких вопросах.

На чердаке было жарко и душно. В маленькое окошко лился свет, в луче плясали пылинки. Пахло пылью и плесенью, по углам скопилась паутина. Девушки словно оказались в комнате ужасов. Даже половицы угрожающе поскрипывали.

– Главное – не провалиться в комнату какой-нибудь служанки, – охнула Мария, наступив на шаткую половицу.

– Этого в любом случае не произойдет, – успокоила ее Ана Каролина. – Внизу находится комната для гостей. По-моему, там сейчас поселились пострелы Эдуардо.

Они обе расхохотались.

Подойдя к стоявшему у стены шкафу, Ана Каролина провернула в замке ключ – на удивление легко. Дверца тихонько скрипнула.

Внутри оказалось множество закрытых ящиков различных размеров с аккуратными надписями: «Костюмы для детей», «Женские костюмы», «Реквизит», «Шляпы», «Украшения», «Мужские костюмы», «Обувь», «Ленты», «Парики», «Маски».

– Вот это да! – восторженно воскликнула Мария, вытаскивая коробку с женскими костюмами.

Сняв крышку, девушка отпрянула. Над коробкой поднялось облачко пыли, запахло нафталином. Мария осторожно достала первое платье.

– Надеюсь, оно не сгнило. И его не съела моль.

Но ее опасения оказались необоснованными. Если не считать неприятного запаха и пары зацепок, с платьями все было в порядке. Ана Каролина и Мария нашли семь традиционных костюмов: цыганки, дамы эпохи рококо, ведьмы, средневековой баронессы, супруги индийского махараджи, Белоснежки и Снежной Королевы. Все это были платья доньи Виктории. Ана Каролина хранила свои костюмы отдельно, а детские лежали в другой коробке.

– Мне они подойдут, а тебе, пожалуй, будут маловаты, – заметила она.

Ана Каролина не хотела обидеть сестру, имея в виду, что та просто крупнее. Но Марии стало неприятно.

– Знаешь ли, я не толще доньи Виктории, – ядовито произнесла она.

– Не толще. Но на полголовы выше.

Ана Каролина уже не в первый раз удивилась мнительности Марии, но отогнала мысли об этом и, пожав плечами, достала последний костюм из ящика.

– Что это? – удивилась Мария.

– Понятия не имею, я его раньше не видела. – Ана Каролина осторожно развернула платье, убрав тонкую упаковочную бумагу, которой были перестелены костюмы.

Это было зеленое платье, расшитое листьями и маленькими красными кружками.

– Выглядит потрясающе. Похоже, это отсылка к какому-то растению. Но не могла же твоя мама одеться кустом.

– Это кофейное дерево! – поняла Ана Каролина. – Да, точно. А красные кружки – это ягоды кофе.

– Ягоды?!

– Так называют его плоды.

– Я думала, они темно-коричневые.

– Милая, удивительно, как мало ты знаешь о Бразилии.

– Так, хватит меня обижать. – Впрочем, обиженной Мария не выглядела. – Как бы то ни было, это платье великолепно! Я его примерю.

– Нет, не примеришь.

Обе девушки вздрогнули от неожиданности. И как только донья Виктория сумела подкрасться так тихо? Ану Каролину всегда удивляла легкость ее походки. И это в ее возрасте!

– Можете взять любой другой костюм, только не этот, – повторила донья Виктория.

Она не стала ничего объяснять, а девочки сгорали от любопытства. Почему для нее так важен этот наряд? Что в нем такого? Ведь донья Виктория легко расставалась в вещами, посмеиваясь над любой сентиментальностью. Надо будет поговорить об этом с отцом.

– Ну конечно, tia, раз ты против, – послушно ответила Мария.

– Кстати, стоит проверить детские костюмы. – Донья Виктория осмотрела ее с головы до ног. – Мальчишки в четырнадцать лет были ростом с тебя, а для вашего водного карнавала скорее пригодится костюм клоуна, чем шелковое сари – единственный из моих костюмов, который подойдет тебе по росту.

– Ты права. Я и не подумала, что мы там вымокнем. Действительно, стоит выбрать что-то более… эм… крепкое. Но клоуном я уж точно не наряжусь!

Ана Каролина и донья Виктория рассмеялись.

– Ну, я думаю, что-нибудь подберем. Там был костюм волшебника… и индейца… Все лучше, чем клоун.

– Может, вернемся к идее с полотенцами? – умоляющим тоном спросила Мария.

И все трое расхохотались.

Ане Каролине редко приходилось вот так, по-дружески, общаться с матерью, и она наслаждалась беззаботным настроением. Они прекрасно провели время на чердаке. Мария выбрала себе римскую тогу, когда-то принадлежавшую Эдуардо, а Ана Каролина – костюм ведьмы, которому не повредит пара пятен.

Виктория Кастро да Сильва презирала себя за эту детскую выходку. Кому нужен этот старый костюм на чердаке? Она не видела его много лет, даже не думала о нем. Значит, можно было отдать его Марии, почему нет?

«Кроме того, это дурацкое кофейное дерево неплохо бы полить», – с улыбкой подумала она.

За свою жизнь донья Виктория успела побывать на бессчетном количестве балов, но хранила только те костюмы, с которыми у нее были связаны хорошие воспоминания.

Костюм Снежной Королевы она надевала в 1903 году, когда была на третьем месяце беременности Аной Каролиной. Поздняя беременность радовала ее, но изматывала. Чтобы скрыть бледность, она выбрала этот костюм – с белым напудренным париком и голубовато-белым блестящим платьем. Это был прекрасный костюм и прекрасный праздник. Леон тогда повел себя как истинный кавалер, каким не хотел или не мог быть в обычной жизни.