Анна Велозо - Небеса нашей нежности

Солнце уже поднялось довольно высоко, его лучи проникали в спальню, слепя Каро. Девушка прищурилась.

И тут в дверь тихо постучали.

Кто посмел потревожить их так рано утром? Хотя… Действительно ли сейчас так уж рано? Каро не знала, который час, но наверняка позже десяти.

В дверь постучали – теперь уже настойчивее. Встав, Каро завернулась в простыню и подошла к двери.

– Кто там? – спросила она.

– Горничная.

– Мы еще спим. – Девушка улыбнулась. Очевидно, что она уже не спит.

– О, простите за беспокойство. – Девичий голос дрогнул. – Можно… можно я отдам вам чистые полотенца для ванной?

– Ну ладно, – проворчала Каро. – Давайте.

Она отперла, и в тот же миг кто-то толкнул дверь с такой силой, что девушку отбросило к стене.

– Где он? Где этот мерзавец?! Я его убью!

Каро не сразу поняла, что мужчина, ворвавшийся к ним в номер, – это ее брат Эдуардо. Что он тут делает?

Не успела Каро осознать, что случилось, как Эдуардо уже метнулся в спальню и прицелился из пистолета в фигуру на кровати.

– Нет! – крикнула Каро и кинулась на брата.

Тот оттолкнул ее – с такой силой, что девушка упала и ударилась головой об угол комода. Послышался хруст ломающейся кости – и выстрел.

Затем все поглотила тьма.

Как же омерзителен этот снег! Разве он не должен быть белым? Чистым, свежим, прохладным? Откуда это слово – «белоснежный», а? Не так она его себе представляла.

Любой житель тропиков, никогда не видевший снега, мечтал о сказочной метели, кружащих пушистых снежинках, белом пологе, укутывающем землю, и волшебстве зимы, от которого загораются глаза детей.

Теперь же оказалось, что снег серый. А иногда и черный. Мокрый, холодный и грязный. Гадкие серые кучки снега лежали на трамвайных рельсах и на ступеньках, ведущих в метро. Владельцы магазинов отодвигали снег на участках перед своими лавками к краю тротуара, и на этих горках собирался весь мусор, который бросали прохожие. Отвратительно! Только там, где не проезжали машины и не ходили люди, снег оставался белым: на крышах домов, голых ветвях деревьев, вывесках.

Бель была разочарована зимой в Европе. Невыносимый холод! Даже одежда не помогала, сколько ни кутайся. Из носа текло, глаза слезились от ледяного ветра. Да и люди вокруг казались недоброжелательными. Но можно ли их упрекнуть в этом? Бель и сама была не в лучшем расположении духа. А мертвая природа? Ни зелени, ни пения птиц, ни запаха земли, цветов, жизни. На бульварах пахло выхлопными газами, в парках и скверах – едва ли заслуживавших такого названия, неприглядных, заброшенных, с узловатыми черными деревьями – вообще не ощущалось никаких запахов, а в метро просто воняло.

Бель так радовалась предстоящей поездке на метро – но реальность отрезвила ее. Переполненные вагоны, люди в промокших шерстяных пальто – тут разило мокрой псиной, а в подземных переходах – тухлыми яйцами.

Да и зимний гардероб Бель представляла себе иначе. Как и любая жительница Рио, Бель обожала шарфы и мелкие аксессуары, которые не наденешь в жару. Ну что ж, теперь, когда без шерстяных чулок, теплого нижнего белья и шарфа на улицу не выйдешь, никакого удовольствия это не приносило. Почему в модных журналах всегда печатают фотографии элегантных дам в меховых шубках, но ни намека нет на мокрые ноги, синие губы и наэлектризованные волосы? Почему никто не сказал ей, что дни зимой такие короткие? В четыре уже темнеет! Это ненормально.

Короче говоря, Бель не получала удовольствия от пребывания в Париже.

А вот у Августо было отличное настроение. Ничто его не огорчало – ни холодная сырая погода, ни серый огромный город с неприветливыми людьми. Августо наслаждался каждой секундой пребывания здесь. Жизнь так прекрасна, и она станет еще лучше, он верил в это. Шоу Бель ждет оглушительный успех, Августо в этом не сомневался. В сером тоскливом городе, где на деревьях нет листьев, а людям приходится застегивать одежду на все пуговицы, каждому захочется насладиться теплом, яркими красками, зажигательными ритмами и красотой полуобнаженной танцовщицы. Людям понравится Бель. Они толпой повалят в варьете, где Бель уже договорилась о выступлении, и ее шоу позволит им позабыть о серых буднях, а веселая самба и кокетливые песни на время избавят горожан от мыслей об этом несчастье, которое они называли зимой.

Бель и Августо прибыли во Францию две недели назад, а потом еще два дня ехали из портового городка на побережье Атлантики в Париж. Но их триумфальное прибытие в этот город любви, мировой центр культуры и искусства, оказалось не столь грандиозным, как они себе представляли. Погода с самого начала была омерзительной: дождь со снегом и ледяной ветер. Люди на улицах просто игнорировали их, когда они пытались узнать дорогу. А их жилище, типичная chambre de bonne, комнатка для прислуги, о которой договорился его тесть через каких-то своих знакомых, оказалась маленькой и грязной. Из всех щелей там дуло.

Такое сложно назвать хорошим началом, но Августо не терял оптимизма. Да и отчего ему печалиться? Удача улыбнулась ему, еще и как! Полгода назад они с Бель поженились, сыграли чудесную свадьбу, и у алтаря Августо даже прослезился от счастья. Кроме жены, он обрел новую семью. Парень полюбил родных Бель всем сердцем. И они его полюбили. Его тесть и теща, братья и сестра Бель, ее бабушка привязались к Августо и относились к нему так, словно он всегда был членом этой семьи. Думая о них, парень испытывал глубокое чувство родства, и это было неописуемо. Он не мог понять, почему Бель постоянно спорит с матерью и иногда ссорится с братьями и сестрой. Господь осчастливил да Сильва таким даром, а они его не ценят. Когда у них с Бель появятся дети, Августо позаботится о том, чтобы каждый из них ценил свою семью.

Но о детях речи пока не шло, и это было единственным, что омрачало счастье Августо. Не то чтобы он хотел завести ребенка прямо сейчас, напротив. Если бы Бель забеременела, это разрушило бы все ее мечты о карьере. Да и они были еще очень молоды, можно подождать пару лет. Но ждать было нелегко. Будь воля Августо – и они с Бель занимались бы любовью при каждой удобной возможности. Но ему приходилось подавлять свои желания – чаще, чем ему хотелось бы. Даже в те дни, когда вероятность забеременеть была очень низкой, Бель ему отказывала. Что ж, надо дать ей время.

– Ты не можешь заклеить дыры газетами? Тут так холодно, что я умру, так и не появившись на сцене, – взмолилась она.

– Ну, для этого мне нужна газета. А это значит, что придется спускаться с седьмого этажа, а потом подниматься. И наверняка я промочу ноги.

– Пока будешь бегать туда-сюда, ты хотя бы согреешься, – возразила Бель.

– Кроме того, самая дешевая газета стоит пятнадцать сантимов. Мы не можем себе этого позволить.

– Августо, пожалуйста. Мне холодно.

– Ну хорошо. Посмотрим, что я смогу сделать.

Выйдя на бульвар Клиши, Августо направился к газетной лавке у станции метро «Пигаль».

Непросто было объяснить продавцу, что ему нужны старые газеты: Августо не умел говорить по-французски, а продавец оказался человеком, напрочь лишенным фантазии. Или он просто притворялся тупым. Августо не в первый раз сталкивался с подобным поведением в Париже. Да что не так с этими людьми? Им что, трудно улыбнуться? Почему бы не попытаться понять, что Августо пытается втолковать им при помощи языка жестов? Но все относились к нему враждебно. Владелец лавки даже принялся махать руками, отгоняя Августо, точно муху, и осыпая ругательствами. Августо не нужно было знать французский, чтобы понять брань.

Но ему повезло – он уже собирался выйти на улицу, когда в лавку вошел какой-то португалец.

– О, вы из Бразилии? – сразу понял незнакомец, услышав, как Августо ругается себе под нос.

– Слава богу, наконец-то кто-то говорит на нормальном языке! – с облегчением воскликнул Августо.

Рассмеявшись, португалец спросил, что ему здесь нужно.

– Я пытаюсь раздобыть вчерашние газеты, сеньор. Хотелось бы получить их бесплатно. Мы живем на верхнем этаже. – Августо указал на роскошное здание неподалеку. Кто бы мог подумать, что внутри оно такое обшарпанное! – И из окон дует.

Португальцу не нужно было объяснять, что у него мало денег.

Мужчина подошел к владельцу лавки и на безупречном французском изложил ему ситуацию. И тогда – о чудо из чудес! – продавец улыбнулся, обнажив ряд кривых желтоватых зубов. В Бразилии белые следили за своими зубами, и это зрелище потрясло Августо, но лицо продавца вдруг показалось ему приятным.

Покопавшись под прилавком, мужчина извлек оттуда стопку газет и, что-то доброжелательно бормоча по-французски, сунул их Августо в руки. Конечно, парень не понял ни слова, но интонация позволяла предположить, что продавец говорил что-то вроде: «Выложите ими кровать, зима будет долгой».

– Не сжигайте их все сразу, – перевел португалец.

– О нет, я буду экономен. И… эм… спасибо. Если я могу вам чем-то помочь…

Августо понятия не имел, как отплатить незнакомцу за его доброту, но предложить свою помощь стоило.

– О, если бы я оказался в такой ситуации, вы, несомненно, помогли бы мне. Это само собой разумеется. – Португалец повернулся к владельцу лавки и что-то сказал. – Я объяснил ему, что вы бразилец. Тут терпеть не могут африканцев, но к бразильцам относятся хорошо. И я сказал ему, что ваша супруга ждет ребенка и ей нельзя мерзнуть. Думаю, в будущем вам не придется разыгрывать тут пантомиму, чтобы получить вчерашние газеты.

– Это… – От благодарности Августо едва не расплакался.

– Всегда пожалуйста. – Попрощавшись, португалец ушел.

Августо повернулся к продавцу, широко улыбнулся и отважился произнести свое первое слово на французском:

– Merci [lvi].

Талант Августо найти подход к любому человеку оказался настоящим даром. Он добывал еду бесплатно, забирал вчерашнюю выпечку и подгнившие овощи, даже подружился с парой торговцев в своем районе. Он всем представлял Бель, раз за разом повторяя одно и тоже слово, оказавшееся ключиком к сердцам парижан: Bresil. Бразилия.

Красивая девушка и мечта о вечном солнце – этого хватало, чтобы бесплатно выпить кофе в баре на углу или получить у консьержа немного теплых вещей.

– Почему мы живем, как нищие? – не могла понять Бель. – У нас ведь есть деньги. И через неделю я начну выступать, значит, нам хватит средств, чтобы прожить без милостыни.

– Если ты не заметила, жизнь тут невероятно дорогая. Кофе стоит в десять раз дороже, чем дома, а апельсины – настоящая роскошь. На деньги, которые мы платим за эту каморку, мы могли бы снять дворец в Рио. А что до твоей работы, ты же сама знаешь, как это ненадежно. Вдруг тебя уволят? Я не хочу идти на риск. Вначале придется затянуть пояса.

– Ужасно так жить. Я хотела бы, чтобы ты водил меня в дорогие рестораны, чтобы мы пили вино…

– Скоро, meu amor, скоро мы сможем себе это позволить.

– Если ведешь себя как бедняк, начинаешь думать как бедняк. Мне кажется, мы быстрее добились бы успеха, если бы притворялись богачами из экзотической страны. Тогда весь цвет Парижа приглашал бы нас в салоны, хвастался знакомством с нами.

Августо, поразмыслив над этим, решил, что в идее Бель что-то есть. Что-то соблазнительное. И правильное. Но ему претило тратить все сбережения на один-единственный обед и на следующий день не знать, хватит ли денег на то, чтобы выжить.

– Потерпи немного, любимая. Я уверен, ты очаруешь парижан своим шоу. Тогда мы пересмотрим условия твоего контракта, купим себе красивую одежду – и сможем делать вид, что мы, как ты выразилась, богачи из экзотической страны. Но сейчас, в таком виде, никто нас не примет.

Бель печально посмотрела на себя в зеркало. Она взяла из дома самую теплую одежду, но тут этого оказалось недостаточно. Блузка с длинным рукавом и вязаная кофта – и с этим она собиралась пережить зиму? Ха! После приезда в Париж молодой паре сразу пришлось потратить почти все «карманные деньги», которые дал им Фелипе, на плотные брюки, свитеры, чулки, зимнюю обувь, пальто и шапки. И теперь мало того, что денег нет, так еще и холодно. И она выглядит как толстая колбаса. Сырость и холод пробирали до костей, и при одной мысли о том, что придется выйти на сцену в легком костюме, Бель бросало в дрожь. Она надеялась, что в варьете хорошо топят. Иначе как она сможет сплясать самбу?

Но опасения Бель оказались необоснованными. В первый рабочий день она сразу согрелась под светом софитов. Все началось с короткой – слишком короткой! – репетиции с музыкантами, почти ничего не знавшими о южноамериканских ритмах. В танце Бель разогрелась – впервые после приезда в Европу она не мерзла! Как это было великолепно!

Директор театра посмотрел на ее выступление всего пару секунд, удовлетворенно кивнул и ушел, даже не взглянув на костюм Бель. Августо думал, что сможет обсудить с начальством выступление Бель, поболтать, внести какие-то изменения в программу. Теперь же он был разочарован. Да и театр ему не понравился – он ждал чего-то большого, роскошного, а варьете оказалось темной обшарпанной забегаловкой, где пахло сигаретным дымом, а красный бархат на сиденьях поистерся.