Лина Мур - Небеса всё знают

– Джесс? – Поворачиваюсь к девушке, быстро стирающей слёзы.

– Конфета, ты чего? – С испугом спрашивая, подхожу к ней и поворачиваю к себе.

– Я…я так счастлива. У нас получилось… мама рада, и она плакала. У нас получилось. Я… не могу остановиться… это от счастья. Спасибо тебе… спасибо за всё, – сумбурно объясняет она и ещё хлеще начинает плакать.

– Боже, Джесс, иди ко мне, – притягиваю её к своей груди и прекрасно её понимаю. Женщины имеют право быть эмоциональными, а мужчины наслаждаются этим. Нет, не слезами, а тем, что эти странные создания всему отдают частички своего сердца и проносят через себя чувства.

– И ты не сможешь спать со мной сегодня, – шепчет она, поднимая ко мне голову. Прислушиваюсь к тому, чтобы никто не шёл сюда.

– Нам надо им сказать, Джесс.

– Нет, Флинт, нет. Я не хочу…

– Не хочешь? – Шёпотом возмущаюсь я.

– Нет. Ты уедешь, а если они будут знать, то только представь… боже, нет. Не разрушай этого, прошу тебя. Не надо, давай всё оставим так, как есть, – она мотает головой, отстраняясь от меня.

– А если не уеду? Ты назвала меня своим, а чужим быть больше не желаю, – упрямо заявляю я.

– Не будем торопиться, хорошо? Я сейчас не могу подобрать слов, но и не отрекаюсь от того, что сказала. Подгадаем время, идёт?

– Хорошо. Но я не собираюсь долго ждать, потому что не уеду отсюда без тебя, – с напряжением смотрю в её глаза.

– Обсудим это позднее. Слишком неожиданно они вернулись, и я пока потеряна, – Джесс потирает лоб, и только сейчас я замечаю, что она снова бледна, её тело даже сотрясает мелкая дрожь. Она едва стоит на ногах от пережитого.

– Конфетка, прости. Конечно, не будем торопиться с этим. Я уберу здесь всё, иди спать, – мягко произношу я.

– Я могу помочь…

– Джесс, спать. Живо, и я приду, чтобы проверить это. Хотя бы поцелуй оставлю на всю ночь, – перебивая её, качаю головой, и она кивает.

– Хорошо. Тогда спокойной ночи, Флинт. До завтра.

– До завтра.

Джесс уходит, а мне предстоит теперь обдумать будущее. Я уверен, что она боится признаться в своих чувствах и наших отношениях родителям. Поэтому это теперь моя забота, как сделать так, чтобы забрать её и не разругаться снова с сестрой. А, может быть, они догадаются, что красоту невозможно создать без чувств. Ведь именно её мы подарили им. Но я ни за что не откажусь от новой дороги, которую выбрал сегодня окончательно. Правильной дороги, ожидающей нас обоих.

Заглядываю в спальню Джесс через смежную дверь ванной комнаты и разочарованно вздыхаю. Чёрт, только начало десятого, а её уже нет. Могла бы подождать меня, чтобы я первым увидел её, пожелал хорошего дня и, вообще, я хочу просыпаться и встречать каждый новый день с этой девушкой. Да, несколько глупое и ненормальное желание. Но оно родилось внутри именно за эту ночь. Я настолько привык к ней, к разговорам по ночам, к тому, как она обнимает меня, и я чувствую это даже сквозь сон. Хотя такую привязанность очень сложно объяснить. Ты вроде бы спишь, не слышишь ничего, видишь картинки, но сердце знает, что Джесс рядом и не тревожит тебя. А вот эта ночь прошла ужасно. Мне не хватало её, всё внутри ломало даже во сне, и в итоге я опоздал и не смог быть первым. Мне кажется, что есть что-то особенное в том, когда ты просыпаешься. Ты иногда это делаешь один, тебя не волнует женщина, лежащая рядом, а только мысли о том, что наступил очередной день. Различие между этим огромное. Очередной день намного хуже, чем новый. Раньше я не понимал этого, а сейчас чертовски ясно прозрел.

Нахожу на кухонном столике записку: «Завтрак в моей новой беседке». Улыбаясь, выхожу на задний двор, щурясь от яркого и уже припекающего утреннего солнца.

– Доброе утро, Флинт. От отпуска осталась ещё пара дней, и я не теряю это время даром, – Зои раскачиваясь в одном из кресел, попивает холодный лимонад.

– Доброе. Ты хорошо смотришься, – киваю ей и опускаюсь на скамейку с подушками, которые делала Джесс. Быть здесь особо приятно именно по этой причине.

– Спасибо. Сегодня на завтрак у нас пирог с абрикосами, есть чай и кофе, а также домашний лимонад. Ох, я пока не могу привыкнуть к другому часовому поясу, – сестра указывает на столик, который неожиданно появился здесь.

Зои ловит мой взгляд, прикованный к плетёному, белому предмету мебели и улыбается.

– Джесс поставила. Когда-то Скот тоже хотел создать нечто подобное, но у него времени не было, затем финансовые трудности, работа, и как-то всё забылось. А этот столик он сделал первым, – поясняет сестра.

– Понятно. Зои, я хотел бы помочь вам справиться с этими трудностями. Знаю, подожди, – обрываю её только зарождающееся возмущение взмахом руки, – ты сейчас начнёшь уверять меня в том, что вам ничего не нужно. Ложь. Давай, будем честными. Мы брат и сестра, не чужие люди. Я многое узнал и увидел за время, пока вас не было. Вам необходимо поменять крышу, также в подвале ужасно пахнет сыростью и плесенью, а она может быть опасна для здоровья. Помимо этого, ты пашешь, как и Скот, но ничего не меняется. Карвер астматик, и последнее – Джесс. Это её рук дело. Она создала невероятно талантливый эскиз с расчётами по строительству беседки. И я бы хотел, чтобы она поступила на ландшафтного дизайнера. Это её стезя, а не экономика. В моих же силах помочь вам.

Делаю глоток кислорода и серьёзно смотрю на сестру, которая, кажется, находится в лёгком шоке от моей твёрдой речи.

– Флинт, мне очень приятно, что ты хочешь это сделать, но я не могу решить за всех. Ты прав, у нас достаточно проблем и то, что ты однажды помог нам с лекарством для сына, мы очень ценим. Но я не желаю, чтобы это выглядело, словно мы тебе на шею сели. Да и поверь, нам хватает. Да, не так дорого одеваемся, и продукты у нас не самые изысканные, но мы не претендуем войти в элиту нашего города. Нам хорошо. Что касается Джесс, то это только она должна решить. Я бы тоже хотела, чтобы её мечта сбылась, но её сложно переубедить, – Зои выпрямляется и отставляет бокал на столик.

– Глупости. Понимаю, что сложно Скоту будет принять мою финансовую помощь, поэтому мне нужна ты. Я закуплю строительный материал, пришлю его вам, а также познакомился с ребятами, которые готовы работать. Они делали эту беседку и, предполагаю, с удовольствием помогут. Я всё оплачу, но тебе придётся немного схитрить и обмануть мужа, сказать, что это списанный товар, который я предложил вам, и ты согласилась. Я буду присылать деньги каждый месяц, к примеру, по тысяче долларов на твой счёт. Об этом тоже необязательно знать Скоту. И всегда буду готов оплатить лекарства для Карвера.

– Боже, ты серьёзно? – Изумляется Зои.

– Конечно. Вы моя семья, и мне не жалко ничего для вас. А вот с Джесс необходимо поговорить вам обоим. Она думает, что вы не справитесь без неё, так нельзя. Она должна увидеть мир, а я хочу его показать. Я возьму полностью на себя её содержание в Нью-Йорке и обучение. У меня просторная квартира, она не будет ни в чём нуждаться. Практику сможет проходить у меня, и я планирую взять её к себе в будущем. Она достигнет многого, но не здесь. И это всё вы должны ей объяснить.

Замолкаю, ожидая с волнением ответа, ведь если всё получится, и я заберу с собой свою конфетку, то и объясняться не придётся. Мы начнём жить вместе, ещё лучше узнаем друг друга, и это поможет нашему совместному будущему. Они свыкнутся с мыслью, что она живёт со мной, и так легче будет поделиться с ними моими планами.

– Оно тебе надо, Флинт? Думаешь, ей будет приятно смотреть на то, как ты развращён там? Да, сейчас этот город сдерживает тебя, и ты поддался минутным порывам помочь, но там ты другой. Я помню, каким ты был на свадьбе. Я не желаю, чтобы Джесс разочаровалась в тебе, пусть лучше не знает о другой твоей стороне, – явная злость сквозит в голосе сестры, и это неприятно ударяет по груди.

– Но я изменился! – Возмущаюсь этому.

– Сейчас да, но ты не можешь быть таким же там, Флинт. Я всё понимаю, но не отпущу Джесс с тобой. Если я потеряю в этом городе ещё и дочь, то с ума сойду. Тебя мы там потеряли.

– Господи, Зои, что мне сделать, чтобы ты поверила мне? Я признаю свои ошибки, признаю своё гадкое отношение к вам. Виновен. Неужели, ты будешь это припоминать мне всю жизнь? И из-за собственных страхов не дашь Джесс двигаться дальше? Это эгоизм, – под властью эмоций поднимаюсь с подушек.

– Я верю тебе, но верю Нью-Йорку. Да, возможно, это эгоизм матери к своему ребёнку, и страх, но мой ответ – нет. Джесс пусть выбирает, кем она хочет быть, но не в Нью-Йорке, – отрезает она.

– Хорошо, Лос-Анджелес, Вашингтон, другие города, где есть хорошие учебные заведения, и она сможет развиваться. Я перееду туда, открою филиал и буду с ней.

– Зачем тебе это? Почему ты так хочешь забрать её, Флинт? – Прищуривается Зои.

– Потому что не желаю, чтобы она окончила свои дни, работая на вас! Здесь нет даже парней, достойных её! С кем она будет? С рокером или же с любителем повеселиться, пьяницей или разнорабочим? Что её ждёт здесь, Зои? Ничего. Она будет, не щадя себя помогать вам, и нет, я это ценю и очень. Но и вам помогут деньги, которые я предлагаю. Она должна быть для этого мира чем-то большим, а не человеком, обязанным вам за приют! У неё огромная энергия творить и дарить себя людям, а ты обрываешь это! Запираешь её в этом чёртовом доме, как это делали наши родители с нами! Это было одной из причин, почему я убежал и не желал возвращаться! Чёрт, Зои, услышь меня, я позабочусь о ней, и не дам совершить ошибки, которые делал сам. А она это творит!

– Ты неблагодарная скотина, Флинт! – Кричит Зои.

– О, да, я был именно таким, но я благодарен и тебе, и родителям, просто сейчас я вижу всё иначе. Ты знаешь, что она курит? Знаешь, что трахалась с парнем у вас в доме? А вечеринка? И это моё отражение, понимаешь? Я делал то же самое, как протест! Но не позволю ей подохнуть в одиночестве из-за твоего эгоизма. Я заберу её, сделаю всё что угодно, но не дам вам отнять у неё будущее! – Взрываюсь, хотя это опасно для моего мира. Он пошатнулся, потому что единственное счастье и свет для меня запирают здесь. И хочется крикнуть в лицо сестры, что она моя! Моя девушка, с которой я сплю, в которую влюблён, и хочу отдать всего себя за эту возможность продления наших отношений! И буду бороться за неё!

– Она бросит курить, когда сама дойдёт до этого. А парни, я уже говорила, что меня это не волнует. Пусть, но она рядом. Я не позволю тебе забрать её, она моя дочь!

– Она не твоя дочь, Зои! Она тебе неродная! Чего ты боишься? Что она сможет достичь того, чего не сделала ты? Зачем ты поощряешь этот вульгарный образ, чтобы казаться супермамой в её глазах? Это полный бред, Зои! Вспомни нашу маму, она ругала нас, спорила с нами и объясняла, что хорошо, а что плохо! И только со мной Джесс стала собой. Ты видела её вчера, да? Так вот: ни грамма косметики, никаких беспорядочных половых связей и вечеринок. Она была увлечена своим проектом, потому что он ей интересен. Но если ты продолжишь в том же духе, то снова начнётся ад для неё. Зои, прошу тебя, подумай, я не хочу ссориться с тобой, но пришло время признать, что твоя опека завершилась. Она должна лететь, увидеть какие небеса в разных уголках планеты. Хотя бы ради неё, ради её счастья. Зои, прошу тебя, я хочу лучшего для неё, как и ты, – огибая столик, подхожу к сестре и опускаюсь на корточки.

– Прости, если мои слова обидели тебя и были резкими, но это правда. Ты права, у меня за спиной достаточно тёмных пятен, чтобы судить тебя, и я не хочу, чтобы в будущем она винила вас во всём. Попробовать-то можно, если ей не понравится, если душа её будет рваться обратно, то она вернётся. Ты говоришь, что даёшь ей свободу выбора, но на самом деле ты ограничила её в этом. Наши родители ни разу нам не говорили о своих проблемах, хотя они были. Они не вынуждали нас работать, а Джесс это делает, – полный шок в глазах сестры, но раз это поможет мне, то следует дальше давить.

– Да, она играет на фортепиано в ресторане, чтобы заработать денег для вас. Она оплатила часть вашей поездки, позволяя вам отдохнуть. Она прекрасная дочь, она безумно любит вас и пытается ответить на ваши чувства к ней, но так нельзя.

– Боже, это правда? Она работает? – Шепчет Зои.

– Я сам это видел.

– Господи, какой ужас, она ни разу не сказала об этом. Я не думала… не думала, что она считает себя обязанной нам. Я же старалась, Флинт, дать ей всё…

– И ты это дала, но пришло время отпустить её одну, чтобы она тоже нашла своё место. Ты навсегда останешься её мамой, но возможность решать, действительно, самой, обязана ей подарить. Не упоминая о ваших проблемах, мы с ними справимся, обещаю.

– Я боюсь отпускать её, как это было с тобой, братик. Мне же так одиноко было без тебя, а она очень похожа на тебя. Её привычки, характер, высказывание, жажда творить и жить, словно я смотрю на тебя и это так страшно, – тихое признание, сопровождаемое слезами, ставит всё на свои места.