Уин запер дверь, и они спустились вниз по широкой лестнице. Нежный, тонкий запах ее духов возбуждал его. Ему безумно хотелось хотя бы дотронуться до девушки, но он сказал себе: «Нет!» А ведь так естественно было бы взять ее под руку или покровительственно поддержать за талию…

Усилием волн Уин напомнил себе о цели ее визита. Она пришла не к лорду Уинстону Брэдфорду, а к отцу Брэдфорду. Кроме того, единственное, что ее интересовало, — это, разумеется, венец. Тем не менее, он не мог не восхищаться ее легкой, грациозной походкой.

Они спустились в вестибюль и уселись в кресла в углу холла. Уин облегченно вздохнул:

— Что-нибудь случилось, мисс Паркер?

— Пожалуйста, зовите меня Алекс, святой отец.

— Хорошо, Алекс. С большим удовольствием. Но что привело вас сюда? Отец вернулся?

— Нет, поэтому я и пришла. Сегодня я получила от него письмо, — сказала она, сдерживая волнение. Одним из ее принципов было говорить только правду. Честность была для нее так же необходима, как воздух или вода. Лгать священнику казалось ей чудовищным. Единственное, что давало ей силы, была мысль об отце.

Его жизнь зависит от нее. Она должна говорить убедительно, так, чтобы святой отец Брэдфорд ей поверил.

— Я надеюсь, новости хорошие?

— К сожалению, ничего особенно радостного. Возникли проблемы, возможно, он не вернется и через месяц.

Уин нахмурился:

— Понятно.

— Отец Брэдфорд, — начала она снова, подбадривая себя тем, что хотя бы часть из сказанного ею будет правдой. — Я знаю, отец не хотел бы подвергать венец риску, ведь всякое может случиться, пока мы будем ждать его. Если вы не возражаете, мы могли бы отправиться без него, а он нас потом догонит. Я готова ехать хоть завтра. — Алекс, затаив дыхание, ждала ответа.

— Я ценю ваш энтузиазм, но, мне кажется, это не лучшее решение. Надо дождаться профессора.

— В этом нет необходимости, — настаивала она, стараясь не показывать своего отчаяния. — Книга у меня, и я знаю об истории венца столько же, сколько и отец.

— Не сомневаюсь! Вы очень компетентны. Меня больше беспокоит, в каком составе мы отправимся. Вы, молодая и одинокая женщина, не можете ехать с двумя мужчинами, которые не связаны с вами родственными узами. Будет ли благоразумно с вашей стороны предпринять такое путешествие?

— Вряд ли моя репутация пострадает, если я буду с вами, святой отец. Вы были бы мне вроде компаньонки, а в этом случае присутствие другого мужчины мне не страшно. Лоуренс подчеркивал, что вам можно полностью доверять, что вы — честнейший человек на свете. Разве он был неправ? — с вызовом спросила Алекс. Она не могла упустить шанс спасти отца и хотела убедить священника любым способом.

— Нет, нет, конечно, нет. Я думал о сложностях, связанных с организацией путешествия, и о вашей репутации. Мы не представляем, куда нас заставит поехать загадка Лоуренса, это может оказаться сложнее, чем нам кажется. — Уин не хотел показаться грубым, однако подумал, что никогда не встречал такой настойчивой женщины. Опять-таки, он не знал, как себя вести в роли священника. Ему трудно было представить отношения между священником и молодой женщиной. Приходилось постоянно напоминать себе, что нельзя смотреть на Алекс как на привлекательную девушку и что ему предстоит только духовное общение с ней. Он не привык себя ограничивать в чем-либо, и дядя Эдвард, наверное, изрядно веселится, наблюдая с небес за его мучениями. В этом он не сомневался, зная дядино чувство юмора.

— Возможно, вы правы, но я не боюсь трудностей. Особенно, если нас ждет достойная награда. Мы должны думать только о венце.

Алекс ждала ответа. Уин напряженно думал, взвешивая все «за» и «против». Тогда Алекс, желая быть более убедительной, протянула руку и сжала его пальцы.

— Это так много значит для меня и для моего отца. Я обещаю, что не стану причинять неудобства, не стану ни на что жаловаться. Я хочу найти венец — и чем быстрее, тем лучше.

Она подняла глаза. Ей хотелось, чтобы он прочел в ее взгляде искренность и мольбу. На этот раз в ее словах не было и тени обмана.

Прикосновение руки Алекс заставило его забыть обо всем на свете. Когда их взгляды встретились, Уину показалось, что время остановилось, и что в мире нет ничего, кроме этих чарующих глаз. Инстинктивно он накрыл ее руку своей. Пальчики ее были такими мягкими, тонкими, изящными…

— Я понимаю. Думаю, что Мэтт согласится с нами.

— Так вы не против того, чтобы я поехала с вами?! — радостно воскликнула она, отнимая свою руку.

— Нет. Все в порядке. — Уин мог назвать ей десятки причин, почему он был против того, чтобы она поехала с ними. Но ее улыбка заставила его забыть о веских доводах.

— Тогда надо отправляться прямо сейчас. Нет времени медлить.

Он снова вспомнил о Филиппе и Роберте и настойчивое предупреждение Лоуренса относительно своих сыновей. Чем скорее они уедут из Бостона, тем лучше.

— С нами поедет Мэттью Маккитрик. Лоуренс дал ему третью книгу.

— Никогда его не встречала… Пожалуйста, приведите его сегодня ко мне, там мы все и обсудим.

— Хорошо.

— Скажем, часов в семь вечера, ладно?

— Мы придем.


Вечером они собрались в доме Паркеров. Уин представил их друг другу:

— Александра Паркер, это Мэтт Маккитрик. Мэтт, это мисс Паркер.

— Пожалуйста, зовите меня Алекс, — ответила она с дружелюбной улыбкой и протянула Мэтту руку, — совсем не обязательно сохранять официальный тон.

Мэтт улыбнулся и пожал ее руку.

— Тогда я — Мэтт. А как нам называть вас, святой отец? Впереди у нас целый месяц или даже больше совместной работы. За это время мы станем настоящими друзьями, водой не разольешь.

Что-то в несколько фамильярном тоне Мэтта раздражало Уина.

— Мое имя Уинстон, но друзья зовут меня просто Уин, — ответил он, недовольно ожидая, когда же Мэтт, наконец, отпустит руку Алекс. Когда Мэтт разжал пальцы, у него отлегло от сердца.

Алекс заинтересованно посмотрела на Уина:

— Уин… Какое необычное имя.

Называя его по имени в первый раз, она отметила, как оно подходит ему. Он был сильным, умным человеком, она не сомневалась, что проигрывал он редко.

— Да… — промямлил он, стараясь не думать, как прекрасно прозвучало его имя в ее устах. Он решил поскорее перейти к делу. — Может, посмотрим книги? Если мы собрались уезжать завтра, не мешало бы осведомиться, куда нам надо держать путь.

— Вот моя первая книга. — Алекс вручила ему книгу.

Уин открыл ее и громко прочел:

«На запад держите ваш путь,

Где два водных потока, дружно сливаясь,

Струю образуют едину».

— Поскольку мы не имеем никакого представления о том, где Лоуренс спрятал венец, это может относиться к любому месту западнее Бостона.

Уин продолжал:

«Так же два сердца должны в одно слиться,

И сбудется все, к чему разум наш быстрый стремится.

Первый ваш спутник из Галлии дикой,

На внешность его не взирайте.

Часто убогая внешность скрывает прекрасную душу.

Пусть вами движет не грязная похоть, а чистая вера,

Что отверзает созданью из праха небесны врата».

Он дочитал и взглянул на остальных:

— Что вы об этом думаете?

— Давайте посмотрим карту. — Мэтт разверну один из рулонов, которые он принес с собой. Все столпились вокруг стола.

— Во-первых, надо смотреть на реки, во-вторых, искать что-нибудь, связанное с Францией, — заметила Алекс. Она наклонилась над картой.

— Здесь и Огайо, и Миссисипи, и Миссури, и Бог знает сколько еще рек, — ответил Мэтт, указывая на многочисленные «водные потоки».

— А что тут есть похожего на «проводника из Галлии дикой», с «прекрасной душой»? — Она рассматривала Миссисипи и вдруг поняла, в чем дело: — Смотрите! Это Сент-Луис, город, основанный в честь Людовика Святого! Миссисипи впадает в Миссури к северу от города. Это должно быть там!

— Как туда добраться? — спросил Уин.

— Быстрее всего — на поезде. В зависимости от обстоятельств мы сможем быть там максимум через неделю, — ответил Мэтт. — Завтра утром я возьму билеты.

Все трое удовлетворенно переглянулись. Поиски начались!

— Трудно поверить, что мы действительно найдем венец. — Глаза Мэтта светились энтузиазмом и радостным возбуждением.

— Я вас так понимаю! Мы с отцом искали его долгие годы, а сейчас… — Алекс сразу же раскаялась, что упомянула отца. Она не хотела вспоминать, что он в тюрьме и ему грозит опасность, ведь братья Энтони не оставят его в покое…

Она почувствовала себя виноватой перед Мэттом и отцом Уином: они не простят ей, если узнают, что она собирается делать.

Уин истолковал этот печальный тон как сожаление, что ее отец не едет с ними.

— Если вы хотите подождать, пока вернется профессор, мы готовы, — предложил Уин в последний раз.

— Нет-нет! Я не хочу ждать. Еще неизвестно, когда он вернется, а мы уже и так потеряли много времени. Давайте найдем венец сами.

— Хорошо. Отец Уин, раз вы глава нашей экспедиции, то скажите, что вы собираетесь сделать с венцом, когда мы найдем его? Лоуренс оставил какие-нибудь указания? — спросил Мэтт. Не могли же они распилить Венец Желаний на три части, а продать его Мэтт и помыслить не мог.

— Насколько я знаю, Лоуренс доверял нам больше, чем кому-либо. Уверен, мы примем правильное решение, когда придет время.

— Я бы хотел, чтобы венец хранился в безопасном месте. Лучше в музее, — сказал Мэтт. — Все должны иметь возможность любоваться его великолепием.

— А вы что думаете, Алекс?

— Я думаю, что венец — одно из самых совершенных сокровищ, когда-либо созданных человеческими руками. С ним надо обходиться бережно. Венец — причина стольких страданий. Надеюсь, после того, как мы найдем его, он будет приносить только радость и счастье.

— Что думаете вы, святой отец? Какие надежды вы возлагаете на поиски?

— Я надеюсь оправдать доверие, которое оказал мне Лоуренс. Думаю, мы сумеем правильно распорядиться венцом. — Уин не сомневался, что они сумеют. Никакие деньги не заставят его отказаться от своего обещания — уберечь венец от братьев Энтони. На данный же момент его главной задачей было преодолеть влечение к Алекс, сдерживать себя в течение долгих дней и ночей, будучи практически наедине с ней. Неизвестно, в какие края заведут их поиски, но он надеялся, что с честью перенесет все испытания. Он сделает это для дяди Эдварда. Он не заставит дядю стыдиться за своего племянника.

— Мы почтим память Лоуренса, когда найдем венец. Ему было бы приятно узнать, что он сделал правильный выбор, когда прислал нам книги с зашифрованной задачей, — сказал Мэтт.

— Конечно, — промолвила Алекс, смутившись. Ее ужасная тайна жгла ее. Она должна будет предать отца Уина и Мэтта! Ей казалось, что проклятие венца уже начинает распространяться на нее.

— Я сообщу вам обоим, когда найду завтра подходящий поезд. Постараюсь сделать это побыстрее, — сказал Уин, собираясь уходить.

— Я буду ждать, — ответила Алекс, провожая гостей до двери.

Они пожелали девушке спокойной ночи и удалились. Алекс смотрела им вслед, наконец, ночная тьма поглотила их силуэты.

Оставшись в одиночестве, Алекс налила себе чашку горячего чая и села в гостиной. Ее настроение колебалось между отчаянием и восторгом: восторг охватывал ее при мысли о предстоящих увлекательнейших приключениях, но, вспомнив угрозы Филиппа и Роберта, она погружалась в мрачное отчаяние. Филипп сказал, что они не выпустят ее из виду. Интересно, узнают ли они, что завтра она, Уин и Мэтт отправляются в Сент-Луис?

Однако Алекс не пришлось долго ломать над этим голову. Выпив чаю, она отправилась к себе в спальню. Не успела она закрыть за собой дверь, как низкий мужской голос произнес:

— Итак, чем закончилось ваше свидание с Брэдфордом?

— Что вы здесь делаете? — испуганно вскрикнула она, прижимая руки к груди.

— Мы же обещали наблюдать за тобой.

— Я позову на помощь!

— Ну, ты же хочешь увидеть своего отца живым, не правда ли, малышка? — Филипп вышел из темноты и приблизился к Алекс с многозначительной улыбкой. С тех пор, как они с Робертом решились забраться в дом к Брэдфорду, он стал еще более циничным и жестоким. Теперь уже никакие преграды не могли остановить его. Алекс была в его власти, он мог говорить и делать все, что хотел.

— Ты… ты подонок. — В ней кипела ненависть. Если бы она была мужчиной, она заставила бы его перестать так, улыбаться! Алекс ненавидела этого человека и его брата. Когда-нибудь они получат по заслугам! Но сейчас она вынуждена подчиниться ему, и это привело ее в ярость.

— Тебе кто-нибудь говорил, как ты прекрасна, когда сердишься? — начал Филипп. Он поднял руку и потрепал ее по подбородку.

Когда его потная рука коснулась ее лица, Алекс почувствовала отвращение. И оттолкнула руку.

— Не прикасайся ко мне!

Филипп ухмыльнулся: