Мейв Бинчи
Небесный лабиринт. Искушение
Моему дорогому и любимому Гордону Снеллу
Глава первая
1949
Из кухни доносились невероятные ароматы. Бенни положила ранец и пошла на разведку.
— Торт еще не покрыли глазурью, — объяснила Патси. — Хозяйка сделает это сама.
— Что на нем будет написано? — с жаром спросила Бенни.
— Наверное, «С днем рождения, Бенни», — пожала плечами Патси.
— А может быть, «Бенни Хоган, Десять».
— Никогда не видала таких надписей на торте.
— Я думаю, такие надписи делают, когда день рождения важный. Десять лет — это круглая дата.
— Может быть, — неуверенно ответила Патси.
— А желе готово?
— Желе в чулане. Только не тыкай в него, а то останется отпечаток пальца, и нас всех убьют.
— Не могу поверить, что мне уже десять, — сказала Бенни, довольная собой.
— Да, верно, сегодня большой праздник, — рассеянно ответила Патси, натирая противень куском промасленной бумаги.
— А что делала ты, когда тебе было десять лет?
— Разве не помнишь? У меня все дни были одинаковыми, — почему-то обрадовалась Патси. — В приюте один день похож на другой. Так было до тех пор, пока я не пришла оттуда прямо к вам.
Бенни любила слушать рассказы Патси о приюте. Они оказывались интереснее историй, описанных в книгах. Там была комната с двенадцатью железными койками, хорошие девочки и плохие девочки. Однажды у них нашли в волосах гнид, и всех девочек обрили наголо.
— У вас должны были быть дни рождения, — упрямо сказала Бенни.
— Я их не помню, — вздохнула Патси. — Правда, одна монахиня говорила, что ребенок, родившийся в среду, всегда будет несчастным.
— Это было нечестно.
— Зато я узнала, что родилась в среду… А вот и твоя мать. Иди к ней и не отвлекай меня от работы.
Вошла Аннабел Хоган с тремя тяжелыми сумками в руках. Увидев, что дочь сидит на кухне и болтает ногами, она удивилась.
— Что-то ты рано сегодня… Подожди, сейчас отнесу сумки наверх.
Когда с лестницы донеслись грузные шаги матери, Бенни подбежала к Патси.
— Как ты думаешь, она купила?
— Не спрашивай меня, Бенни. Я ничего не знаю.
— Неправда, знаешь!
— Не знаю. Честное слово.
— Она ездила в Дублин? На автобусе?
— Ничего подобного.
— Но она должна была! — расстроилась девочка.
— Нет. Ее не было совсем недолго… Она ходила в город.
Бенни задумчиво облизала ложку.
— Сырое тесто вкуснее.
— Ты всегда так говорила. — Патси посмотрела на нее с любовью.
— Когда мне будет восемнадцать и я смогу делать все, что мне нравится, то буду есть все свои торты сырыми! — заявила Бенни.
— Не будешь. Когда тебе исполнится восемнадцать, ты станешь беречь фигуру и вообще не будешь есть мучное.
— Я всегда буду любить торт.
— Это ты сейчас так говоришь. Посмотрим, что ты запоешь, когда захочешь, чтобы в тебя влюбился какой-нибудь парень.
— А ты хочешь, чтобы в тебя влюбился какой-нибудь парень?
— Конечно. А как же.
— Какой парень? Я не хочу, чтобы ты ушла от нас.
— Не будет у меня никакого парня. Я — никто. Приличный парень обо мне и не подумает. Я из приюта, у меня нет ни родных, ни прошлого.
— Неправда, у тебя есть прошлое! — воскликнула Бенни. — Им будет с тобой интересно.
Но на продолжение дискуссии уже не было времени. Мать Бенни сняла пальто, вернулась на кухню и начала готовить глазурь.
— Мама, ты сегодня была в Дублине?
— Нет, детка. Мне нужно было приготовиться ко дню рождения.
— Просто я подумала…
— Знаешь, дни рождения сами не устраиваются. — Слова были резкими, но сказаны добродушно. Бенни знала, что мать тоже предвкушает праздник.
— А папа придет домой есть торт?
— Да, придет. Мы пригласили гостей на половину четвертого. Значит, все соберутся только к четырем, пить чай мы сядем не раньше половины шестого, а за торт примемся, когда твой папа закончит работу и вернется.
Отец Бенни владел магазином мужской верхней одежды, стоявшим в центре Нокглена. По субботам там велась самая бойкая торговля: приезжали фермеры из окрестных деревень и приходили мужчины, которых жены посылали к мистеру Хогану или его старому помощнику Майку — портному, работавшему в магазине с незапамятных времен. С тех пор, как молодой мистер Хоган купил этот бизнес.
Бенни обрадовалась — отец придет к чаю, и именно тогда ей будут дарить подарки. Отец сказал, что ее ждет чудесный сюрприз. Бенни знала, что это будет бархатное платье с белым кружевным воротником и туфельки в тон. Она мечтала о таком наряде с самого Рождества, когда была с родителями в Дублине и видела, как девочки танцевали на сцене в розовых бархатных платьях.
Говорили, что такие платья продают в универмаге «Клери», расположенном всего в нескольких минутах ходьбы от Набережной, на которой останавливался нокгленский автобус.
Бенни была девочкой высокой и плотной, но считала, что розовое бархатное платье сделает ее такой же изящной, какими были балерины на сцене, а ее ступни в туфельках с острыми носами и помпонами перестанут казаться большими и плоскими.
Приглашения на день рождения были разосланы десять дней назад. На праздник должны были прийти семь одноклассниц, дочери фермеров, живших в окрестностях Нокглена. И Майра Кэрролл, дочь владельцев бакалеи. У аптекаря Кеннеди имелись только сыновья, а дети доктора Джонсона были слишком малы и тоже не могли прийти. Пегги Пайн, владелица магазина женской одежды, сказала, что может прислать свою племянницу. Бенни заявила, что чужие девочки ей не нужны, и все испытали облегчение, когда услышали, что эта племянница по имени Клодах тоже не захотела идти к незнакомым.
Мать настояла на том, чтобы пригласить Еву Мэлоун. В этом не было ничего хорошего. Ева жила в монастыре и знала все секреты монахинь. Кое-кто в школе говорил: посмотрите, мать Фрэнсис никогда не ругает свою любимицу. Другие заявляли, что монахини вынуждены держать ее из милости, а потому относятся к ней хуже, чем к другим девочкам, родители которых что-то жертвуют на содержание монастыря Святой Марии.
Ева была маленькая и смуглая. Временами она напоминала эльфа; ее острые глаза вечно зыркали туда и сюда. Бенни ее и любила и не любила одновременно. Она завидовала ее быстроте, ловкости и умению лазать по заборам. У Евы была своя комната в монастыре, куда другим девочкам приходить не разрешалось. Одноклассницы говорили, что в этой комнате есть круглое окно, выходящее на город, и что Ева сидит у него и наблюдает, кто куда пошел и с кем. Она никогда не уезжала на каникулы и все время жила с монахинями. Иногда мать Фрэнсис и мисс Пайн из магазина женской одежды брали ее с собой в Дублин, но Ева никогда не оставалась там на ночь.
Когда однажды школьниц повели на прогулку, Ева показала им один коттедж и сказала, что он был ее домом. Он стоял в гуще домиков, каждый из которых окружал низкий каменный забор. Оттуда было удобно смотреть на раскинувшуюся внизу заброшенную каменоломню. Ева сказала, что когда она станет старше, то будет жить как захочет, не позволит приносить себе молоко, которое оставляют у двери, и не будет пользоваться вешалками. Свою одежду она будет класть прямо на пол, потому что ей так нравится.
Некоторые девочки слегка испугались. Никто не подтвердил рассказ Евы, но никто и не опроверг его. Ева была странная. Она могла придумать что угодно, а когда ей верили, говорила: «Обманули дурака на четыре кулака!»
Бенни не хотела приглашать Еву, но мать впервые в жизни настояла на своем.
— У этой девочки нет дома. Она должна прийти к тебе на праздник.
— Мама, у нее есть дом. Она может бегать по всему монастырю.
— Это не то же самое. Бенни, она придет к тебе. Больше я повторять не буду.
Ева прислала в ответ очень вежливое письмо и сообщила, что с удовольствием принимает приглашение.
— Они научили ее красиво писать, — похвалил Еву отец Бенни.
— Они решили сделать из нее леди, — сказала мать. Но никто из родителей не объяснил, почему это так важно.
— Когда у Евы бывает день рождения, ей дарят только образки и сосуды для святой воды, — сообщила Бенни. — Понимаете, у монахинь больше ничего нет.
— О господи, от этого кое-кто перевернется в гробу на кладбище под тисами, — сказал отец Бенни, тоже не объяснив, почему.
— Бедный ребенок, — вздохнула мать.
— Она что, тоже родилась в среду, как Патси? — захлопала глазами Бенни.
— Почему ты так решила?
— Ребенок, который родился в среду, всегда будет несчастным, — как попугай, повторила девочка.
— Чушь, — отмахнулся отец.
— А в какой день родилась я?
— В понедельник. В понедельник, восемнадцатого сентября тысяча девятьсот тридцать девятого года, — сказала мать. — В шесть часов вечера.
Родители обменялись взглядами, очевидно, вспоминая, как долго они ждали своего первого и, как выяснилось впоследствии, единственного ребенка.
— Ребенок, родившийся в понедельник, бывает красивым, — состроила гримасу Бенни.
— Что ж, это верно, — откликнулась мать.
— Нет никого красивее Мэри-Бернадетты Хоган, почти десятилетней местной прихожанки, — сказал отец.
— У настоящих красавиц бывают светлые волосы, — проворчала Бенни.
— У тебя самые красивые волосы на свете. — Мать провела рукой по ее длинным каштановым локонам.
— Значит, я действительно красивая?
Родители заверили Бенни, что она просто красавица, и девочка решила, что ей купят платье. Сначала она немного волновалась, но теперь была в этом уверена.
На следующий день даже те школьницы, которых не пригласили на праздник, поздравили ее с днем рождения.
— Что тебе подарят?
— Не знаю. Это сюрприз.
— Может быть, платье?
— Да, я думаю, это будет платье.
— Давай, рассказывай.
— Еще не знаю, честное слово. Я увижу его только на дне рождения.
— Его купили в Дублине?
— Наверное.
Внезапно Ева сказала:
— Его могли купить и здесь. В магазине мисс Пайн полно нарядов.
— Не думаю, — помотала головой Бенни.
Ева пожала плечами.
— О'кей.
Другие девочки ушли.
Бенни повернулась к Еве.
— Почему ты сказала, что его купили у мисс Пайн? Ты ничего не знаешь.
— Я сказала «о'кей».
— А тебе самой когда-нибудь покупали платье?
— Да. Однажды мать Фрэнсис купила мне платье у мисс Пайн. Не думаю, что оно было новое. Наверное, кто-то вернул его, потому что в нем что-то было не так.
Ева не оправдывалась. У нее горели глаза; она была готова все объяснить, еще не выслушав обвинения.
— Ты этого не знаешь.
— Нет, но догадываюсь. Матери Фрэнсис просто не хватило бы денег на новое.
Бенни посмотрела на нее с уважением и смягчилась.
— Ну, я тоже не знаю. Только думаю, что они купят мне то красивое бархатное. Но могут и не купить.
— Они все равно купят тебе что-нибудь новое.
— Да, но в бархатном я была бы красавицей, — ответила Бенни. — В бархатном платье все бывают красавицами.
— Не думай об этом слишком много, — предупредила Ева.
— Может быть, ты права.
— Спасибо за приглашение. Я не знала, что нравлюсь тебе, — сказала Ева.
— Да, нравишься. — Бедная Бенни покраснела.
— Хорошо. А ты не передумаешь, когда узнаешь меня лучше?
— Нет! Ни за что! — чересчур поспешно воскликнула Бенни.
Ева долго смотрела на нее в упор.
— Ладно, — сказала она. — Увидимся днем.
Утром по субботам девочки ходили в школу. Когда в половине первого прозвучал звонок, все высыпали в школьные ворота. Все, кроме Евы, которая пошла на монастырскую кухню.
— Перед уходом тебя придется накормить повкуснее, — сказала сестра Маргарет.
— Люди не должны думать, что, когда девочка из монастыря Святой Марии приходит к кому-то на чай, она ест все подряд, — добавила сестра Джером. При Еве данную тему старались не затрагивать, но для сестер это было большое событие. Их воспитанницу впервые пригласили на праздник. За нее радовался весь монастырь.
Когда Бенни шла по городу, мистер Кеннеди позвал ее в аптеку.
— Одна птичка принесла мне на хвосте, что сегодня у тебя день рождения, — сказал он.
— Мне десять лет! — похвасталась девочка.
— Знаю. Я помню, как ты родилась. Твои мама и папа были очень довольны. И ничуть не расстроились, что у них родилась девочка.
"Небесный лабиринт. Искушение" отзывы
Отзывы читателей о книге "Небесный лабиринт. Искушение". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Небесный лабиринт. Искушение" друзьям в соцсетях.