Ева довольно осматривала свой маленький домик.

Горели керосиновые лампы, заливавшие комнату теплым светом. В камине был разведен огонь.

Мать Фрэнсис оставила в коттедже вещи, которые называла старой рухлядью. Именно те, которые Еве хотелось бы иметь. Синюю вазу, в которую было удобно поставить наломанные Евой ивовые прутья. Несколько книг, стоявших на полке в углу. Два надтреснутых фарфоровых подсвечника для каминной полки. Начищенный и отполированный ящик для угля.

На кухонной полке стояли кастрюли, скорее всего, принесенные из монастыря. Вряд ли они оставались здесь со времен ее родителей.

В отличие от пианино. Пианино Сары Уэстуорд. Ева провела пальцами по клавиатуре и еще раз пожалела, что не уделяла должного внимания урокам матери Бернард. Мать Фрэнсис очень хотела, чтобы Ева разделила ее горячую любовь к музыке. Шкаф матери, перенесенный в монастырь, был битком набит нотами. Сестры тщательно расставили их и годами берегли от сырости. Когда в школу приходил настройщик, его неизменно провожали через сад к пианино, которое, как он часто говорил матери Фрэнсис, было в двадцать раз лучше всего, что стояло в музыкальном кабинете монастыря Святой Марии.

— Оно не наше, — часто говорила мать-настоятельница.

— Если так, то зачем я его настраиваю? — каждый год отвечал он.

Ева села у огня и обхватила себя руками.

Как всегда, мать Фрэнсис оказалась права. Иметь свой дом было очень приятно.


Хоганы решили пока не говорить Бенни о предложении Шона Уолша. Точнее, об ультиматуме.

Он был составлен чрезвычайно учтиво, но решительно. Если Шона не сделают партнером, он будет вынужден уйти, и все узнают, почему он это сделал. Никто в Нокглене не думает, что он получает по заслугам. Все знают, какое у него жалованье и какова его преданность.

Шону не требовалось говорить, какое будущее ожидает магазин после его ухода. Бизнес держался только на нем. Мистер Хоган не обладал деловым чутьем, которое требовалось для обслуживания современных покупателей. А ждать помощи от старого Майка было бесполезно.

Они поговорят об этом с Бенни, но не сегодня. Спасибо и на том, что она была с Шоном вежливой и учтивой во время рождественского ленча. Сейчас дочь снова могла вспыхнуть, а рисковать им не хотелось.

— А Шона на вечеринку к Еве не пригласили? — спросил Эдди, хотя прекрасно знал, что шансов на это нет.

— Нет, папа.

И тут, к облегчению Бенни, зазвонил телефон. Странно, что кто-то звонил им в девять часов вечера. О боже, неужели Джек хочет сообщить, что он не приедет?

Она сняла трубку. Это была Нэн Махон. Она просила — нет, буквально умоляла разрешить ей приехать завтра на вечеринку. Когда ее приглашали, она думала, что не сможет прибыть в Нокглен. Что заставило ее передумать? Многое. Она все объяснит, когда приедет. Нет, встречать автобус не надо. Ее подвезут на машине. Это она тоже объяснит позже. В какое время? Она не имеет понятия. Можно сказать дома, что она едет на вечеринку к Бенни?


На следующее утро, в день приема гостей, Бенни пошла к Еве и сообщила ей новость.

Ева вышла из себя.

— Да кто она такая? Средневековая королева, извещающая о своем прибытии только в день приезда?

— Ты же сама приглашала ее, — спокойно напомнила Бенни.

— Да, но она отказалась.

— Не знаю, что на тебя нашло. Одним человеком больше, одним меньше, какая разница? Лично я весь вечер таскала с Патси постельное белье и проверяла, нет ли пыли на ножках мебели. На случай, если Нэн вздумается осмотреть дом.

Ева сама не понимала, что вызвало ее раздражение. В конце концов, это было просто неразумно. Нэн — ее подруга. Нэн одолжила ей на бал свою красивую красную юбку. Учила пользоваться карандашом для глаз и на ночь вставлять в обувь распорки. Ее присутствие только добавит вечеринке блеска. Странно, что она так переживает.

Подруги пили кофе на кухне и гадали, кто сможет подвезти Нэн. Бенни сказала, что это не Джек, потому что он приедет вместе с Эйданом Линчем, Кармел и Шоном. И не Розмари Райан с Шейлой, которые продолжали воевать между собой не на жизнь, а на смерть. Недовольных девушек должны были привезти Билл Данн и Джонни О'Брайен.

Бенни думала о Джеке. Конечно, после этого вечера Розмари и Шейле придется расстаться с надеждами. Они увидят Джека вместе с Бенни и все поймут. Он прямо сказал, что тосковал по ней. Сказал это по телефону в Рождество. Ничего чудеснее нельзя было представить.

Лоб Евы был нахмурен. Ах, если бы речь шла только о вечеринке… Она была уверена, что Нэн хочет всеми правдами и неправдами получить приглашение в Уэстлендс. Но тут Ева ей не помощница. Это уж как Бог свят.


На Хитер был камзол для верховой езды и маленький твердый шлем.

— Ты выглядишь так, словно только что слезла с лошади, — сказала Ева.

— Так и есть, — ответила Хитер и гордо показала на пони, привязанного к калитке.

Животное тянулось мордой к кустам. Ева пришла в ужас. По ее словам, кусты были единственным украшением коттеджа, а эта ужасная лошадь хочет все испортить. Хитер засмеялась и ответила, что все это чушь, ее чудесный пони только нюхает листья. Он воспитан так, что ничего не ест между двумя кормежками. Бенни и Ева вышли и погладили серого Малькольма, единственное утешение Хитер. Они старались держаться подальше от больших желтых зубов и удивлялись бесстрашию девочки. Хитер приехала помогать. Она хотела быть ответственной за игры и очень огорчилась, узнав, что никаких игр не будет. Например, доставания яблок из воды, как в Хэллоуин. Хитер мечтала о вечеринке, где все будут составлять рекламные объявления, вырезанные по слову из газет. Победит тот, у кого получится больше объявлений.

Девушки почесали в затылках и предложили ей надувать шарики. Хитер с гордостью сказала, что объем легких у нее большой. Сидя посреди равномерно увеличивавшейся кучи зеленых, красных и желтых воздушных шаров, она небрежно спросила, пригласили ли на вечеринку Саймона.

— Нет, такая вечеринка не в его духе, — ответила Ева. — Кроме того, Саймон для нее слишком стар.

И тут она задумалась. Зачем искать повод не приглашать человека, которого она не любила всю свою жизнь? Но кто мог заранее знать, как повернутся события? Кто мог знать, что она сильно привяжется к его младшей сестре и поселится в домике, в котором поклялась не жить никогда? Может настать день, когда кузен Саймон Уэстуорд переступит порог ее дома. Правда, это случится еще очень не скоро.


Джек Фоли считался специалистом по Нокглену. Как-никак, он уже был там. Знал дом Бенни. Ему дали четкие указания, как выехать на дорогу к каменоломне. Подъезжаешь к остановке автобуса на площади и поднимаешься на холм. Указателя там нет, но проселок выглядит так, словно ведет к ферме.

Есть еще одна дорога через монастырский сад, но на машине по ней не проедешь. К тому же Ева строго-настрого запретила устраивать возню на глазах у монахинь.

Эйдан хотел, чтобы сначала все полюбовались на монастырь. Он сидел на пассажирском сиденье и во все глаза смотрел на высокие стены и большие кованые ворота.

— Только представить себе, что человек может расти в таком месте. Разве это не чудо, что она нормальная? — спросил он.

— А она действительно нормальная? — усомнился Джек. — Кажется, Ева к тебе неравнодушна, что не свидетельствует о ее психическом здоровье.

Они поднялись по опасной извилистой дороге. Шторы в коттедже были раздвинуты и не мешали видеть растопленный камин, керосиновые лампы, елку и воздушные шары.

— Вот здорово! — выдохнула Кармел. Ее планы на будущее тут же расширились. Когда Шон станет преуспевающим бизнесменов, они непременно купят домик в деревне, где будут проводить уик-энды.

Джеку тоже понравилось.

— Дом стоит на отшибе. Можно прожить в нем целую вечность, и никто не догадается, что ты здесь.

— Конечно, если из каждого окна не будут нестись звуки песни «Здравствуйте, я ваша тетя», — весело ответил Эйдан, выскочил из машины и побежал искать Еву.


Клодах принесла из магазина стеллаж и вешалки. Это означало, что кровать Евы не завалят пальто и что у девушек будет возможность посидеть за туалетным столиком и привести себя в порядок.

Бенни как раз это и делала, когда услышала голос Джека. Хотелось выбежать и броситься в его объятия, но она понимала, что так вести себя нельзя. Он сам должен сделать первый шаг. Сегодня это важно как никогда. Человеку, привыкшему, что девушки сами вешаются ему на шею, это не понравилось бы.

Она будет ждать, чего бы это ей ни стоило. Дверь спальни Евы открылась. Наверное, это Кармел. Хочет припудриться и сказать что-нибудь хорошее о Шоне.

Бенни посмотрела в зеркало и увидела за плечом Джека. Он закрыл за собой дверь, положил Бенни руки на плечи, посмотрел на ее отражение и нежно сказал:

— Счастливого Рождества.

Она радостно улыбнулась. Но при этом смотрела в его глаза, а не в свои собственные, а потому не знала, что у нее получилось. Оставалось надеяться, что улыбка получилась не слишком широкой.

Клодах обтянула лифчик без бретелек ярко-голубым бархатом, чтобы Бенни могла выглядеть как костлявые топ-модели, и отделала полоской того же материала белый кардиган.

Конечно, перед выходом из Лисбега Бенни надела под него блузку, но теперь блузка была снята, аккуратно уложена и ждала обратной дороги.

Джек сел на край кровати и взял Бенни за руки.

— Боже, как я скучал по тебе, — сказал он.

— По чему именно? — Она не кокетничала. Просто хотела знать.

— Мне хотелось говорить с тобой и слушать твои ответы. Хотелось видеть твое лицо и целовать тебя. — Джек привлек ее к себе и впился в губы.

Тут дверь открылась, и в спальню вошла Клодах. Она была с головы до ног в черных кружевах, с мантильей и гребнем в волосах и напоминала испанскую танцовщицу. Ее напудренное лицо было смертельно-бледным, а губы — ярко-алыми.

— Бенни, вообще-то я хотела узнать, не нужно ли помочь тебе с платьем, но теперь сама вижу, что не нужно, — сказала она, ничуть не смущенная увиденным.

— Это Клодах, — пробормотала Бенни.

Лицо Джека засияло, как бывало всегда, когда его представляли любой женщине. Нет, он не осматривал их сверху донизу. И даже не пытался флиртовать. Внезапно Бенни вспомнила, что его отец вел себя так же. На большом приеме в его доме доктор Фоли сердечно приветствовал каждую девушку, которую ему представляли. В его реакции не было ничего, кроме радости и удовольствия. Джек пошел в отца. Сегодня вечером, когда приедут все остальные, он будет делать то же самое.

«Наверное, приятно быть популярной личностью, — подумала она. — Радовать людей одним своим присутствием».

Клодах объяснила Джеку, что нашла кружева в старом сундуке на чердаке дома Кеннеди. Миссис Кеннеди позволила ей порыться там, и она нашла просто потрясающие вещи. А взамен сшила миссис Кеннеди четыре прямых юбки с разрезом сзади. Просто поразительно, что при таком сказочном богатстве многие люди предпочитают одеваться скромно и незаметно, как воробьи.

Джек обнял Бенни за плечи.

— Я еще не видел в Нокглене воробьев. Вы все напоминаете мне красивых экзотических птиц.

Вслед за умопомрачительной Клодах они в обнимку вышли из комнаты Евы и присоединились к компании, которая к тому времени пополнилась Шейлой, Розмари, Фонси, Майрой Кэрролл, Биллом Данном и Джонни О'Брайеном.

Присоединились как пара, хотя Бенни Хоган не пошевелила для этого и пальцем.


Такой вечеринки еще не было. С этим были согласны все. Фонси чудесно солировал, а потом все дружно отплясывали под «Я обожаю петь блюзы» в исполнении Гая Митчелла. Идея с бульоном оказалась гениальной. Чашка исчезала за чашкой. За ней следовали сандвичи, сосиски в тесте, которые снова запивали бульоном. Запыхавшаяся и счастливая Ева наливала его из большого монастырского котла. Это был ее дом. И ее друзья. Ничего лучше нельзя было себе представить.

Только во время ужина она вспомнила, что Нэн так и не приехала.

— Наверное, ее никто не подбросил, — с огорчением сказала Бенни.

— Мы объяснили ей, как найти коттедж?

— Любой житель Нокглена объяснит ей, где ты живешь. — Бенни сжала руку Евы. — Все идет чудесно, правда?

— Да. Он не сводит с тебя глаз.

— Я имела в виду не это, а вечеринку.

Конечно, Бенни имела в виду и это тоже. Джек практически не отходил от нее. Для приличия он несколько раз танцевал с другими девушками, но весь вечер был рядом, прикасался к ней, смеялся, обнимал и вовлекал в каждый разговор.

Во время первых танцев Розмари Райан следила за ними, не веря своим глазам.

— Я не знала, что ты с Джеком, — сказала Розмари, когда они с Бенни пили пунш.