Мэри Бакстер - Небо на ладони

Эшу показалось, будто острые колючие льдинки пронизали его тело, и он оцепенел от ужаса.

– Проклятие, Тодд! Сбавь скорость! – закричал он, но это был глас вопиющего в пустыне, поскольку человек, сидевший за штурвалом штурмовика, не мог услышать его отчаянный крик.

Эш Эллиот нутром почувствовал, что произошло что-то ужасное, но отсюда, с земли, он не мог ничем помочь. Предназначенная для приема гражданской авиации посадочная полоса была не слишком удобна для военных самолетов, тем не менее Эш надеялся, что Тодд справится. Однако сейчас он в этом отнюдь не был уверен. При подлете Тодд находился слишком высоко и летел слишком быстро.

На лице Эша выступила испарина. Запрокинув голову, он смотрел в небо, не замечая обжигающего техасского солнца. Страх приковал его к месту, он до боли закусил губу, пальцы сжались в кулаки. Он смотрел на штурмовик и возносил молитвы Всевышнему. Вокруг стоял оглушительный гром и треск, но Эш ничего не слышал. Наземная команда пришла в движение, кто-то уже выкрикивал приказания, предчувствуя неизбежную катастрофу и спеша оказать первую помощь пилоту.

И внезапно это произошло.

Едва колеса самолета соприкоснулись с горячим настилом взлетно-посадочной полосы, шасси подогнулись, и черная хищная птица поползла на брюхе по бетону, высекая и разбрызгивая снопы искр в мертвую траву аэродрома. Отчаянный крик Эша «Боже милостивый!» был заглушен скрежетом металла. Самолет пропахал шестьсот футов по дорожке, свернул влево и перевернулся.

Эш непостижимым образом сумел выйти из оцепенения и вместе с другими помчался к самолету. Однако неожиданно все остановились, словно натолкнувшись на стену, растерянно глядя на выливающееся на землю черное топливо.

Затем из баков вырвалось пламя, мгновенно охватившее весь фюзеляж.

– Тодд! – заорал Эш, бросаясь к полыхающей машине.

Рейн Микаэлс посмотрела на лежащие перед ней папки так, словно это была какая-то гадость.

– Перестань хмурить лоб. Ты лучше, чем любой другой, должна знать, что от этого образуются морщины.

Рейн подняла голову, посмотрела на свою заместительницу Валери Холланд, и лицо ее осветилось мягкой улыбкой.

– Вот от таких отчетов и появляются морщины.

Вэл не слишком женственно фыркнула, в глазах ее вспыхнули веселые огоньки, и она тряхнула ярко-рыжими кудряшками.

– Даже через увеличительное стекло и даже если бы от этого зависела моя жизнь я не смогла бы обнаружить морщинку на твоем лице.

– Просто ты смотрела недостаточно внимательно, – произнесла Рейн. – У меня действительно появятся морщины, если я не доведу до ума линию спортивной одежды в новом бутике.

Валери нахмурилась:

– А в чем дело? Я думала, ты все уладила.

– Я тоже так думала, однако…

Валери прищурила глаза.

– Только не говори, что она снова заинтересовалась твоим делом. Если бы я знала, я бы не стала тебе звонить. Конечно, когда она попросила тебя и заявила, что это чрезвычайно важно, должно быть, и сахар не растаял бы во рту у этой старой склочницы.

Язвительная реплика Валери вызвала у Рейн улыбку.

– Твоей вины в этом нет. Ты поступила абсолютно правильно, соединив меня с ней. В конце концов, она весьма известный модельер, а также выгодный клиент. Мне очень не хочется ее обижать, но я не слишком богата, а потому не могу приобрести полный ассортимент всех товаров, даже если бы хотела. Мне приходится быть практичной и закупать только самое необходимое.

Вэл вскочила со стула и зашагала по устланному ковром кабинету, нервно постукивая карандашом по ладони.

– Мы с тобой знаем, что она бесцеремонная и весьма неприятная особа. Я хотела бы, чтобы ты дала ей от ворот поворот. Нет нужды с ней церемониться, тем более сейчас, когда ты можешь создать ассортимент товаров, которые будут пользоваться спросом у женщин в не меньшей степени, чем изделия этой дамы.

Рейн вздохнула.

– Конечно, если бы у меня была возможность их приобрести… Однако я потратила на бутик гораздо больше средств, чем рассчитывала. Деньги становятся настоящей проблемой. – Она замолчала и посмотрела на нервно вышагивающую по комнате Валери. – Бога ради, не могла бы ты прекратить это хождение? Иначе я тоже к тебе присоединюсь – и что тогда получится? Два психа могут и дырку в ковре проделать.

Валери остановилась и повернулась к Рейн.

– А что твой банкир Эд Джайлз? Он не снабдит тебя наличными?

– О, не сомневаюсь, что он мог бы, но нужно держать марку фирмы «Новый имидж», и по этой причине я не хочу влезать в еще большие долги.

Поколебавшись, Валери задала еще один вопрос:

– Но ведь ты всегда можешь попросить деньги у Росса Томаса, разве не так?

– Ты отлично знаешь ответ на этот вопрос, – проворчала Рейн и, поднявшись со стула, подошла к окну. И хотя она смотрела на оживленное движение на улице в центре Далласа, она едва ли отдавала себе отчет в том, что происходит вокруг нее.

– Но я не понимаю почему, – не отставала от нее Валери.

Рейн повернулась к ней и вздохнула.

– Потому что я не хочу ничем быть обязанной Россу! Да, у него самая широкая сеть бутиков по продаже одежды в Далласе, и он способен предоставить мне любую сумму. Ну и что из этого? Я хочу справиться сама, без денег Росса.

Валери снова не слишком вежливо фыркнула.

– И это делает тебя такой счастливой? Ну не могу я понять, почему ты отвергаешь человека, который так богат, так красив и вообще от тебя без ума?

– Забудь об этом, дорогая подруга, – осадила ее Рейн. Вспыхнувший в глазах Вэл огонек любопытства погас. – Ты же знаешь, у меня нет времени на мужчин. И если бы даже оно у меня было, мне никто не нужен. Во всяком случае, сейчас. Я наконец-то имею то, что хотела получить от жизни, и ничто не заставит меня изменить решение.

И это было верно. Жизнь Рейн в самом деле сулила хорошие перспективы. Владелец и управляющий фирмой «Новый имидж», она работала с четырьмя сотнями клиентов в год, начиная с редакторов журналов мод и телевизионщиков и кончая модницами, для которых приходилось подбирать персональный гардероб. В этих случаях во внимание принималось положение и особенности характера женщин, изъяны фигуры, бюджет и образ жизни.

Тем не менее Рейн не удовлетворяло то, чего она добилась. Она хотела расширить сферу своей деятельности и создать собственный ассортимент одежды. Скоро первая часть ее мечты, ее собственный бутик, будет осуществлена. Наконец-то она сможет одевать своих клиентов в подходящую им одежду. Это была давняя мечта, постепенно воплощающаяся в жизнь, и она сердилась на всех, кто мешал осуществлению ее проекта.

Валери продолжала смотреть на Рейн, однако выражение лица ее смягчилось.

– Почему ты не позволяешь мне взглянуть на папку Мосби? Я попробую придумать, как пригладить ей взъерошенные перышки. И обещаю вести себя дипломатично, – добавила она с шаловливой улыбкой.

Улыбнувшись, Рейн взяла папку и протянула ее Вэл.

– Разве я не говорила совсем недавно, насколько тебя ценю?

Валери небрежно махнула рукой, после чего взяла толстую папку.

– Для этого я здесь и сижу, – бодрым голосом проговорила она и направилась к двери. Валери восхищалась Рейн и готова была на все, лишь бы облегчить ей жизнь. Рейн дала ей шанс доказать, что она многое может сделать в этом основанном на жестокой конкуренции мире роскоши и шика, где никто другой даже не стал бы разговаривать с ней, поскольку у нее за плечами не было никакого опыта.

Оставшись одна, Рейн решила выпить чашечку кофе и лишь после этого полистать содержимое папок двух последних клиентов «Нового имиджа». Ну и денек, подумала она. Впрочем, ей следует быть благодарной за это. Если телефоны звонят не умолкая, стало быть, дело процветает. И уже в ближайшие месяцы она переедет в новое здание и откроет наконец свой бутик.

Рейн было несвойственно принимать все близко к сердцу. Обычно она выступала за сотрудничество с Шарон Мосби. Должно быть, она просто-напросто устала. Здорово устала. Но игра стоит свеч.

Она налила в чашку дымящийся черный кофе и, осторожно ступая, чтобы его не расплескать, направилась к письменному столу. И тут на пороге возникла Валери. Рейн была погружена в свои мысли и вздрогнула, увидев ее.

– Что случилось, Вэл? У тебя такой вид, будто ты встретила привидение.

Выражение лица Валери удивило ее. Она была бледна, еще недавно столь живые глаза потухли. Недоброе предчувствие закралось в сердце Рейн.

– Вэл? – Тревожно окликнула она помощницу, стараясь говорить спокойно. Что могло случиться? Когда с минуту назад зазвонил телефон, Рейн не обратила на это особого внимания. В конце концов, не будет телефонных звонков – не будет и бизнеса. Однако недоброе, зловещее предчувствие продолжало в ней нарастать, пока она смотрела на свою заместительницу.

– Тебе… звонят, – охрипшим голосом произнесла Валери.

Рейн сделала гримасу и засмеялась.

– Не говори кто! Попробую угадать. Это Шарон Мосби, и она требует новых жертвоприношений!

Валери покачала головой.

– Я… я боюсь, все гораздо серьезнее.

– Ну, тогда давай, Вэл, выкладывай. Не может же все быть совсем плохо. – Однако в душе Рейн начал заползать страх, и противно засосало под ложечкой.

– Это… это из Тайлера, – запинаясь, прошептала Вэл, нервно облизнув губы. – Насчет твоего брата.

– О Господи! – выдохнула, бледнея, Рейн. Дрожащими пальцами она взяла телефонную трубку и медленно поднесла к уху. – Рейн Микаэлс у телефона. – Ей потребовалось все самообладание, чтобы не сорваться и не закричать в трубку от ужаса.

– Мисс Микаэлс, меня зовут Гарри Таунсенд, я представитель аэрофлота в Тайлере. К сожалению, у меня для вас дурные новости. Мистер Тодд Микаэлс, который называет вас своей ближайшей родственницей, получил тяжелые ранения.

Рейн услышала чей-то крик и только потом поняла, что кричала она сама.

Гарри Таунсенд продолжал говорить ровным, профессионально-спокойным тоном.

– Позвольте вас уверить, мы делаем все возможное для его спасения.

Судорожно сжав трубку, Рейн проговорила помертвевшими губами:

– Какой… какой госпиталь?

– Медицинский центр, – ответил Таунсенд мягким, успокаивающим голосом.

– Насколько… насколько он… плох? – Рейн задержала в груди воздух, изо всех сил стараясь не упасть в обморок.

– Мы пока не можем сказать ничего определенного. Сейчас еще слишком рано говорить об этом.

– Я приеду сразу же, как только мне удастся выбраться из Далласа. – Ее голос был лишен всяких эмоций. Она чувствовала присутствие Валери за своей спиной, которая легонько сжимала ее плечо.

– В аэропорту вас будет ждать машина.

Ошеломленная и онемевшая от горя, Рейн даже не сумела произнести «спасибо». Она молча положила трубку, опустила голову и разрыдалась.

– Ах, Вэл, где мне найти силы, чтобы это пережить?

Последующие несколько часов были для Рейн настоящим кошмаром. Без участия и помощи Вэл она не смогла бы их пережить. Вэл вместе с Рейн съездила к ней домой, помогла собрать необходимые вещи и отвезла ее в аэропорт Далласса. К счастью, до отлета самолета оставалось всего полчаса.

Полет до Тайлера длился около часа. Рейн пыталась выбросить из головы все страшные мысли, но перед глазами неотступно стоял образ искалеченного брата на госпитальной койке. О Господи, что, если она уже опоздала? Что, если… Нет! Не думать об этом, убеждала она себя. Он обязательно поправится. Он должен поправиться!

Если у Рейн и была какая-нибудь слабость, так это ее брат Тодд. Она едва не молилась на него. Рейн была на два года старше брата и опекала его, как младенца. После смерти родителей они старались надолго не расставаться. Их отец был летчиком, и они вместе с ним переживали тяготы кочевой жизни, часто оставаясь на попечении то одной, то другой гувернантки.

Когда Тодд решил пойти по стопам отца и стать пилотом, Рейн пришла в отчаяние. Она умоляла брата отказаться от этой затеи, он проявил характер и настоял на своем. Мать Рейн всегда утверждала, что ее муж больше любит небо, чем собственную семью.

Рейн помнила не только то, как мать прикладывалась к бутылке, но и огорчения, связанные с очередным переездом, с неизбежной потерей друзей, с необходимостью каждый раз начинать все сначала. Но больше всего ей запомнился тот роковой день, когда безжизненное тело отца извлекли из горящего самолета.

Сейчас Рейн снова испытывала такой же ужас. Только на сей раз из-за горячо любимого брата.

Едва самолет приземлился, Рейн спустилась по трапу, и ее сразу усадили в автомобиль. Вскоре они подъехали к госпиталю, и Рейн повели к служебному входу. Войдя внутрь, она почувствовала резкий запах лекарств.