Марина Леванова - Нечаянно беременна, или Не ходите, девки, в тёмную подсобку

— Ты только не психуй, ладно! — попыталась Юля успокоить своего сына. — Машу вон на том балконе кто-то насильно удерживает. Я не смогла туда пройти. Они меня не пустили.

Но Артём уже не слышал её. Он сломя голову мчался через весь зал, бесцеремонно расталкивая зазевавшихся гостей.

— Тёма, стой! — Юлия ринулась за сыном.

Роман взял с подноса бокал с шампанским, но не успел донести до рта: мимо него с безумным взглядом промчался Артём. Женя как раз в этот момент на противоположном конце зала шептал на ушко хорошенькой шатенке всякие приятности, пытаясь уговорить её сбежать вместе с ним в более тихое место, и она готова была уже сказать ему «да», когда он увидел несущегося через весь зал младшего Фролова. Мужчины, не сговариваясь, бросились следом. Им не нужно было ничего объяснять, им достаточно было просто видеть лицо своего друга.

Артём ворвался на балкон, но там уже никого не было. И это до ужаса напугало его! Он вдруг почувствовал, что его пигалица не просто ушла, а навсегда исчезла из его жизни, так же внезапно, как когда-то появилась.

— Мария, — в отчаянии закричал он; его голос эхом отразился от стен зала.

Смолкла музыка. Гости перестали танцевать и с тревогой переглядывались между собой, теряясь в догадках, что могло случиться.

— Что случилось? — спросил Рома, первым добравшийся до друга.

Но Артём не мог вымолвить ни слова. От страха и волнения все внутренности скрутило в тугой узел; так обычно бывает, когда человек внезапно понимает, что с его близким стряслась беда. Вместо него ответила Юлия.

— Кто-то насильно удерживал Марию на этом балконе, а потом увёл отсюда.

— Парковка, — закричал Женя; он только что подошёл к ним и услышал последние слова. — Я только что видел, как несколько человек вошли в лифт. Кажется, с ними была девушка, но я не придал этому значения.

Артём бросился к лестнице, за ним следом Женя, а Романа схватила за руку Юлия.

— Прошу тебя, останови его, — попросила испуганная женщина. — Не дай ему совершить… — и не смогла договорить.

— Всё будет хорошо, — заверил её Роман, аккуратно высвобождая свою руку. — Направьте охрану на парковку. А мне нужно спешить!

И помчался догонять друзей.

* * *

Мария двигалась, как во сне: тело не слушалось, ноги были ватными, а перед глазами всё плыло. У неё было стойкое чувство дежавю: всё, что сейчас происходило, уже было раньше. Она могла бы поминутно рассказать, что произойдёт дальше. Вот только такого будущего она для себя не хотела.

«Слишком много потрясений для одного дня. Слишком много! — Маша снова оглянулась. — Хоть бы ещё раз увидеть тебя».

Но её втолкнули в лифт, створки сомкнулись, и всё, что она увидела, это танцующие парочки.

— Вот и умничка! — похвалил Олег, целуя девушку в макушку. — Сегодня вечером полетим домой. И не дуйся, малыш. Всё у нас теперь будет хорошо.

Девушка едва передвигала ноги, время от времени она упиралась, пыталась разжать мужские пальцы на своей руке и даже била по спине своего обидчика, но он упорно тянул её к выходу, где стояла машина с призывно открытой задней дверцей.

— Прекрати сопротивляться! — Олег грубо сжал девушку за плечи и пару раз хорошенько встряхнул. — Хочешь привлечь внимание охраны? У тебя ничего не выйдет. Я всё равно увезу тебя. Егор, помоги.

И вдруг произошло что-то непонятное: вот Олег ещё стоит рядом, с силой прижимает хрупкое тело девушки к себе, и вдруг отлетает от неё и падает на землю. А Мария оказывается в объятиях любимого.

— Ты пришёл, — плакала Маша, обнимая его за шею.

— Как же иначе? — прошептал Артём, целуя свою пигалицу в лоб.

Олег поднялся на ноги, со злостью зыркнул на обнимающуюся парочку, вытер кровь из разбитого носа и, недолго думая, яростно бросился на младшего Фролова. В первое мгновение телохранители Олега даже не поняли, что случилось, а потом все разом навалились на Артёма, пытаясь помочь своему боссу. Но не тут-то было! Откуда-то появились ещё двое и бросились на телохранителей. Завязалась драка.

Когда Олег сшиб Артёма с ног, досталось и девушке. Удар был настолько сильным, что Мария отлетела в сторону и приложилась головой о машину, да так, что на краткий миг потеряла сознание. Она пришла в себя от пронзительного звука сигнализации. Кое-как поднялась на ноги. По щеке текло что-то липкое и тёплое. Машинально провела рукой по лицу и в полном изумлении уставилась на свои пальцы: это была кровь. Осторожно принялась ощупывать голову и тотчас обнаружила на лбу огромную шишку и порез.

Маша в ужасе посмотрела на дерущихся. Она просто не могла поверить своим глазам. Перед ней разворачивались самые настоящие бои без правил: мужчины наносили друг другу сокрушительные удары, а самое страшное, что при этом никто не издавал ни звука. Мужчины дрались профессионально, со знанием дела.

«Нет! Этого просто не может быть!»

От проходной к ним бежали охранники, со стороны лифта приближались ещё какие-то люди, очень напоминающие своим видом таких же качков, как телохранители Олега, двое мужчин выбежали со стороны лестницы, а к выходу подъехала полиция, и кто-то пронзительным голосом по громкоговорителю приказывал: «Немедленно прекратите драку в общественном месте!»

— Артём, — тихо позвала Мария, делая несколько неуверенных шагов в сторону мужчин, которые с появлением полиции всё же прекратили избивать друг друга. — Пожалуйста, — просила она, протягивая руки, словно слепая. — Мне нужна помощь!

Последнее, что она услышала, прежде чем окончательно отправиться в пучину беспамятства, это был жуткий, леденящий душу мужской крик.

А потом вдруг… больше не стало ни боли, ни страха — вообще ничего. Одна только темнота.

Пробуждение было долгим и мучительным. Маша периодически открывала глаза, видела незнакомые лица и снова погружалась в забытьё.

Она точно знала: что-то случилось. Что-то очень плохое. Но вот что? У неё никак не получалось вот так сразу вспомнить. Перед глазами постоянно мелькали какие-то обрывки, остаточные образы, и всё это вызывало тревогу и беспокойство, и Маша сомневалась, а хочет ли она вообще просыпаться.

«Прекрати сопротивляться. — Красивое лицо Олега было искривлено от злости. — Я всё равно тебя увезу!»

Девушка распахнула глаза. Сердце так громко колотилось в груди, что она слышала его стук.

— Он нашёл меня! — прошептала Мария и осеклась, обводя взглядом помещение. Сердце сковало ужасом. Она находилась в больничной палате. А это значило только одно… Откинула одеяло и уставилась на свой плоский живот, коснулась дрожащей рукой и зарыдала: — О нет. Нет! Не-е-ет!!!

Дверь открылась, и в палату ворвалась насмерть перепуганная Олеся.

— Что? Что! Где болит? — Она принялась ощупывать подругу. — Да не молчи ты! — Подбежала к дверям и закричала в коридор: — Врача сюда!

— Я потеряла ребёнка, — безутешно рыдала Маша. — Я снова потеряла ребёнка!

— Нет-нет, с ребёнком всё хорошо. Есть небольшой тонус, не спрашивай, что это значит, я сама не знаю. — Олеся улыбнулась. — Но моя сестра сказала, что так иногда бывает, и при нервных потрясениях в том числе, но это не критично. Тебя прокапают, и всё пройдёт. Врачей беспокоит другое: ты сильно ударилась головой, как бы не было сотрясения.

— Ты меня не обманываешь? — шепотом спросила Маша, принимаясь теперь рыдать от облегчения; в прошлый раз она очень тяжело пережила новость о потере ребёнка, ей понадобилась помощь психолога, и теперь Маша пыталась убедиться, что подруга говорит ей правду, а не пытается щадить её чувства. — Пожалуйста, говори, как есть. Я постараюсь держать себя в руках.

— Я говорю правду: с ребёнком всё в порядке! — Олеся вернулась к кровати и обняла подругу за плечи. — Фу, дурочка, как же ты меня напугала. Я-то думала, что ещё что-то случилось. Будто бы мало приключений на твою голову, в прямом и переносном смысле. Ну, не плачь, дорогая. Всё уже позади.

В палату вошла сестра старшего Фролова и прямиком направилась к кровати, а Олеся тактично отошла в сторону.

— Очнулась? — Людмила ласково улыбнулась, но её глаза продолжали смотреть с тревогой. — Посмотри сюда. — Посветила фонариком в глаза девушки, удовлетворённо кивнула. — Сколько пальцев видишь?

— Два, — ответила Мария и попыталась сесть, но у неё ничего не получилось.

— Тошнота, головная боль, шум и гул в ушах или какие-либо другие неприятные ощущения при громких звуках и ярком свете?

— Вроде бы нет, — с сомнением в голосе ответила Маша и осторожно коснулась своего лба, пальцы нащупали медицинский пластырь. Мелькнула мысль: «Наверняка останется шрам».

— Пришлось наложить швы, — пояснила Людмила, словно прочитав её мысли. — И закрыть специальным пластырем для защиты швов. Так процесс заживления пойдёт гораздо быстрее. — Взяла пульт дистанционного управления для больничных кроватей и немного приподняла спинку. — Так лучше? — Девушка кивнула. — Что-нибудь ещё нужно?

— Есть хочется, — выпалила Маша и смутилась из-за своей несдержанности.

— Это хорошее желание. Правильное! Сейчас распоряжусь, чтобы тебе что-нибудь принесли. — Людмила Павловна теперь осматривала шею девушки, затем принялась сгибать и разгибать руку в области локтя и запястья. — Завтра сделаем компьютерную томографию, чтобы уж точно убедиться, что всё в порядке.

— Но зачем? — удивилась Мария. — Я ведь чувствую себя хорошо.

— Во-первых, так положено, во-вторых, мне не нравится, что обморок был таким продолжительным, — ответила Людмила. — Ну, а в-третьих, чтобы не думалось, — улыбнулась она. — Ладно, отдыхай, а я пойду позвоню нашим, а то ж все волнуются. — И вышла из палаты.

— Мировая баба, — восхищённо прошептала Олеся, возвращаясь к кровати. — Вот прям чувствуется в ней этот фроловский стержень. — Поправила подушку под спиной подруги, чтобы той было удобно сидеть. — Кстати, ты находишься в больнице при диагностическом центре, — на всякий случай решила пояснить. — В её больнице, — добавила шёпотом. — И тебя сюда привёз Артём.

— Да я уж как-то догадалась об этом, — кивнула Мария и негромко спросила: — Как он? — Она боялась даже представить, что он мог подумать обо всём этом.

— Вполне себе нормально, — соврала Олеся; перед глазами всплыло лицо Артёма: синяк на скуле, разбитые губы, безумный взгляд. — Хочешь пока чего-нибудь попить? — она попыталась перевести разговор на другую тему, наливая воду в стакан.

— Эх, Олеська, до двадцати шести лет дожила, а врать так и не научилась, — с осуждением в голосе проговорила Мария. — Выкладывай давай! Всё плохо, да? Он что-то говорил по этому поводу? А ты ему что-нибудь уже рассказала?

— Нет, я не стала ничего рассказывать, и, если честно, он не спрашивал. — Олеся серьёзно посмотрела на подругу. — Думаю, будет лучше, если ты с ним сама обо всём поговоришь.

— Да, так будет правильно. — Маша грустно улыбнулась; да если бы она знала, что на этом приёме будет её бывший, она бы бежала без оглядки куда подальше, желательно, в другой город, а не прихорашивалась и не наряжалась в чужие наряды. Встретилась взглядом с подругой. — Послушай, а как ты здесь очутилась?

— О, это долгая история. — Олеся загадочно улыбнулась.

— А я никуда не спешу.

— Ну хорошо. — Олеся присела на стул рядом с кроватью. — С чего начать?

— С самого начала, — посоветовала Маша.

— Только давай ты сначала расскажешь, что там произошло на приёме? — попросила Олеся. — У всех лишь разрозненные кусочки информации о случившемся. Мама Артёма говорит, что отошла всего лишь на несколько минут, чтобы поздороваться с мужем своей давней приятельницы, а когда обернулась, тебя уже не было на месте, а Артём вообще ничего не знает и не понимает. — Как Олеся ни старалась, скрыть волнение у неё не получилось. — Слушай, я ума не приложу, как Олег смог тебя найти, да ещё явиться на тот же приём, что и ты?

— А он не из-за меня там был, Олесь. — Маша грустно улыбнулась. — Он пришёл делать деньги, а встреча со мной просто была для него приятным бонусом.

— Но как? — Олеся развела руки в стороны. — Я не понимаю.

— Всё очень просто: он учредитель компании, которая продала свою долю «Орт-Фекс». И он приехал заключить договор с Фроловыми.

— А-фи-геть! А ты его первой увидела?

— Нет, это он ко мне подошёл. — Мария серьёзно посмотрела на подругу. — А дальше всё было, как всегда…

И Мария рассказала подруге, о чём они говорили, как Олег вёл себя, что случилось после и то, как она разбила голову о машину, а потом потеряла сознание.

Олеся не задавала лишних вопросов, что для неё было совсем несвойственно. Она сидела, как мышка, тихо-тихо, и боялась лишний раз громко вздохнуть.