— Это не то, о чем ты подумала, — сказал я ей, почти рыча. — Ты знаешь, что я чувствую к Ли. Я бы никогда не сделал ничего подобного, чтобы причинить ей боль, — я замолчал и сделал вздох, чтобы успокоиться, думая о том, как бы лучше защитить себя. Если бы мне пришлось защищаться. — Поверь мне, когда я говорю, что ни о чем так не жалею, как о той ночи, — сказал я, наклонившись и пальцами хватаясь за багажник. На секунду закрыл глаза и повернулся, чтобы посмотреть на нее. — Это было до всего этого. До того, как мы с Ли стали… теми, кем являемся сейчас.

Холли закатила глаза, но все еще позволяла мне говорить.

— Пожалуйста, Холли, — умолял я. — Ты же меня знаешь. Ты знаешь нас, — я быстро взглянул в сторону Ли. — Она все для меня, — сказал я, вкладывая всю правду в ответ. — Она для меня все.

Я смотрел, как Холли глубоко вдохнула и тоже посмотрела в сторону Ли. Я видел, как расслабилось ее лицо, и закрыл глаза от облегчения.

— Будь очень осторожен, Шейн, — начала слегка угрожать мне Холли.

— Обещаю, — ответил я очень яростно. — Я не позволю ничему и никому причинить ей боль.

Мы оба выпрямились, и Холли захлопнула багажник.

— Включая тебя.

Холли прошла мимо меня и крикнула Ли:

— Я позвоню тебе позже, — она помахала рукой, натянуто улыбаясь.

Холли забралась в машину и укатила, оставив меня недалеко от Ли. Я видел, как ее золотистые волосы развевались на ветру, она была практически полностью скрыта из виду за всеми сумками и подарками, нагроможденными на заднем сидении.

Прежде чем вернуться к джипу, я мысленно взмолился, чтобы никто не испортил оставшийся день. Молился, чтобы все, что я запланировал на сегодняшний вечер, сбылось.

Сегодняшний вечер должен был быть посвящен нашему будущему, а не моему прошлому.

Обогнув машину, я направился к месту водителя, продолжая убеждать себя, что если смогу доставить Ли домой, если смогу сказать ей все, что запланировал, то все будет в порядке. Более того, все будет просто идеально.

— Готова? — спросил я, заводя машину.

Ли продолжала сидеть, не двигаясь, едва замечая меня.

Я сжал губы, еще раз убеждая себя, что все будет хорошо, и выехал на дорогу.

Как только мы приехали домой, я еще раз вспомнил все те слова, которые хотел ей сказать. Ничего не изменилось. Если уж на то пошло, то мне стало еще важнее поговорить с ней. Я боялся, что кто-нибудь или что-нибудь испортит это. Нельзя было больше ждать. Больше ничего нас не прервет. Ли Кессел должна услышать то, что я скажу. Мне просто надо было доставить ее домой, чтобы я смог ей все сказать.

Домой.

Это было первое, что я хотел обсудить с ней. Мы должны были стать семьей, и я хотел, чтобы мы жили вместе. Каждый раз, когда я проходил мимо той гигантской коробки с детской колыбелькой, я думал об этом. Я думал о нас, чтобы мы были вместе, делили одно пространство. Когда я бывал в крошечной квартирке Ли и видел горы детской одежды, памперсов, одеялец, прислоненных к стене в углу, я ненавидел себя за то, что не сделал этого раньше. Я не понимал, почему ждал так долго, чтобы поговорить с ней. Почему так долго ждал, чтобы сказать, что я чувствую. Насколько глубоки мои чувства к ней.

Так много и в то же время так мало изменилось между нами за прошедшие несколько месяцев. Она все еще была моей лучшей подругой, но и в то же время она стала кем-то намного большим. Больше, чем я мог надеяться. Больше, чем я мог желать. Эта девочка изменила все, и я не собирался допустить, чтобы еще один день прошел, а Ли об этом не знала. Я ждал почти шесть лет. Я ждал этого момента шесть долгих лет. И не позволю последним пяти минутам все испортить.

Я посмотрел на Ли, ее взгляд блуждал по машине. Повсюду, от окон до подарков, сваленных на заднем сидении. Ее глаза не останавливались, постоянно оглядывая машину, но ни разу ее взгляд не остановился на мне.

— Куча вещей, — сказал я, нарушая тишину.

Она оглянулась, наконец, сфокусировав взгляд на мне. Наши глаза встретились на несколько секунд, затем я отвернулся и вернул внимание к дороге.

— Ага, — сказала Ли, уставившись вперед. — Не представляю, куда все это положу.

Я похлопал Ли по ноге несколько раз, прежде чем положить руку ей на бедро.

— Мы разберемся, — сказал я с уверенностью. Я уже со всем разобрался. Это должно было сработать. Я чувствовал, как быстро билось мое сердце, но не от нервов, а потому, что еще никогда в жизни я ни в чем не был так уверен.


* * *

Как только мы прибыли ко мне домой, я сказал Ли подниматься наверх, пока писал Брайану сообщение спуститься и помочь разгрузить машину. Даже он удивился количеству вещей, что мы привезли.

— Черт, — сказал он, оглядывая гору подарков. — Ребенку это все нужно?

— Сомневаюсь, — ответил я.

Мы начали разгружать машину, сваливая коробки на тротуар, затем Брайан остановился и скрестил руки на груди.

— Так значит, сегодня тот день.

Я кивнул.

— Сегодня тот самый день.

— Уверен?

Я сделал глубокий и прерывистый вдох.

— Чувак, ты собираешься сказать этой девчонке, что хочешь, чтобы вы были семьей или чем-то вроде этого. Тебе нужно быть уверенным, — сказал Брайан мне.

Я повел плечами и посмотрел вверх, на окна нашей квартиры на третьем этаже, представляя Ли там, как она там ходит, устраивалась удобнее, как всегда делала. Я хотел этого с ней. Место, где мы оба могли бы чувствовать себя как дома друг с другом, место, которое было бы нашим домом.

—Эй, — Брайан качнул головой. — Ты ее любишь?

— Конечно, — сказал я без промедления.

— Нет, я имею в виду, ты ЕЕ ЛЮБИШЬ? Здесь большая разница.

Я приподнял бровь.

— А ты видишь разницу? — скептически спросил я.

— Да, я знаю, — выпалил он, и его лицо приняло серьезное выражение. — Люди либо чертовски влюблены, либо чертовски жалки, — сказал он с большей честностью, чем я мог от него ожидать. Меня это немного потрясло. Он не из тех, кто часто говорит о чувствах, так что его комментарий удивил меня. Это также дало мне понять, что мы не так часто в последнее время говорили обо мне и Ли. И, несмотря на всю критику в отношении Брайана и Кендалл и их странных отношений, я, наконец, понял причину, почему они постоянно возвращались друг к другу. Причину, по которой никто из них не мог отпустить другого.

Чертовски влюблен или чертовски жалок.

Я думал, а к какой из этих категорий подхожу я. Под какую категорию попадаю я, когда дело касается Ли.

— Я влюблен, — ответил я. — Бесповоротно.

На его губах расплылась улыбка, и я понял, что он уже был в курсе.

— Хорошо. Тогда давай поднимем все это барахло наверх, и ты сможешь ей это сказать.

После того, как Брайан помог мне поднять коробки, он ушел, чтобы оставить нас с Ли наедине. Я прошел в спальню, моя уверенность росла с каждым шагом, уверенность и в чувствах, и в том, что я хочу сказать Ли. Сегодня я хотел еще раз изменить наши отношения. Повернуть их в направлении, в котором они должны были двигаться с самого начала. Я устал ждать подходящего времени или какого-то знака. Мои чувства и были чертовым знаком.

Я чувствовал, что ничто не могло меня остановить, ничто, кроме того, как я ее нашел. Она сидела на кровати и ждала меня. Ее спина была выпрямлена, взгляд устремлен вперед, а руки сложены на коленях. Когда я вошел в комнату, она без эмоций посмотрела вверх. Ее единственным движением было только медленное моргание.

— Все в порядке? — спросил я, замедляя шаги.

Ли продолжала смотреть на меня еще несколько секунд, затем опустила взгляд и отвела глаза в сторону.

— Я тут думала… — сказала она.

— Ладно, — кивнул я, делая еще один осторожный шаг. — Я тоже думал. Много…

Но, похоже, она не слышала, потому что продолжала говорить, будто я ничего не сказал:

— Я сидела здесь и думала об одном и том же снова и снова. У тебя так когда-нибудь было? — спросила она, еще раз взглянув на меня. — Когда ты не можешь избавиться от чертовых мыслей, неважно, как бы ни старался?

Ее лицо застыло, как стеклянная маска. И как всякое стекло, оно казалось очень хрупким, готовым разбиться на тысячи осколков, если не обращаться с ним очень бережно.

— Иногда, — осторожно сказал я.

Быстрый и короткий смешок слетел с ее губ.

— Когда поняла, что беременна, я была очень напугана. Знаю, ты думал, что я сильная, храбрая и у меня все под контролем. Но это не так, — она покачала головой, вспоминая. — Я ничего не чувствовала. Я буквально была парализована. Я понятия не имела, что мне делать, как реагировать, что чувствовать. Тысяча эмоций и страх пронеслись сквозь меня одновременно, разрывая меня изнутри.

Ли посмотрела на меня, и от выражения ее лица у меня все внутри похолодело. Я сделал шаг ближе, мне хотелось успокоить Ли, чтобы как-то компенсировать то, что меня не было рядом в тот момент. Но она мне не позволила. Она подняла руки вверх, давая понять, чтобы я оставался на месте.

— Но больше всего я переживала о том, как отреагируешь ты. Как глупо! Это я была беременна. Это я должна была делать выбор, но самое большое мое переживание было о том, что скажешь ты.

Вся уверенность, которая была у меня, когда я входил в эту комнату, исчезла. И это напугало меня до чертиков.

— Золотце…— начал я, но она продолжила.

— Несколько дней я жила с этой болезненной обеспокоенностью внутри. В ужасе от того, что мы сделали, от того, с чем нам придется столкнуться, что это нас разрушит. Разрушит нашу дружбу.

— Ничто не разрушит нас, — прервал я.

— Потому что ты был моим лучшим другом, Шейн, — сказала она, все еще не обращая внимания на мои слова.

— А ты моей лучшей подругой, — сказал я, делая шаг к ней, игнорируя ее приказ остановиться. Но следующие слова Ли заставили меня замереть на полпути.

— День Валентина, — сказала она почти шепотом. — Вот о чем я думала, сидя здесь. Снова и снова. Я продолжала говорить себе, что спутала даты. Возможно… она перепутала даты. Я снова и снова спорила с собой. Говорила себе, что не могло быть такого, что пока я делала здесь тесты на беременность, ты был где-то там и трахал других женщин. Ведь так? — своим тоном она умоляла меня подтвердить это. — Этого не могло произойти?

Этот надломленный, умоляющий тон голоса я не слышал до этого никогда. И я понял, что не хочу услышать его снова. Мысль о том, что я могу солгать, пронеслась у меня в голове. Но так же быстро, как и появилась, эта мысль исчезла. Я не мог лгать ей. Если солгу, она потом уже не поверит ничему, что я буду говорить в свою защиту. Я закрыл глаза и сказал ей правду.

— Это было всего один раз, — признался я. — И я больше всего на свете хочу все это исправить. Я хотел бы, чтобы этого не было, но…

— О, Господи! — ее голос дрогнул. Я смотрел, как она встала и вышла из спальни. Я последовал за ней в гостиную, наблюдая за ем, как она ходит кругами.

— Подожди! Пожалуйста, послушай меня, — умолял я. В этот раз мой голос слегка надломился. — После дня рождения я был смущен. То, что случилось той ночью, было… невероятно. И это единственное слово, которое я могу придумать, чтобы описать это. И пока я был в Австралии и Нью-Йорке, я мог думать только о тебе. Я думал о той ночи.

Она перестала ходить и повернулась ко мне, от нее исходили боль и злость. Это было в том, как она смотрела на меня, как поднималась и опускалась грудь и плечи, как она пыталась сдержать слезы. Это убивало меня. Ничего я не хотел больше, чем притянуть ее к себе и прижать ближе. Заставить боль и злость уйти.

— Когда Брайан сказал мне, что у тебя свидание, я… я не знал… — помедлил я секунду, пытаясь понять, как мне лучше объяснить свои действия. — Я ревновал и… был зол. Это не оправдание, но я позволил случиться тому, что случилось с Наталией, только потому, что был зол. На тебя.

— Зол на меня? — резко спросила она.

— Да, — ответил я. — Потому что ты так быстро это забыла.

— Так что, самый лучший способ пережить то, что случилось между нами, это лечь в постель с другой? — спросила она разочарованно. Это ощущалось, как нож в сердце.

— В то время да, я так думал, — признался я ей.

— Ух ты. Не могу дождаться, чтобы увидеть, что же ты сделаешь в следующий раз, когда я разозлюсь на тебя, — выплюнула она.

— Это не честно! — сказал я Ли. — Постарайся посмотреть на это с моей точки зрения. Я с ума сходил, думая о тебе. Когда я уезжал, между нами оставалось нечто незавершенное. Я знаю, что ты тоже это чувствовала, но никто из нас не сделал ничего, чтобы это прояснить. И это было ошибкой. Я должен был сказать что-то еще тогда. И ты тоже должна была! Мы оба не справились. Но мы уже давно не там, мы вышли за пределы этого.