— Почему? — пожала она плечами. — Потому что у нас будет ребенок?

Я попытался не закатить глаза и игнорировать резкость в ее голосе.

— Ты знаешь, что это не так, — сказал я, делая маленький и медленный шаг в ее сторону. Мне нужно было направить нас туда, где мы могли бы поговорить рационально. Где она была бы достаточно спокойной, чтобы выслушать то, что я говорил. В то место, которое будет напоминать ей о том, через что мы прошли в последние месяцы. Кем стали друг другу. О чувствах, которые питали друг к другу и которые все изменили между нами. Место, где действия всего лишь одной ночи не влияли на то, что мы теперь стали парой.

— Мы все равно были бы вместе.

— Я так не уверена, — сказала она, скрещивая руки на груди.

— Да, ты уверена, — заспорил я. — Мы с тобой оба знали, что рано или поздно это произойдет, — я указал пальцем на нее и себя. — Я уверен в этом. Это было просто вопросом времени. И это просто ускорилось из-за беременности.

— Ясно, это все из-за ребенка, — сказала она, повысив голос.

— Это не то, что я сказал! Прекрати переворачивать мои слова, — сказал я, повышая свой голос. Я быстро вздохнул и медленно выдохнул, зная, что необходимо оставаться спокойным, чтобы был хотя бы один шанс обсудить это сегодня вечером.

— Знаешь, насчет чего я уверена? — спросила она. — Я уверена, что если бы не беременность, наши жизни бы не изменились. Ты бы так же путешествовал по миру, иногда уезжая на несколько дней или недель. А я бы продолжала карабкаться по карьерной лестнице, пробивая себе путь к крупным делам, которые, знала, что получу, — небольшая улыбка появилась на ее губах. — Но случилось то, что я забеременела. И я вижу, что только моя жизнь изменилась. Ты все так же живешь своей жизнью, а я… — она коротко засмеялась. — Я пытаюсь справиться с этим каждый день.

Ее слова укололи меня.

— Как ты можешь так думать? Как ты можешь думать, что моя жизнь не изменилась?

— Не знаю… — сказала она, пожав плечами. — Может быть, потому, что колыбелька все еще в коробке. Несобранная, даже не раскрытая. Ты ее игнорируешь…

— Я не игнорирую ее, — начал защищаться я.

— Или, может быть, потому, что ты все еще продолжаешь путешествовать по миру, неизвестно как долго…

— Это моя работа…

Но, похоже, она была на коне и продолжала наступать.

— Может быть, потому, что мы вернулись домой на твоем джипе. Той самой машине, где нет окон, а двери тонкие, как бумага, — сказала она со злостью. — Я помню, как сказала тебе еще несколько месяцев назад, что машина не безопасная для ребенка. Но вот она, припаркована внизу.

Я покачал головой, пытаясь побороть собственную злость. Я не бесчувственный. Я знал, что вместо Ли говорила злость. Ее ранил Нью-Йорк, и сейчас она пыталась компенсировать это. Но это не та игра, в которую мы с Ли играли. Мы никогда не обвиняли друг друга только для того, чтобы почувствовать себя лучше. Но также у нас никогда не было такого, чтобы наши действия причиняли столько боли. Но кого обвинять для меня было неважно. Было важным все исправить. И если бы мне пришлось вынести еще несколько ударов, чтобы она меня выслушала, я выдержал бы это. Я бы позволил ей нанести мне раны своей злостью, если бы это означало, что потом мы залечим их вместе.

— Ты не готов к этому, — сказала она, будто бы пришла к определенному решению. Абсолютно неверному чертову решению.

— Что?

— Ты не хочешь этого. Ты к этому не готов, — сказала Ли.

— Ты неправа, — настаивал я. — Золотце, я действительно этого хочу. Я хочу тебя. Больше, чем кого-либо.

— Меня возможно, — сказала она. — Но это больше, чем просто я, — она опустила скрещенные руки на живот, прикрывая его, почти защищая. От меня.

— Я знаю это, — сказал я ей. — Я хочу всех нас троих. Вместе. Вот об этом я хотел поговорить с тобой. О нашем будущем. Ли…

Я замолчал и с трудом сглотнул. Не так я планировал сказать эти слова, но если так нужно, чтобы доказать Ли, что она и ребенок — это все, чего я хочу, я сделаю это.

— Я люблю тебя, — сказал я ей.

Она моргнула, а затем отвела взгляд.

— Это такие простые слова для тебя, — сказала она.

Теперь пришла моя очередь моргать.

— Что это должно значить?

Она просто покачала головой.

— Ли, — сказал я, делая еще один шаг к ней.

— Мне кажется, тебе нужно время. Обдумать, чего ты действительно хочешь.

Я остановился прямо перед ней.

— Мне не нужно время, — заспорил я. — Я говорю тебе прямо сейчас. Я говорю тебе все. Я люблю тебя! Почему ты не слушаешь, что я говорю тебе?

— Я слушаю, — сказала Ли. — Я просто думаю, что ты не полностью понимаешь, что говоришь.

Если бы она меня ударила, не думаю, что был бы поражен больше.

— Как ты можешь говорить такое?

— Как я могу? — спросила она удивленно. — Я просто пытаюсь действовать обдуманно.

— Нет! Ты пытаешься сделать мне больно, потому-то думаешь, что я причинил тебе боль. И я это понял. Я даже могу это понять. Но не надо говорить, что мне нужно. Не говори мне, что ты лучше меня знаешь, чего я хочу. Потому что я говорю тебе. Я готов к этому. Это жизнь, которую я хочу.

— Тогда почему все еще в коробках, Шейн? Почему ты уезжаешь каждые несколько недель? Почему только я чем-то жертвую? — закричала она.

— Я тоже жертвую! — закричал я в ответ. — Я жертвую. Я отказался от работы, чтобы быть рядом с тобой. Чтобы пойти к доктору. Я оставался дома и массажировал твои ноги каждый вечер, чтобы тебе было легче. Я все делал, чтобы подстроить свое расписание под твое! — я знал, что мне необходимо сбавить тон, но я не мог сдержать себя. Не думаю, что когда-либо раньше я был так расстроен и раздражен. — Я делал все, что мог, чтобы облегчить тебе жизнь. Все, что ты хотела, я пытался тебе предоставить. Я даже трахал тебя, когда ты этого хотела!

В ту секунду, когда эти слова слетели с моих губ, я пожалел об этом. Я захотел забрать их, стереть. Я не то имел в виду, она должна была это знать. Но выражение ее лица после того, как я это сказал, я забуду нескоро. В уголках ее глаз зародились слезы, а затем скатились по щеке.

— Золотце, — начал я, чувствуя себя полным дерьмом после тех слов. Я поднял руку, чтобы дотронуться до нее, стереть слезы, но она быстро сделала шаг назад, будто с отвращением.

— Ну, — начала она, — по крайней мере, теперь я знаю, как ты себя чувствуешь на самом деле.

— Я не это имел в виду, — мягко сказал я, снова пытаясь дотронуться до нее. Она еще дальше отошла от меня, направившись к двери. Я понял, что Ли собиралась уйти, прежде чем у нас появился бы шанс все исправить. Прежде, чем у меня появился бы шанс все исправить. — Не уходи, — начал умолять я. — Останься. Давай поговорим.

Она посмотрела на меня, но продолжила двигаться к двери.

— Думаю, мы достаточно наговорились.

— Нет, это не так, — сказал я, следуя за ней.

Я настиг ее и схватил за руку, пытаясь остановить, но она меня оттолкнула.

Подняв руки, я уступил, принимая, что она не хотела, чтобы я к ней прикасался.

Медленно и спокойно я начал умолять:

— Пожалуйста, останься.

— Нет, — ответила Ли.

— Нет?

— Нет, — снова сказала она. — Я не могу быть здесь прямо сейчас, Шейн. Я не могу быть рядом с тобой прямо сейчас. Возможно, ты думаешь, что тебе не нужно время, но мне оно нужно.

По моей спине пополз страх.

— Время для чего? — спросил я. — Ты… мы что, расстаемся?

Взгляд ли, наконец, остановился на мне, и печальное выражение ее глаз просто убило меня. Я потянулся рукой к двери, мне нужна была опора, чтобы остаться на ногах. Как мы могли расстаться, если были влюблены друг в друга?

— Золотце, — выдохнул я.

— Я… я не знаю, — сказала она. — Мне просто… нужно время.

— Сколько?

Она не ответила. Мы просто стояли и смотрели друг на друга, это мгновение показалось мне вечностью, а затем она повернулась и вышла за дверь. Я смотрел ей вслед и наблюдал за тем, как она шла по коридору и нажала кнопку лифта.

Я говорил себе, что это неправда, этого просто не могло быть. Я говорил себе, что если бы Ли повернулась, просто посмотрела на меня, она бы прибежала назад. Потому что она бы увидела, как я люблю ее, как хочу ее, насколько она мне важна. Что значит для меня эта семья из трех человек, которой мы собираемся стать. Она бы увидела, что я не имел в виду ничего из того, что слетело с моих губ. И я увидел бы то же самое. Я бы понял, что она не имела в виду ничего из того, что сказала. Что ей не нужно было время. Что она не хотела уходить прямо сейчас.

Что она тоже меня любила.

Пожалуйста, Ли. Пожалуйста, повернись и посмотри на меня.

Двери лифта открылись. Она немного помедлила, но этого было недостаточно. Ли сделала один шаг, затем другой, и скрылась в лифте. Двери закрылись, и она уехала, не оглянувшись.

Не знаю, сколько времени я стоял в дверях, не в состоянии понять, как так мог обернуться этот день. Этот день должен был закончиться тем, что мы бы двинулись дальше вместе. Вместо этого я остался один. Я не мог пошевелиться, а расстояние между нами росло все больше и больше с каждым ее шагом.

Я закрыл дверь после того, как понял, что она не вернется, и упал на диван, откинув голову на подушки. Я сидел и проигрывал в голове все, что только что произошло. Слова, которые мы использовали, нашу злость. Я пытался осмыслить то, что привело нас к этому, но, казалось, мой мозг не мог справиться с этим прямо сейчас. Как могли пять минут изменить все? Изменить все минуты в моей жизни?

Не знаю, как долго я так просидел, но даже не заметил, как прошло время и село солнце.

Через некоторое время передо мной появилась бутылка пива. Прежде чем открыть ее, я посмотрел на руку, которая мне ее предлагала; Брайан сел рядом со мной.

Свет в квартире все еще был выключен, в комнате было темно. Я понятия не имел, сколько было времени, но, должно быть, прошло несколько часов с тех пор, как Ли ушла. Я сделал большой глоток, даже не понимая, насколько хотел пить.

— Все пошло не так, как было запланировано? — осторожно спросил Брайан.

Я почти подавился.

— Нет, — сказал я, почти смеясь над тем, как неожиданно все обернулось. Я сделал еще один глоток из своей бутылки. — Даже близко не так, как хотелось.

Глава 19

Шейн


Я никогда не был парнем, который зацикливался на разрыве. Отношения начинались и заканчивались. Я никогда не чувствовал страха от того, что мог дать ускользнуть той самой девчонке. Никогда не переживал из-за того, что проснусь в один день и буду страдать от потери. Я никогда не испытывал такого, потому что знал, что еще не нашел свою вторую половинку. Конечно, мы хорошо проводили время, и я оглядывался назад с улыбкой, но не с сожалением.

И если ничего не получалось, то это было к лучшему. Я верил, что для этого должна была быть причина. Что где-то был человек, предназначенный для меня в совсем другое время. И если честно, я не особо торопился найти ее. Мне нравилось путешествие. Мне нравилось идти этой дорогой, которая, в конце концов, привела бы меня к ней.

Но вот все изменилось, и я остался впервые… с разбитым сердцем. Я не только нашел эту самую девушку, но, оказывается, я был настолько слеп, чтобы заметить, что все это время она была рядом со мной и шла той же дорогой.

Прошло уже три дня с тех пор, как Ли ушла от меня и не оглянулась. Три дня я вынужден был жить в таком кошмаре, что представить трудно. Сожаления, боль, полнейшая агония. Жалость, что ничего не мог изменить, стереть, избавить от боли.

Когда Брайан сказал, что люди либо влюблены, либо жалки, он ошибался. Потому что я и влюблен, и жалок. Так влюблен в Ли, что это причиняет боль; по уши влюблен и жалок.

Каким наивным я был все это время. Думать, что это было в моей власти, контролировать как и когда влюбиться. Я никогда это не контролировал. В течение шести лет, с того момента, как я встретил Ли на той вечеринке, я ничего не контролировал. Хотел бы я понять это тогда. Я бы не стал попусту тратить время. Я бы сильнее боролся за нее, оттолкнул бы в сторону любого, чтобы только быть с ней. Я бы не позволил нашему времени пропасть, особенно, если оно такое короткое.