На плечах ощущалась тяжесть.

Рита обернулась, встречаясь взглядом с Егором. Мужчина сильнее сжал хрупкие женские плечи, притягивая ее к себе.

- Она не самый хороший человек. Но даже она это не заслужила, - уткнулась носом в плечо мужа, - моя бедная, бедная...

- Тихо, - поцеловал в макушку, - все будет хорошо, побудь здесь, я поговорю с врачом.

Как только дверь закрылась за ним, Рита вновь посмотрела на мать. Ее губы подрагивали, женщина хватала ртом воздух, а потом медленно, совсем чуть-чуть приоткрыла глаза.

- Мама, - выкрикнула Маркова, падая на колени у кровати, вцепляясь в расцарапанные руки женщины.

- Ритка, - хрипло проговорила Ольга, - не думала, что ты придешь, после всего, что я сделала.

- Что ты такое говоришь, что? – Рита повысила голос. - Мамочка...

- Тише, детка, тише, - Ольга вяло улыбнулась, - прости меня за все. Я рада, что все мои выходки не смогли испортить твою жизнь. Я рада. Что твоя жизнь сложилась лучше, чем моя.

- Все хорошо. Хорошо. Ты теперь бабушка. Бабушка два раза, - улыбнулась сквозь слезы.

- Поверь, твои детям будет лучше без такой бабушки, как я, - женщина закашляла, а Рита закрыла уши руками.

- Не говори, не говори глупостей, не надо.

- Какая же ты...как ты не понимаешь, я плохой человек, плохая мать, и буду такой же плохой бабушкой. Я даже рада, что все вышло так. Мне стыдно и больно от самой себя, от всего что происходило в нашей семье, но я слаба. Я никогда никого не любила. И так не хотела твоего рождения, ты была моей обузой. Обузой юной, семнадцатилетней девчонки, которой пришлось выйти замуж за нелюбимого и которая все жизнь жалела об этом. Которая хотела себе другой жизни. Я все ненавидела, всех. И тебя, и твоего отца, это из-за вас мой отец выдал меня замуж, чтобы не опозорить свою фамилию, это из-за вас я навсегда потеряла человека которого любила, все из-за вас... Прости меня, что не стала для тебя настоящей матерью. Прости.

Рита смотрела на эту женщину, и не верила своим ушам. Как? Как она могла все это говорить, почему, почему молчала все жизнь, почему всех мучала, но сильнее в ней говорило чувство жалости к той молодой девочке, которую, как и ее саму насильно выдали замуж – она-то знала, ее дед, отец Ольги, вполне мог так сделать. Только разница в том, что Рита в этом браке обрела счастье, а вот ее мать нет. Возможно, не будь Егор таким, ее жизнь была бы такой, как и жизнь матери. Стало горько. Горько и больно.

- Но мы же можем все изменить, все, мама...- это был крик отчаяния.

- Нет, слишком поздно. И совершенно тебе не нужно. Живи своей жизнью, не вплетай в нее меня. Радуйся, будь счастлива и никогда, никогда, слышишь, не давай никому ничего решать за тебя. Наверное, я только сейчас понимаю, как сильно любила тебя все это время. Но моя обида и злость... они не успокоились, они не давали мне жить, не давали ничего чувствовать, - по щеке Ольги прокатилась слезинка, еле заметная. Но это сразу бросилось Рите в глаза, она никогда не видела, что бы ее мать плакала. Для девушки она закрепилась в памяти, как ледяная, титановая глыба, без чувств и эмоций... - Как вы назвали детей?

- Женя, девочка Женечка и Максим... я всегда хотела. Так хотела, чтобы ты стала мне ближе, что бы мы могли вот так вот разговаривать...

- Родная, не стоит, не жалей меня, не надо. Если бы не эта авария, я бы так ничего и не поняла, это я знаю точно. Не делай меня хорошей, не выбрасывай из памяти все плохое, что я сделала для тебя. Я ужасна и никогда этого не скрывала и не собираюсь отнекиваться теперь. Здравый смысл... прямой расчет, - облизнула пересохшие губы. - Ты правда любишь... - приподняла брови, - Егора? – Рита лишь кивнула.

- Это хорошо. Любовь - это хорошо. Я так его любила, а он предал меня, как и все. Никто меня не понял, в том числе и он. Тоже отвернулся, был слаб, жаль, что я поняла это слишком поздно. И на протяжений всей жизни видела в нем единственного дорогого человека, божественного, сродни ангелу, а все обстоит куда проще... он просто трус. Трус, который не смог ничего сделать, не смог, когда я так верила... так любила...

- Мама, - Рита затаила дыхание, - о ком ты говоришь? Кто этот человек?

- Ты прекрасно знаешь этого человека, Степан Алексеевич... отец даже не догадывается, что полжизни работал с человеком, которого я любила, любила, а его ненавидела... полжизни разочарований. Полжизни как в тумане, стуча в ледяную стену.

- Степан Алексеевич, папин лучший друг? – округлила глаза, прикрывая рот ладошкой. Мать лишь кивнула. - Почему, почему ты не сказала, почему не ушла... потом, сейчас, в конце концов?

Ольга не ответила, ей было слишком больно, больно и стыдно сказать, что человек которого она любила всю жизнь, некогда был с ней лишь из-за положения ее отца. Из-за денег и влияния. А она как сумасшедшая, помешанная дура, была готова сделать для него все что угодно. Она и делала. Отчасти из-за нее умер отец, его сердце не выдержало, когда он узнал, что его любимая, единственная дочь, помогла семье только начинающих свое дело конкурентов почти что разорить его (хорошо, что не все знали о его заграничном бизнесе и вкладах в полезные ископаемые).

И вот спустя столько лет боли, мучений и душевных метаний, она вновь осталась у разбитого корыта. Пресыщенная этой дрянной жизнью. Ненавидящая все вокруг.

Но, вероятно, только сейчас, поняла, как была слепа все эти годы. Думая, что у нее нет человека, который по-настоящему ее любит – хотя таким человеком была ее дочь. Рита, которая всегда была обузой, ненавистной девчонкой, маленькой дрянью, испортившей ей жизнь, в итоге оказалась той единственной, кто любил ее, несмотря ни на что. Душа разрывалась на части от мыслей, что жизнь прожита так глупо, так неправильно.

Дверь в палату хлопнула, отчего Рита вздрогнула, к ним вновь вернулся Егор, который в секунды поднял жену с пола, прижимая к себе.

- Поехали, хватит на сегодня слез. Я говорил с врачом, все хорошо, опасность миновала, - врал он, понимая, скажи он правду, Рита пригвоздит себя к полу и не сдвинется с места.

- Я приду завтра, - улыбнулась матери, - и принесу... чего ты хочешь?

Егор все это время смотрел на Ольгу, пока жена перечисляла, чего бы хотелось матери, говорила о детях. Марков же не отрывал взгляд от глаз Ольги, которая делала то же самое. Все в комнате, кроме Риты, прекрасно знали, что, вероятнее всего, завтра не настанет.

Хмурое небо вновь заволокло тучами. Казалось, что вокруг нет ни души. Тишина. Рита прижала пальцы к губам, безмолвно глядя на фотографию с черной лентой в углу.

Она стояла так уже около часа, совершенно не желая куда-либо идти. Еще пятнадцать минут назад толпившиеся вокруг люди исчезли, кладбище опустело, оставляя у могилы лишь три черных фигуры.

Слез уже не было, кончились. Осталось лишь разрывающееся на части сердце и какие-то невообразимые мечты. Ее преследовала мысль, что все могло быть иначе, что ее мать могла бы быть другой. Что она не виновата в том, что ее жизнь пошла не так. Горечь утраты топила девушку в своем бокале.

Егор плотнее запахнул ворот пальто, убирая руки поглубже в карманы. Он не испытывал жалости или скорби, ему было абсолютно все равно на женщину лежащую в этой могиле. Его волновало лишь состояние жены, которая перестала плакать и словно выпала из жизни. Эта картина пугала.

- Поехали домой, ты вся продрогла, - шепнул на ухо, опаляя теплым дыханием. Рита не шевельнулась, лишь прикрыла глаза, а после медленно кивнула.

Они уже почти дошли до машины, как позади послышался тихий крик, он распугал сидевших на ветках воронов.

- Рита, - мужчина замер, переводя взгляд на Егора. Словно просил разрешения на разговор с дочерью. Марго обернулась, отпуская руку мужа. Егор кивнул.

- Папа, не сегодня... не сегодня...


»» ЭПИЛОГ

Душно. За окном еще продолжали промерзать улицы, но ей было душно. Душно в этой комнате, в этом мире. Тяжелый, липкий и на долю секунды неподъемный груз свалился на ее хрупкие плечи. Столько еще предстояло осмыслить…

Рита печально взглянула в окно и резко задернула прозрачную, слегка розоватую тюль. По спине пробежал леденящий поток мурашек. Громким эхом в голове, все еще отдавались последние слова матери, а в душе бурлила непонятная смесь эмоций. Горе, печаль, но в то же время их перекрывала дикая злоба, слепая ярость…ярость за испорченную жизнь, ей, маленькой девочке, подростку.

За дверью послышались шаги, в комнату вошел Егор. Он в миг пересек комнату, обхватывая ее за плечи. Его руки обхватили ее, обвились, как спасательный круг. Круг, не дающий утонуть, а ведь она кажется так к этому близка.

Мужчина крепче прижал ее к себе, словно желал выдавить весь этой поток скорби и печали. Он не жалел Ольгу, а уж тем более не скорбел по ушедшей. Нет. Ему со всем его цинизмом, было просто плевать. Даже здесь она сумела испортить жизнь дочери, даже сейчас, умерла в самый неподходящий момент…хотя разве может он быть подходящим в таких вещах?!

- Как ты? – его теплое дыхание обожгло кожу, заставляя вздрогнуть. Эта тишина, витавшая в комнате последние пару часов, стала родной. Каждый звук сейчас, был в новинку.

- Не знаю. Наверное, тяжело. Я кажется еще так до конца все и не осознала…

- Прошло два дня. Это нормально.

- Как дети? – обернулась, встречаясь с ним взглядом.

- Спят, едят, орут,- улыбнулся,- нормально все,- Рита поджала губы.

- Ты прости меня, что все так. Из-за всего что произошло…я так мало уделяю им времени. Наверное, я плохая мать,- печально опустила голову, глаза наполнились слезами. Все эти два дня, она не плакала нет. Полностью ушла в себя, закрылась от мира, не желая сталкиваться с его обитателями.

- Не пори чушь,- Егор повысил голос, - и заканчивай лить слезы. Я мог бы много сказать (соврать) о том, как мне жаль, о том, как я тебя понимаю…но я не понимаю. И никогда не пойму, Ольга не тот человек, по которому нужно лить слезы!

- Егор,- только и выдала Рита, тихо, печально, без возмущения.

- Извини. Вообще я пришел сказать, что приехал твой отец

- Отец? Нет, не надо, я не хочу, прогони его, Егор, прогони.

- Тихо, тихо,- вновь прижал к себе,- как муж, я его конечно прогоню, но вот как человек дам совет, реши все сегодня, сейчас. А после отпусти.

- Я не могу, не могу сейчас.

- Ты самая сильная и уникальная женщина. Которую я видел. Ты можешь все. Все!

Она не ответила. Подняла голову встречаясь с ним взглядом. Его серые, холодные глаза сегодня были другими, она видела в них страх, страх за нее. но этот страх затмевала решительность и бурлящая внутри этого человека энергия. Энергия и жизненная сила, которой порой не хватало самой Рите. подумав об этом, она качнула головой, давая согласия на разговор.

- Только ты будешь там, не уйдешь,- сжал его ладонь.

- Не уйду,- Марков решительно открыл дверь, на ступенях зазвенели шаги.

Отец сидел в огромной гостиной. Когда они вошли, то оказались за его спиной. Мужчина сидел в нерешительности и боялся обернуться, боялся увидеть осуждения во взгляде дочери. Боялся, но, когда обернулся увидел лишь поток слез, и ее летящий силуэт. Рита подбежала к нему обвивая за шею, слегка наваливаясь на него. Ее лицо было мокрым от горячих слез. Они лились ручьем.

Павел обнял дочь, прикрывая глаза. его маленькая девочка, девочка которую он предал.

- Прости меня родная.

___________________

Четыре года спустя…

- Поставь! Это мое, Женя,- Рита обернулась на крики, и вновь к Кристине.

- И вот так каждый день, Женя это мое, Женя не трогай, а Женя у нас все трогает, и не желает слушать.

- Слушай, им надо было наоборот родиться, ну в смысле мальчик девочка.

- Не ты первая так думаешь, многие говорят, что у нас Женя с мужским характером – папиным. А вот максим тихий, скромный, аккуратный, Женька же как ураган.

- Я заметила, вы у нас второй день, а я с утра не смогла узнать свою гостиную,- Кристина рассмеялась, поглаживая огромный живот.

- А я предупреждала, что будет не легко. Сама нас в гости назвала.

- Конечно назвала, мне здесь одной скучно до жути, Руслан все никак дела закончить не может.

- Не жалеешь, что затеяла этот переезд, сменить страну это тебе не новое платье купить,- посадила подбежавшего Максима на колени.

- Я тоже!

- Нет, я с мамой буду,- Кристина покачала головой.

- Как ты только еще не сошла с ними с ума?! Не представляю.