И Лида послушно смотрела в зеркало, видела свое отражение и явственно понимала, что мать права: она вытянула козырную карту, за которую всю жизнь должна быть благодарна судьбе. Да, Виктор бывает груб, равнодушен, но ведь это адекватная плата за то, что и у нее есть семья! И она любила его с годами ничуть не меньше, чем прежде, загоняя свои обиды и боль в самые потаенные уголки сознания… Однако в последнее время она все чаще задумывалась над тем, что, может быть, не стоило так гнаться за романтикой. Может быть те отношения, что связывают ее родителей, гораздо более искренние и теплые? Но она гнала эти мысли прочь, изо всех сил пытаясь внушить себе, что довольна жизнью…

— Витенька, я хотела поговорить с тобой, — она примостилась напротив, напомнив ему заморенного голодом и холодом воробья.

— Ты в последние дни как-то изменился. Стал раздражительным, постоянно всем недоволен. У тебя неприятности на работе? Может быть, нам нужно поговорить об этом? Я же чувствую, что тебя что-то гнетет изнутри! — ее худые костлявые пальцы нервно подбирали крошки на столе.

— А тебе что, есть до этого дело? — холодно отозвался он, отодвигая от себя тарелку.

— Конечно! — Лидия подняла на него свои выразительные черные глаза, — Я всегда любила, люблю и буду любить тебя, что бы ни произошло. Ты нужен мне и нашему сыну любой! Ведь у нас с тобой настоящая семья, правда?

И тут он засмеялся. Он хохотал так, что через некоторое время понял, что у него форменная истерика: из глаз брызгали слезы, смех переходил в кашель. Он представил себе ее лицо, как если бы вдруг он рассказал ей обо всем, чем живет на самом деле. Интересно, что бы было с ней, если бы она увидела, как он подвешивает свои жертвы, режет их ножом, душит, а потом смывает кровь в ванну новым, рекламируемым на всех центральных каналах средством… Кстати, действительно хорошая штука! Любопытно, долго ли она смогла бы утверждать, что любит его и что он ей нужен? А может и правда, любит? Сколько длилось все это представление, он не помнил, очнулся только когда испуганная Лида брызнула ему в лицо холодной водой. Помутнение закончилось так же внезапно, как и началось.

— Ты в порядке? — голос ее дрожал, и по впалым щекам бежали прозрачные ручейки.

— В порядке. Я в полном порядке. — ледяным голосом произнес он, промокая кухонным полотенцем лицо и шею под воротником рубашки, — А теперь у меня к тебе огромная просьба — отстань от меня. Ты меня хорошо поняла? — эти слова он сказал очень тихо и очень отчетливо.

— Хорошо, — покорно согласилась Лида и вышла из кухни.

Да, так не пойдет. Может, стоит попринимать каких-нибудь успокоительных? Что там нам советует современная медицина? «Персен» — и вы снова в форме? Или нужно просто переспать с какой-нибудь девицей, вроде Вероники. Она явно не против. Правда Вероника не совсем подходящий вариант — с такой нужно держать ухо востро, и если дать слабину, то так просто от нее не отделаешься. Вероника ищет богатого спонсора с видами на будущее. А ему сейчас нужно что-то легкое, необременительное, так сказать, одноразовое. Говорят, что при раздражении секс — лучшее лекарство. С женой же они давно имели разные спальни. И вообще, что такое секс по сравнению с тем наслаждением, которое он испытывал совсем недавно? Он достал из холодильника бутылку водки, налил стакан доверху и выпил в три глотка.

Вернувшись в кабинет, маленьким ключом отпер один из ящиков стола. Вытащив из него потрепанный дешевый конверт, он достал из него три пожелтевших от времени фотоснимка. Какое-то время он молча смотрел на изображения. Пальцы его сжались в кулаки так, что на ладонях остались кровавые следы от ногтей. Затем он аккуратно сложил фотографии обратно и закрыл замок. Он все сделал правильно.

Услышав, как в детской жена воркует над плачущим сыном, он брезгливо поморщился и закрыл глаза.

* * *

— У меня хорошие новости, — услышал Макс в трубке хрипловатый голос Льва Валентиновича.

— Ну, наконец-то! Хоть у кого-то есть что-то положительное! А то я прямо физически ощущаю, как вся моя жизнь медленно, но верно скользит с сторону увеличения отрицательных чисел по оси игрек!

— Ну ты и выражаешься, Максим Викторович! Я даже не сразу понял, что ты имеешь в виду, — Лев Валентинович хохотнул в трубку и, судя по возникшей паузе, прикурил сигарету.

— Кстати, с тебя бутылка хорошего вискаря, за то, что я не поленился и заказал дополнительную экспертизу. Поэтому так долго и ждали результатов. Зато теперь у нас есть стопроцентное подтверждение того, что в ванной, несмотря на то, что по все видимости ее тщательно замывали, была кровь. Кое-где все же остались следы. Причем кровь не одного человека, а как минимум двух.

— Ух ты! Ну, это уже что-то.

— Но и это еще не все. На зеркале мной был обнаружен четкий отпечаток пальца. Могу смело утверждать, что принадлежит он мужчине. И не Борьке-алкашу — это я тоже проверил. Осталось совсем ничего — просто найти этого мужика. Что скажешь? У тебя по твоей-то части есть какие-нибудь подвижки?

— А что у нас по убийству Кротовой? — проигнорировал Макс вопрос.

— Ну, там все чисто. Никаких пальчиков ни на посуде, ни на сумке. Похоже, что выпивала она в ту ночь одна, обошлась без компании. Правда в том, что это смертоубийство никаких сомнений не возникает. Кстати, препарат, которым отравили вашу Кротову из той же серии, что и тот, которым пытались убить девочку, как бишь, ее зовут?

— Катя Долгова. Ее зовут Катя Долгова.

— Во-во, Долгова. Используется эта дрянь в фармацевтике. Кстати лекарство не из дешевых. При правильной дозировке дает неплохой эффект для лечения всяких сердечных и сосудистых болячек, но как тебе известно, в капле — лекарство, в ложке — яд. Так вот, если немного увеличить дозу, то у человека просто останавливается сердце. Клиническая картина почти никогда не вызывает подозрений. Но ты мне так и не ответил. Что у вас новенького-то?

— Дорогой мой Лев Валентинович! — Макс тяжело вздохнул, прижал трубку плечом к уху, вынул из подставки карандаш и начал его точить. Ошметки падали на стол, кучка их росла, а карандаш постоянно ломался и на глазах уменьшался в размерах.

— К сожалению, похвастаться пока нечем. У Лехи после обхода соседнего дома — полный ноль. Одна-единственная тетка рассказала, что однажды весной видела похожего дядьку с коляской, но внешность описать не смогла, да и не присматривалась она особенно-то. А вот Вовка Емельяненко заприметил какую-то странную «Тойоту», из которой, похоже, какая-то барышня уже пару дней наблюдает за интересующим нас подъездом.

— Интересно, интересно… И что же? Выяснили, что эта мадам там выжидала?

— Да кто ж ее знает! — Макс в раздражении щелкнул по карандашу, тот покатился по столу и с деревянным стуком шлепнулся на пол возле корзинки с мусором.

— Может, за мужем следила! А может, за любовником. Мало ли у нее причин? Вовка скинул это дело на Березина. Вы же знаете, как Леха может разговорить.

— Да, в этой ситуации Березин — это то, что нужно. Пусть там поспрашает эту мисс Марпл. Может она, следя за неверным муженьком, и по нашему делу чего полезное видала. Ну, ладно, бывай, Максим Викторович, и не забудь про награду для престарелого, но старательного эксперта!

Макс попрощался, кряхтя, поднял с пола карандаш, немного поизучал безнадежно сломанный грифель и бросил его в корзину. Потом собрал мусор со стола и посмотрел на часы. Пора домой. А так не хочется, возвращаться в пустую, одинокую квартиру… Ему вдруг нестерпимо захотелось, чтобы рядом кто-то был. Может Лешке позвонить? Хотя это вряд ли. Он сегодня был какой-то уж очень загадочный. Пару раз намекал, что в его личной жизни намечаются большие перемены. Наверняка он сейчас не один. Макс закрыл дверь кабинета, и спустившись в уличную темноту, не спеша двинулся в сторону дворика, где оставил машину. С некоторыми сложностями (ведь в салон нужно было влезать со стороны пассажирской двери — его предусмотрительность и находчивость!) устроившись в кресле, он завел мотор. Тот мерно заурчал, как довольный кот, и печка обдала лицо приятным теплом. Макс выкрутил руль и, поколебавшись с минуту, направился к дому родителей.

* * *

— Да, мамуль, у меня все нормально! На работе проблемы, но ведь это все решаемо, по крайней мере мне так кажется, — неуверенно добавила Инна, прижимая телефонную трубку к уху плечом, и ловко переворачивая котлеты на сковородке.

— Дочь, а что у тебя там шкворчит?

— Мам, я решила разнообразить свой скудный рацион, состоящий из йогуртов и бутербродов и включить в него горячие блюда. Сегодня, например, я жарю куриные котлеты, а еще собираюсь сделать какой-нибудь вкусный салатик, — трубка удивленно и отчетливо хмыкнула.

— Ты хочешь сказать, что будешь ужинать в одиночестве, и поэтому готовишь разные деликатесы? — недоверчиво поинтересовалась Нина Николаевна.

Инна не хотела пока никому говорить про Лешку. Конечно, она весь день ждала его. Час назад он, наконец, позвонил и сказал, что скоро будет, и что он голодный как волк, и что если она не приготовит к его приезду сытный и вкусный ужин, то сначала он съест ее, а потом примется за Дашку. Инна задыхалась от счастья, слушая весь этот бред. Это было так похоже на сон, что она в любую минуту боялась проснуться…

— Ну да, ты же сама мне много раз повторяла, что с моим режимом питания и жалким однообразным меню мне грозит всякая там пакость, типа гастрита, язвы и чего-то там еще такого же ужасного.

Инна повернулась, и чуть было не наступила на Дашку, которая как всегда вертелась под ногами.

— Ай! Дашка, зараза! Уйди ты, мелкое чудовище! Еще немного, и я бы точно шлепнулась!

Дашка отчетливо фыркнула, надула хвост и отпрыгнула в сторону, но совсем не ушла: еще чего не хватает? Тут так вкусно пахнет, тепло и весело — вон как ты скакать умеешь! А в комнате скучно и одиноко. Усевшись в сторонке, она начала сосредоточенно умываться.

— Инна, девочка, ты там цела?

— Да, мам, все нормально, просто это недоразумение постоянно шарится у меня под ногами.

— Дочь, а все-таки, что там у тебя с работой?

— Да, так, есть кое-какие трудности…

— Не юли, Инна! — строго проговорила Нина Николаевна.

Инна набрала в грудь воздуха и выпалила:

— Короче, мам, мне, скорее всего, придется уволиться. Велешева уже открыто намекает, что самое лучшее, что я могу сделать, это написать заявление по собственному.

— Ну и слава Богу, детка! Ты не представляешь, как я рада!

— Мам, а что же я делать-то буду? — Инна вдруг почувствовала, как в уголках глаз защипало.

— Ну, без работы точно не останешься, если ты об этом. Я тебя уже давно к себе зову. И хватит носом хлюпать!

— Я и не хлюпаю, с чего ты взяла?

— Ага, а то я не слышу!

— Ладно, что мы все обо мне, да обо мне. У вас-то что новенького?

— А что у нас может быть нового? У меня мои туристы, у папы его глубоко беременные мамашки с кесаревыми и вертикальными родами. Эти молодые родители чего только не напридумывают!.. То в воде им надо рожать, то под классическую музыку, то вообще перед камерой! Представляешь, есть, оказывается, такие ненормальные, которые все свои мучения на пленку снимают. Так сказать, для домашнего архива, «чтобы память осталась»! Так что все как всегда. Вот сейчас чай попьем, поругаемся для приличия и спать.

— А о чем ругаться собираетесь? — улыбнувшись, спросила Инна.

— Ой, солнце мое, да неужели мы не найдем подходящей темы, чтобы хорошенько поцапаться?

— А это обязательно? В смысле — цапаться?

— А то! Хоть какое-то разнообразие в жизни! — в тон дочери ответила Нина Николаевна. — Кстати, тебе Максим давно не звонил?

— Да мы совсем недавно виделись с ним, мам. Он заезжал ко мне вместе с Березиным. Чайку попили, потрепались ни о чем, — неуверенно сказала Инна.

Она не хотела рассказывать родителям о том, что произошло. Зная свою маму, она вполне могла предположить, что Нина Николаевна немедленно соберет вещи и тут же переедет к дочери, чтобы «контролировать ситуацию».

— Как у него дела?

— Все хорошо, мам, не переживай. По-моему, он очень скучает по вам с папой. А хочешь, мы с ним на будущих выходных к вам вместе приедем?

— Конечно, хочу, что ты глупости спрашиваешь! Если Максим не сможет, то ты хоть сама приезжай. И папа будет очень рад. Ой, кто это?

— Что там?

— Да кто-то в дверь звонит. Наверное, опять деньги на консьержку собирают. Представляешь, у нас уже почти целый месяц жильцы решают, стоит нам заводить консьержку, или нет; собрания собирают, обсуждения обсуждают, голосования голосуют! Цирк, да и только! Как будто это аквариумная рыбка, которую можно «завести»! Папа утверждает, что все это только лишний повод обобрать население, а вот я как раз очень даже «за». Хоть бомжей на этажах не будет, как в прошлом году. И потом, у меня море комнатных цветов, которые уже просто некуда ставить, а если будет консьержка, то их можно будет ей отдать. И подъезд облагородить, и добро мое не пропадет. Ладно, дочь, пошла я, может там как раз наш долгожданный повод для ссоры пришел. Целую, завтра позвоню!