— Знаешь, это уже отдает шовинизмом. Может, мне ещё в паранджу замотаться, разуться и, опустив глазки, уйти на кухню? — Скандал набирал обороты.

— Не передергивай! Я же не запрещаю тебе работать.

— То есть, хочешь сказать, что не запрещаешь, но мог бы?! Капец. Вот так и узнаешь истинное лицо собственного мужа, — психанув, Ева спрыгнула с кровати и направилась в коридор.

— И куда ты собралась? — Денис уже был и сам не рад, что затеял это все.

— К Агнешке. Не переживай, я не настолько скудоумна, чтобы сесть за руль, будучи злой. Уж на это даже моего убогонького разума хватит! Вызову такси, — девушка наклонилась, застегивая сандалии на плоской подошве.

— Не выдумывай, — он взял её сумочку и встал так, чтобы Ева не смогла проскользнуть мимо него. — Перестань, я никогда не говорил, что у тебя убогонький разум. Ты умная красивая женщина. Моя любимая. И мама моих детей, — Денис положил ладони на её щеки, поднимая лицо, чтобы у неё не было шанса отвести глаза. — Поэтому, пожалуйста, дай мне позаботиться о тебе. Это не простая блажь. Хочешь или нет, но я сделаю все для твоей безопасности.

— А все так хорошо начиналось… День, давай пока отложим этот разговор, пока мы окончательно не разругались? — она немного разочарованно посмотрела на мужа. — Если так хочется обеспечить присмотр за мной, отвези в больницу.

— Хорошо, но мы ещё вернемся к этой беседе.

— О, даже не сомневайся!

— Что ты хочешь ей сказать? — Денис закрыл дверь и взял жену за ладошку, не собираясь не то, что из поля зрения терять, а отпускать дальше, чем на пару метров.

— Извини, но это конфиденциальная информация. В любом случае, я буду действовать в интересах Агнешки и детей.

Ехали они молча, но тишина была намного красноречивее любых слов, потому при появлении в отделении, Ева была даже ещё более зла, чем когда выходила из дома.

Дежурная медсестра попыталась что-то вякнуть насчет запрета на посещения, но увидев ту, которая вчера, ещё до приезда местного мафиози, поставила половину больницу в интересную позицию с некоторым эротическим уклоном, передумала подавать голос. А встретившись взглядами с мрачным Денисом, маячащим за плечом жены, и вовсе вспомнила о неотложном деле. Осталось только придумать это самое дело…

— Постой здесь, — Ева впервые за все это время заговорила. — Если увидишь кого-то из врачей, маякни на мобильный.

— И куда ты денешься?

— Из окна, блин, выпрыгну! Придумаю. Все, стой тут, — она кивнула ему на подоконник в конце коридора и скрылась за дверью с надписью "Реанимация".

Романовский чертыхнулся про себя, но послушно ушел к окошку. Ага, называется, помог другу, теперь сам в дерьме по уши. Ева злопамятна по своей природе, так что придется как-то мириться — сама она уверена в собственной правоте, потому шагов с её стороны не будет. Вот и пообщались…


— Привет, ты спишь?

Этот шепот заставил Агнешку, пребывающую с странном полусне-полубодрствовании поднять веки. Виски ломило все с такой же интенсивностью, но теперь хотя бы не тошнило, когда переводишь взгляд в одного предмета на другой. А вот вертеть головой оказалось плохой идеей, в чем девушка и убедилась буквально через секунду.

— Нет, — она попыталась улыбнуться, но Ева только хмыкнула на эти потуги.

— Не нужно демонстрировать эмоции, и так понятно, что пока хочется только спать и подохнуть, — она подтащила поближе стул и уселась на него, не сводя с подруги серьезных глаз. — Как ты?

— Честно?

— Уже поняла, не надо. Тебе что-нибудь нужно?

— Нет, спасибо, ты и так много сделала, — Неша облизнула пересохшие губы.

— Воду подать?

— Если не трудно.

— Сейчас в лоб дам. Тем более, что мозги и так сотрясены, особого ущерба не добавится, — фыркнула Романовская, предельно осторожно поддерживая её под затылок, поднося ко рту подруги стакан. — Ты серьезно говорила по телефону, или это последствия черепно-мозговой травмы?

— Серьезно. Когда можно будет начать готовить документы на развод?

Ева заколебалась. Из чувства противоречия и обиды на Дениса хотелось сказать, что хоть в этот момент, но…

— Расскажи, что у вас произошло. Почему сначала Ярослав звонит и выпытывает, какие цветы тебе лучше подарить, а на следующий день такая вот фигня? Если не хочешь говорить, дело твое, но мне нужно знать, каковы основания для расторжения брака. Ведь понимаешь — ваш договор, хоть подписан и заверен, но в суде будет выглядеть, как попытка мошенничества с целью обмана департамента опеки.

Агнесса заколебалась. С одной стороны, подруга совершенно права, более того, Ева имеет право знать, что происходит — все-таки, беременная, сорвалась с места, чтобы решить их проблемы. А с другой… Как ни парадоксально, но она ни разу не была на приеме у коллеги. Практикумы ещё во время обучения не в счет. Да и тогда практически ничего Неша одногруппникам не рассказывала. И чревато, и сторонились её… Но сейчас очень захотелось выговориться. Просто поделиться, без всяких задних мыслей. Но рассказать абсолютно все, она не смогла, обошлась только общей картиной.

— Дааа… Может, его больная бешенством блоха покусала? Нет, ну, всякое бывает, — под укоризненным взглядом подруги Ева прикусила язык.

— Я не знаю, что делать. Дети к нему привыкли…

— А ты? Ты к нему привыкла? — Романовская погладила лежащую поверх одеяла руки Агнеши со следами уколов и порезами от разбившегося стекла.

— Знаешь, решать чужие проблемы намного проще, чем разбираться в своих, — Ирмская зажмурилась. — Я хочу только одного — чтобы такое больше никогда не повторилось. А ты с характером Ярослава тоже сталкивалась.

— Да, — вздохнула Ева. А проблемы-то посерьезнее, чем казалось. Она ещё никогда не видела подругу настолько близкой к срыву. И речь не о простой истерике. Нешка в любой момент могла сломаться.

— А ты была права.

— В чем именно?

— Нельзя постоянно жить в моем персональном склепе. У тебя есть знакомый агент по недвижимости? Хочу продать этот дом и купить другой, — Агнесса заметила, как губы подруги приподнялись в улыбке. — Я же вчера вполне могла погибнуть. Хватит, нажилась прошлым, мне ещё двоих детей воспитывать.

— Умничка, — Романовская наклонилась, целуя её в лоб. — Кто-то был, свяжусь и прослежу, чтобы тебя, ягодка моя, не облапошили. Требования к новому дому?

— В том же районе. Просторный, светлый, желательно без особых изысков. Большая территория.

— Угу, поняла, озадачу, — Ева на секунду задумалась. — Все-таки, не советую пока торопиться с разводом. Дождись, пока документы на Мишу будут готовы. Мы, конечно, найдем, кому денежку сунуть для ускорения, но лучше не рисковать. Или боишься его?

Агнешка ответила, не задумываясь:

— Нет.

— Тогда потерпи и смотри по обстоятельствам.

— Хорошо…


Денис уже издергался, а Ева все не выходила. У них там что, кружок перечисления женских обид? Тогда процесс мог затянуться на неопределенное время. Хорошо, что сегодня суббота, по коридору периодически дефилировал дежурный врач, предпочитавший не замечать явного нарушения, касающегося нахождения посторонних в отделении.

От нечего делать, и желая немного подготовить друга, Романовский набрал номер Ярослава. Тот сначала долго не брал, а когда соизволил взять трубку, огорошил с первой фразы:

— У меня теперь сын есть.

Денис начал лихорадочно вспоминать, кто из любовниц Невзорова мог так осчастливить мужика, но, поскольку о личной жизни того знал довольно мало, ввиду большого количества всяких эпизодических связей, решил не напрягать мозг лишний раз:

— От кого?

— В смысле? Тьфу на тебя, я про Мишку. Я заявление написал на усыновление.

— Аааа. Поздравляю, — у Дэна от сердца отлегло. — Немного не о том подумал.

— Так и понял. Только теперь не знаю, как на это Агнесса отреагирует… Ева с ней ещё не говорила?

— Уже больше часа общаются. Извини, но вряд ли получится, — дежурный врач снова пробежал мимо, бросив укоризненный взгляд — мол, приперлись без приглашения, хоть ведите себя потише.

— Не уговорил? — Ярик выругался вполголоса. Плохо. Теперь Неша может решить, что он так хочет загнать её в угол. О совместных детях в их брачном договоре не было ни слова. Вот как-то не планировали они обзаводиться общим потомством.

— Мягко говоря. Ещё и со своей поругался. Может, это вирус какой-то? — с надеждой спросил Денис.

— Колись, что у вас произошло? — Выслушав рассказ друга, Невзоров задумался на некоторое время. — Передай Еве, если уговорит мою жену, я не то, что покататься дам — подарю свою машину.

— Да иди ты! Вообще слышал, о чем я говорю?! — Денис осекся, заметив выходящую из палаты жену. — Подожди секундочку.

— Это Ярослав? — Ева кивнула та сжимаемый ладонью мужа мобильник. — Дай сюда, — она забрала у него телефон и прижала его к ушку. — Слушай внимательно, Отелло недоделанный. У тебя ровно месяц с этого момента. Но если ещё раз обидишь мою подругу, устрою такую "сказочную" жизнь, что предпочтешь повеситься, чем дальше так страдать. Вопросы есть?

— Спасибо. Только один — через сколько времени будете дома? Я ключи и документы завезу.

— Эммм… Ты сейчас вообще о чем? — она с интересом наблюдала за выражением лица мужа, который услышанному явно не обрадовался.

— От машины. В благодарность.

— Уууу, как все запущено… Оставь себе, она мне не нужна. И в следующий раз думай, перед тем, как закатывать сцену ревности, — Ева отключила телефон, продолжая смотреть на своего мужа. Глубоко вздохнула и шагнула вперед, уткнувшись лбом в его грудь. — Компромисс?

— Угу. Когда это возможно, возить тебя буду я. Если не могу — садишься за руль сама, но только до седьмого месяца, потом будешь ездить с водителем.

— И добавить-то нечего, — немного ворчливо отозвалась Ева, протягивая ему руку с оттопыренным мизинчиком.

— Конечно, я же у тебя предусмотрительный, — Денис с облегчением рассмеялся, ответив на предложенный жест примирения.

— А ещё очень скромный, — она откинулась назад, чтобы посмотреть ему в глаза. — Знаешь, Нешка ведь тоже к нему привязалась.

— Думаешь, есть шанс?

— Ну, если не лажанет ещё раз, то, думаю, есть. Только не говори Ярику, пусть сами разбираются.

— Само собой, — Денис потянул её в сторону лестницы. — Домой?

— Нет. Мы же обещали сегодня у моих показаться.

— О, Господи…


Тетенька из прививочного кабинета то ли накаркала, то ли напророчила, но ещё в кафе Марина выглядела вялой.

— У тебя что-нибудь болит? — вот сейчас Ярик всерьез начал переживать. Он знал, как лечиться самому, но вряд ли такие варварские методы подойдут маленькому ребенку.

"Нет. Хочу спать".

— Она говорит…

— Я понял, — мужчина кивнул Мишке. За последние два дня Невзоров научился понимать девочку лучше, чем за прошедший месяц. — Доедайте и едем домой. Точно ничего не болит?

Маришка покачала головой и прижалась лбом к папиной руке. А вот лоб как раз был ненормально горячим.

— Так, понятно, — Ярослав поднялся, все равно дети в мороженом больше ковырялись, размазывая его по креманкам, чем ели. — Значит, домой.

Расплатившись и запихнув младшее поколение на заднее сиденье, он оказался перед трудным выбором — позвонить кому-нибудь из знакомых, например, той же Еве, и спросить, что ему делать, либо же признать, что ступил, и ехать в ту поликлинику ещё раз, поскольку не узнал, как поступить, если температура все-таки поднимется. Но принять решение он не успел, потому что зазвонил телефон и, увидев имя абонента, Яр с трудом сдержался, чтобы не выругаться. Только этого под занавес дня и не хватало. Но не отвечать тоже нельзя, эта дама обладает удивительной способностью — найти кого угодно и где угодно, особенно, если объект интереса с ней общаться не хочет.

— Bonsoir (Добрый вечер), — он подмигнул внимательно наблюдающему на ним Мишке в зеркало заднего вида, пытаясь не показывать свои эмоции по поводу происходящего.

— Тoi non accueillit nous dans aИroport (Ты не встретил нас в аэропорту). — Да, Валери в своем репертуаре. Похоже, до неё даже не доходило, что он мог и не знать об их прилете.

— Je dИjЮ plusieurs croissants demeure dans autre citИ (Я уже несколько месяцев живу в другом городе), — Ярослав сейчас был почти благодарен матери за наложенное вето на общение с ней на русском. Их отношения совершенно не нормальны, и незачем детям такое слышать. — Excuse, contre me est Иpoque causer, appelle taxi (Извини, у меня нет времени разговаривать, вызови такси).

— Besogne essentiel mХre? (Работа важнее матери?) — Валери старалась говорить обиженно, но Яр прекрасно знал — для того, чтобы её уязвить нужно что-то посерьезнее.