— Besogne — non. Famille — oui (Работа — нет. Семья — да).

— Nous — tienne famille (Мы — твоя семья).

— Валери, я не могу за вами приехать, — ему надоел этот фарс. Как оказалось, семья у него есть, нужно только постараться её не потерять. И Невзорову сейчас было все равно, что подумает о нем мать. Хотя, уже то, что она о нем вообще подумает можно считать прогрессом. — И не очень хочу, если честно, а теперь прости, мне пора. Передавай привет Адель.

Он не стал слушать гневный ответ Валери Клемен. Что именно она скажет, мужчина прекрасно представлял. Ну его, это все. Сейчас гораздо важнее решить, что делать с приболевшей Мариной. Почему-то об Алевтине Эдуардовне Яр вспомнил только теперь. А ведь Неша не позволила бы присматривать за дочерью той, кто не умеет ухаживать за ребенком.

Так и оказалось — домработнице достаточно было мельком посмотреть в сторону нахохлившейся, как замерзший воробушек, девочки, чтобы тут же развить бурную деятельность.

— Деточка, открой ротик, — женщина поймала её за подбородок и заглянула в горло. — Не красное… Прививку делали?

— Да, — Ярослав с интересом наблюдал за действиями женщины, пытаясь запомнить алгоритм — авось, пригодится.

— Ясно. Марин, покажи животик, — девчушка приподняла край светло-сиреневой маечки. — Сыпи тоже нет. Сейчас померяем температуру, а потом решим, что делать дальше.

Алевтина Эдуардовна приложила к ушку крохи какой-то приборчик, при виде которого у мужчины возник приступ ностальгии по классическому ртутному градуснику, который он, будучи первоклашкой, как-то сунул в котлету, чтобы откосить от школы. В тот день маленький Ярик туда все-таки пошел, ещё и получив от отца подзатыльник за: а) симуляцию; б) испорченный термометр, который просто зашкалило. Ну, не знал Ярослав, что у живого, пусть и приболевшего ребенка, не может быть температура выше сорока трех градусов…

— Тридцать семь и пять, — женщина на минутку задумалась. — У тебя что-нибудь болит?

Маришка пожала плечами, а потом поморщилась и ткнула куда-то за спину.

— Наверное, место укола, — Яр опустился перед ребенком на корточки. — Да?

Она кивнула и подошла вплотную, обнимая его за шею, показывая, что нуждается сейчас только во внимании и любви.

— Думаю, ничего страшного, — Алевтина Эдуардовна включила чайник, искоса наблюдая за тем, как Невзоров что-то шепчет девочке. — Сейчас сделаю отвар и нужно будет уложить её спать. Если хотите, я останусь на ночь, но, уверена, что с Мариной все будет хорошо.

— Не нужно, мы с Мишей присмотрим, правда ведь?

Мальчик, ещё не отошедший от шока, что у него теперь будет не только мама, но и папа, только немного заторможено кивнул.

— Конечно.

— Вот видите, так что идите домой, вы же тоже устали. — Ярик осторожно укачивал девочку, но и без этого ребенок засыпал почти на ходу.

— Ну, ладно. Давайте сделаем так — где-то раз в два-три часа у неё температуру проверяйте, если поднимется, позвоните мне, номер у вас есть.

— Хорошо, мы так и сделаем. Спасибо вам.

— Да не за что, — женщина только покачала головой. — Только обязательно проследите, у детей жар может появиться чуть ли не за полчаса.

— Да, мы все поняли.

Но проблему мужики решили кардинально — чтобы не бегать туда-сюда всю ночь, Ярослав перетащил матрасы с их с Мишкой кроватей на пол Маришкиной комнаты и там теперь образовался импровизированный цыганский табор. Девчушка, несмотря на вялость и нездоровье, тоже потребовала своего переселения на пол.

— Ладно, книжку я вам полчасика почитаю, но потом спать. Все понятно? — Ярослав постарался говорить серьезно и строго, но ребятня не впечатлилась проявленным педагогическим талантом. Маришу уложили в центр, чтобы она, уснув, случайно не скатилась на пол, и свежеиспеченный папа взялся за чтение. Через пятнадцать минут Маришка уже спала, Ярик был бы не прочь последовать её примеру, но тут активизировался Мишка.

— А как мне теперь вас называть? — мальчик старался шептать, но все равно получалось слишком громко.

— Даже не знаю. А как тебе больше нравится? — самому мужчине после кошмарных двух суток хотелось тупо упасть и уснуть мертвым сном, но он помнил о необходимости присмотра за Мариной и завел будильник на телефоне.

— Я тоже не знаю…

— Как решишь — скажешь, только давай не по имени-отчеству, ладно? Давай, пока просто — дядя Яр. Как тебе?

— Хорошо.

Глаза у Невзорова начали закрываться, мозги отключаться, а подушка оказалась такой мягкой и манящей…

— Дядя Яр?

— Что? — у него уже даже не было сил, чтобы просто разозлиться.

— А вы научите меня драться? — мальчик затих, как мышь, когда мужчина, перегнулся через спящую Маришку и попытался рассмотреть сына.

— Зачем?

— Ну, Маринке же скоро в школу идти, а её все равно дразнить будут, хоть она очень умная… — под конец Мишка совсем стих, не решаясь продолжить. А Ярослав не знал, как выразить радость от того, что тот урод, который был биологическим отцом мальчика, все равно не сумел испортить ребенка.

— Научу. Только, Миш… Скажи, если тебе в автобусе наступили на ногу, а у тебя с собой пистолет, будешь стрелять в обидчика?

— Нет, — даже по голосу было слышно, что ребенок опешил от такого поворота разговора.

— Хорошо. Потому что, когда я тебя научу, твое тело станет оружием. Всегда это помни, — Яр тяжело рухнул обратно на свое койко-место. — Кому-то может хватить одного удара, если знать, куда и как бить. Ты это понимаешь?

Мишка некоторое время молчал, прежде чем ответить:

— Да.

— Вот и молодец, а теперь давай спать. Спокойной ночи.

— Дядя Яр…

— Ну, что ещё? — теперь уже можно было услышать неприкрытую муку в тоне отца.

— А с мамой Нешей точно все будет хорошо? — вопрос он пробубнил в подушку, чтобы не было так заметно дрожание голоса.

— Правда, Миш. Честно, скоро она поправится, и снова будет с нами.

— Маринка скучает по ней, — видимо, мальчик решил все-таки не выдавать свои чувства и спихнуть ответственность на сестру.

— Я знаю. И тоже по ней скучаю. А ты?

— Да…

Неизвестно, сколько бы они ещё проговорили, но Марина завозилась во сне, и пришлось спешно сворачивать беседу, чтобы не потревожить девочку.


— Как думаешь, нам его будить? — Мишка прошептал вопрос Маринке на самое ушко, чтобы папа Ярослав не проснулся. Тот благополучно дрых, обняв подушку, словно ничего лучше и милее в его жизни просто не было. К чести мужчины нужно сказать, что он скрупулезно проверял состояние девочки каждые два часа, правда, последний раз щупал лоб, скорее всего, Мишке. Но состояние ребенка его тогда удовлетворило, потому Невзоров с чистой совестью рухнул на матрас и уснул, как умер. Даже когда рядом завозились проснувшиеся дети, Ярик, всегда спящий крайне чутко, не дернулся.

"Не надо, пусть спит", — Маришка на секунду задумалась, нахмурив бровки. — "Давай пока приготовим завтрак".

То, что ни один, ни, тем более, вторая, не умеют готовить, детей почему-то не остановило. Они на цыпочках прокрались на кухню и начали творить…

— Па… дядя Яр, просыпайтесь, — мальчик полчаса спустя все-таки решил поднять их родителя. Тот пробуждался крайне неохотно, но один глаз приоткрыл.

— Гмммм?

— Уже почти девять, сейчас Алевтина Эдуардовна придет, — ввиду крайне неосмысленного взгляда мужчины, речь продолжал Мишка. Маринкины пассы руками Невзоров бы просто не уразумел. — Мы вам завтрак приготовили.

Все происходящее доходило до ещё спящего сознания очень медленно и неторопливо. Хорошо, что хоть детей он узнал, даже будучи в таком состоянии.

— Гмммм, — это прозвучало уже гораздо более удовлетворенно, с оттенком гордости. А потом начал выстраиваться ассоциативный ряд. Кухня. Дети. Завтрак. Плита и разнообразные ножи…

Ярослав подскочил так, что стоявшая рядом с матрасом Марина уронила тарелку, которую держала в руке, и все её содержимое рассыпалось по ковру. Что-то сразу впиталось, а что-то, бодро подпрыгивая, устремилось под кровать.

— Доброе утро, — мужчина проследил взглядом за закатившейся под тумбочку сырой картофелиной. Зато можно гордиться — почищена на совесть, явно Мишка постарался. — А кто из вас это готовил?

— Я делал омлет, — мальчик ткнул пальцем в лежащее на полу неаппетитное нечто с ошметками колбасы, какими-то странными вкраплениями, по виду напоминающими творог, и — Ярослав присмотрелся внимательнее — кусочками яичной скорлупы. — А Маринка — чай.

К сожалению для мужчины, чашку девочка держала крепко, потому, хочешь или нет, но выпить заботливо приготовленное дочерью подношение пришлось. Правда, больше, чем пару глотков, Яр все равно не осилил. Вот девочка его точно любит — вбухать столько сахара, что чай стал по виду и консистенции напоминать лакричную тянучку, можно только от очень сильных чувств.

— Спасибо, солнышко, — с трудом просипел он, пытаясь проглотить вязкий сироп. — Очень вкусно. Миш, омлет, наверное, тоже был замечательным, — добавил Невзоров, не желая обижать сына. — Марин, как ты себя чувствуешь? — Ярик решил перевести беседу в другое русло, пока дети не заставили его допить содержимое чашки.

"Хорошо. Только спина чешется", — пожаловалась девочка, довольная, что ему понравился её напиток. Теперь она будет вставать пораньше каждое утро, чтобы порадовать папу Ярослава. К счастью для последнего, телепатией он не владел, потому ещё не знал, насколько суровыми будут условия выживания с двумя детками, во что бы то ни стало решившими показать свою любовь и привязанность…


— То есть как — подал заявление на усыновление?! — Агнешка даже привстала с кровати, но на неё тут же шикнула вертящаяся рядом медсестра, и девушке пришлось улечься обратно на подушку.

— Вот так, — Ева недовольно поморщилась и сглотнула тягучую горьковатую слюну. Токсикозное веселье продолжилось и сегодня, хотя и не в таких катастрофических объемах. Но и получаса отбивания поклонов фаянсовому трону хватило, чтобы Денис, не обращая внимания на вялые попытки отбиться, отволок жену в первую попавшуюся клинику, где расшугал весь персонал и посетителей, но заставил-таки резко взбледнувшую гинекологиню принять их. Та, пошаманив над животиком Евы с помощью ультразвука и пощупав все, что под руку подвернется, вынесла вердикт — все с детками и мамой в порядке, просто им досталась "радость" испытать токсикоз на более позднем сроке.

И вот теперь Ева пыталась сдержать тошноту от въевшегося во все предметы запаха хлорки и больничной еды, а Денис остался в машине, пытаясь прийти в себя от новости, что в его семье на две девочки станет больше. Срок и положение малышек позволило заодно и просветиться насчет пола младенцев. Романовская была уверена, что папочка сейчас строит планы, куда отдать дочек учиться и какие меры примет для отпугивания женихов.

— Но зачем?! — Нешка пыталась соотнести все, что узнала о Ярославе за это время и нынешнюю ситуацию. Да, её муж из тех, кто не бегает от ответственности, но обзавестись уже взрослым ребенком… Конечно, это может быть ход по восстановлению отношений, но тогда получается, что Невзоров готов идти даже на крайние меры.

— Если бы он не написал заявление, Мишу бы забрали. Ты недееспособна, а он не является опекуном, — Ева положила тяжелую голову на край кровати.

— Да я все понимаю, но… Извини, я такая грубая. Как ты? — Агнеша осторожно погладила подругу по плечу.

— Это нормально, когда тошнит и хочется есть одновременно? — Романовская подняла на неё несчастные глаза.

— Да, — сегодня Ирмской было уже намного лучше, потому она даже смогла негромко рассмеяться. — Это скоро пройдет, потерпи.

— Потерплю, все равно деваться некуда. Знаешь, а я Ярика за этот поступок даже снова зауважала. Не каждый вот так, сходу, решит взять на себя ответственность за чужого ребенка.

— Они ему уже не чужие, — Нешка откинулась на подушку и крепко зажмурилась. — Не только они считают его отцом, но он их — своими детьми.

Именно этот факт и не давал ей покоя. Имеет ли она моральное право разлучать их? Юридическое — да, несомненно, все-таки именно Агнешка их мать. И то, теперь в случае с Мишей, их права и обязанности будут равными. Но и упрекнуть Ярослава в чем-либо девушка не могла. Если бы он отдал её сына, она никогда бы не простила, и, похоже, в данной ситуации просто не было другого выхода. И как теперь разводиться?! Тем более, дети тоже уже в курсе их брака…

— Уууу, — девушка повыла от сочувствия к самой себе, чем изрядно удивила и медсестру, заподозрившую у обычно адекватной пациентки первые признаки душевного недуга, и Еву, которая перестала дремать с открытыми глазами и теперь с сомнением рассматривала подругу. Медработница правильно расценила знак беременной посетительницы и покинула палату, чтобы не мешать девушкам делиться секретами.