Кивнув, Невзоров с видимой неохотой оставил жену одну, мысленно ругая себя, что не знает, как развеселить. Ведь понятно, что у неё сейчас много свободного времени и крайне ограниченный круг отвлекающих факторов. А приходится только довольствоваться собственными рассуждениями.

Но сегодня поводов для мыслей у неё стало больше.

Артур. Она никогда не испытывала иллюзий по поводу Мирзоева. Да, для неё он старался быть другом, но сама среда, в которой все они когда-то вращались, не предполагала у мужчины наличия крыльев и нимба. Хотя и такой откровенной подлости с его стороны Нешка не ожидала. Да уж, действительно, устроил проверку… И его сегодняшний визит. Ведь не все так просто — эти вопросы, касательно Олега, только верхушка айсберга. Артуру от неё, скорее всего, что-то нужно, вот только, желательно, поскорее узнать, что именно.

Девушка не верила в причастность пасынка к этой аварии, и вряд ли кому-то удастся её переубедить. Это тот самый случай, когда инстинкты не соглашаются с доводами разума и оказываются правы. Конечно, людям свойственно со временем меняться и, к сожалению, крайне редко в хорошую сторону, но Олег всегда был… безобидным, что ли. И, при этом, достаточно сильным, чтобы не идти на поводу у отца и выбрать свою жизнь. Кстати, именно поэтому Александр и отрекся от сына. Не терпел Муромов, когда члены собственной семьи перечат в таких важных вопросах. А Олежка смог. И он прекрасно знал, что приходится испытывать Неше, сам до появления новой игрушки был на её месте. Только вот Агнессе совершеннолетие не помогла. Некуда ей было бежать, да и никто не стал бы помогать жене Якута, справедливо опасаясь мести мужа. Дядя? Ему она тоже была без надобности, более того, сразу после её замужества он продал все, что имел, и уехал на постоянное проживание в Новую Зеландию. Наверное, не хотел вспоминать, как приходилось морить голодом и запирать племянницу дома, чтобы она не пыталась убежать от такого-то "счастья"…

Девушка попыталась встряхнуться, отвлечься от невеселых мыслей. Была проблема намного более важная и требующая безотлагательного обдумывания. Она прекрасно видела, как Ярослав старается заслужить прощение, и, честно говоря, у него прекрасно получалось. Ведь никто больше не догадался, что для неё бездействие намного страшнее, чем переутомление. Муж старался развлекать её, даже не замечая отдачи. Нельзя сказать, что Агнесса специально демонстрировала холодность, просто так получалось. Все-таки, она была обижена на то его поведение. И все равно была рада видеть. Конечно, при её квалификации, Неше хватило бы несколько минут, чтобы разложить все тезисы по полочкам и получить результат, только девушка не спешила это делать. Как маленький ребенок, прячущийся под одеяло, искренне верящий, что если он не видит монстров, то и они не заметят его. Глупо и безответственно, но ей сейчас не хотелось задумываться о мотивах своих поступков. Хотя и следовало бы.

Так, промаявшись до самого вечера, она, незаметно для самой себя уснула, убаюканная звуками размеренной больничной жизни. Кажется, кто-то заглядывал в палату, но она не стала поднимать тяжелые веки, продолжая пребывать в странной, немного вязкой дреме. Какие-то сероватые пятна, кружащие возле лица, и вспышки света нельзя было назвать кошмаром, но Нешка все равно ежилась, пытаясь во сне бороться с этой напастью. Она чувствовала, как её осторожно трясут за плечо, но не могла вырваться из этой хмари, осевшей на неё, как невесомая, но очень прочная и липкая паутина.

— Да проснись же, Агнесса, — это произнесли довольно громко, потому девушка, вздрогнув, открыла глаза. Это позже до неё дошло, что такой эффект дал неясный свет от экрана мобильника — освещение незваный гость включать побоялся. И в этом белесом, каком-то потустороннем свечении, ложащемся неровными бликами, нависшее над ней лицо казалось нереальным, призрачным. Не красивое, и не страшное. Для обычного человека. Для Нешки же это была квинтэссенция ночного кошмара — проснуться и увидеть ЕГО.

Ещё до того, как он успел добавить ещё что-то, она закричала. Хрипло, с каким-то подвыванием, как раненое животное. Так Нешка кричала только раз в жизни, но тогда — от боли, а теперь от ужаса. У неё даже не было сил, чтобы шевельнуться, не то, что оттолкнуть мужчину, который и сам отпрянул, явно не ожидая от неё такой бурной реакции. Какие там приемы самообороны, когда единственным, чего хотелось сейчас Агнессе, было свернуться в углу и стать невидимкой. Пусть никто не сможет ей помочь, но и обидеть не смогут. Напуганный не меньше её самой, посетитель рванулся к двери, но из коридора уже доносился торопливый звук шагов, и мужчина метнулся к окну. Шуршание жалюзи, звук открываемой фрамуги, прохладный, чуть пахнущий дождем сквозняк, и Неша осталась одна. Правда, всего на несколько секунд. Но их хватило, чтобы понять, кто был ночным гостем, но и такое понимание не могло успокоить её. Девушка сейчас не просто дрожала, её колотило и морозило.

Стук двери, вспыхнувший яркий свет, на некоторое время лишивший зрения, и знакомые ладони, обхватившие её лицо.

— Что такое? Кто тебя напугал?!

Даже появление Ярослава, которому явно нечего было делать в такой час в больнице, не вывело Агнешу из ступора. Но она инстинктивно прижалась к нему, пряча лицо на его плече. И вцепилась ногтями в руки мужа так, что и сама знала — ему больно, но разжать пальцы не могла. А ему было явно все равно на выступившую от таких "объятий" кровь и на то, что приходилось сжимать её и без того травмированное тело, пытаясь успокоить, унять даже не дрожь, а нечто, больше похожее на спазмы.

— Тут точно кто-то был, окно открыто.

Рядом ходили, и это был не один человек, а, как минимум, двое, но ей не хотелось ни видеть, ни слышать никого.

— Третий этаж, куда бы он делся? Крылья отрастил?

— В паре метров от окна пожарная лестница, — Ярослав натянул на плечи жены сползшее одеяло, стараясь хоть как-то согреть и успокоить. Но получалось откровенно хреново. Хорошо хоть, что его она точно не испугалась, наоборот, прижалась так тесно, как только можно, и теперь разве что на шею не залезла.

— Внизу кто-то есть? — он зло посмотрел на топчущихся в палате парней.

— Нет, мы же тут были… — начал блеять один из них, но, поймав совсем неласковый взгляд начальства, одернул второго, и они рысью покинули помещение. Дождавшись, пока его добрые молодцы оставят их одних, Яр приподнялся, продолжая сжимать одной рукой плечи Нешки, а второй взял жену под коленки, и пересел вместе с ней на стоящее в углу кресло.

— Хорошая моя, ты можешь сказать, что случилось? — он размеренно поглаживал её затылок, прижавшись губами к холодной коже виска. Не похоже, чтобы она замерзла, все-таки, в палате довольно тепло, скорее, это были последствия стресса.

Пока она пыталась восстановить дыхание, вырывавшееся из груди рваными свистящими толчками, Ярослав пытался разобраться в произошедшем и злился, что не остался в её палате. Вот тебе и — не хотел смущать! Можно подумать, находясь в соседней палате, в которую его неохотно, но все же пустили на ночь, он смог помочь жене.

— Кто это был? Олег?

Она судорожно кивнула, не отпуская его шеи. Но разжать руки все-таки пришлось, когда Ярослав силой отвел сцепленные пальцы от своего тела.

— Что он тебе сделал? — на первый взгляд, физически с ней, вроде, все нормально, но, кто его знает, сколько этот урод был в палате… С парней он за это ещё головы снимет. Тоже профессионалы, мать их! Ведь четко сказал, что должны дежурить в коридоре у палаты, так этих придурков зачем-то понесло на пост. Да и сам хорош, тоже, блин, великий стратег…

"Надо дать время, пусть привыкнет", — сам себя передразнил Ярик, вглядываясь в её побледневшее лицо. Ага, все, побыл на расстоянии, хватит!

— Он… — слова давались с трудом, и Агнешке приходилось выдавливать их из себя. — Ничего. Он стоял и смотрел.

— Точно ничего? — пока она пыталась сформулировать мысль, Невзоров ладонями пробежал по всему её телу, ища какие-то новые повреждения или следы, за которые, не раздумывая, убил бы того, кто её тронул. Но жена покачала головой, снова прижимаясь к нему и, закусив губу, немного невнятно прошептала:

— Просто он внешне очень похож на отца…

— Твою ж мать, — так же тихо выдохнул Ярослав, обнимая её настолько крепко, что и сам понимал — нельзя, а хоть на немного, на чуть-чуть ослабить тиски не мог. Просто физически не было сил отпустить. Да и Неша, похоже, тоже не была против, с таким же отчаянием цепляясь за его плечи. Он немного отстранил её, заглядывая в лицо, пытаясь понять — она вообще соображает, что делает? И с собой, и с ним?

— Неш, — Яр аккуратно погладил её шею, потом не выдержал и начал покрывать короткими поцелуями скулы, нос, на пару секунд задержавшись на закушенных губах. Потом снова перешел на щеки, осторожно зализывая ещё не до конца заживший порез. — Как ты себя чувствуешь? Только честно.

— Не знаю, — она не пыталась отстраниться, наоборот, подставлялась под ласки, как кошка, цепляясь за него, как утопающий за соломинку.

— Поездку на машине выдержишь? Я хочу забрать тебя домой.

— Да. Ааа… А где дети? — Нешка только теперь поняла, что если муж сейчас с ней, то их сын и дочь где-то одни, без присмотра. Она попыталась отодвинуться, но Ярослав не дал, удерживая одной рукой, а второй — укутывая в одеяло.

— Они дома, Алевтина Эдуардовна осталась с ними, а снаружи их охраняют наши ребята. Если хочешь, мы останемся до утра здесь, — её все равно продолжало колотить, и мужчина расстегнул свою рубашку, прижимая жену к обнаженной груди, накрывая её полами.

— Нет, хочу домой, — Агнесса понемногу начала успокаиваться, но вставать с его колен не спешила, вдыхая запах, присущий только ему. — Но врачи, наверное, не отпустят…

— А кто их будет спрашивать? — он встал, продолжая держать её на руках. — Устроили из отделения проходной двор…

Как и предсказывала Неша, медики были, мягко говоря, не в восторге от заявления Невзорова.

— Вы понимаете, что её прооперировали неделю назад?! Ещё, как минимум, две недели постельного режима! — дежурный врач обливался потом и едва не искрил глазами, но на Ярослава это никакого впечатления не произвело.

— Да хоть два месяца. Распишите все лекарства, которые нужно принимать, что, когда и как. Ну, не мне вам объяснять, — он так и не спустил с рук Нешку, которая, пригревшись, прижалась к нему, закрыв глаза и перестав обращать внимание на происходящее. — Есть здесь кто-нибудь, кто хочет заработать? — Яр обвел взглядом помещение, в котором столпились все присутствующие в отделении медработники. — Нужно присмотреть за этой дамой, выполнять все предписания врача и с первого раза попадать в вену. Желающие есть?

Медсестры зашушукались, и вперед вышла одна из них.

— Если будете отпускать раз в три дня на работу, то я хочу.

— Зовут как? — продолжил допрос мужчина, словно не торчал в нейрохирургии в час ночи, а выбирал горничную в кадровом агентстве.

— Её зовут Вика, — Нешка заговорила первый раз за последнее время. — Я хочу, чтобы это была она, — Агнесса послала вымученную улыбку той самой девушке с косами, которая успокаивала её в первый день после операции.

— Хорошо, с этим решили, — он протянул сжимаемые в кулаке ключи от машины одному из переминавшихся в ноги на ногу охранников. — Подгони к входу, сами прикрываете.

— Ярослав Андреевич, сделаем в лучшем виде, — горячо закивал парень, желающий реабилитироваться за свой косяк.

— Надеюсь. Иначе, поменяешься рабочими местами с Тузиком. Все равно из него сторож лучше вас…

Провинившийся не стал возражать, но, судя по той скорости, с которой умчался вниз, перспективы жить хоть и в просторной, но конуре, его не вдохновили.

Уже через пару минут Агнессу торжественно снесли вниз, несмотря на её вялые возражения:

— Я и сама могу сойти, тут же рядом, а мне нужно хоть немного ноги размять.

— Молчи и дремли дальше, — Ярослав легко, словно на руках был ребенок, а не взрослая женщина, сбежал по ступенькам и остановился перед уличной дверью. — Что бы ни случилось, не поднимай головы. Просто доверься мне, хорошо?

— Угу, — девушку уже ощутимо штормило, поэтому она была готова пообещать многое, лишь бы её поставили на твердую поверхность и, желательно, в ближайшее время больше не трогали.

— Хорошая моя, знаю, что тебе сейчас плохо, но нужно немного потерпеть, — он старался трясти её, как можно меньше, потому что тоже когда-то был на месте своей жены. Конечно, на руках его никто не таскал, но сотряс вещь весьма неприятная, и Ярик прекрасно помнил и сдавливающую виски боль, и головокружение от любого резкого движения. — Я постараюсь вести машину, как можно ровнее.

— Потерплю, не волнуйся, — Агнешка зажмурилась ещё крепче, потому что так было легче бороться с тошнотой, но зеленоватый цвет лица говорил сам за себя.