Жюльетта Бенцони - Недостойные знатные дамы

Можно себе представить, с какой радостью Мьери схватил этот мешочек с золотом. Однако Элен вовсе не разделяла его энтузиазма. Навязанная роль нравилась ей все меньше и меньше – очевидно, потому, что она с каждым днем все больше привязывалась к очаровательному Леонару. К мужу же, напротив, она испытывала все большую неприязнь, которая вскоре сменилась презрением, а затем и ненавистью: считая соседа простофилей, Огюстен цинично забирал себе его щедрые дары, твердо уверенный, что супруга верна ему по-прежнему.

Никогда не следует поверять женщине свои сокровенные мысли, особенно если у этой женщины есть с кем вас сравнивать. В конце концов Элен влюбилась в Леонара и в один прекрасный день решила, что ее хваленой верности пора кануть в Лету – тем более что Огюстен теперь этой верности не заслуживал. И вот, не испытывая ни малейших угрызений совести, она стала любовницей адвоката, пылкой и страстной.

Их роман продолжался все лето и всю осень. Как только Мьери выходил из дому, Элен бежала к Леонару, который раз от раза становился все щедрее. Он был столь щедр, что Элен перестала отдавать мужу все, что получала от него, и удерживала кое-что для себя: она считала, что это только справедливо.

Молодой женщине требовалось все больше и больше силы воли, чтобы сопротивляться мольбам любовника, который уговаривал ее бросить Мьери и окончательно поселиться у него. Успокаивая нетерпеливого адвоката, она без устали твердила ему, что ей нужно время, чтобы подготовить Огюстена к мысли о необходимости разлуки…

Когда настала зима и наступили холода, Леонар, не желая, чтобы его возлюбленная дрожала от холода, возымел привычку приходить к ней. Прошло достаточно много времени, и страсть окончательно заставила их позабыть об осторожности.

Однажды вечером Огюстен почувствовал себя плохо и решил вернуться домой раньше обычного: ему хотелось поскорее лечь спать. Увы, именно в эти минуты Элен и Леонар в супружеской спальне Мьери пылко доказывалии друг другу свою любовь и не слышали, как вернулся муж. Они не подозревали о его приходе до тех пор, пока дверь не отворилась и у застывшего на пороге Огюстена не осталось ни малейших сомнений в своем несчастье…

В глазах у Мьери потемнело, с воплями ярости набросился он на парочку. Элен завизжала от ужаса, а арматор, взмахнув своей тяжелой тростью, нанес сопернику сильнейший удар по голове, и тот с раскроенным черепом рухнул на пол, не успев даже вскрикнуть.

Вид крови отрезвил Мьери. Гризье не шевелился, он явно был мертв… Арматора охватил неописуемый страх: он понял, что если это дело выплывет наружу, его повесят! Надо было срочно что-то придумать. Забыв о недомогании, он схватил за плечи рыдающую на кровати жену и начал ее трясти.

– Если вы скажете кому-нибудь хоть слово, вас ждет та же участь! – грозно заявил он. – Сейчас я пойду и уберу труп: никто не должен догадаться, что адвокат нашел свою смерть у нас в доме.

– Как вы могли убить его?! – воскликнула молодая женщина, которой горе вернуло мужество. – То, что вы сейчас видели, случилось по вашей вине! Зачем вы заставляли меня улыбаться ему? Я влюбилась в него, потому что он заслуживал любви гораздо больше, чем вы! Раньше мне было жалко вас, теперь же я вас ненавижу!

– Об этом мы поговорим позже. А сейчас я запрещаю вам покидать эту комнату – вы не должны знать, куда я спрячу труп.

Вытащив убитого из спальни, Мьери обыскал его карманы, нашел ключ и, взвалив тело на плечи, вышел во двор. Он решил отнести Гризье к нему домой и там бросить его у подножия лестницы, чтобы все решили, что адвокат упал с самого верха и раскроил себе череп.

Проникнув в дом с черного хода, Мьери свалил труп возле нижней ступени лестницы. Затем, глубоко вздохнув, словно с плеч у него свалилась огромная гора, он вернулся к себе, убежденный, что, когда утром покойника обнаружат, никто не додумается обвинить в его гибели соседа…

Но все повернулось совершенно иначе! Хотя Мьери старался не шуметь, лакей Гризье, Мартен, услышал его шаги и пробудился. Этот Мартен был пуглив, как заяц, и очень плохо спал в отсутствие хозяина.

Дрожа, как осиновый лист, Мартен, вооружившись подсвечником, покинул чердак и отправился посмотреть, что творится внизу. Представьте себе его ужас, когда он увидел своего хозяина, лежащего мертвым у подножия лестницы! Воображение его разыгралось, он вконец перетрусил. А вдруг его обвинят в убийстве адвоката?! Такое отнюдь не исключалось: правосудию, как известно, свойственно ошибаться, но ошибки его уже не исправишь…

Мартен представил себе, как его арестовывают, допрашивают, пытают, он признается во всем, что ему прикажут, и его ведут на эшафот. А может, ему уготована смерть на колесе?.. Подобная перспектива могла напугать и более отважного человека, да и мысль о том, что ему придется провести ночь в одном доме с трупом, радости Мартену не прибавляла… Желая избежать сей трагической участи, он принял единственно правильное, на его взгляд, решение: как можно скорее избавиться от покойного хозяина.

Проще всего было подбросить покойника к дверям соседнего дома: разгуливать по улицам с трупом на плечах Мартен не собирался. Люди, которые утром обнаружат его, подумают, что адвокат сломал себе шею, упав с каменной лестницы арматора. Как видите, одна лестница вполне стоила другой!

Мартен тотчас привел замысел в исполнение – бросил тело перед дверью Мьери. Улица была пустынна, и никто, даже Огюстен, не слышал, как парень выносил труп из дома.

Однако Мьери в ту ночь не спалось. Отворив окно, он высунулся наружу, чтобы вдохнуть свежего воздуха, и увидел покойника, словно по волшебству очутившегося у его дверей. Огюстен пришел в ужас. Неужели это Высший судия желает покарать его?! Но Мьери не привык долго предаваться страхам. Божье то правосудие или нет, он знал одно: ему надо немедленно избавиться от упрямого покойника. Лучше всего было бросить его в Сену, которая, к счастью, протекала совсем рядом.

Снова взвалив Гризье на плечи, Огюстен пустился в путь по извилистым улочкам. Но, пройдя сотню метров, он неожиданно замер, а потом шмыгнул в дверную арку и с бешено колотящимся сердцем прижался к стене: до слуха его доносились чьи-то тяжелые шаги!

Вскоре на улице появились двое: они тащили большой мешок, который, судя по всему, был изрядно тяжел. Так тяжел, что они остановились передохнуть всего в нескольких шагах от дрожащего от страха убийцы.

– Вряд ли мы сможем далеко унести этот мешок, – произнес один из неизвестных. – Гораздо тяжелее, чем мы предполагали. С таким грузом не побегаешь!

– Хорошо бы продать его прямо сейчас.

– В такое время?

– А почему бы и нет? Я знаком с хозяином трактира «Золотое яблоко». Уверен, он купит наше сало и не станет задавать нам лишних вопросов. Ему нет дела до того, откуда мы его взяли.

Надо сказать, эти двое были ворами, только что обокравшими мясную лавку. Именно там они и раздобыли этот громоздкий мешок с салом.

Мьери сразу понял, в чем дело. Когда воры отправились дальше, его словно что-то подтолкнуло, и он крадучись пошел за ними. Мошенники остановились неподалеку от маленького, плохо освещенного трактира, где в этот поздний час веселились явно не слишком порядочные клиенты. Воры вошли в трактир, оставив мешок на улице.

Едва дверь за ними закрылась, Мьери помчался за своим покойником, притащил его, вытряхнул из мешка сало, а на его место засунул беднягу Гризье. «Как же мне повезло!» – думал он по дороге домой. Найти таких козлов отпущения, как эти двое воришек, он мог только мечтать. Даже если их повесят – что ж, невелика потеря…

Завершив торг и выпив по стаканчику в честь заключенной сделки, воры вместе с хозяином вышли на улицу: прежде, чем платить, хозяин пожелал взглянуть на товар. Увидев содержимое мешка, он сначала оторопел, а потом пришел в ярость.

– Так вот что вы хотели мне подсунуть? – вскричал он, в то время как оба мошенника стояли как громом пораженные, не в силах вымолвить ни слова в свою защиту. – Советую вам сматываться, да поживее, если не хотите, чтобы я вызвал стражу! Идите и отнесите ваше «сало» туда, где вы его взяли, а сюда и носа совать не смейте! Я не стану на вас доносить, но собственная голова мне дороже.

Он вернулся в трактир и плотно прикрыл за собой дверь, оставив воров в полной растерянности. Однако времени для размышлений у них не было: они прекрасно знали, что если их схватят с этим мешком, им конец.

– Что же нам делать? – развел руками первый.

– Последовать совету хозяина трактира: отнести мешок к мяснику. Я не желаю выяснять, как этот жмурик в него попал. Тут явно не обошлось без нечистого!

Через несколько минут мешок с телом адвоката Гризье занял свое прежнее место на крюке в подвале мясной лавки, а оба мошенника, чтобы оправиться от пережитых волнений, пошли выпить по кружечке сидра в кабачок, расположенный на противоположном конце города.

Тем временем злоключения покойника продолжались. Судьбе было угодно наделить подручного мясника бессонницей, во время которой у него всегда обострялся голод. А поскольку хозяин щедростью не отличался и кормил своих работников весьма скудно, иногда по ночам парень лазил в подвал и вознаграждал себя дополнительным куском мяса за долгие полуголодные дни. Вот и в эту ночь, едва лишь воры успели скрыться, он отправился в подвал, вспомнив, что сегодня утром в него спустили мешок совершенно свежего сала.

Неслышно пробравшись в подвал, парень открыл мешок… и испустил такой вопль, что перебудил весь дом. Прибежавшие на крик мясник с женой увидели, что их подручный, полумертвый от страха, стоит на коленях возле трупа.

Разумеется, прежде всего мясник набросился на парня, но, увидев, как тот в ужасе стучит зубами, понял, что помощник его явно не виновен в убийстве. Однако медлить было нельзя.

– Неважно, откуда взялось здесь это тело, – заявил мясник и, подняв с пола парнишку, как следует его встряхнул. – Главное для нас – избавиться от него, и как можно скорее!

Поскольку несчастный подмастерье был так напуган, что напрочь утратил способность мыслить, пришлось думать самому хозяину. В конце концов ему в голову пришла весьма нелепая идея. У него в конюшне стоял строптивый мул, коего из-за его неукротимости боялись все соседи. Было решено привязать труп на спину мула и выгнать скотину в поле. Мясник не сомневался, что разъяренное животное бросится бежать куда глаза глядят, а если потом и упадет от усталости, то это случится уже далеко от города. Во всяком случае, лучше пожертвовать мулом, чем угодить на допрос к прево.

Так и сделали. Обремененный трупом, мул помчался стрелой, однако, выбежав за городские стены, споткнулся о кучу камней и сломал себе ногу. Крики мула привлекли внимание людей. Его нашли лежащим на груде щебня, подыхающего и с трупом на спине…

Осла прикончили, покойника отвязали. Кто-то узнал в нем мэтра Гризье…

К несчастью для Мьери, любовная связь его жены наделала больше шума, чем он мог предположить. Смерть адвоката развязала языки, и Огюстен, и Элен были арестованы.

Разумеется, под пыткой арматор во всем признался. Элен же была так красива и плакала так безутешно, что сумела смягчить сердца судей. Они поверили в невиновность очаровательной юной женщины и полностью ее оправдали. Зато Мьери сполна заплатил за свое преступление. 19 апреля 1628 года он был повешен на площади Старого Рынка, где некогда сожгли Жанну д'Арк. Оставшись одна, Элен преисполнилась отвращением к миру и ушла в монастырь, чтобы оплакивать там человека, которого она мечтала любить всю жизнь…

В начале 1638 года ни одна из дам города Дижона не могла сравниться красотой и очарованием с восхитительной супругой президента Счетной палаты. Несмотря на свои сорок лет, Мари Байе – женщина небольшого роста, рыжая, с молочно-белой кожей и зелеными глазами – сумела сохранить столь безупречный цвет лица и такую великолепную фигуру, что ей завидовали даже молоденькие девушки.

Мари знала, что красива, не отказывала себе в удовольствии пострелять глазками, и ни один дижонский судейский не стал бы заключать пари на ее добродетель. Более того, все прекрасно знали, что у нее есть любовник, и этим любовником был не кто-нибудь, а сам председатель суда – грозный Филипп Жиру. Этот высокопоставленный чиновник магистрата обладал такой репутацией, что умел заставить замолчать самых дерзких сплетников и самых неугомонных кумушек. Никто не рискнул бы сообщить президенту Байе о его несчастье – даже члены могущественного семейства Фио, к которому принадлежала президентша Байе, – поскольку все знали, что Жиру всегда находит способ избавиться от врагов. Да и стоит ли жалеть мужа, который старше своей очаровательной жены на целых пятнадцать лет, а с виду и того больше?

Роман между Филиппом Жиру и Мари Фио начался давно. Будучи дальними родственниками, они знали друг друга с детства, и Филипп, сколько себя помнил, всегда обожал свою кузину. Прозорливые вдовушки, сидевшие в гостиных и ежедневно измерявшие накал страстей в высшем свете Дижона, утверждали, что именно из-за этой любви, несчастной с самого ее зарождения, Филипп Жиру в юности совершил массу безумств…