Жюльетта Бенцони - Недостойные знатные дамы

– Давай спасем хотя бы Бернара. Его бедная мать не переживет, если он уедет. К тому же он влюблен…

Санплан, которому было около тридцати пяти, обладал поистине геркулесовой силой. Он поднял спящего молодого человека, взвалил его на плечи и последовал за Гаспаром, который уже бежал со всех ног в направлении Сен-Кини. И как раз вовремя: барабанная дробь зазвучала совсем рядом – это шли солдаты…

Красные скалы Эстреля поросли густым лесом, состоящим в основном из сосен и пробковых дубов. Для тех, кто был хорошо знаком со здешними чащами, леса эти являлись поистине идеальным убежищем: изборожденные глубокими трещинами и заросшие кустарником скалы таили в себе немало пещер, обнаружить которые людям несведущим было невозможно. Троп в этих лесах было мало, а людей и того меньше: Гаспар Буи не ошибся, позвав туда своих приятелей. За те двадцать лет, что он прожил на свете, он столько раз там охотился, что знал, наверное, каждый кустик.

Вечер застал троих друзей в небольшой пещере; они развели костерок, на котором ушлый Санплан уже жарил пойманного в силок кролика. Он тоже хорошо знал лес, где у него везде были расставлены силки и ловушки – среди браконьеров, орудовавших в здешних лесах, соперничать с ним мог только Гаспар. Ну кто, скажите, был в состоянии отыскать их в этой чаще? Леса считались королевскими, но король там никогда не охотился.

Задумчиво глядя в огонь, Гаспар произнес:

– Вот мы и вне закона… Значит, так тому и быть!

Санплан не видел в этом больших неудобств. Ему, конечно, было немного жаль своей кузницы, но он в любом случае потерял бы ее, если бы ушел в солдаты… А о сварливой жене Паскалине и вовсе нечего было жалеть. Однако Бернар Тейсе, молодой человек, которого они, сонного, уволокли с собой, был другого мнения.

– Вне закона?! – воскликнул он. – Не хочешь ли ты сказать, что мы должны стать разбойниками?

– Не вижу в этом ничего страшного, – пожал плечами Гаспар. – Жить ведь как-то надо! Правда, Санплан?

Кузнец не ответил. Слово, которое произнес Бернар, неприятно поразило его: он помрачнел и принялся старательно размешивать угли. Когда Санплан был совсем мальчишкой, он за кражу соли угодил на галеры и провел там пять долгих лет. Стать разбойником почти наверняка означало повторить этот путь… Но в конце-то концов, может, все еще кончится не так уж плохо!

Передернув широкими плечами, словно сбрасывая с них тяжелый груз, Санплан рассмеялся:

– Согласен, Гаспар! Жить, конечно, надо А в окрестностях есть намало богатых торговцев и сборщиков налогов, которые вполне могут обеспечить нам сносное существование.

– А я отказываюсь! – воскликнул Бернар. – Я не вор и не хочу им становиться! Матушка мне этого не простит – и Тереза тоже… Я люблю Терезу и хочу на ней жениться!

– Как хочешь, – отвечал Гаспар. – Но все-таки ради собственной безопасности тебе стоит немного пожить с нами, пока нас не перестанут искать.

Постепенно жизнь в пещере Эстереля налаживалась. Охота была успешной, а окрестные жители охотно помогали добровольным отшельникам и рассказывали им, что происходит у них в деревне. Через две недели маленький отряд пополнился еще тремя дезертирами, которым тоже удалось удрать от сержанта-вербовщика. В деревне им сказали, куда бежать и где отыскать Гаспара.

Однако Бернар Тейсе по-прежнему не хотел становиться разбойником и выходить на большую дорогу. Тоскуя по своей любимой Терезе, он бродил такой хмурый и печальный, что однажды утром Гаспар посоветовал ему вернуться в деревню.

– Только постарайся, чтобы тебя не схватили, – сказал он ему на прощание. – А если у тебя будут неприятности… или ты пожалеешь, что ушел, возвращайся. Мы всегда тебя примем.

– Похоже, мы его больше не увидим, – заметил Санплан, глядя, как молодой человек пробирается сквозь кустарник.

– Он вернется! – уверенно заявил Гаспар.

И действительно, через пару дней Бернар, осунувшийся и бледный как смерть, вернулся в пещеру.

– Что случилось? – спросил его Гаспар. – За тобой гнались? Ты случайно не указал солдатам дорогу к нам?

– Нет! Никто за мной не гнался. Я вернулся, потому что…

Он помолчал, но внезапно его словно прорвало: слова так и хлынули из него бурным потоком. Ему явно хотелось выговориться, рассказать о наболевшем:

– Тереза… Моя Тереза! Серафен, сын судьи Кокареля, силой увел ее! Он держит ее взаперти у себя в доме!

– А ты уверен, что он увел ее силой?

– Как ты смеешь так говорить?! – закричал возмущенный Бернар. – Конечно, силой! Я знаю, Тереза не любит Серафена. Она всегда его боялась и просила меня защитить ее от него.

– Стало быть, она любит тебя?

– Я надеюсь… Да, несомненно, она меня любит!

Гаспар нахмурился. Его блестящие глаза внимательно разглядывали заплаканное лицо молодого человека. Некоторое время он молча размышлял, а затем спросил:

– Чего же ты хочешь от меня?

– Чтобы ты помог мне освободить ее! Я хочу отобрать Терезу у этого мерзавца!

– Ты хочешь, чтобы я напал на дом Кокареля? Но это означает, что ты пришел ко мне не только как к другу, но и как к главарю разбойников.

– Да, я согласен присоединиться к вам… если я тебе еще нужен.

– О чем разговор! Добро пожаловать, Бернар. Мы вернем тебе Терезу!

Через два дня шайка дезертиров действительно напала на дом судьи, поколотила слуг и так отделала несчастного Серафена – неудачливого похитителя красавицы Терезы, – что тот еще долго не мог сидеть даже на мягкой кровати. Молодая девушка была торжественно доставлена в лес.

– Теперь тебе придется жить с нами, – заявил Гаспар, вводя девушку в пещеру. – Судья Кокарель непременно попытается отомстить. Надеюсь, ты не будешь возражаешь? Ведь ты остаешься здесь вместе с Бернаром.

Тереза пристально взглянула на него и улыбнулась – быть может, излишне нежно.

– Ты спас меня, Гаспар! – произнесла она. – Я этого никогда не забуду и с радостью останусь здесь.

В тот вечер Гаспар не понял, что, нисколько того не желая, похитил сердце Терезы у своего друга Бернара. К счастью, сам Бернар тоже этого не заметил…

Постепенно по всему Эстерелю поползли слухи о похождениях «шайки Гаспара». Дезертиры ограбили сборщика налогов, а затем трех богатых торговцев, следовавших из Бокэра в Геную. Но Гаспар не был доволен: он считал свою шайку слишком малочисленной для крупных дел, о которых мечтал. Этот красивый молодой человек с темными бархатными глазами грезил о славе знаменитого контрабандиста Мандрена: с самого детства он хотел походить на него. Перспектива окончить жизнь на эшафоте его не пугала – Гаспар мечтал стать некоронованным королем Прованса.

– Я хочу быть не просто разбойником, а благородным разбойником! – говорил он. – Грабить богатых, но помогать бедным и исправлять зло там, где оно уже свершилось. Не давать откупщикам душить налогами бедняков и обогащаться самим – вот чего я хочу! Но для этого нас должно быть много – а нас всего лишь горсточка…

Набрать отряд, состоящий из крепких, воинственных и не слишком щепетильных людей, было делом нелегким, однако изобретательный Санплан нашел способ.

– Скоро здесь пройдет партия каторжников: в это время их обычно гонят из Парижа в Тулон. Я знаю, когда каторжников поведут по ущелью Ольюль… а ущелье Ольюль будто специально создано для засады! Разумеется, риск большой…

Риск действительно был огромен, поскольку скованных одной цепью каторжников всегда сопровождал многочисленный конвой. Желание горстки разбойников отбить преступников откровенно попахивало безумием, но глаза Гаспара уже загорелись.

– Это мне подходит! – заявил он. – Если нам удастся провернуть это дело, мы станем сильны, как никогда, если же нет… возможно, все мы останемся лежать в ущелье. Однако попытаться стоит! Пошли, посмотрим на месте, что представляет собой ущелье Ольюль.

Путь до ущелья был неблизок, но Гаспар знал все окрестные дороги как свои пять пальцев. Они шли ночью, а днем прятались в лесах и пещерах и наконец добрались до места.

Извилистое, изрытое сбегавшими с гор потоками ущелье представляло собой хаотическое нагромождение поросших мхом каменистых уступов. Такой ландшафт уравнивал шансы. Преимущество нападавших заключалось в неожиданности и великолепном знании местности, сила надзирателей – в их численности и превосходстве в вооружении.

Операция завершилась успешно. Оказавшись под круговым обстрелом и не видя своих противников, надзиратели не могли толком обороняться и сочли за лучшее разбежаться, оставив на поле боя двенадцать трупов и троих раненых. Один из людей Гаспара по прозвищу Кривой хотел прикончить раненых, однако главарь шайки воспротивился:

– Я убиваю только в честном бою! Если смерть решила пощадить их – они свободны.

Однако раненые не спешили покидать разбойников.

– Если ты не против, приятель, – сказал один из них, – мы бы присоединились к тебе. Когда мы вернемся в Тулон после такого разгрома, у нас будут большие неприятности. Скорее всего, нас тоже отправят на галеры, а уж мы-то знаем, что это значит!

– Я готов вас принять, – улыбнулся Гаспар. – Мне нужны мужественные люди.

Теперь он мог быть доволен: все пятьдесят каторжников, которых им удалось освободить, с радостью присоединились к шайке. Разумеется, среди них было несколько отпетых негодяев, отнюдь не вызывавших симпатий. Однако не мог же Гаспар набирать себе в шайку мальчиков из церковного хора! Про себя он решил, что глаз не спустит с этих мерзавцев.

Для начала Гаспар обратился к новым членам своей шайки с короткой, но вполне доходчивой и убедительной речью:

– Если вы будете мне беспрекословно подчиняться, вы получите все, что пожелаете, – вас ждет безбедная и легкая жизнь. Но тот, кто осмелится оспаривать мои приказы, будет наказан: предательство карается смертью. Так что смотрите сами, устраивает ли вас такое будущее.

Пятьдесят каторжников и трое бывших надзирателей единодушно присягнули на верность главарю.

Вскоре красивый красный камзол Гаспара и широкая треуголка с золотым галуном стали известны всему Провансу, равно как его остроумие и обаятельная улыбка. Мужчины восхищались им, женщины мечтали о его любви, хотя и таили эти мечты в самых укромных уголках своих сердец. Ему приписывали сотни любовных приключений, но ни одной серьезной связи. Немало красоток с наступлением темноты потихоньку открывали окна, с нетерпением ожидая, когда к ним явится мужчина в широкой треуголке. Однако ни одна не могла похвастаться тем, что завоевала его сердце. Каждая из них лишь тешила себя надеждой, что, быть может, он еще когда-нибудь вернется к ней…

Единственной красавицей, которая всерьез терзалась отчаянной мукой неразделенной любви, была юная Тереза – невеста Бернара Тейсе, волей обстоятельств ставшего членом шайки. Бедняжка безумно влюбилась в Гаспара и ужасно страдала, причем страдания ее усугублялись тем, что она ни за что на свете не решилась бы сказать ему о своей любви.

– Он никогда не полюбит меня! Я уверена, что совсем ему не нравлюсь… – жаловалась она дону Пабло, капеллану шайки.

Надо сказать, капеллан был личностью прелюбопытнейшей. Этот испанский священник ухитрился лишиться духовного сана и угодить на каторгу, однако все разбойники относились к нему с поразительным доверием и часто поверяли ему свои тайны.

– Не в этом дело, – отвечал дон Пабло. – Даже если бы Гаспар и любил тебя, он все равно никогда не сказал бы тебе об этом.

– Но почему? Неужели из-за Бернара?

– Конечно! Разве ты забыла, что именно по просьбе Бернара Гаспар выкрал тебя из дома Кокареля? А Гаспар никогда не предает друзей…

– Но ведь мы с Бернаром даже не обручены!

– Это верно, но все равно, лучше бы тебе поскорей выйти за него замуж. Он же прекрасно видит, как сильно ты изменилась. Боюсь, что если ты распалишь ревность Бернара, то этим навлечешь беду на голову Гаспара.

– А вы уверены, что Бернар ревнует?

– Пока нет, но скоро станет. Так что будь осторожна, крошка! Ты живешь среди волков, и не надо лишний раз напоминать им, что у них есть зубы.

Тереза вздыхала и шла чинить одежду своего героя, изодранную шипами колючих кустарников. Она утешалась тем, что Гаспар по-настоящему никого не любил и все его амурные приключения были мимолетны. Быть может, надеялась Тереза, он никогда никого не полюбит…

Однако на свое несчастье она ошибалась – любовь его уже была не за горами.

Однажды июньским вечером 1779 года Гаспар неожиданно предложил своим людям пойти на бал в замок Фон-Бланш. Замок этот принадлежал очень богатой особе по имени мадам де Гарнье; она устраивала праздник по случаю восемнадцатилетия своей дочери Сабины. Гаспар предвидел, что этот бал войдет в анналы провинциальной жизни: на него должны были прибыть все самые знатные, богатые и знаменитые люди края.

– Думаю, там будет не хватать только знаменитых разбойников. Но мы восполним этот пробел и отправимся на бал! – провозгласил Гаспар и тотчас распорядился: – Со мной поедут двадцать человек в наших самых лучших костюмах! И разумеется, оружие тоже должно быть дорогое, красивое. Мы отправляемся в свет!