– Вам нужна помощь. И я пообещал Роби помочь вам. И слово свое сдержу.

– Считай, что ты уже помог. Спас лодку Джастина. Можешь отправляться домой.

– А я и так дома! – Гейб извлек из кармана связку ключей. До боли знакомую связку. Алисия почувствовала странную пустоту в желудке. Это же ключи Роби от его дома! И его брелок.

– Ни за что! – сказала она как отрезала. – И не мечтай, что ты поселишься в доме Роби!

– Отныне это и мой дом. Так мне сказал Роб.

Алисия была потрясена. Дом, принадлежавший Роби, издавна был их семейным достоянием. Несколько поколений Хейденов жили в этом доме. Неужели ее брат подарил свой дом лучшему другу?

– Не верю я тебе! – воскликнула она с вызовом. – Этот дом построил еще мой прапрадед. Роби не мог отдать его тебе просто так, ни с того ни с сего!

– У меня есть письмо от твоего брата, которое все объясняет.

– Нет, не может быть! Тут какая-то ошибка, не иначе. Ты, наверное, с ума спятил, если решил, что я позволю тебе войти в дом Роби. Вторгнуться в его прошлую жизнь.

– Это ты спятила, вообразив, что я брошу все и уеду прочь, не выполнив своего обещания, – стальным голосом проговорил Гейб, и взгляд его тоже стал холодным, как сталь.

– Ты здесь не нужен, Гейб.

– В мой прошлый приезд ты была иного мнения.

Алисия нервно сглотнула подступивший к горлу комок. Она вдруг отчетливо вспомнила тот холодный зимний день, нарядную рождественскую елку в гостиной, ветки белой омелы над входной дверью в дом, жаркое пламя камина, возле которого они с Гейбом согревали друг друга в объятиях.

– Что было, то прошло! С тех пор минуло уже целых три года. Подумаешь, на неделю оба потеряли голову. Ты и сам, когда уехал, ясно дал мне понять, что у наших отношений нет будущего.

«К несчастью, – подумала она про себя, – мне потребовалось очень много времени, чтобы осознать это самой».

Он снова впился в нее пристальным взглядом.

– В одном ты права, Алисия. Все в прошлом. Но сейчас я снова здесь и не собираюсь никуда уезжать.

Гейб круто развернулся и побрел вверх по склону.

– Значит, ты приехал спасать меня, да? – крикнула она ему вдогонку.

– Да! – Он обернулся и метнул в нее быстрый взгляд.

– А кто тогда будет спасать меня от тебя?

Алисия увидела, как поднялась его грудь, когда Гейб вобрал в себя очередную порцию воздуха. Он молча отвернулся и зашагал прочь.

Как же она ненавидела в этот момент его самоуверенную физиономию, решительную походку, неприступный вид. Впрочем, как бы она ни старалась возненавидеть Гейба, как бы ей того ни хотелось, она не могла.

Алисия перевела взгляд на реку, жадно глотая ртом воздух и пытаясь успокоить расходившиеся нервы. Все правда! Ее потянуло к Гейбу с первой же минуты, как она его увидела. Эти темные волосы, карие глаза, казавшиеся бездонными из-за своего насыщенного цвета. А ведь брат советовал ей держаться от Гейба подальше. Говорил, что у его друга характер еще тот, что он может играючи обидеть любую женщину просто так, ни за что. Но Алисия нутром почувствовала, что Гейбу тоже нужна ласка, что он хочет быть любимым, хотя это отнюдь не означало, что он подпустит ее к себе достаточно близко или позволит любить себя. Он держал Алисию на расстоянии вытянутой руки, с самого начала четко дав понять, что для него она прежде всего сестра Роби. А следовательно, особа неприкасаемая. А потом между ними случилась одна безумная ночь, которую Алисия не забудет до конца своих дней.

Она тряхнула головой, словно пытаясь отогнать от себя нахлынувшие воспоминания. Что толку растравлять душу? Сегодня они с Гейбом чужие люди, и ей не нужна его помощь. Впрочем, лукавить тоже не стоит. Помощь-то ей как раз нужна позарез. Алисия скользнула взглядом по дворовым постройкам. Вон валяются плоты, которые нужно подремонтировать, краска на здании вся облупилась, на пирсе пора менять настил, половина досок сгнила, остальные поломаны. Да, помощь им нужна, но только не от Гейба. Что он смыслит в их деле? Ах, если бы Роби был жив! Брат знал в городе всех. Люди относились к нему с уважением, любили его. Вот он бы точно сумел снова наладить их бизнес, вдохнуть в него новую жизнь. А что Гейб? Что он умеет? Разве что воевать!


Гейб вытер полотенцем руки и уставился на собственное отражение, разглядывая себя в зеркале, висевшем в ванной комнате. Джордж принес ему два теплых свитера синего цвета. Явно форменные вещи из обмундирования морпехов, подумал Гейб, переодеваясь в сухое. Потом отец Роба предложил пропустить по стаканчику, пока сохнут джинсы. Гостеприимство старого Хейдена озадачивало. С чего это он так расшаркивается перед ним? Уж лучше бы встретил в штыки, как Алисия.

Ее реакция, впрочем, тоже была понятна Гейбу. Да и все ее упреки – ничто в сравнении с тем, как казнит себя он сам. Сколько раз он мысленно прокручивал в памяти события того трагического дня. И снова его обдавало нестерпимым зноем пустыни, и пот из-под каски стекал ручьями по лицу, а вокруг рвались снаряды, слышался визг тормозов, противно пахли горящие покрышки. Потом внезапный столб пламени и удивление, застывшее во взгляде Роба, когда он упал на землю. Хаос, паника и слишком много крови…

Гейб плеснул себе в лицо холодной водой, пытаясь унять разгоряченное воображение. Ночью все повторится снова, и он будет заново переживать все перипетии того страшного боя, но ночью, во всяком случае, он будет один. Он не имеет права распускаться в присутствии Алисии и ее близких. Все терзания он отложит на потом, а поутру снова напустит на себя неприступный вид.

Гейб еще раз внимательно вгляделся в свое лицо: несколько шрамов на лбу, возле самой кромки волос, глубокий шрам на подбородке. Заныли ребра, простреленные шрапнелью. Но что все эти мелочи в сравнении с той болью, которую он чувствует, потеряв друга? Они были неразлучны шесть лет: вместе жили, вместе воевали, вместе проводили свой досуг. Теперь все кончено.

Гейб отшвырнул полотенце. Хватит распускать нюни! Не может же он торчать в этой ванной до скончания веков.

Конечно, он догадывался, какой трудной будет его поездка к родным друга. Но то, что она будет настолько трудна, он и предположить не мог. И не только из-за Роби, но в первую очередь из-за Алисии. Гейб долго и мучительно пытался забыть события той ночи, которая никак и никогда не должна была случиться в его жизни. Целых три года он заставлял себя не слушать Роби, когда тот заводил речь о сестре. А когда он выходил с Алисией на видеосвязь, то Гейб всегда предусмотрительно сбегал куда-нибудь по делам. Он даже выбросил все групповые снимки, на которых была запечатлена и Алисия. Вот только выбросить ее из собственного сердца он никак не мог.

И вот она снова предстала перед ним во всем своем великолепии: роскошные золотистые волосы, глаза цвета небесной лазури, пухлые алые губы.

Черт-черт-черт! Самое время остановиться! А ведь за три года он уже успел подзабыть, как она хороша собой. Но вот встретила его она плохо. Судя по всему, она его ненавидит. Что только к лучшему. Она и думать забыла о нем как о своем мужчине. И уж тем более не воспринимает его в этом качестве сегодня. Ему нужен барьер между ними, а ненависть – отличный барьер.

Выйдя из ванной, Гейб направился в гостиную. Собственно, это была и гостиная, и столовая: кухня находилась тут же, отгороженная от жилой комнаты декоративной аркой. Алисия хлопотала возле плиты. Нервозные движения выдавали скрытое напряжение. Видно, Алисии была ненавистна сама мысль о том, что она готовит трапезу для Гейба. А может, разозлило то, что он увидел ее в момент, когда она потеряла самообладание и проявила малодушие, испугавшись реки. Алисия смотрела на бурные потоки воды, закручивающиеся вокруг ее ног, с таким ужасом, словно то были чудовища, намеревавшиеся утащить ее на дно. Судя по всему, психологическая травма, полученная во время прошлогоднего несчастного случая, оказалась много серьезнее, чем это представлял себе Роб.

– Вот ваше пиво! – обронил Джордж, кивнув на бутылку, стоявшую на журнальном столике.

– Спасибо! – Гейб уселся на диван, а Джордж полулежа устроился на кушетке, удобно вытянув ноги. По телевизору шли местные новости. Уютная семейная обстановка, и это так непривычно! Почти все свое детство Гейб скитался по чужим углам, не имея собственного дома, лишь изредка попадая под семейный кров своих друзей-приятелей. Ночлежки, бараки, где за каждым углом его подстерегали опасность и даже смерть, если не будешь все время начеку. Потом его жизнь переместилась в армейские казармы. В отпуск он чаще всего отправлялся куда-нибудь поразвлечься с друзьями. Когда в последний раз он был вот в таком обычном доме, в котором живут обычные люди и наслаждаются обычным домашним уютом? Хейдены собрались в ожидании вечерней трапезы, и Гейб остро почувствовал себя лишним в их компании.

Он вдруг вспомнил, когда был в этой комнате в последний раз. Роб пригласил его к себе домой на рождественские праздники. Гостиная была украшена до самого потолка, большая рождественская ель занимала весь угол комнаты, прямо под ней проворно сновали поезда игрушечной железной дороги. Везде на полках красовались нарядные Санта-Клаусы в сопровождении не менее нарядных спутниц-Снегурочек. Некоторые гордо восседали на резных санях, другие стояли во весь рост. Над камином висела гирлянда из разноцветных поздравительных открыток. Роб еще тогда шутил, что Алисия готова расшибиться в доску, только бы Рождество удалось на славу. И оно удалось! Это было лучшее Рождество в жизни Гейба. К сожалению, новый год оказался гораздо хуже.

– Проголодались? – поинтересовался у него Джордж. – Ужин будет готов через пару минут. Но можно перекусить, если желаете.

– Нет, спасибо, я не голоден.

Гейб кинул взгляд в сторону кухни. Алисия откинула на дуршлаг спагетти, над миской начали медленно подниматься клубы пара, и на светлых волосах хозяйки моментально образовались спирали завитушек. А она здорово похудела, подумал Гейб, разглядывая ее хрупкую фигурку. Вся словно светится, и этот усталый наклон плеч, будто она тянет на своей спине страшно тяжелую и непосильную для себя ношу.

– Не обижайтесь на Алисию, – вдруг неожиданно произнес отец Роби. – Она вовсе не имела в виду то, что сказала.

Гейб искоса взглянул на старого Хейдена. Казалось, тот всецело был поглощен телевизором.

– Я ее прекрасно понимаю, – ответил Гейб. – И не обижаюсь.

– Дочка все еще никак не может смириться с потерей Роби. Мы все не можем. В подобной ситуации так хочется взвалить всю вину за случившееся на любого, кто подвернется под руку.

– Я тоже никак не могу смириться с мыслью о том, что Роби больше нет, – угрюмо ответил Гейб.

– Алисия и Роби были очень близки. Они так тонко чувствовали друг друга. Бывало, только кто-то из них откроет рот, а другой уже знает, что тот скажет. Его гибель потрясла ее. Я и представить себе не мог, что она будет так переживать. А у вас есть братья?

– Нет. Но я считал Роби своим братом.

– Он тоже называл вас своим братом. Он всегда рассказывал нам о вас, когда приезжал домой на побывку. И о других своих однополчанах тоже. Сказать честно, я никогда не понимал, почему он решил податься в морпехи, почему выбрал для себя военное поприще. Но я гордился им. И всеми вами гордился. – Джордж слегка откашлялся. – Никогда не думал, что потеряю на войне собственного сына! – Хейден плотно сжал губы и недоуменно покачал головой. – Но это был его собственный выбор, и это хоть немного примиряет меня с утратой.

Оба замолчали, и пару минут в комнате царила тишина. Гейб сделал глубокий вдох. Пора посвятить старика в свои дальнейшие планы.

– Роби рассказал мне, что у вас возникли кое-какие проблемы на фирме. Он всем сердцем рвался к вам. Хотел поскорее вернуться домой и помочь. В последнее время все его мысли были заняты только вами и сестрой. Он отдал мне ключи от своего дома. Взял с меня слово, что, в случае чего, я приеду в Ривер-Рок и подставлю вам плечо. И вот сейчас я хочу выполнить обещание.

Джордж ошарашенно воззрился на него.

– То есть вы хотите сказать, мой сын знал, что может погибнуть?

Вопрос застал Гейба врасплох. Он снова вспомнил те последние мгновения, когда они с Роби оба поняли, что Роб умирает. Правда, Гейб старался в тот момент оттянуть неизбежное, даже пытался шутить, рассказывал какие-то небылицы, надеясь убедить друга в том, что все обойдется. И Роб молча слушал его байки. Он даже вяло пошутил, что никогда еще не слышал столь убедительных небылиц и что Гейб просто превзошел самого себя.

От этих воспоминаний к горлу подкатил комок, и Гейб почувствовал, как стало больно дышать. Отпустит ли его когда-нибудь эта ноющая боль? Джордж ждал ответа, устремив на него свой немигающий взгляд.

– Да, Роб понимал, что умирает. Он хотел, чтобы я сказал вам, как сильно он всех вас любил.

– Расскажите об этом Алисии.

– Обязательно. Но не сейчас. Я скажу ей, когда у нее появится настроение слушать меня.