– И тем не менее не сочла нужным отдать ему последнюю дань уважения. Даже не пришла на поминальную службу. Наш вчерашний разговор окончательно убедил меня в том, что хуже уже не будет. Все последние шесть месяцев ты думала только о себе! – Алисия энергично тряхнула головой, словно пытаясь сбросить с себя все наваждение этих тяжелых месяцев. – Я так переживала за тебя, Келли. Я ведь знала, как ты любила Брайана. И как он тебя любил. Но все! Больше я переживать не стану! И просить выслушать меня тоже не буду. И убеждать в том, что произошедшее тогда на реке было лишь трагической случайностью, тоже не собираюсь. Хочешь ненавидеть меня, пожалуйста! В городе полно таких, как ты. Присоединяйся к ним! Они будут счастливы.

Лицо Келли стало белым как мел, глаза округлились от испуга. Она слушала Алисию с раскрытым ртом, не зная, что ответить. Но все было сказано, и никто не ждал от нее ответа.

– Поезжай домой, Келли, – устало бросила Алисия. – Нам не о чем больше говорить.

Она развернулась к Келли спиной, зашагала к дому, открыла дверь и, не оглядываясь, скрылась внутри.

И только дома, оставшись одна, Алисия дала волю слезам. Рыдания душили ее, она сползла по двери вниз и села на пол. Слезы градом лились по щекам. Она оплакивала все и всех сразу. В том числе и свою лучшую подругу, которую только что потеряла навсегда.


– С тобой все в порядке, Келли? – тихо спросил Джерри, когда они отъехали от дома.

Келли оцепенело уставилась в ветровое стекло, не видя ничего перед собой. Глаза застилали слезы. Она и предположить не могла, что Алисия набросится на нее с такой яростью. Неужели она права?

– Келли! – снова окликнул ее Джерри.

– Напрасно я не приехала на похороны Роби! – вдруг вырвалось у Келли. – Я всегда знала, что поступила неправильно. Но убеждала себя, что тогда возникла бы неловкая ситуация для всех нас. Алисия права! Я думала только о себе. Да, в тот момент мне никого не хотелось видеть. Но Роби был мне как брат. Точно так же, как Алисия была мне сестрой. Он всегда защищал меня в школе, всегда был в курсе всех моих проблем, он всегда был рядом. И даже когда ушел служить, наша связь не оборвалась. После гибели Брайана я каждый день получала от него электронные письма. Он прислал мне такое красивое стихотворение о жизни и смерти, о том, что такое печаль. Помню, я перечитывала эти строки сотни раз. Они так много значили для меня. А сама не пришла даже проститься с ним.

– Не изводи себя так сильно. Все эти похоронные мероприятия… Они больше для живых, чем для тех, кто ушел. Роби знал, как ты относишься к нему.

– Дай-то бог. Но после гибели Брайана я отошла и от Роби. Перестала отвечать на его письма. Ведь он же был братом Алисии.

– Между прочим, я уверен, что Алисия погорячилась и наговорила тебе сейчас много лишнего. На самом деле она так не думает.

– Нет, думает! Думает! Алисия всегда была прямодушной и говорила все в лицо. Но я еще никогда не видела ее в таком гневе. Набросилась на меня, словно пантера! – Келли немного помолчала. – Совсем спятила! А ведь сама во всем виновата.

Губы Джерри тронула легкая улыбка.

– Значит, она так не считает. И вообще, Келли! Сбавь обороты, хотя бы на сегодня, ладно? Кто-то пытается причинить вред Алисии и ее близким. Быть может, опасность грозит даже их жизни. А тут еще ты появляешься! Неподходящий момент для разговора. Не находишь?

– Вряд ли у нас вообще найдется подходящий момент! – Келли вдруг вспомнила их вчерашний разговор с Алисией. – Вчера она была совсем другой. Даже пыталась помириться. Но я выставила ее вон. А сегодня она проделала то же самое со мной. Она считает, что за всеми ее неприятностями стою я! Представляешь? – Келли снова уставилась на дорогу, а потом вдруг неожиданно повернулась к Джерри. – Но может, она и права, а? Ведь сколько раз я сама слышала, как Рассел и его друзья грозились изжить Хейденов со свету. А я и пальцем не пошевелила, словом не обмолвилась, чтобы отговорить их или убедить в обратном.

– Потому что в глубине души была согласна с ними, верно?

– Да, – Келли нахмурилась. Собственное признание заставило ее призадуматься и лишний раз напомнило о тех сомнениях, которые у нее возникли недавно. – А все ты виноват! Это ты посеял в моей душе зерна сомнения! И в том, как вел себя Брайан во время путешествия, и в остальном… А вот сейчас еще и Алисия! Она права: я действительно ни разу не выслушала ее после той трагедии. Все ее попытки объясниться отметались мною с ходу. И сама я ни разу не попыталась защитить ее в глазах других. Я только и делала, что сидела дома и плакала. Собственное горе настолько застило мне свет, что я перестала замечать горе других.

– Но это же вполне естественно, Келли! О чем другом ты еще могла думать тогда, только что потеряв жениха?

– Бросаешь мне спасательный круг?

– Нет. Но перестань заниматься самоедством. В последних неприятностях Алисии твоей вины нет. Ты не поджигала эллинг Алисии и прочее ее имущество.

– Верно, я не поджигала. Но я была не права, обвиняя одну Алисию в гибели Брайана.

– Не знаю, что тебе сказать, Келли. С того страшного дня прошло уже достаточно много времени. Я уже даже толком не вспомню многих подробностей. И что люди мне говорили, тоже не помню. Там мгновенно возник такой хаос, столько людей попадало в воду.

– И все же ты по-прежнему считаешь, что перед ленчем Брайан мог принять на грудь, да?

– Я же говорил тебе, не столько считаю, сколько догадываюсь.

– Но не один же он пил, в конце концов! Тогда почему те, с кем он пил, не вышли вперед и не признались во всем? – Джерри промолчал, но по его лицу Келли все поняла. – Они что, таким образом пытались защитить его доброе имя, да?

– А может, и самих себя. Поговори с Марко и Джоном. Они все втроем куда-то отходили.

– Их еще надо найти! – Марко и Джон были друзьями Брайана по колледжу, и жили они не в Ривер-Рок. – А ты у них спрашивал в тот день, куда они ходили?

– Я спросил Марко. И тот ответил, что якобы Брайан искал более подходящую позицию для съемок, вот они и поднялись выше по склону горы, откуда лучше вид.

– Но ты ему, однако, не поверил. Почему?

– Я плохо знаю обоих, и Джон, и Марко – это люди из другой жизни Брайана, о которой я тоже мало что знаю.

– Я тоже их не знала. Впервые увидела в то утро, когда они отправлялись в путешествие.

– Напрасно я поделился с тобой своими сомнениями. Они лишь больно ранили тебя.

– Теперь у меня появились уже и собственные сомнения. Да, Алисия, конечно, не идеал, но и лгуньей она никогда не была.

– Алисия твердит, что произошел несчастный случай. Возможно. Но возможно, и нет! Она сама барахталась в воде, пытаясь выжить. В такой кутерьме трудно что-либо понять. А потому не берусь ее судить.

– Ты в своем амплуа, – вздохнула Келли. – Как всегда – и нашим, и вашим.

– Имею большой опыт по этой части!

Что-то в его голосе насторожило Келли.

– Что за опыт?

Джерри немного помолчал.

– Упрекаешь меня за то, что я постоянно соблюдаю нейтралитет? Но всякий раз, когда я принимал чью-то сторону, я оказывался в тупике. Самый наглядный урок я получил тогда, когда разводились родители. Они, помню, скандалили день и ночь. Я же хотел лишь одного: чтобы отец с матерью оставались вместе. Но стоило мне вмешаться в их выяснение отношений, как скандал разгорался с новой силой. Более того, они впивались в меня мертвой хваткой, требуя, чтобы я стал третейским судьей в их бесконечных спорах. Мне предлагалось решить, кто из них прав, а кто виноват. Но в той ситуации не было ни правых, ни виноватых. Все было слишком запутанно и сложно для ребенка. Я становился на сторону одного – обижался другой. Я уже думал, что не вынесу этого кошмара. Наконец, они расстались, потом опять сошлись, но с тех пор я стараюсь не вмешиваться в их жизнь. Ни в чью жизнь, если честно. Скажу тебе так: твоя ситуация с Хейденами и семейством Фарров из этой же категории. Здесь тоже нет ни правых, ни виноватых.

Келли подумала, что Джерри вдруг открылся ей с совершенно неожиданной стороны. Да, она, как и все в городе, была наслышана о бесконечных скандалах в его семье: и отец, и мать Джерри были людьми с характерами. К тому же любили покричать. Но Келли никогда не задумывалась, каково это ребенку – расти в такой сложной семье. Поневоле начнешь соблюдать вечный нейтралитет, как та Швейцария.

– Извини, что заставила тебя вспомнить неприятные моменты из прошлого. И прости, что все свое дурное настроение я излила на тебя. Что-то в последнее время у меня все не клеится. Мне всегда казалось, что у меня хорошая интуиция, что я неплохо разбираюсь в людях. Выходит, что это не так.

– Все наладится, Келли. Вот увидишь! Что было, то прошло. А жизнь продолжается.

– Хорошо бы, чтобы ты оказался прав. Но что-то подсказывает мне, что с прошлым будет покончено лишь тогда, когда Хейденов оставят в покое. – Она замолчала, словно собираясь с силами перед прыжком в неизвестное. – Это я должна остановить всех тех, кто сейчас угрожает Алисии и ее отцу. Потому что я была невестой Брайана. Я любила его. Потом я его потеряла. Но я не хочу, чтобы его гибель стала причиной новых несчастий. Поехали к Расселу!

– И я тоже? – удивился Джерри.

– Ты же с ним дружишь! Вот и поможешь мне разобраться с этой шарадой.

– Я думал, что мое присутствие будет только раздражать тебя.

– Оно и раздражает… порой… И все же помоги мне, ладно?

– Хорошо. Но прежде чем отправиться к Расселу, еще раз хорошенько подумай. Вспомни о своих связях с семьей Фарров, для которых память о Брайане священна. Предполагается, что и ты дорожишь его добрым именем не меньше их. Они могут расценить твои действия как предательство.

– Желание докопаться до правды не может быть предательством.

– Может, Келли! Еще как может!

Конечно, он прав. Родные Брайана не простят ей, если она переметнется на сторону Хейденов. Но горькие слова Алисии снова всплыли в ее памяти: «Ты с легкостью поверила всему, что рассказывали тебе другие. Только не мне!»

– Нет, Джерри! Я обязана докопаться до правды! И не столько ради Алисии, сколько ради себя самой.

14

Гейб предполагал, что Алисия весь день будет ходить за ним по пятам. Захочет сама попасть в свой офис и покопаться в груде обгорелых вещей и бумаг. Но парадная дверь в ее доме была плотно закрыта, и вот уже два часа никто не выходил во двор. Что тоже неплохо. Рядом с Алисией Гейб чувствовал постоянное напряжение. И вообще трудно было сконцентрироваться на работе. А сейчас он расчищал уцелевшие стены, пытаясь определить, насколько они не утратили своей прочности после пожара.

Алисия стала еще красивее, чем была три года тому назад, размышлял Гейб. И это с учетом того, что ей пришлось пережить за последний год. Вполне возможно, именно несчастья, обрушившиеся на нее, помогли ей стать тем, кем она была сейчас: взрослой, самостоятельной женщиной, храброй и независимой.

Когда он встретился с ней впервые, все в его жизни было слишком зыбким и неопределенным. Он даже не решил еще, что делать дальше: продолжать служить или уходить на гражданку. В конце концов он выбрал службу, чем глубоко обидел Алисию. Но тогда у него просто не хватило мужества решиться на иной выбор. Армия, служба – во всем этом была стабильность, надежность, некая зона комфорта, которой он мог легко лишиться, связав свою судьбу с Алисией.

Итак, Гейб уехал. Но притяжение между ними осталось. И взаимное влечение никуда не делось. Он видел, каким страстным огнем полыхают ее огромные голубые глаза. Впрочем, Алисия отчаянно пыталась заглушить и подавить в себе этот огонь желания. И Гейб тоже! Они оба не хотели снова погружаться в этот омут страсти, в котором очутились три года тому назад. Хотя кто его знает!

Быть может, на этот раз все было бы по-другому.

А вдруг нет? Нет уж! Никаких рисков! Как только Гейб поможет Алисии наладить семейный бизнес, он немедленно уедет из Ривер-Рок. Он не собирается превращаться в замшелого провинциала. И постоянными узами с кем бы то ни было связывать себя тоже не собирается. Единственная клятва верности, которую дал Гейб, – это присяга при зачислении в морскую пехоту. И произнося слова присяги, он знал, что поступает правильно, потому что понимал, что его боевые товарищи будут всегда рядом с ним. И, если нужно, поспешат к нему на помощь. А он – к ним. Потому что один за всех и все за одного. Армейская служба дала ему ту уверенность в себе и в собственных силах, которых у него не было все восемнадцать лет предшествующей жизни.

Что же до Алисии, то ей нужен муж, то есть человек, созданный для нормальной семейной жизни. Это точно не про Гейба! Он не имел ни малейшего представления о том, что это такое и как это – быть мужем и главой семьи. А потому он уедет. Впереди его ждет работа, которую он хорошо знает и умеет делать.