Они вместе возились с цветами, и хозяин дома не просто наблюдал за работой, но действительно принимал деятельное участие. Даже нашёл в интернете инструкцию по пересадке экзотических растений, названия которых Соня так и не запомнила.

Поначалу Соню терзали подозрения, не специально ли он отослал мать, или не решила ли та помочь сыну и специально создала условия, когда домработницу оказалось легко застать врасплох. Однако совместный вечер оказался неожиданно необременительным и даже приятным, и постепенно Соня забыла о вопросах.

Казалось бы, они всего лишь работали, причём ни для одного из них дело не представляло собой любимое хобби. Но каким-то парадоксальным образом на душе расцветало едва ли не ощущение праздника. Соня уже забыла, когда в последний раз общее с кем-то занятие настолько поглощало её, что все посторонние мысли вылетали из головы.

Пожалуй, что-то похожее случалось лишь в детстве, когда ещё жив был отец. Тогда дни вообще проходили легко и радостно. Соня чувствовала себя принцессой. Родители так её и называли. А ещё – Сонечка-солнышко, птичка, золотко, и десятками других ласковых слов.

Отец был детским хирургом. Настоящим профессионалом, к тому же искренне любящим своё дело и переживающим за каждого пациента, как за родного. Мама иногда ворчала, говорила, что нельзя настолько отдавать себя работе – от постоянных переживаний, мол, развиваются сердечные болезни, сосуды страдают, и ещё много чего может приключиться.

Папа молча улыбался в ответ, а в ближайший выходной устраивал для семьи праздник. Он часто организовывал Соне с мамой приятные сюрпризы, старался порадовать и развлечь. Он обожал «своих девочек», и всегда огорчался из-за того, что часть праздников им приходится проводить без него, и старался при первом же случае это компенсировать. На самом деле Соня проводила с отцом намного больше времени, чем многие дети, у которых оба родителя работали на обычной пятидневке, с девяти до шести.

В то время она и не задумывалась, насколько хороша её жизнь. Учась в школе, совсем не замечала, что многих любят и балуют куда меньше, чем её. Её жизнь, жизнь её семьи была для Сони единственной нормальной реальностью, чем-то безусловным и неизменным…

А потом всё рухнуло…

Да, её отец был профессионалом и любил своих пациентов. Но даже самый лучший врач далёк от всемогущества. И, говорят, у каждого хирурга есть своё кладбище.

Сониного папу убил папа другого ребёнка. Ребёнка, умершего на операционном столе. Его обезумевший от горя отец не справился с утратой. Решил обвинить во всём проводившего операцию хирурга и напал на того с ножом, подкараулив возле подъезда.

Соня тогда училась в пятом классе.

После смерти отца жизнь резко изменилась. Мама из жизнерадостной, лёгкой на подъём молодой женщины превратилась в вечно занятую и вечно уставшую, вмиг подурневшую матрону. Привычные вечерние посиделки с чаем и сладостями превратились в унылые ужины, во время которых мать жаловалась на траты и ругалась на Соню за то, что для неё приходится покупать слишком много вещей. Соня росла, и размер одежды и ноги менялся каждые полгода. А у мамы, кроме неё, была ещё ипотека, и парочка кредитов, и самой хотелось жить если не по-прежнему, то хотя бы не нищенкой.

Мама стала брать лишние дежурства и пропадала в больнице едва ли не круглыми сутками. Соня быстро научилась готовить, мыть посуду, и выполнять ещё кучу других домашних дел, чтобы мама в редкие выходные могла по-настоящему отдохнуть.

Принять перемены в жизни оказалось не так сложно, как отсутствие отца. Да, стало сложнее и совсем не так весело, как раньше, но Соня охотно смирилась бы и с работой, и с бедностью, если бы только папа по-прежнему оставался рядом.

Она даже не могла разделить свою тоску с матерью. Прежде внимательная и готовая выслушать, та всегда одёргивала Соню, стоило девочке заговорить об отце или в целом о прошлом. Когда Соня подросла, она догадалась, что маме так было проще пережить горе – молча, в себе. Тогда же она не понимала и чувствовала себя совсем одинокой, покинутой обоими родителями.


Но как бы то ни было, жизнь по-своему наладилась. И Соня, и мать привыкли к новой реальности, и даже начали довольно сносно себя в ней чувствовать. Соня по-прежнему отчаянно скучала по отцу, но в душе зарождались надежды на будущее. Она мечтала, как однажды станет успешной и обеспеченной, и избавит маму от тяжёлой работы. И, конечно, она тоже будет помогать людям, как папа.

Становиться хирургом Соня не собиралась – всегда понимала, что для неё это непосильная ноша, и физически, и морально; но быть полезной хотела. Она старалась хорошо учиться. На золотую медаль не тянула, но по профильным предметам стабильно получала пятёрки.

А потом появился Тимур…

Соня тряхнула головой, не желая снова вспоминать о годах, проведённых бок о бок с отчимом.

- Устала? – по-своему понял её жест Молотов. – Мне тоже осточертела эта возня, слов нет. Сейчас закончим, и пойдём развеемся.

- Развеемся? – настороженно повторила Соня.

В исполнении Молотова это слово – как, впрочем, и множество других – звучало двусмысленно. Или это она успела стать параноиком?

- А что, ты не хочешь? – хозяин дома отозвался беззаботно, словно и не заметил смену её настроения. – Пройдёмся по саду, подышим воздухом. Собак можем выгулять – ты вроде говорила, что дрессировщица.

- Не-ет! – Соня невольно засмеялась, отбросив вспыхнувшую было подозрительность. – Я всего лишь… как назвать одним словом человека, который за деньги выводит животных на прогулки? Почти всегда в наморднике и на поводке, и ничему их не учит?

Молотов ненадолго задумался, потом махнул рукой.

- Не важно. Важно, что у нас есть план на дальнейший вечер.

Соня снова улыбнулась и не возразила. Молотов не предлагал ничего дурного, и после удачной совместной работы Соня не могла сказать, что ей неприятно его общество. Скорее даже, наоборот…

После яркой тропической оранжереи заметенный снегом сад казался другой реальностью, северной сказкой. Соня глубоко вдохнула морозный воздух.

- Хороший у вас дом, - задумчиво проговорила она. – В одном месте и зима, и вечное лето.

Молотов польщённо хмыкнул.

- Это ещё праздники не начинались. В прошлом году мать заставила три ёлки ставить, представляешь! В гостиной, столовой и во дворе. Ещё к себе в спальню веток приволокла.

- Ух ты! – не сдержала восхищения Соня и искренне призналась: - Я очень люблю Новый год. Ёлки, гирлянды… У вас здесь можно всё здорово украсить, будет как волшебный замок.

- О-о! – довольно засмеялся Молотов. – И ты туда же! Матушка будет счастлива. И я тоже – хоть в этот раз не придётся принимать участия. Вы ведь вдвоём справитесь с организацией?

- Вы не любите праздников? – ответила она вопросом на вопрос.

- Почему? – он небрежно пожал плечами, будто не был уверен в ответе. – Люблю. Прибыль растёт… Предпраздничную возню не люблю. Раздражает.

Соня бросила на мужчину быстрый взгляд, не сумев скрыть удивления. Для неё подготовка к торжеству всегда казалась едва ли не более важной, чем сам праздник. Соне с детства нравилось украшать дом, нравилось тайком упаковывать подарки и гадать, что отыщется под ёлкой для неё. Праздник всегда был радостью, но предвкушение – тайной и волшебством.

Всё это она и попыталась объяснить собеседнику, увлёкшись торжественной тематикой. Молотов слушал с неопределённой улыбкой, не понятно, одобряя её или не понимая вовсе. Соня смешалась, потеряла мысль. Она давно отвыкла откровенничать даже о ничего не значащих мелочах, а делать это, не понимая реакции собеседника, оказалось совсем непросто.

- Значит, подарки ты тоже любишь? – поинтересовался Молотов, когда она замолчала.

Соня окончательно растерялась. Вроде бы она говорила совсем о другом, но ведь и о подарках тоже упоминала. Неужели это прозвучало как-то неправильно, неоднозначно? Будто она хочет получить презент? Или это единственное, что собеседник услышал?

- Нет, - поспешила она возразить, и торопливо исправилась, окончательно запутавшись: - То есть да. В смысле… Я когда-то раньше это любила. И дарить, и получать. Теперь… обстоятельства давно изменились, и я уже несколько лет ничего никому не дарила, а когда не даришь, не хочется и получать. Но праздники всё равно люблю. Вот так, - неуклюже завершила она.

- А в этом году? – словно не услышав её последних слов, осведомился Молотов. – Что бы тебе хотелось получить?

- Ничего, - честно отозвалась Соня.

Меньше всего она хотела получать подношения от работодателя. Он и без того постоянно ставил её в неловкое положение, заставлял чувствовать себя не в своей тарелке. Принимать от него подарки было бы определённо лишним, к тому же он наверняка истолковал бы подобное превратно. С таким человеком обычные знаки вежливости невозможны, он сразу начнёт требовать большего.

- Так не бывает, - категорично возразил мужчина. – Даже у меня есть желания. У тебя должны быть тем более. Так что?


Соня подавила вздох. Прогулка по зимнему саду перестала доставлять удовольствие. И как только Молотов самую невинную беседу умудрялся превратить в докучливый допрос?!

- Ладно… Мир во всём мире подойдёт? – улыбнулась она, решив перевести всё в шутку. – Этого я хочу. А ещё, чтобы все были здоровы.

- Допустим, - прохладно согласился мужчина. – А для себя?

- Ничего! – убеждённо повторила Соня. – Мне и так в этом году досталось больше, чем я ожидала.

Молотов хохотнул, явно оценив двойной смысл фразы. Похоже, он сегодня находился в отличном расположении духа.

- Но перемены ведь вышли неплохие, разве нет? – серьёзно поинтересовался он.

Соня задумалась. Откровенно говоря, мужчина был прав. Жаловаться ей точно не на что. Если уж посмотреть совсем непредвзято, многие душу бы продали за то, чтобы оказаться на её месте. Прекрасные условия, работа – не бей лежачего, зарплата ещё выше той, что она получала, будучи официанткой в клубе. Если бы не определённые нюансы, сама бы себе позавидовала!

Впрочем, если подумать, то и настойчивое внимание хозяина дома уже давно не угнетало так, как поначалу. В глубине души Соня поверила, что он не перешагнёт грань, не станет игнорировать её волю и чувства. И теперь его вольности не вызывали однозначного неприятия. Смущали, потому что она не могла ответить взаимностью, но в то же время пробуждали странное волнение, которое невозможно было назвать неприятным.

Соня почувствовала, как щёки невольно заливаются краской, стоило ей вспомнить, как Молотов воспользовался минутами её беспечного сна. Будто снова ощутила прикосновение тёплых сухих ладоней к обнажённой коже. То, что он делал, было совсем не похоже на начало мучительной пытки. Нет, это было… сладко, будоражаще – так, что если бы она не лежала тогда, то наверняка не смогла бы скрыть слабость в коленях и охватившую всё тело истому.

Только понимание, что она определённо не готова дать ему то, чего он добивается, и потому для неё же лучше не подавать ложных надежд, заставило вовремя опомниться…

- Вы любите играть в снежки? – выпалила Соня первое, что пришло в голову, лишь бы перевести тему. Она вдруг испугалась, что Молотов по её лицу догадается, о чём она только что думала.

- Что? – переспросил он с таким удивлением, что оказалось невозможно удержаться от искушения.

Соня резво наклонилась, сгребла снег и, наскоро слепив комок, со смехом бросила в сторону спутника.

- Маленькая ведьма! – изумлённо воскликнул тот, не успев увернуться.

Не услышав в голосе недовольства, Соня окончательно осмелела. Однако второй раз выходка не удалась. Новый снежок не попал в цель, а вот ей пришлось с визгом убегать и прятаться от снежных снарядов за деревьями и кустарниками.

Уже через несколько минут беготни Соня поняла, что затеять игру с этим человеком было с её стороны крайне непредусмотрительно. Молотов не собирался поддаваться, а в честном бою у неё не оказалось ни малейшего шанса на победу.

Окончательно запыхавшись, она попыталась совершить обманный маневр, но каким-то необъяснимым образом налетела прямиком на соперника, и они оба рухнули в снег.

Молотов быстро перекатился на спину, увлекая её за собой. Теперь Соня не касалась стылой земли.

- Маленькая ведьма, - с улыбкой повторил мужчина, не торопясь подниматься на ноги. – Ты понимаешь, что я последний раз занимался подобными глупостями классе в седьмом?

- Надо же! – притворно удивилась она. – А навыки неплохо сохранились.

- М-м, у зайчонка развязался язычок? Мне нравится. Теперь не плохо бы продолжить досуг так, как это делают взрослые люди, а?

- Вы опять?! – укоризненно воскликнула Соня и, чтобы скрыть смущение, завозилась, стараясь выбраться из объятий. – Отпустите.