— Может, заключим сделку? Я все сделаю, а ты подбросишь меня до Лондона.

— Я не подбираю хичхайкеров. И с чего ты взял, что я еду в Лондон?

— Да у тебя же дорожный атлас на переднем сиденье.

— Замечательно, месье Пуаро. Но повторяю, я не беру попутчиков.

— Я же не кусаюсь, — заверил ее парень. — Обещаю, что даже ценных указаний давать не буду. Считай меня странствующим рыцарем, который на время лишился коня.

Воистину глупость людская беспредельна. Тут Дейзи — в кои-то веки вовремя — придумала блестящую фразу, которая уж точно должна была поставить его на место:

— В тебе столько сам знаешь чего, что, готова поспорить, у тебя даже глаза карие.

Вот дура! Почему не сказать прямо — дерьма — без всяких там экивоков? В этом я вся — вежливость меня погубит.

Молодой человек постарался придать лицу оскорбленное выражение и сокрушенно покачал головой, однако уголки его рта предательски дрожали. В отличие от носа и подбородка, которые были будто высечены из камня, губы его словно только и ждали удобного случая, чтобы растянуться в улыбке. Вот и теперь было видно, что он с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться.

— Как прискорбно слышать из уст девицы столь нежного возраста такие грубые выражения. Кстати, глаза у меня вовсе даже не карие. — Однако он не стал утруждать себя и снимать очки, чтобы наглядно доказать это.

Дейзи смерила его презрительным взглядом. Эффект получился не тот, на который она рассчитывала, отчасти потому, что он имел перед ней неоспоримое преимущество в росте. Со своими пятью футами и четырьмя — с половиной! — дюймами она чувствовала себя перед ним пигалицей, особенно в этих нелепых сандалиях с узенькими ремешками и летнем платье на таких же узеньких бретельках.

— Благодарю покорно, не нужны мне никакие рыцари, с конем или без коня. На твоем месте я бы поторопилась, пока не началась обещанная гроза.

Однако Хичхайкер и не думал уходить. Он сошел с дороги и присел. При этом у него был вид человека, который собирается как следует позабавиться. В высокой траве цвели маки и стрекотали кузнечики.

— На ручной тормоз поставила? — осведомился он.

Дейзи не стала даже отвечать. Он думает, что она совсем уж беспомощная?

Решив сменить тактику, он сорвал цветок мака и уставился на него. Впрочем, сказать наверняка, смотрит он на цветок или нет, Дейзи не могла. Отчасти потому, что наблюдала за ним лишь краем глаза, отчасти же потому, что на носу у него красовались темные очки.

— Ну вот, обиделась, — сказал он, обращаясь к цветку мака. — Она думает, я принадлежу к тем страшным мужланам, которые смотрят на бедную женщину свысока, считая, что та не способна отличить гаечный ключ от монтировки. На самом же деле мне просто больно смотреть, как она обливается потом и ломает себе ногти. Видишь ли, друг мой, если ты что-то умеешь делать, то сие вовсе не означает, что ты обязан это делать. Лучше поберечь силы, особенно если подворачивается балбес вроде меня, который готов выполнить за тебя твою работу.

Точно из Корнуолла, отметила про себя Дейзи. Этот вопрос не давал ей покоя. В любом случае откуда-то с запада. Неудивительно, что, увидев его, она подумала о море. Сколько раз летом она отдыхала в Корнуолле!

Молодой человек тем временем развалился на траве, подложив под голову сумку.

— Кстати, меня зовут Ник, — продолжал он, по-прежнему обращаясь к цветку. — Знаю, я не очень похож на архиепископа Кентерберийского, но человек я довольно безобидный. Впрочем, она мне все равно не поверит. Понимаешь, она же читала в газетах все эти ужасы про людей, которые с виду ни дать ни взять добропорядочные обыватели, какие по уик-эндам газоны подстригают, а на поверку оказываются маньяками-убийцами.

Дейзи, которая лихорадочно рылась в руководстве по обслуживанию автомобилей, на секунду подняла голову.

— Если человек разговаривает с цветочком, то он уж точно маньяк.

— Ты слышал? — Он сделал удивленное лицо. Она, оказывается, подслушала наш приватный разговор. Какая наглость! Что же до того, маньяк я или нет, то будет тебе известно, наш дражайший наследник престола, говорят, тоже любит поболтать с цветами. Ты его сразу узнаешь, если он остановится здесь, чтобы перекинуться парой слов, — такой лопоухий и ходит, заложив руки за спину.

Дейзи изо всех сил старалась игнорировать его, но это давалось ей нелегко, поскольку их разделяли каких-нибудь шесть футов и она, несмотря на то что он был в темных очках, постоянно ощущала на себе его пристальный взгляд. Мимо то и дело проносились машины. Дейзи уже совершенно озверела от жары, выхлопных газов и чудовищной влажности.

Не обращай на него внимания, мысленно приказала она себе.

Наконец-то все было готово. Запаска, руководство, домкрат, гаечный ключ. Сначала снимаешь колпак, потом ослабляешь гайки, устанавливаешь домкрат, снимаешь колесо, ставишь запасное, а потом все то же самое, только в обратном порядке.

Короче говоря, раз плюнуть.

Проблема, однако, заключалась в другом. Ее синенькое, в белых цветочках платьице было не то что бы неприлично коротким, но и недостаточно длинным для того, чтобы, склонившись в три погибели с гаечным ключом в руках, выглядеть скромницей. Притом что этот тип развалился прямо у нее за спиной.

Да черт с ним! Можно подумать, он никогда женщин в трусиках не видел! Да для него что в трусиках, что без трусиков…

Так-то оно так, но ведь на мне эти черненькие трусики, которые мама положила в носок на Рождество. Они даже задницу не прикрывают.

Скажи спасибо, что не панталоны. Тэра не возражала бы: пусть хоть десяток мужиков заглядывают ей под юбку. Ее бы это лишь позабавило.

Разве что Тэра ни за что не стала бы сама менять колесо. Ей такое и в голову бы не пришло. Этот тип и рта бы не успел открыть, как она заворковала бы, обворожительно улыбаясь: «Ах, Боже мой, я была бы так вам признательна…» Ну и тому подобное. А сама бы сидела со скучающим видом в машине, вместо того чтобы корячиться на такой жаре. А когда он закончил бы, она бы наградила его еще одной ослепительной улыбкой, а возможно, и поцеловала бы. И уж конечно, не отказалась бы его подвезти и всю дорогу флиртовала бы напропалую. Ибо — что греха таить — он действительно того стоит.

То есть, если бы ты была такой, как Тэра, тогда конечно… Для Тэры флирт своего рода искусство. Однако не следует забывать, что с Тэрой такого никогда не случилось бы, потому что она разъезжает на новеньком джипе «судзуки» — папочкином подарке к восемнадцатилетию, — а не на этой груде металла, которую завернут на первом же техосмотре.

Тэра была ее лучшей подругой, но иногда Дейзи просто сгорала от зависти.

Что ты заладила: Тэра, Тэра?.. Займись лучше делом, резко одернула себя Дейзи.

Снять колпак оказалось плевым делом. Дейзи воспрянула духом.

Прежде чем установить домкрат, ослабь гайки. Это оказалось потруднее, но тоже ничего страшного. С тремя Дейзи справилась довольно легко.

Но вот на четвертой сломалась. Сколько она ни пыхтела, гайка не поддавалась.

Хичхайкер лежал на траве и, подперев голову рукой, наблюдал за происходящим с нескрываемым удовольствием. Наконец не выдержал и решил дать ценный совет:

— Может, смазать? У тебя в багажнике есть машинное масло?

Заткнулся бы ты!

Дейзи поднатужилась.

— Наклонись пониже, — не унимался он. — Тогда упор будет лучше.

Ты только этого и ждешь!

— Да провались ты!.. — Дейзи нагнулась ниже и что было сил надавила на рукоятку ключа.

Хоть бы что.

— Да, с этими гайками бывает морока, — с притворным участием заметил тот. — Смотри, если сорвешь резьбу, тогда ты действительно влипла.

Ну все, с нее довольно. Красная от напряжения и злости, Дейзи выпрямилась и, размахивая гаечным ключом, двинулась на него.

— Я тебе самому сейчас резьбу сорву, ты, несносный оболтус…

Он неожиданно легко вскочил на ноги и, вытянув руку, спокойно сказал:

— Послушай, дай-ка мне. — С этими словами он хладнокровно — отчего Дейзи разозлилась еще больше — забрал у нее ключ.

Боже, до чего же досадно было ей наблюдать, как уверенно он набросил ключ на злополучную гайку. Казалось, он ни на минуту не сомневается в собственных силах. Вот если бы еще гайка отвернулась…

Но гайка и не думала отворачиваться.

Дейзи, которой было не чуждо ничто человеческое, не смогла удержаться от смеха, заметив, как он озабоченно насупился. Однако справедливости ради стоит заметить, что она тут же взяла себя в руки. Очередная попытка опять закончилась ничем.

— Хм. — Он выпрямился. — Похоже, дело дрянь.

С раннего детства у Дейзи сложилось впечатление, что большинство мужчин, попадая в критические ситуации, оказываются совершенно беспомощными. Теперь она еще больше укрепилась в своем мнении.

— Ты хочешь сказать, что не можешь отвернуть гайку. Хотя взялся за дело с таким видом, будто всю жизнь только этим и занимаешься.

Как она и думала, эти слова задели его за живое.

— Просто я старался не очень сильно давить. Если хочешь, чтобы я сорвал гайку, могу попробовать.

— А что же мне тогда прикажешь делать?

Он пожал плечами и тыльной стороной ладони смахнул со лба разметавшиеся волосы.

— Позвони в Автомобильную ассоциацию. Здесь неподалеку есть телефон.

Ее мать, слава Богу, никогда не считала, что взносы в эту организацию помогают экономить деньги. Особенно с такой машиной, как Драндулет.

Однако она будет торчать здесь вечность. Вот если бы он все-таки смог отвернуть эту проклятую гайку…

— Прошу тебя, попробуй, нажми посильнее, — произнесла она торопливо, вдруг испугавшись, что он действительно может ретироваться.

На этот раз ей и впрямь показалось, что он собирается сорвать злосчастную гайку к чертям собачьим. Мускулы у него под рубашкой буквально ходили ходуном, лицо исказилось от натуги. И тут гайка отступила перед его неимоверными усилиями.

— Фу, — вырвалось у него. Он выпрямился и промолвил, отдуваясь: — Упрямая зараза. Такая же упрямая, как ты.

Дейзи почувствовала такое облегчение, что у нее даже голова закружилась.

Он тут же снова присел и начал устанавливать домкрат.

— Нет, нет, не надо, — заверещала Дейзи. — Я тебя подвезу. Только я хочу сделать это сама. Никогда в жизни не меняла колесо — должна же я научиться.

Он снова поднялся и посмотрел на нее сверху вниз.

— Я так и знал.

А я так и знала, что ты скажешь, что так и знал.

— Мне показывали. В общем, будь добр, подвинься, пожалуйста…

Отступив на шаг в сторону, он молча наблюдал за ней, ограничившись тем, что держал гайки.

Только когда операция успешно завершилась, Дейзи увидела, что похожа на взмыленную лошадь. Пальцы у нее были чернее ночи, волосы, которые она предусмотрительно завязала узлом, растрепались и теперь свисали жалкими космами.

— Садись, — сказала она, погрузив в багажник спустившее колесо и инструменты.

Хичхайкер бросил назад сумку и уселся спереди, отодвинув сиденье как можно дальше.

Дейзи захлопнула дверцу. Если ты еще раз выкинешь какой-нибудь фокус, про себя обратилась она к Драндулету, клянусь, я утоплю тебя в ближайшей реке.

Ей чертовски хотелось умыться, но при себе у нее были лишь бумажные салфетки, которыми она кое-как вытерла руки.

— С лицом бы тоже надо что-то сделать, — заметил Хичхайкер. — Ты его руками запачкала.

Взглянув в зеркало, Дейзи убедилась, что он прав. На носу и на щеках чернели пятна, делавшие ее похожей на Тома-трубочиста.

Послюнявив салфетку, она стерла грязь с лица и, прежде чем тронуться с места, встряхнула головой, отбросив назад копну золотисто-каштановых волос, а потом забрала их в пучок на затылке.

— Вот это да! — воскликнул Хичхайкер. — У тебя волосы прямо как у леди Годивы.

— Не такие длинные.

— Чуть ли не до пояса! Такими можно задушиться.

— Можно еще душить мужчин, которые действуют на нервы. — Дейзи мельком оглянулась, и машина тронулась.

Последние слова Дейзи, видимо, возымели действие, потому что некоторое время спутник ее молчал. Однако это не означало, что он вовсе не обращал на нее внимания. Напротив, Дейзи все время чувствовала на себе его оценивающий взгляд. Мало-помалу радостное возбуждение, которое овладело ею, как только они выехали на дорогу, улеглось. Радио как назло не работало. Воцарившееся в кабине молчание и эти его беззастенчивые взгляды начинали тяготить ее. Салон Драндулета едва ли можно было назвать просторным, и Дейзи казалось, что Хичхайкер нарочно стремится занять как можно больше места. По крайней мере, его коричневая от загара нога находилась в подозрительной близости от нее.