Лорен Блэйкли - Нехилый камешек

Слегка приоткрыв губы, Шарлотта вздыхает с довольным видом. Она хватает меня за воротник и притягивает еще ближе к себе.

– У меня сегодня не болит голова. И я тоже хочу всю ночь быть с тобой. Потому что и я нарушила главное правило. Я тебя так люблю, что готова наплевать на утреннее дыхание и целоваться с тобой в любое время суток. И всегда соскребать майонезный песто с бутербродов, если тебе его дадут по ошибке, – говорит она, глядя мне в глаза.

– Надеюсь, этого никогда не случится, – отвечаю я с серьезным видом. – Не хочу, чтобы ты сталкивалась с майонезом или неприятным запахом изо рта. Но если такое приключится, я буду рядом, и мы вместе пройдем через эти ужасы.

– Так и будет, – соглашается она, пылко и жадно целуя меня, тем самым скрепляя сделку.

Отстранившись, Шарлотта многозначительно приподымает брови.

– Может вместо ужина в ресторане, доедим холодную кунжутную лапшу у тебя дома?

– Идет, – отвечаю я, прекрасно поняв ее желания, и они полностью совпадают с моими.

– Ой, подожди. Хочу, чтобы ты знал еще кое-что, – говорит она, скользя пальчиками между пуговиц рубашки. Маленькая прелюдия того, чем мы скоро будем заниматься.

– Что?

– Помнишь, я сомневалась, что смогу сыграть твою невесту?

– Да.

– Я смогла, потому что с тобой это очень редко казалось фальшью. Было так легко притворяться.

– Почему? – спрашиваю я, обхватывая ладонями ее бедра.

– Не было притворства, это всегда казалось реальным.

– Это на самом деле так, – говорю я, заглядывая ей в глаза. Хочу запомнить это мгновение в мелочах – новый виток в наших с Шарлоттой отношениях. Хочу видеть, чувствовать и испробовать все это. А еще насладится вкусом Шарлотты. Сию секунду! – Знаешь, что еще настоящее?

– Что? – игриво спрашивает она. Судя по интонации, Шарлотта разгадала все мои шаловливые мысли.

– Насколько сильно я тебя сейчас хочу. Это реальней некуда. Можно сказать, двадцать пять сантиметров реальности, – говорю я и прижимаюсь к ней, чтобы Шарлотта наглядно почувствовала, как она мне необходима.

Она вопросительно приподымает бровь.

– Двадцать пять? А я думала тридцать.

– Начинается с двадцати пяти, а заканчивается тридцатью, – шучу я, а потом обнимаю ее рукой и иду к лимузину. Оказавшись внутри, я прошу водителя поднять перегородку. После того как тонированное окно со щелчком закрывается, мы наконец остаемся одни.

– Пожалуй, сейчас я соглашусь на двадцать пять.

– Ай-яй-яй, значит тебе нужна закуска перед китайской едой, – говорю я и слегка поддразнивая ее скольжу пальцами по спине, а потом сжимаю ладонями ягодицы.

– Нет, Спенсер. Мне сразу подавай десерт.

Я подымаю ее и усаживаю к себе на колени.

– Закуска. Десерт. Основное блюдо. Давай приступим, – шепчу я, приподнимая ее юбку, а Шарлотта тем временем расстегивает мою молнию.

Через несколько секунд я оттягиваю в сторону ее трусики, натягиваю презерватив и погружаюсь в восхитительное тепло. С наших губ одновременно срывается стон, а потом несколько кварталов мы целуемся и трахаемся. С каждой минутой поцелуи становятся все ненасытней, а секс жестче. Мы подъезжаем к центру. Я тяну ее за волосы, а Шарлотта впивается ногтями в мои плечи. Губы сливаются в крепком жадном поцелуе.

Мы трахаемся так, словно не виделись недели, хотя на самом деле всего лишь часы. Но я с радостью принимаю это... всепоглощающую потребность в другом человеке, тем более секс, как всегда, заоблачный. Хотя в этот раз еще лучше, ведь о конце нет и речи. Нет финальной даты, правил и притворства.

Эта ночь превращается в настоящий секс-марафон с кунжутной лапшой, едой, оргазмами, смехом и словами на букву «Л». Никогда в жизни не думал, что буду говорить их так часто и много.

Мы проверяем на прочность журнальный столик. Он выдерживает, хотя я стираю коленки, но мне это глубоко до лампочки. Чуть позже Шарлотта предлагает понежиться в душе. Я соглашаюсь, поскольку обожаю веселый душ. А потом, она становится на колени и устраивает мне лучший душ в моей жизни. Ее ловкий язычок исполняет такие пируэты, что я решаю позже спросить, а может ли она завязать в узелок стебелек вишни.

С другой стороны, это не так важно. Я не большой поклонник завязанных вишенок. Но на ее язычок у меня большие планы. Да и на свой тоже. После полуночи, когда мы наконец добираемся до кровати, я упиваюсь ее вкусом.

Намного позже, обнявшись, мы ложимся спать, только это чистый самообман. Стоит погаснуть свету, как я вхожу в нее. Фидо своим мурлыканьем обеспечивает нам музыкальное сопровождение, а когда Шарлотта со стонами кончает, в дуэте они звучат как небольшое землетрясение.

– Шарлотта я  кое в чем должен признаться, – говорю я, зарывшись пальцами в ее волосы, пока она возвращается с небес на землю.

– Выкладывай.

– Мой кот - извращенец.

Шарлотта смеется.

– Похоже, мы втроем отлично уживемся.

Я тоже так считаю.

Месяц спустя

Мы одни в «Лаки Спот». Последний заказ был отдан час назад. Бар закрыт, мы собираемся домой.

Я забираю ключи из кабинета, а Шарлотта закидывает ремешок сумочки на плечо.

– К тебе или ко мне? – игриво спрашивает она, а потом сама отвечает на вопрос. – В смысле к нам.

Ее договор об аренде заканчивается в этом месяце, поэтому мы не стали ждать и Шарлотта переехала ко мне неделю назад. Она стягивает на себя все одеяло, а я сплю голым, так что зимой могут возникнуть проблемы, но в остальном жизнь с ней практически идеальна.

 Сюда стоит еще приплюсовать то, что статья Эйба так и не вышла из-за отмены продажи «Катрин». Ну, а наши фальшивые отношения превратились в настоящую историю любви. Так что я безумно счастлив, также как и мой отец, который сейчас где-то в Средиземном море, пока Нина руководит ювелирной сетью.

Единственное, что может сделать этот момент еще более совершенным, – бутылка вина.

– Прежде, чем уйти, давай выпьем по бокальчику.

Я захожу за барную стойку и беру бутылку, которую специально приготовил для этого вечера.

Она смотрит с любопытством на меня из-за стойки.

– Может, захватим домой?

Я качаю головой.

– Нет. Здесь.

Я наливаю бокал себе, а потом и ей. Протягиваю через стойку. И подымаю свой с тостом:

– За воссоздание.

Она хмурится.

– Что? Ты говоришь бессмыслицу.

– Подыграй мне. Тогда все станет на свои места. – Я делаю глоток и отставляю бокал в сторону. – Разве не забавно, что нас все считают парой?

– Но это правда, – говорит она и машет в сторону бокала. – Колись, Холидэй, ты до этого изрядно выпил?

Я не отступаю.

– Нам нужна история, – повторяю ей ее же слова, сказанные тогда на кухне, когда мы впервые обговаривали детали нашего спектакля. – Помнишь? – даю я ей подсказку. – В четверг ночью после закрытия бара мы задержались выпить по бокалу вина...

В карих глазах зарождается искра понимания.

– Да. Если память не изменяет, ты повторил все слово в слово.

Плененный ее великолепными глазами, я повторяю заново:

– Разве не забавно, что нас все считают парой?

Она вспоминает о нашем выдуманном сценарии «любовной истории»:

– А может нам стоит сойтись.

Я молчу и Шарлотта тоже. Мы оба придерживаемся сценария и так называемой «неловкой паузы».

Когда она становится достаточно длинной, я говорю с легкой усмешкой:

– Но в этот раз будет что-то большее после «неловкой паузы», – обещаю я, засунув руку в карман.

– И что же будет дальше? – хрипло спрашивает она, упираясь ладонями в стойку, и всем телом тянет ко мне.

– Фокус.

– Показывай.

Я обхожу барную стойку и иду к ней. Взмахиваю рукой над ее левым ухом, вытягиваю вторую руку из кармана и провожу над правым ухом.

– Глянь, что пряталось за твоим ушком, – говорю я, открыв перед ней ладонь.

– О Боже, – выдыхает она. Один из моих самых любимых звуков.

Я становлюсь на одно колено и беру ее за руку.

– У меня к тебе предложение. Когда мы впервые играли обрученных, ты сказала два слова, которые мы поклялись больше никогда не произносить. Но тогда они мне показались самой лучшей в мире музыкой. Миссис Холидэй. И это потому, что ты единственная, кого я когда-либо хотел так назвать. Миссис Холидэй. Я надеюсь, для тебя это звучит так же сексуально и красиво, как и для меня. Ты выйдешь за меня замуж?

– Я обожаю твои непристойные приложения и, конечно же, мой ответ: «Да», – говорит она, и по ее щекам бегут слезы.

Никогда это слово не было слаще и совершенней.

Я подымаю кольцо, бриллиант поблескивает в лучах света.

– Это кольцо ты выбрала для себя, и оно идеально тебе подходит. Именно его я одел тебе в первый раз, и я очень хочу, чтобы ты никогда его не снимала, – говорю я, когда она протягивает руку.

– Одень его на меня, – просит она, плача от счастья. – Это кольцо единственное, которое я хочу. Ты для меня единственный на свете.

Второй раз я одеваю ей обручальное кольцо на безымянный палец, но знаю, что сейчас это навсегда.

Шесть месяцев спустя

Моя жена офигенно великолепная.

Можете не верить мне на слово. Давайте рассмотрим все ее достоинства.

Она яркая, невероятно красивая, веселая и замужем за мной.

Конец истории.

Ой, погодите! Я кое-что еще должен сказать. Да, это правда. Мы нарушили почти все наши правила: ночевки, ложь, странности, а еще мы по уши влюбились друг в друга и наши отношения не на неделю. Они на всю жизнь.

Но все же, осталось два нерушимых правила. Помните, мы обещали остаться друзьями? И мы друзья. Самые лучшие.

Теперь вам всем интересно, какое второе правило. Что ж, Шарлотта непоколебима в этом вопросе, но мне грех жаловаться, учитывая с какой легкостью она может завязать языком в узелок стебелек вишни. Я самый везучий в мире сукин сын, потому что каждый вечер спешу домой к женщине, в которую влюблен. Моей жене. Моей лучшей подруге.

И каждую ночь я делаю ее счастливой.

Ну, вы понимаете, о чем я.

Надеюсь, это так.

Жизнь отрада, когда жена рада.

– КОНЕЦ - 

Перевод не преследует коммерческих целей и является рекламой бумажных и электронных изданий. Любое коммерческое использование данного перевода запрещено. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.