Лорен Блэйкли - Нехилый камешек

– Или, возможно, я просто представляла тебя на поводке, – заявляет она с видом кошки, которая не только слопала канарейку, но и накормила ей всю свою чертову семейку. – Ты же в курсе, что теперь у меня на руках козырь? История о Спенсере на поводке. Но еще прикольней, что она назвала тебя кокер-спаниелем, – продолжает она подтрунивать надо мной с хитрой ухмылкой, намекая, что я влип.

– Что тут скажешь? Походу, уже тогда я был кобелем.

По крайней мере я снова могу дышать полной грудью.

– Так тебе это до сих пор нравится? Гулять на поводке? – говорит она, толкая меня локтем.

– Ты таким способом подбиваешь меня на что-то извращенное и непристойное?

– Нет. Просто пытаюсь выведать насколько далеко зашла та фантастическая история, о которой я смогу упомянуть в баре или рассказать Нику, Кристин или твоей сестренке, – говорит она, делая вид, что выгуливает собачку.

Но я не так себе представляю эту картину. Даже близко. Пора ей узнать, как я тащусь по ролевым играм. Наклонившись к Шарлотте, я убираю ее волосы с плеча и шепчу на ухо:

– Если кого и свяжут, то только тебя. И это будет не поводок. Шарф, чулки или те мега сексуальные, как грех, стринги, которые тебе пришлось надеть вместо белого бикини, что промокли от моего поцелуя. Я бы обернул эти черные кружева вокруг запястий и крепко завязал у тебя за спиной, и ты бы не вырвалась, пока не стала бы умолять меня о ласках.

У нее перехватывает дыхание.

Шарлотта вздрагивает, по ее телу бегут мурашки. Она хватает меня за рубашку и сжимает пальцами пуговицу. Охренеть… ей явно по душе эта идея. Это чувствуется в воздухе. Протоны и электроны гудят от напряжения, исходящего от ее тела.

Я вдыхаю.

Пахнет сексуальным влечением.

Ума не приложу, что мне с этим делать.

Если честно, не знаю, какого хрена все это наговорил. По сути, мне даже в голову не должны лезть мысли, как затащить Шарлотту в кровать, тем более я не должен думать о «фиксировании» и ролевых играх с ее участием.

К счастью, возвращается Нина с кольцом.

– Быстрая подгонка для особенных клиентов, – говорит она с улыбкой на лице.

«Невеста» протягивает руку, и я надеваю бриллиантовое кольцо на пальчик Шарлотты. На секунду наши взгляды встречаются. Я пытаюсь прочесть выражение ее глаз и понять, думаем ли мы об одном и том же: насколько невероятно происходящее. Я, нью-йоркский ловелас, надеваю кольцо на чей-то палец.

Пусть даже временно.

Может, Шарлотте это тоже кажется странным.

Я вглядываюсь в ее лицо, но из-за ее серьезного вида не сразу могу понять, что с ней происходит. Каково ей впервые с обручалкой на пальце. Потом я замечаю тень печали в больших карих глазах. Сердце сжимается в тиски. Наверно, сейчас она вспоминает, как десять месяцев назад бывший возлюбленный разбил ей сердце.

Хорошо, что я никогда так не поступлю. Я не в силах причинить ей такую боль.

Я быстро целую Шарлотту в щеку, отдаю Нине свою платиновую карту и трачу около десяти тысяч долларов на кольцо.

Вечером, на работе, я замечаю, что Шарлотта его сняла.

На следующий день я стою и наблюдаю, как маленький белый шар пролетает высоко в воздухе и приземляется на искусственный газон где-то в четырех с половиной метрах от нас.

– Отстой, приятель, – говорю я Нику.

– Я в курсе.

Он хватает еще один мяч, устанавливает его на «тишку[9]» и размахивается клюшкой. Мяч высоко взмывает, едва не задевая черную сетку, и падает на зеленую тропинку старого пирса, расположенного на реке Гудзон. Рядом с драйвинг-рэйнджем[10] на обед пришвартовались два белых круизных катера, а над головой у нас простирается голубое небо. Мы в спортивно-развлекательном комплексе «Челси-пирс[11]», где Ник отрабатывает удары в гольф.

– Мне неприятно об этом говорить, но я сильно сомневаюсь, что твоего нового начальника впечатлят такие удары. Может, вместо этого уговоришь его сыграть с нами в софтбол?

Он презрительно усмехается.

– Вряд ли. Мой начальник одержим гольфом. Говорят, он оказывает покровительство и отдает лучшее время в тайм слоте только тем продюсерам, что разделяют его увлечение.

– Сумасшествие. Но если это правда, то тогда при ударе тебе не следует так размахивать плечом, а сделать упор на бедра, – советую я. В школе я от скуки занимался гольфом.

Я стараюсь об этом не трепаться, чтоб не выглядеть высокомерным снобом. Или слишком старым. Но если это поможет моему приятелю, то я с радостью поделюсь с ним всеми секретами игры.

Ник поднимает голову и смотрит на меня через очки в черной оправе. Каштановые волосы падают на лоб.

– Только не смей лапать меня за бедра и все показывать.

Я со смехом подымаю руки сдаваясь.

– Будь уверен, этого никогда не произойдет, – говорю я, отходя в сторону и не мешая Нику с очередной попыткой.

На этот раз все не так печально. Мяч пролетает по дуге, приземляется и аккуратно катится по травке.

– Ну, вот видишь, так держать, – говорю я. – Напиши об этом в своем следующем эпизоде. Приятель Мистера Оргазма спасает друга от полного фиаско на гольфовом поле перед новым начальником.

Ник Хаммер - мегазвезда в телевизионном мире. В школе он был тихим ботаником, вечно уткнувшимся в блокнот. Там он рисовал комиксы с пошлинкой, которые затем выкладывал в интернет. Через десять лет он применил свой талант в анимированном шоу «Приключение мистера Оргазма».Веселом пошлом сериале, который крутят поздно ночью по кабельному «Камеди нэйшен». Его герой – анимационный персонаж в плаще крестоносца, со священной миссией дарить женщинам заоблачный оргазм. Уверен, это была тайная мечта Ника в школе. Теперь же это стало реальностью, а искусство – отражением его жизни. Хотя Ник так и остался тихоней, женщины стали его замечать. Он нарастил мышечную массу, покрыл руки татуировками, эскиз которых придумал сам, и, главное, нашел мужество наконец заговорить с противоположным полом. Результат? Поистине волшебный. Парень превратился в мартовского кота, и я подозреваю, что очки и скромное «Я бывший ботан, а теперь звездная персона» играет ему только на руку с дамочками.

– И как, по-твоему, я вплету в сюжетную линию игру в гольф? – сухо спрашивает он.

Я пожимаю плечами и хлопаю его по плечу.

– Без понятия. Поэтому, мой друг, писатель у нас ты. Твоя обязанность придумать, как операция «спорт» впишется в формат шоу. Кстати, о сюжете… мне нужна небольшая помощь, – говорю я, подходя к цели нашей незапланированной встречи.

Отложив клюшку, он изгибает палец.

– Это называется точка Джи. Ты найдешь ее внутри женщины. Когда попадешь в нужный угол, она кончит сильнее, чем когда-либо. Что-нибудь еще?

Я притворяюсь, что бью барабанную дробь перед тем, как сделать кульминационное признание и рассказываю ему о своем временном статусе «жениха».

Насмеявшись вволю – поправочка, от всей души поржав, – над моим затруднительным положением, он спрашивает:

– Это так ты меня просишь стать шафером? Фальшивая свадьба тоже намечается?

Я смеюсь и качаю головой.

– Не будет никакой свадьбы. Никогда. Но мне нужно не это. На выходных, во время следующей игры в софтбол, к нам присоединится отец и его покупатель. Все, что от тебя потребуется, это подыграть мне. Если вдруг об этом зайдет речь, то не удивляйся и постарайся не вызывать подозрений.

Мой папа собрал разновозрастную команду по софтболу, спонсируемую «Катрин», и в этом году позвал нас с Ником в команду. И софтбол дается другу явно лучше, чем гольф.

Ник кивает пару раз, словно обдумывая предложение, а потом поглаживает подбородок.

– Давай-ка расставим все по местам. Ты просишь меня подыгрывать всей придуманной тобой хренотени? Без проблем. Думаю, я справлюсь с этим.

Я закатываю глаза.

– Именно поэтому я на тебя полагаюсь. Бездонный колодец сарказма.

– От такого же слышу, – заявляет он с ухмылкой.

– Мне пора на ужин к мистеру Офферману. Если что, я тебе позже позвоню.

Я направляюсь к выходу.

– Значит, я больше не смогу подкатывать к Шарлотте? – окликает меня Ник.

Мои плечи мгновенно напрягаются. Огненная лава ревности возвращается с удвоенной силой, и словно объятый пламенем ястреб бросается с неба, впиваясь здоровенными когтями. Я напоминаю себе, что Ник шутит. Причем всегда. Он у нас любитель прикалываться. А я ни капельки не ревнивец и не собственник. Ястреб превращается в голубя.

– По крайне мере, неделю или около того, – отвечаю я. – А потом она вся твоя.

Это заявление кажутся таким неправильными, что режут слух. Даже если она не моя, Шарлотта не может стать девушкой Ника.

А я не гребаный голубь мира.

– Мне всегда казалось, что вы отлично смотритесь вместе, словно сладкая парочка «Твикс», – говорит он приторно сладким голосом.

Так и слышу, как он изображает поцелуи. Вдобавок, стопудово, напевает «Kissing tree». Одно ясно как день, мне не стоит спускать с него глаз.

А еще нужно поработать над ролью.

Учитывая, что все это просто игра.

Ничего более.

Великолепный стейк, вкусный «Цезарь», приятное вино.

Как и разговор.

Пока все идет гладко. Мы говорим о драгоценностях, частных школах, софтбольных лигах и прекрасной погоде. Интересно, сможем ли мы закончить вечер на этой дружеской ноте и избежать неприятностей?

Возможно. Когда мы приехали в ресторан, семейство Офферман поздравило меня и мою невесту с помолвкой, а стоило Шарлотте «блеснуть» кольцом, как все женщины начали охать и ахать. Включая мою сестренку. Она рассыпалась в поздравлениях, а потом стиснула меня в объятия и прошептала на ухо:

– Меня вокруг пальца не обвести, но я тебя прикрою.

Походу, невозможно надурить фокусницу. Она с легкостью разгадывает любые трюки и наш мухлеж с помолвкой не исключение.

– Спасибо. Я у тебя в долгу.

– Вот именно. Тем более, я еще не простила тебя за Санта-Клауса, – прошипела она, а потом разомкнула объятия и широко улыбнулась на камеру.

Репортер из «Жизнь и Время Метрополиса», явно не охотился за скандалами и сенсациями, так что надолго не задержался. Мне кажется, он стажер, и это доказывает, что статья заказная. Паренек задал несколько вопросов отцу и мистеру Офферману о продаже семейного бизнеса, сделал пару общих снимков и слинял.

Похоже, спать он ложится в детское время.

Прост, как три цента.

Наш ужин в фешенебельном стейк-хаус, который находится практически в центре Манхэттена, подходил к концу. Внутри ресторана царит особая атмосфера благодаря белоснежным скатертям, дубовым столам, официантам в костюмах и мягкому освещению. Я отрезал кусочек от медальона и глазам своим не поверил, когда кое-что заметил. Эмили, старшая дочь мистера Оффермана, сидела напротив и не спускала с меня глаз, при этом накручивая на палец прядь черных длинных волос.

О-ля-ля!

Мне этот взгляд знаком. Так на меня посматривают женщины через барную стойку, когда пытаются закадрить. На меня накатывает беспокойство. Девчонка хлопает ресничками?

Я отвожу взгляд и подношу кусочек мяса к губам, а потом медленно жую и глотаю. Беру бокал и запиваю вином. Что-то скользит вдоль носка моего ботинка. И это «что-то» очень напоминает ножку юной леди.

Нет.

Ни хрена подобного!

Эмили пытается ко мне подкатить?

Грудь словно стягивают тисками.

Я отодвигаю ногу подальше.

Моя сестра громко смеется.

Маленькая паршивая приколистка. Она сидит рядом с Эмили.

Моя мать поворачивается к Харпер с лучезарной улыбкой.

– Что смешного?

Она кивает, отчего подпрыгивает рыжий хвост, и улыбается.

– Просто вспомнила одну забавную шутку.

– Поделишься? Или она не совсем уместна? – вежливо спрашивает мама. Она тоже хочет, ради папы, чтобы ужин прошел хорошо. Плюс она не отстала от жизни. И, если Харпер знает хороший анекдот без пошлостей, мама с радостью его послушает. У нее отличное чувство юмора.

Сестра кладет вилку на стол.

– Наоборот, как раз в тему. Можно сказать, идеально подходит Спенсеру, – говорит Харпер, сверля меня взглядом. Она откашливается, привлекая внимание всех за столом.

Без понятия, что она задумала, сажусь ровно, а нервы звенят от напряжения. Харпер обещала не раскрывать мой секрет, но она слишком долго искала способ отомстить за Санта Клауса. Мне тогда казалось, что пятикласснице уже пора прекращать верить в сказки. Тогда со слезами на глазах она поклялась отомстить мне за разрушенную веру в чудеса.