Мэдлин Хантер - Неисправимый грешник

Он неторопливо поцеловал ее в губы. Его сила перели­валась в нее, заставляла ее вздрагивать.

Она продолжала смотреть на него, когда он оторвал свой рот от ее губ и отодвинулся от нее.

– Ты не должна бояться. Мы согласились, что мне раз­решается порой запечатлеть целомудренный поцелуй. – По его глазам можно было понять, что он знает, что этот поце­луй был не столь уж целомудренным и что она не выглядит такой уж напуганной. Этот последний факт его особенно порадовал.

Его объятия слегка ослабли, и это было как сигнал, что теперь она могла отстраниться, если хотела.

Она отодвинулась настолько, чтобы их тела не прижи­мались друг к другу. И хотя ее инстинкт настоятельно под­сказывал ей, что следует сидеть от него подальше, она не стала забиваться в дальний угол ландо, словно перепуган­ная гусыня. Ей этого и не хотелось. Ей по-женски приятны были эта близость, прикосновения и поцелуй, пусть даже Данте вел с ней коварную игру.

– Все развивается так, как я и ожидал, – сказал мистер Хэмптон. – Никто не имеет понятия, что делать, поэтому слушания относительно способностей твоей жены, чтобы вынести справедливый приговор, откладываются на не определенное время.

– А что Фартингстоун? – спросил Данте. Он стоял позади кресла Флер в кабинете Хэмптона в «Линкольнз инн». Адвокат сидел за письменным столом напротив, поигрывая гусиным пером.

– Отчим твоей жены настолько бурно прореагировал на приговор Броума, что мы испугались, как бы его не хва­тил апоплексический удар.

– Но это вряд ли заставит его прекратить распростра­нение слухов. Как ты считаешь, он смирится теперь?

– Сомневаюсь. Я живу в достатке именно потому, что большинство людей не желают отступаться от своих пре­тензий. Я уверен, что в его намерения входит, во-первых, зафиксировать отсутствие правоспособности твоей жены, а затем обратиться к церкви, чтобы аннулировать брак.

– Он может преуспеть? – спросила Флер.

– Возможно. В последующем. Медленно продвигаясь.

– Насколько медленно?

– Постараюсь объяснить, как обстоят дела. Слушания отложены для того, чтобы покончить с юридической нераз­берихой. Суд должен решить, имеет ли вообще Фартинг­стоун право возбуждать дело и должно ли оно сразу на­правляться в церковь. При нормальных условиях, если вы вышли замуж, он не имеет права, но, с другой стороны, он утверждает, что вы не имели права подписать брачный контракт… Вы видите, какой клин он вбивает. Начнутся поиски прецедентов и прочее. Иначе говоря, понадобится время, чтобы распутать эту ситуацию.

– Значит, тот аргумент, что брак свидетельствует о не­состоятельности обвинения, не сработает? – спросила Флер.

– Я сомневаюсь, что это играет большую роль. – Хэм­птон устремил взгляд на Флер. – Это поможет в том слу­чае, если вы не совершите ничего такого, что спровоцирует опасения Фартингстоуна. Мы не хотим, чтобы он надоедал Верховному суду до тех пор, пока там не предпримут что-нибудь, чтобы отвязаться от докучливого клиента. Вы долж­ны вести себя очень благоразумно.

– Данте считает, если я снова появлюсь в свете, это по­может делу. Тогда все увидят, что я вполне нормальный че­ловек.

– Именно такой совет я собирался дать вам сегодня. С учетом того, что Фартингстоун распространяет слухи, вам необходимо вращаться среди тех, кто сможет противодей­ствовать им. Более того, вы должны сократить свои благо­творительные взносы. Умерьте на некоторое время вашу щедрость.

– Это невозможно. Я дала обязательство построить школу. Кстати, мне требуется ваш совет относительно продажи недвижимости…

– Речь идет о недвижимости в Дареме? Ваш покупа­тель уже готов переехать?

Ей не понравился пронзительный взгляд, который он устремил на нее одновременно с вопросом. Мистер Хэмп­тон проявил большую подозрительность в отношении про­дажи, когда они говорили об этом во время пребывания Данте в долговой тюрьме. Она не хотела, чтобы его любо­пытство передалось Данте.

– Я имею в виду другую недвижимость.

– Но речь все-таки идет о дополнительной продаже земли? Я не советую. Не сейчас. Если будет новое перерас­пределение земли, это даст Фартингстоуну опасное оружие.

– Но планы по школе уже утверждены.

– Я не могу вас остановить, мадам, но мой совет – от­ложить это на некоторое время. – На сей раз его пронзи­тельный взгляд миновал ее и устремился на Данте. «Она ваша жена, вы должны позаботиться, чтобы она прислуша­лась к аргументам», – говорил он.

– На какое время? – спросил Данте.

– Я думаю, суд похоронит все это дело через год, мак­симум через полтора.

– Целый год! Мы надеемся, что школа будет почти готова к тому времени.

– Медлительность суда работает на нас. Разумеется, есть способ, при котором дела могут быть решены сразу. Если Бог даст вам ребенка, это незамедлительно разрешит все проблемы. Иск о вашем здравии повиснет в воздухе. Церковь никогда не расторгнет брак, если у вас есть дети.

– Надеюсь, так оно и есть, – сказал Данте.

– Совершенно определенно.

Данте подал Флер руку; помогая ей подняться.

– В таком случае мы должны удвоить наши молитвы о ребенке, не правда ли, дорогая?

Данте отвел Флер подальше от экипажа, когда они вы­шли из здания.

–Давай немного прогуляемся, прежде чем возвращать­ся домой. Я хотел бы поговорить с тобой, но не хочу, чтобы это подслушал Люк.

Он решительно повел Флер по Чансери-лейн, не давая ей возможности возразить. Впрочем, она была согласна.

Она бросила украдкой взгляд на то место, где он при­жал ее руку к своему телу, затем с опаской взглянула на него. Она подумала о том поцелуе.

Их обвевал легкий ветерок. Он нес ароматы весны, и даже запахи города не могли их испортить. На Флер была симпатичная шляпка в форме сердца, чуть сдвинутая назад и подвязанная под подбородком. Шляпка была частью но­вого гардероба, который становился все обширнее.

Платье с низким широким декольте, пышными рука­вами и юбкой подчеркивало ее формы так, как ни один ее наряд. Ее красота расцвела с новой силой с того момента, как она стала готовиться вернуться в светское общество. Она ходила в новых нарядах даже дома. Волосы ее были зачеса­ны по последней моде. Она получала от подобного расто­чительства большее удовольствие, чем ожидала.

Как, впрочем, и Данте. Иногда, возвратившись после очередного посещения клуба, он неожиданно заходил к ней, и при виде ее у него перехватывало дыхание. Некото­рые детали оказывали на него поистине гипнотическое дей­ствие: локон черных волос, спустившийся на щеку, или полоска белоснежной кожи над лифом платья. Во время разговора он весь полыхал, и это пламя разрасталось до та­кой степени, что он готов был схватить ее и отнести в по­стель.

Она бросала на него взгляд искоса и встречалась с его глазами. За то время, которое достаточно для того, чтобы пройти пять шагов, он мысленно проигрывал в голове всю любовную сцену от начала до конца.

В этих страстных фантазиях он покусывал ее очарова­тельные ушки, которые виднелись из-под шляпки. Он ли­зал тугие соски грудей, которые выпирали из-под розового муслина. Он стаскивал с нее юбки и нижние рубашки, ук­ладывал ее, обнаженную, на кровать, раздвигал ей бедра та­ким образом, чтобы языком можно было вызвать ее страст­ную реакцию. И в этих его сокровенных фантазиях Флер никогда не сопротивлялась, она с готовностью раздвигала ноги, демонстрируя густые джунгли волос, и просила, умо­ляла его о ласках.

Крик проходящего разносчика вывел его из грезы. А может, это объяснялось тем, что Флер напрягла руку, словно угадав, о чем он думает.

– Совет Хэмптона заслуживает того, чтобы к нему при­слушаться. Ты должна притормозить исполнение планов по созданию школы.

– Я не могу этого сделать. Существует график.

–Объясни, что его следует изменить, потому что ты не должна продавать недвижимость в это время. Бедные всегда у нас останутся. Твоя школа будет нужна и годом позже.

– Я не хочу менять график.

– Я должен настоять на том, чтобы ты это сделала.

– Ты так уверен в правильности суждения Хэмптона?

– Я уверен в правильности своего. Просто наши мнения совпадают.

– Но дело в том, что здесь существенно лишь мое решение. Ты согласился, что я буду полностью контролировать эту долю своего наследства.

Данте уже начинал ненавидеть большую часть того, с чем согласился раньше, и ее ссылка на соглашение не на шутку рассердила его.

– Я осознаю те ограничения, которые налагает на меня брачный контракт, уверяю тебя. Однако ты стремилась заключить этот брак с определенной целью. Зачем же давать Фартингстоуну повод для его аннулирования? Что касает­ся моего вмешательства, то я просто не уклоняюсь от того, чтобы защитить тебя. Займись благотворительностью в дру­гих сферах. Сейчас речь идет лишь о продаже земли и не затрагивается вопрос о каких-нибудь других пожертвова­ниях.

Она освободила свою руку и отступила от него на шаг. В ее глазах блеснули слезы отчаяния.

– Ты ничего не понимаешь! Это совсем не похоже на другие формы благотворительности!

– Конечная цель всех видов благотворительности одна и та же. И это приносит удовлетворение.

– Я никогда не испытывала удовлетворения от других видов благотворительности. Я занималась ими лишь для того, чтобы что-то делать, поскольку не собиралась иметь семью. Я думала, что благотворительность наполнит мою жизнь смыслом, но на самом деле этого не произошло. И так было до тех пор, пока не родилась мысль об этой школе.

– Поставка продуктов к столу определенно несет та­кой же смысл., как и строительство школы. Существует мно­жество нужд, куда можно приложить руку.

– Школа – это нечто мое, то, что я задумала сама. Эти мальчишки будут не безымянными и безликими. Я буду на­блюдать, как они учатся и растут. Они будут моими един­ственными детьми. Забота о них позволит мне ощущать себя живой и молодой, а не старой и дряхлой. Ты можешь себе представить, каково жить бесцельно долгие годы, а затем вдруг найти захватывающую идею, которая придаст жизни смысл?

– Да, могу.

– Тогда ты должен понять, что мысль о возможной потере этой цели из-за проволочки неприемлема. Я должна двигаться вперед.

– Я должен запретить тебе делать это сейчас.

Она вскинула вверх подбородок:

– У тебя нет права запретить.

– – Я твой муж.

– Не вполне.

Вот она, та часть соглашения, которая требовала про­яснения. В скором времени.

– Если ты пошлешь деньги радикалам, если использу­ешь свой доход для покупки слона, я не скажу ни слова. Однако когда ты собираешься взорвать безопасность, которую ты хотела обрести со мной, я использую свои права мужа. Я это делаю сейчас. Я снова говорю, что запрещаю тебе продавать эту недвижимость в ближайшем будущем, а если это означает, что строительство школы откладывает­ся, то быть по сему.

В ее глазах блеснули слезы гнева. Резко повернувшись, она направилась к карете.

Идя рядом с ней в ногу, Данте взглянул на ее расстро­енное, сердитое лицо. Он подумал о том, что долгие годы она была благочестивой Флер Монли, которая отказалась выходить замуж.

Свет полагал, что она откликалась на услышанный ею зов. Такая жизнь должна была принести огромное удовле­творение. Судя по тому, что Флер только что сказала, это едва поддерживало в ней светильник жизни.

Она не позволила ему помочь ей сесть в экипаж. Не пожелала взглянуть на него, когда он присоединился к ней.

–Я понимаю, что ты разочарована, но в настоящее вре­мя нет другого выхода, – сказал он. – Сожалею, но ты должна подчиниться мне в этом вопросе.

Флер подняла голову и внимательно оглядела Люка. Он стоял в центре комнаты. На нем вместо поношенной ливреи, в которой он прибыл в усадьбу, были новый, с иго­лочки, коричневый сюртук и белые брюки, обтягивающие его ноги. Поля высокой шляпы бросали тень на верхнюю часть его лица и большие серые глаза.

Люк пошевелил рукой и осмотрел себя.

– Кажется тесноватым, – пробормотал он.

– Ты привык к мешковатой одежде, и потому этот сюр­тук кажется тебе тесным.

Наряду со скептицизмом. Люк явно испытывал восхи­щение. Флер понимала, что еще никогда ему не шили одеж­ду на заказ. Как и большинство людей его круга, он одевал­ся в то, что доставалось ему от других.

Он осматривал свой новый наряд, этот чуть неуклюжий и одновременно слетка самоуверенный парнишка, в кото­ром восторг перемежался с опаской.

Люк внезапно поднял голову и встретился с ее взгля­дом. Она почувствовала излучаемые им флюиды благодар­ности в ее адрес.

– В том пакете есть еще одна рубашка и некоторые дру­гие вещи, – сказала она, указывая на сверток на столе.

Он пощупал сверток и нахмурился:

– Одной рубашки достаточно. Мне придется посылать свою зарплату на север, и я могу стирать одну рубашку, а потом…

– Цена рубашек не будет вычитаться из твоей зарпла­ты. Все это – подарок от мистера Дюклерка. Ты сможешь посылать заработок домой.