Был единственный, кто смог все сделать. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Да, я понимаю.

— А после того как уехал папа, Оливер стал всем, что у нас было. Мы без него шагу не могли ступить. Оливер очень и очень надежный. — Внезапно Вэлери швырнула карандаш на стол. — Я его люблю, но, клянусь Богом, временами он бывает настоящим негодяем.

— Я знаю. — Энни слегка улыбнулась. Девушка бросила на нее острый взгляд.

— А ты его давно знаешь?

— Достаточно долго для понимания, что его стремление властвовать выше всяких пределов. Но я чувствую, Оливера можно переучить. Он в общем-то хороший человек. Мне кажется, при наличии времени я смогу поработать даже с таким сырым материалом.

— Вот как? — Поднимаясь на ноги, Вэлери бросила на нее раздраженный взгляд. — Что ты собираешься делать с Оливером? Выдрессировать его в нежного, мягкого, милого медвежонка?

Энни усмехнулась.

— Я не сказала, что способна на чудеса. Оливер напоминает мне золотого ягуара на этом плакате, сочетание дикости и ума. Но я посмотрю, что смогу с ним сделать.

— Желаю удачи.

— Спасибо.

— Он так чертовски упрям, — вздохнула Вэл.

— Он очень заинтересован в том, чтобы властвовать над людьми, — объяснила Энни. — Легко понять, почему это произошло. Только благодаря силе воли и невероятному самообладанию он смог сохранить семью и воссоздать состояние Рейнов.

— Полагаю, что так, но, с другой стороны, наши деньги создают нам слишком много проблем.

— Это я знаю. — Энни украдкой взглянула на часы.

— Я понимаю, что ты торопишься. — Вэлери вернулась за стол и села. — Постараюсь быть краткой и понятной. Я попросила тебя прийти сюда сегодня, потому что хочу знать, не рассказывал ли тебе Оливер о нашем с ним споре.

— Почему это интересует тебя?

Пальцы Вэлери сжались в кулак.

— Мне необходимо знать, могу ли я каким-то образом достучаться до него, заставить его прислушаться к голосу разума. Оливер вообще что-нибудь говорил?

Энни осторожно подбирала слова.

— Не так уж много. Только то, что ему не нравится мужчина, с которым ты сейчас встречаешься.

— Он даже незнаком с Карсоном, — процедила Вэлери сквозь зубы. — Он с ним никогда не встречался. Оливер ненавидит отца Карсона за то, что произошло много лет назад. Это вражда, которая не имеет никакого отношения ни к Карсону, ни ко мне. Но Оливер не может воспринимать Карсона отдельно от его отца.

— Понимаю.

Вэлери взглянула на нее.

— Я обычно поступала так, как требовал от меня Оливер. Мы все это делали. Если быть до конца честной, в большинстве случаев он прав. Но не в случае с Карсоном.

— Как ты познакомилась с Карсоном?

— Он преподает историю искусств в университете. Я консультировалась с ним по поводу нескольких выставок. Мы ближе узнали друг друга. Его семья традиционно поддерживает искусство. — Вэлери постукивала розово-лиловым ногтем по столу. — Собственно говоря, в пятницу вечером мистер и миссис Шор проводят свой ежегодный бенефис искусств.

Энни кивнула, не совсем понимая, чего от нее ждут.

— Я в курсе.

— И я буду там. — Девушка подняла подбородок. — Карсон пригласил меня быть его гостьей.

Энни вздрогнула.

— Ох!

Вэлери мрачно кивнула.

— Ты права, Оливер будет в ярости, когда узнает.

— Может быть, и нет. — Энни попыталась взглянуть на ситуацию с оптимизмом. — Ведь присутствие на мероприятиях, где делаются пожертвования музеям, — необходимая часть твоей работы, разве нет?

— С одной стороны, можно именно так на это смотреть. Но Оливер так никогда не посмотрит. — В глазах Вэлери заблестели слезы. — Ну почему он чертовски упрям? Почему он не может дать Карсону хоть один шанс?

Энни вздохнула.

— Я полагаю, ты хочешь, чтобы я поговорила с Оливером?

Вэлери бросила на нее полный отчаяния взгляд.

— Ты можешь это сделать?

— Могу попытаться. Но мы обе знаем, что скорее всего ни к чему хорошему это не приведет. Ведь как ты сама сказала, твой брат необыкновенно упрям.

— Мне кажется, он тебя послушает, потому что Оливер довольно внимательно относится к своей жене.

— Почему ты так думаешь? — спросила Энни, польщенная и довольная.

Вэлери криво улыбнулась ей.

— Да ведь у него в кабинете на самом видном месте стоит этот нелепый лакированный леопард, которого ты ему подарила.


— Зачем ты едешь в Калифорнию? — спросила вечером Энни у Оливера, внося в его кабинет поднос с чаем.

— Чтобы встретиться с Фитли и Моссом, одними из главных поставщиков Дэннэла. Они не вернули «Линкрофт» приоритетное место, когда я принял на себя руководство компанией. — Оливер отложил бумаги и снял очки для чтения. — Я должен убедить их вернуться к их прежнему расписанию поставок, иначе в течение трех месяцев у нас будут проблемы.

— Неужели они все еще могут считать «Линкрофт» обреченной после того, как ты стал главой компании? — Энни села напротив него и налила чай.

— Корк видит проблему в том, что они практически ничего не знают обо мне, поэтому не могут думать, что «Линкрофт» снова в надежных руках. — Оливер взял чашку у нее из рук.

Энни ухмыльнулась.

— Ты хочешь сказать, в Калифорнии не слышали о твоей потрясающей репутации. Какое расстройство! Оливер приподнял брови.

— Я постараюсь дать им более четкое представление о том, что собирается делать «Линкрофт». Кстати, ты случайно не знаешь, не держал ли Дэниэл какие-нибудь бумаги вне своего офиса?

Энни с удивлением посмотрела на него.

— Я об этом ничего не знаю. Почему ты спрашиваешь? Что-нибудь пропало?

— Нет никаких личных файлов по Фитли и Моссу.

— Личных файлов? Ты имеешь в виду файлы по личному составу? Я уверена, что они должны быть. В «Линкрофт» работают десятки людей.

— Не файлы по личному составу. — Оливер отпил чай с задумчивым видом. — Я говорю о файлах, содержащих сведения о людях, с которыми Дэниэл имел дело. Детали их характера, проблемы, привычки — такого рода вещи.

— Боже мой, о чем ты говоришь? — Энни со стуком поставила свою чашку. — Дэниэл — глава корпорации, а не Центрального разведывательного управления.

— Я считал, что за время работы на меня он по крайней мере понял, какую ценность имеет информация личного характера об основных поставщиках и инвесторах.

— Дэниэл явно не согласен с тем, что для поддержания здоровых деловых отношений необходимо шпионить за людьми. — Энни нахмурилась. — Ты хочешь сказать, что твоя склонность копаться в личной жизни людей выходит за пределы твоей семьи?

— Я не копаюсь в личной жизни людей. — Оливер сделал еще глоток чаю. — Я просто держу себя в курсе.

— Вот это настоящий эвфемизм4. Такого я еще, не слышала. — Энни с отвращением покачала головой. — Оливер, ты должен понять, что, пока ты будешь шпионить за людьми, у тебя никогда не будет друзей.

— Мне не нужны друзья — они в лучшем случае ненадежны. Но мне нужна информация. Энни постучала ногой по полу.

— Это смешно.

— Нет, не смешно. — Взгляд Оливера почти незаметно ужесточился. — Я получил этот урок, когда подбирал обломки, оставленные моим отцом.

Энни застонала.

— Почему ты во всем придерживаешься жесткого курса?

— Ты вышла за меня замуж, чтобы я спас «Линкрофт», — тихо сказал Оливер. — Разреши мне выполнять мою работу.

Энни покраснела. Она не хотела спорить с ним сегодня вечером, особенно по поводу того, зачем она вышла за него замуж. И это было явно неудачное время, чтобы говорить с ним о Вэлери и Карсоне. Возможно, наступила одна из тех минут, когда мудрая жена меняет тему разговора.

— Ты надолго уезжаешь? — мягко спросила она.

— Если повезет, всего на одну ночь. Должен вернуться в пятницу.

— Хорошо.

С минуты он молча смотрел на нее.

— Ты будешь скучать без меня, Энни?

— Да, — призналась она.

— Прекрасно! — обрадовался Оливер. — Я рад.

«Не похоже, чтобы он был особенно этому рад», — подумала Энни. В глазах Оливера отражалось чувство, больше смахивающее на высокомерную удовлетворенность.


— Вот, собственно, и все, что касается Фитли и Мосса. — Болт пробирался на лимузине сквозь дорожную пробку по пути к аэропорту с осторожностью профессионального снайпера, выбирающего цель. — Ничего необычного в их биографиях нет, по крайней мере среди того, что я смог раздобыть за сорок восемь часов. Это просто парочка хороших бизнесменов, прекрасно зарабатывающих себе на жизнь, поставляя запасные части компаниям вроде «Линкрофт».

— Какая-то другая фирма, должно быть, уверила их, что «Линкрофт» больше не является лидером в своей области и что Фитли и Мосс должны пересмотреть свои приоритеты, — заметил Оливер. Он изучал распечатанные листы, которые передал ему Болт. — Если дело только в этом, возможно, я смогу заставить их изменить свое мнение.

— Да, сэр. — Болт остановил лимузин в невероятно узком месте у тротуара. — Еще кое-что, сэр.

— Да?

Болт повернулся и положил руку на спинку кресла. В золотисто-зеркальных стеклах его очков отражалось происходящее за пределами машины.

— Ничего полезного по поводу Фитли и Мосса мне не попалось, — сказал Болт. — Но было кое-что странное в последней поездке, которую Бэрри Корк совершил в Калифорнию для встречи с ними.

Оливер засунул распечатку в свой дипломат.

— Говори.

— Предполагалось, что Корк поехал туда специально, чтобы поговорить с Фитли и Моссом. Правильно?

— Правильно.

— Насколько мне известно, он провел с «ними не более часа.

Захлопнув дипломат, Оливер поднял глаза.

— Он отсутствовал несколько дней. Где он был оставшееся время?

— Я не смог проследить его действия за весь период, но выяснил, что имели место его личные встречи по крайней мере с двумя из самых серьезных конкурентов» Линкрофт «.

— Черт меня побери! — Оливер почувствовал, как какая-то часть головоломки встала на свое место.

— Более того, эти встречи состоялись не в офисах тех фирм, о которых идет речь, — заключил Болт. — Они проходили в мотеле.

— Спасибо, Болт. Тебе всегда удается отработать свое жалованье.

— Я делаю все, что могу, сэр. Вы хотите, чтобы я присматривал за миссис Рейн, пока вас не будет в городе?

Оливер заколебался.

— Нет, — произнес он наконец. — В этом нет необходимости.

Глава 10

— Артур? Где ты? Ты здесь? — Энни изучала пыльный интерьер книжного магазина Куигли, пытаясь разыскать Артура среди высившихся до потолка полок, заполненных Старыми томами.

— Я здесь, Энни, наверху. Сейчас спущусь.

Энни подняла глаза и увидела Артура на верхней ступеньке переносной лестницы. Он втискивал древнюю книгу в кожаном переплете между других старинных книг, стоящих на полке.

— Мне нужна одна книга, — сказала Энни. — По крайней мере я думаю, что она мне нужна.

— Понимаю. Какая?

Артур начал спускаться вниз по лестнице. Это был невысокого роста худощавый мужчина, только начинающий лысеть. Добрые карие глаза, пара очков в роговой оправе. На нем были коричневые вельветовые брюки, мятый свитер и мокасины.

— Я точно не уверена, какая книга мне нужна, — объясняла Энни, пока Артур спускался по лестнице. — Я просто знаю, на какую тему.

— И что это за тема?

— Секс.

Артур моргнул за стеклами своих роговых очков.

— Ты хочешь книгу о сексе?

— Учебник или что-нибудь в этом роде. — Энни покраснела и понизила голос. — Это для моего мужа.

— А-а. — Артур тоже покраснел. — Для твоего нового мужа. То есть для Оливера Рейна.

— Точно. — Энни с любопытством взглянула вдоль одного из проходов, над которым висела табличка» Здоровье «. Ситуация оказалась более неловкой, чем она ожидала. Но Артур хороший друг, он поймет.

— Ясно. — Артур откашлялся. — Это должен быть учебник для начинающих? Или уже для среднего или даже высшего уровня?

Слегка нахмурившись, Энни обдумывала вопрос.

— Для высшего. Основы он знает, промежуточными знаниями тоже владеет. — Она чувствовала, что краснеет еще сильнее. — Собственно говоря, Оливер многое знает о сексе. Гораздо больше меня. Проблема не в технике.

У Артура был сочувственный вид.

— То есть, это проблема преждевременного семяизвержения?

— Господи, нет, — пробормотала Энни. — Иногда мне жаль, что это не так. В общем, это скорее проблема, связанная с общением.

— А-а, — повторил Артур, глубокомысленно кивнув при этом. — Проблема общения. А что, у Рейна есть какие-то сложности с общением?

Энни пыталась придумать деликатный способ, чтобы описать проблему.

— Мой муж чересчур напорист, он любит брать на себя полную инициативу. Пытается все контролировать, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Думаю, что да, — медленно ответил Артур. Энни улыбнулась в знак благодарности.

— Я бы хотела взять инициативу на себя, чтобы он подчинялся мне, чтобы Оливер почувствовал, что это такое — подчиняться.