Я опустил руку, и Питер сказал в микрофон:

— Начали!

Буксир взревел, его двигатели уже разогрелись. На полной скорости он рванулся к берегу, а за ним из воды поднялся металлический трос длиной в сто футов, другой конец которого был привинчен к стальному причалу. Натянувшись чуть выше ватерлинии, проволока застонала от напряжения.

У первого быстроходного катера не было ни единого шанса. Он врезался в канат, который разорвал его на части, прорезал дерево и стекловолокно, как тупой нож в руке убийцы. Осталась только расколотая скорлупа, двойные двигатели шипели, погружаясь в воду. Буксир русских замедлил ход и начал разворачиваться, пытаясь спастись бегством.

— Поехали! — скомандовал я и сделал знак пальцем в воздухе.

Армада лодок вошла в реку, образовав плавучую стену вниз и вверх по реке от буксира и второго скоростного катера. Им некуда было отступать. Быстроходный катер сделал круг вокруг буксира, люди на борту беспорядочно стреляли вокруг.

Когда он приблизился, я оглянулся на Дэвида, который вертел пистолет у бедра.

— Поджигай!

Раздался лязг оружия, когда карабин начал вращаться. Тогда Дэвид спустил курок. Пули прорезали темную реку, поднимая вверх небольшие струи воды. Когда его цель нашла лодку, он перерезал её почти так же уверенно, как трос перерезал другую. Круг за кругом он разрушал их корпус, а другие лодки стреляли по людям на борту. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы он превратился в безжизненное нечто, плавающее в холодной воде.

Остался только буксир, плывущий в море убийц; но дальше двигаться ему не дали.

— Алло? — услышали мы. В голосе слышался сильный русский акцент. — Вы там в лодках сидеть?

Я резко обернулся. Голос доносился из бортового радиоприемника.

— Здравствуйте, я хотел бы поговорить. Окей?

Питер посмотрел на меня и пожал плечами.

Я подошел и взял микрофон:

— Да.

— Вы хотите получить груз, да? Окей?

На заднем плане послышался стук.

— Даа.

— Я не с Дмитрием. Окей? Я вожу лодку. Окей? Это все. Окей?

— Почему он всё время говорит «Окей»? — одними губами прошептал Питер.

Я склонил голову набок и ответил в микрофон:

— Окей.

— Я сказал людям Дмитрия, что, возможно, нам следует сдаться. Они пытаются убить меня, поэтому я заперт в кабине. Но я могу тебе помочь. Окей?

Снова грохот и крики, которые я слышал по радио и над водой.

— Конечно. Какой у тебя план, приятель?

— Юрий. Я — Юрий.

— Юрий, так что ты хочешь сделать?

— Я видел кабель на воде. Я тараню кабель. Я держусь крепко. Но люди Дмитрия будут летать. Окей?

Я прижал микрофон к груди, обдумывая услышанное.

Дэвид нахмурился.

— Но я хочу использовать револьвер Рэмбо, — он поднял пистолет-пулемет повыше на бедре.

— Ты все еще можешь им воспользоваться. Только смотри не перестарайся.

— Да, но ты должен пообещать, что отпустишь меня. Окей? — уточнил голос. К крикам и грохоту добавилась стрельба. — И решай быстро.

— Да что такого, какие проблемы? — спросил я, снова включив радиоприемник. — Считай, мы с тобой договорились, Юрий.

— Окей.

Питер заговорил в свой карманный компьютер:

— Все лодки возле троса должны убраться отсюда. И наш буксир нужно тянуть как можно сильнее.

Корабли разошлись, когда вокруг капитанской двери на буксире Юрия раздались новые выстрелы.

— Ептить, сукины дети! — прокричал Юрий по радио, когда двигатель его буксира взревел, и лодка рванула вперед. Двигатель нашего буксира шел на звук, натягивая трос, когда болты, удерживающие его на палубе через реку, заскулили под давлением.

— Это будет грандиозно, — Питер перегнулся через борт нашего катера, когда Ангус вел нас задним ходом от троса. Если он не выдержит, то может разорвать наш буксир пополам.

Буксир набирал скорость, люди слетали с него и устремлялись в бурлящий кильватер. Он в мгновение ока преодолел пятьдесят футов, отделявших его от троса. Он сильно дернулся, ударившись о металл, люди и оборудование полетели с палубы, когда буксир накренился в сторону, почти опрокинувшись от инерции.

Трос, наконец, поддался и оторвался от стального причала. Он хлестнул и развернулся к нашему буксиру, но шлепнулся в воду, не достигнув его и не причинив никакого вреда. Последовавший за этим хаос заставил всех нас вцепиться в перила, когда волны и ветер сотрясали воду. Когда схлынула самая большая волна, Ангус повел наш катер к буксиру, а Дэвид осыпал палубу пулями. В этом не было необходимости, вокруг не было ни души. Но ему было весело, и я позволил ему продолжать в том же духе.

Я нажал кнопку на микрофоне и окликнул:

— Юрий?

Тишина была мне ответом, если не считать быстрой стрельбы и ударов пуль по металлу и дереву.

— Я думаю, этот ублюдок покончил с собой, — высказал свое мнение Питер.

Питер собрал наших людей, образовав абордажную группу. Нам нужно было взять под контроль буксир и быстро спуститься вниз по реке. Весь этот шум наверняка привлечет внимание, и полиции придется что-то предпринять, несмотря на то, что им заплатят.

Я уже собирался дать добро, когда в рации раздался треск и голос, который ответил:

— Окей?


Глава 19

Сабрина


Нэйт вошёл в спальню. Он тут же стянул с себя рубашку и начал стягивать штаны, когда я села.

Облегчение нахлынуло на меня, но я постаралась сохранить хладнокровие, когда задавала вопрос:

— Как все прошло?

— Лучше, чем я ожидал. На этот раз все прошло хорошо.

— А наркотики?

— Можно сказать, что в Атлантическом океане есть несколько китов, которые в настоящее время начинают пробовать самые лучшие сорта героина, которые когда-либо росли на маковых полях Афганистана.

— Хорошо, — ответила я. Мне хотелось подойти к нему, проверить, нет ли у него травм, но я заставила себя остаться на месте, чтобы показать, что могу принять опасность, присущую его жизни, и не волноваться всё время. — Ты в порядке, да?

— Да, — ухмыльнулся он. — Я знаю, что тебе хочется осмотреть меня. Не стесняйся.

Я ухватилась за эту возможность. Ладно, может быть, я не так хорошо играла, как надеялась.

— В этот раз ты ушел невредимым, — сказала я, проведя пальцами по его торсу. — Это уже лучше. Может быть, ты наконец-то научился справляться с делами.

— Бессовестная женщина! — воскликнул он, схватил меня за волосы и повел обратно к кровати. — С каких это пор у тебя такой длинный язык?

Я сжала его член через трусы-боксеры, его горячая плоть начала оживать, наливаясь в полную длину в моей ладони.

— Наверное, с тех самых пор, как я поняла, как сильно тебе это нравится.

— Да, нравится, — подтвердил он, толкнув меня на колени, так что я прижалась спиной к матрасу. — Но ещё больше мне нравится, когда ты используешь его, чтобы сосать мой член.

Я облизала губы, когда он освободился от своих боксеров, толстая головка его члена блестела в тусклом свете. Не дожидаясь ответа, я взяла его член глубоко в рот, проводя языком по всей его длине.

— Факк… — выдал он и откинул голову назад, пока я сосала.

Обхватив рукой основание его члена, как ему нравилось, я работала ртом в тандеме с пальцами, чтобы коснуться его от основания до кончика. Влажные звуки эхом разносились по комнате, когда я двигалась взад и вперед. Он двигал бедрами в такт моему ритму, несколько раз чуть не перекрыв мне дыхание. Когда я посмотрела на него, он застонал, а у меня слезы выступили на глазах, и одна из них скатилась по моей щеке.

Сделав ещё несколько глубоких толчков бедрами, он поднял меня и толкнул обратно на кровать. Рывком он снял с меня трусики, а я стянула с него белую футболку.

— Как ты так быстро научилась сосать мой член?

Я одарила его милой улыбкой и ответила:

— Я тренировалась на Чупа-Чупсах.

Недоуменно раскрыв глаза, он посмотрел на меня, а потом вдруг расхохотался.

— Ты чертовски нахальная девчонка.

Я ущипнула себя за сосок.

— И что ты собираешься со мной делать?

Он зарычал и нырнул ко мне между ног. Его рот, горячий и влажный, приник к моей киске, и его язык проник глубоко внутрь меня, когда я выгнулась дугой и схватилась за одеяло. Он точно знал, что делать, работая с моим клитором и доводя меня до грани экстаза за неприлично короткий промежуток времени.

Я запустила пальцы в его волосы и выкрикнула его имя, но он не собирался так легко отделываться от меня. Он поднялся по моему телу и прижал толстую головку своего члена к моему лону. Я была мокрой и жаждущей, но все ещё задыхалась, когда он вошел в меня. Войдя во всю длину до предела, он перестал двигаться, замер, всё также глядя мне в глаза.

Слова, которые так долго таились у меня в душе, превратились в реку, которую я больше не могла игнорировать.

— Нэйт, — я приложила ладонь к его щеке. — Я люблю тебя.

Он стоял, зажмурив глаза так крепко, как будто испытывал боль. Хотя я была полна им и моей потребностью в нем, в этот момент огромная пустота поселилась во мне. Хотя я понимала, как мало шансов, что он может сказать мне то же самое в ответ, мне все равно было больно.

Я опустила руку.

— Ты не обязан отвечать мне тем же. Всё нормально, — проговорила я. Слава богу, что внезапно образовавшуюся дыру у меня в груди было не видно.

Но вот его глаза открылись. Он заглянул мне в глаза своими тёмно-зелёными.

— Меня нелегко любить. Я не тот человек, который тебе нужен. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем все, что я могу тебе предложить. Но я тот ещё эгоистичный ублюдок. И я никогда не был в состоянии сделать анализ рисков и выигрышей. Когда дело касается тебя, я всегда вижу только плюсы.

Я перестала дышать. Я перестала думать. Весь мой мир замер, пока я ловила каждое его слово.

Он не отводил от меня взгляда.

— Я никогда в жизни никого не любил. Никого так, как я люблю тебя. Когда я впервые увидел тебя, что-то внутри меня сломалось. У меня сердце не просто разбилось, а разлетелось на такое количество осколков, что я уже никогда не смогу собрать их снова. Ты была такой юной. Ты была так сильно ранена. И впервые мне захотелось что-то исправить, а не разрушить. И осознание этого сломало меня. Потому что я не смог тебя вылечить. Я не мог заставить всё это исчезнуть. И хотя я потерпел неудачу, отослал тебя и продолжил свой разрушительный путь, ты вернулась ко мне. Я думаю, что мы оба были сломлены, и мы были единственными, кто мог сделать друг друга снова целыми.

Моё сердце забилось так сильно, что я боялась, как бы оно не вырвалось из груди. Слезы хлынули из моих глаз и покатились вниз, щекоча уши. Я переспросила:

— Ты только что сказал, что любишь меня?

Уголок его рта приподнялся в улыбке.

— После того, как я сказал самую романтичную хрень из всего, что я когда-либо говорил в своей жизни, всё, о чем ты можешь думать, это та часть, где я сказал, что люблю тебя?

— Это была самая важная часть.

— Ну, в таком случае, повторяю — я люблю тебя. Я всегда любил тебя так или иначе, с того момента, как мы встретились.

— Мне было тринадцать, извращенец, — ответила я со смешком.

Он прищурился:

— Все было совсем не так.

— Для тебя, может быть. Но я мастурбировала с мыслями о тебе в течение многих лет.

Он покачал головой:

— Ты пытаешься взорвать мой стояк, маленькая соблазнительница?

Я приподняла бедра, массируя его член внутренними мышцами.

— Думаю, можно с уверенностью сказать, что твой стояк никуда не денется.

— Ты плохая девочка. Ты это знаешь? — он отстранился и толкнулся, сильно и уверенно.

Я захлопала ресницами:

— Наверное, мне нужно, чтобы меня наказали.

— Тогда ты обратилась по адресу, — он врезался в меня, сотрясая кровать.

У меня поджались пальцы на ногах, и я обвила руками его шею.

— Делай свое грязное дело.

Он начал двигаться, задавая жесткий ритм, по-прежнему не прерывая и повторяя:

— Я люблю тебя. Я так тебя люблю.

Сколько раз я надеялась услышать эти слова из его уст? Он, наконец, произнес их, и я была в эйфории. Я почувствовала, что всё будто встало на свои места. Всё, что ему требовалось, — это перестать бороться с собой, но он всегда был бойцом. Поэтому неудивительно, что ему потребовалось так много времени, чтобы смириться с тем фактом, что мы всегда должны были найти друг друга, быть сильными друг для друга и любить друг друга.

— Я хочу, чтобы ты отдалась мне, дойди со мной до конца, — произнёс он, перевернулся и взял меня с собой, усадив на свои бедра. — Покажи мне всё, на что способна.

Я наклонилась вперед и положила руки по обе стороны от его головы. Он схватил меня за запястья и положил мои ладони себе на грудь.