Тридцать шесть дней. Лучше не становится. Только хуже.

Единственный положительный момент: мама позволила мне взять машину сегодня, чтобы не пришлось дожидаться ее после уроков.

Каждую пятницу проходит собрание редакции школьной газеты. Несколько недель назад я была в центре событий, в центре обсуждений и… ну, веселья. Теперь меня оттеснили на периферию. Чувствую, что взгляды всех присутствующих пронизывают меня, но следую совету миссис Рейнолдс. Держу голову высоко.  

Линдси не разговаривает со мной с тех пор, как Зак опубликовал видео на Фэйсбуке. Вместо этого она дуется и просит других учеников или миссис Вейр, нашего редактора, обращаться ко мне от ее имени. Пятнадцать минут назад она пыталась заставить Алису что-то спросить у меня, на что та ответила: "Я с ней не разговариваю. Сама спрашивай". Они подошли к каждому – все пять сотрудников газеты отказались говорить со мной, пока миссис Вейр, наконец, не вскинула руки, сказав: "Грэйс! Я уверена, ты слышала просьбу уже энное количество раз. Не могла бы ты просто переслать Линдси название файла, пожалуйста?".

Я переслала, только их фиглярство от этого не прекратилось. Наоборот, усугубилось.

Сейчас Линдси стоит возле стола миссис Вейр, понурив плечи, втянув щеки. Несчастное, страдальческое выражение ее лица отражается в мониторе, демонстрирующем наше программное обеспечение для редактирования фото.  Я оборачиваюсь через плечо, приподнимаю бровь, бросая ей вызов. Она тут же опускает глаза, затем наклоняется, говорит что-то миссис Вейр. Та вздыхает, потирая виски.

– Линдси, просто скажи Грэйс, что тебе нужно воспользоваться компьютером. Я уверена, она уступит место.

Линдси качает головой, отчего ее хвост раскачивается из стороны в сторону.

В воздухе ощущается тяжелый запах карандашной стружки и клея. Миссис Вейр любит делать макеты номеров по старинке. Черновики статей, находящихся в процессе написания, висят на доске вместе с фотографиями, которые будут их сопровождать – фотографиями, снятыми мной. Сегодня нас тут шестеро. Мы работаем над весенним выпуском. Все бросают свои дела и смотрят, как Линдси молча сверлит меня взглядом. Кликом мышки открываю новое фото. На нем изображена Линдси. Я сделала этот снимок на той вечеринке. Ее лицо буквально искажается – глаза наполняются слезами, углы рта опускаются. Интересно, как бы она отреагировала, если бы эта фотография разлетелась по всему Фэйсбуку с подписью "ШЛЮХА"? Часть меня так и просит это сделать. Но я не могу.

Не могу поступить столь жестоко.

– Миссис Вейр, она вообще посторонними делами занимается, – ноет Линдси тихим, уязвленным тоном, чтобы показать всем – она просто невинная жертва в данной ситуации.  

Миссис Вейр вздыхает, подходит ко мне, никак не комментируя нелицеприятное фото, на котором Линдси танцует в лесу с бутылкой пива в руке.

– Грэйс, пожалуйста, не могла бы ты завершить свою работу, чтобы дать Линдси возможность воспользоваться компьютером?

– Конечно, миссис Вейр. – Я закрываю фото-редактор, скидываю файлы на флэшку, так как мои материалы стали таинственным образом пропадать с жесткого диска, и предлагаю Линдси свой стул. Улыбка ни на секунду не сходит с моего лица. Линдси несется в сторону двери, где на стене висит дозатор с антисептическим гелем, выдавливает немного на руки, после чего садится на мой стул. Джона Миллер и Алиса Мартин ехидно хихикают, нарезая бумагу для макетов.

Миссис Вейр молчит, а я стараюсь не отдаться фантазиям о мести.

Подхожу к доске, рассматриваю наброски. Джона и Алиса чуть ли не отбегают от меня. Я бросаю на них злобный взгляд, потому что это начинает надоедать. Достаю школьную камеру из сумки, запечатлеваю выражения их лиц, и они внезапно вспоминают про свою работу. Линдси стучит по клавишам, затем снова слышится ее нытье:

– Видите, миссис Вейр? Она даже не загрузила снимки, которые должна была сделать.

Нависая над плечом Линдси, Миссис Вейр изучает фотографии, которые я сняла во время последнего матча по лакроссу, и подзывает меня.

– Грэйс? А где фото с Заком, когда он на последней секунде перехватил пас?

– Вот здесь. – Я подхожу к ним, указываю на папку, в которую сохранила фотографии. Линдси шарахается от меня, словно от емкости с кислотой.

– Они никуда не годятся, – бормочет она из-под подмышки миссис Вейр.

Я пожимаю плечами.

– Грэйс, Линдси права. Фотографии нечеткие, и сделаны со слишком большого расстояния, чтобы использовать их в статье.

Скрещиваю руки на груди.

– Это все, что мне удалось снять.

– Она специально это сделала, – говорит Линдси. Это правда. Специально. Но не по той причине, о которой она думает.  

Миссис Вейр поворачивается к остальным ученикам.

– На сегодня хватит, можете расходиться. Ты тоже, Линдси. Спасибо за помощь.

Насмешки в их взглядах не прикроешь ладонями, как произнесенные шепотом оскорбления, сопровождающие меня каждый раз, когда прохожу мимо одноклассников. Как только дверь закрывается, миссис Вейр оборачивается ко мне. 

– Грэйс, что происходит? Ты должна была сделать фоторепортаж с матча, но судя по твоим фото, ты будто в машине сидела и пыталась снимать при помощи мощного зума.

– Это минимальное расстояние, на которое я согласна приблизиться к Заку МакМэхону.

– Грэйс, несмотря на то, что ты думаешь, будто Зак МакМэхон сделал…

– Я не думаю, будто он что-то сделал, – огрызаюсь, не давая ей закончить предложение. 

Она сжимает губы в тонкую линию и наконец-то смотрит на меня.

– Я не могу принимать стороны, Грэйс. А без доказательств, именно это я и буду делать. Факт остается фактом – тебе, как фотографу, школа доверила свою единственную камеру. Если не будешь фотографировать, отдай камеру Линдси, она сама все снимет. Выключи компьютер и запри за собой дверь, когда закончишь. – Поднявшись, миссис Вейр выходит из кабинета.

В коридоре Линдси преграждает мне путь.

– Поверить не могу, Грэйс. Ты знала, как эта статья для меня важна, и все испортила, потому что Зак с тобой расстался.

Я обхожу ее.

– Ты действительно в это веришь? Веришь, что все это из-за глупого расставания? Линдси, ты там была. Ты знаешь, что случилось. – Но она отводит глаза, ежится, поправляет свой хвост. Безнадежно. Бессмысленно пытаться переубедить ее. – Линдси, думай, что хочешь, но я не могу находиться рядом с Заком. Если тебе не нравятся фото, которые я отредактировала, тогда сделай новые сама.

Миссис Вейр далеко от нас, поэтому она не слышит следующий раунд оскорблений.

– Ты украла его у Миранды. Ты знала, что он ей нравится. А теперь врешь, потому что бесишься, ведь она нравится ему больше тебя! Шлюха. Ты бы переспала с любым, лишь бы он не позвал Миранду на свидание. Все видят, какая ты на самом деле.

Все слепы. 

– Отвали, Линдси, или тебе не поздоровится, – говорю я чересчур громко.

Именно в этот момент миссис Вейр останавливается и оборачивается.

– Грэйс, я не ослышалась, ты угрожала Линдси?

О, Боже, они что, издеваются, черт возьми?

– Миссис Вейр, вы слышали, что она мне сказала?

– Линдси, иди домой. Нам с Грэйс нужно побеседовать с мистером Джорданом. 

От ликующего выражения на ее лице у меня сдают нервы, и я злобно пинаю ногой ученический шкафчик. Миссис Вейр подходит ко мне, изучает дверцу, на которой я оставила довольно приличного размера вмятину.

– Ладно, мисс Колье. Полагаю, теперь нам определенно нужно встретиться с мистером Джорданом.

Разумеется. Почему бы и нет? Что такого, если еще один взрослый скажет мне, насколько чудесен Зак и какое ничтожество я?

Спустя пятнадцать минут сижу перед столом мистера Джордана. В его офисе пахнет кофе и Олд Спйасом. Мистер Джордан классный, но миссис Вейр каким-то образом поняла, что я сорвусь, если она оставит меня с ним наедине. Я вижу это осознание у нее в глазах. Оба преподавателя смотрят на меня с идентичным недовольством. К счастью, за прошедшую неделю я вдоволь напрактиковалась получать подобные взгляды.

Теперь у меня выработался к ним иммунитет.

– Мисс Колье, – мистер Джордан снимает очки, сжимает пальцами переносицу. – Я считаю, что вам нужно взять перерыв в работе над газетой и вернуть камеру.

Ни за что.

– Мистер Джордан, мне нужна камера для медиа-проекта по социологии. – У меня нет никакого медиа-проекта по социологии. Но они об этом не знают.

– Мне жаль, Грэйс. Ты не оставила мне другого выбора. Ты угрожала однокласснице.

Сжимаю сумку в руках. Мне нужна камера. Это моя последняя надежда.

– Я защищалась от физического нападения со стороны той же одноклассницы, мистер Джордан. Миссис Вейр в курсе, что Линдси ненавидит меня. Она ничего не предприняла, когда я подверглась оскорблениям в ее кабинете, а потом оставила нас одних.  

Мистер Джордан посылает миссис Вейр вопросительный взгляд, на что та нервно ежится. 

– Как бы то ни было, ты все равно ответственна за порчу школьного имущества.

– Может, я могу понести любое другое наказание? Остаться после уроков. Написать доклад. Мне правда очень нужна камера.  

 Мистер Джордан смотрит на миссис Вейр и пожимает плечами.

– Ну, я только что предложил другому ученику заняться уборкой личных шкафчиков на каникулах. Вы можете поработать вместе.

Чтобы сохранить камеру, я выдраю целое здание зубной щеткой.

– Хорошо, я согласна.

– Начинаешь завтра. Приходи к восьми утра и отметься у коменданта. 

– Но, мистер Джордан, завтра…

Он поднимает руку, перебивая меня.  

– Суббота. Да, Грэйс, я знаю. Шкафчиков очень много. Мы договорились?

Вздохнув, киваю, чувствуя отвращение ко всем. Правила, уставы, права… А как насчет моих прав? Заку МакМэхону место за решеткой. Мне плевать, насколько он умен, какие высокие у него оценки, как хорошо он играет в лакросс. Подхожу к двери, открываю ее.

– Мисс Колье? – оклик директора останавливает меня. Я оборачиваюсь, стараясь не испепелить его взглядом. – Я очень сожалею о случившемся. Я бы очень хотел все исправить, но не могу. Вы должны знать, что мне поступила жалоба на вас от Зака МакМэхона. Вам нужно перестать…

Мне без разницы, даже если бы Зак был наследником престола. Он все равно мерзавец. С трудом заставляю себя не хлопнуть дверью, прежде чем он успевает закончить это до ужаса унизительное предложение. По пути к машине у меня внутри все пылает от ярости. Если еще хоть один человек скажет, что мне нужно аккуратнее высказываться в адрес Зака, я не выдержу.  

Все еще кипятясь, направляюсь к ученической стоянке. Несколько школьников, встретившихся мне, опускают головы, отказываясь смотреть мне в глаза. Благодаря Заку и видео, выложенному им на Фэйсбуке, я стала школьной шлюхой, и они не хотят заразиться от меня чем-нибудь. Не важно, что я не спала ни с одним из них. Не важно, что я даже не встречалась ни с одним из них. Важно только то, что Зак сказал: Грэйс – шлюха. Следовательно, это неоспоримый факт. Я не до конца понимаю биологию микробов шлюх, но, очевидно, их можно подцепить, поговорив со мной, так что все этого избегают. Слышу свисток тренера, возгласы и радостные выкрики парней с поля и стараюсь не поморщиться. На стоянке практически пусто. Моя машина… поправка: машина моей матери… стоит в гордом одиночестве. Похоже, даже от нее можно получить потаскушечьи вши.

Я замедляюсь, присматриваясь к машине.

О, Боже.          

Солнечные лучи как-то странно отражаются от дверей. Поверхность кажется матовой. Наклоняю голову, подхожу ближе и вижу. Кто-то содрал бежевую краску ключом, написав двадцатисантиметровыми буквами два слова: ЛЖИВАЯ ШЛЮХА.  

Это дело рук Линдси? Господи. Адреналин, гулявший в крови из-за ярости на миссис Вейр и мистера Джордана, улетучивается, мои плечи поникают. Я открываю дверцу, бросаю вещи в салон, завожу мотор.

Ничего не происходит.

– Нет. Нет, нет, нет, – повторяю, словно мантру, снова поворачивая ключ. Ничего. Ни звука. Достаю сотовый, звоню маме.

– Привет, мам. У меня проблема.

– Паническая атака? – Ее голос звучит утомленно.  

– Машина не заводится.

Слышится громкий вздох.

– Ты пытаешься завести, но она глохнет?

– Нет, вообще никакой реакции.

– Похоже, аккумулятор сел. Я позвоню твоему отцу, чтобы он тебя забрал.