Элеонора Терлеева - Нелегкая добыча

– Ты прости, Массимилиано, но я же тебе не чужой человек. Почему ты меня хотя бы раз не возьмёшь с собой на корпоратив? – возмущалась Оля.

– Оля, мы ещё с тобой мало знакомы, чтобы представлять тебя моим коллегам и друзьям, – оправдывался он.

Оля недоумевала, как это можно не соизволить представить её своим друзьям, если они с ней живут под одной крышей. Но продолжала верить и соглашаться, ссылаясь на итальянский менталитет, который отличается от нашего, русского. В один вечер Массимилиано снова не появился на ужин. Оля поела сама и решила прогуляться вдоль побережья Римини, несмотря на то, что уже стемнело. На своей машине она подъехала к морю и припарковалась. Гуляя по побережью, она вдруг захотела в туалет. Девушка зашла в бар, который располагался у самого моря на отшибе. Выйдя из кабинки туалета, в ста метрах она увидела припаркованный автомобиль Массимилиано. Странно, он же на ужине с коллегами! А здесь, кроме этого бара, больше нет никаких заведений. Оля почуяла неладное и решила незаметно подойти к машине. Подойдя поближе, она рассмотрела в освещенном салоне обнаженный силуэт Массимилиано, который страстно занимался сексом с особой женского пола, то и дело меняя позиции. Оле стало невыносимо обидно и неприятно лицезреть измену такого ещё недавно обходительного Массимилиана. Дома девушка устроила сожителю самый настоящий разгон. На что тот совершенно спокойно отреагировал и сказал, что одна Оля его не устраивает и что ему нужна любовница. К тому же отношения с женщиной, с которой Оля застала его, у него уже длятся три года.

– Так зачем же ты увел меня от моего мужа? Я потеряла из-за тебя всё, что имела. Ты же обещал любить меня и постоянно мне говорил, что хочешь, чтобы я тебе родила, – она не могла понять поведение Массимилиано.

– А я и не отказываюсь от своих слов. Ты будешь мне гражданской женой и родишь мне. А с Миреллой я не хочу разрывать старых связей. А если и разорву, то мне нужно время, – оправдывался он.

– Лихо всё у тебя, однако. Хочешь рыбку съесть и на пенёк сесть, – нервно проговорила Оля. – Нет уж, дорогой, шведская семья – это не для меня.

– Тогда как хочешь. Можешь возвращаться туда, где жила раньше.

– Что ж поделать, придется.

Оля снова вернулась к своему мужу, на что тот никак не отреагировал. Но со свёкрами, безусловно, отношения изменились, и на работу они её не взяли.

– Вот так она и прибилась к моему отелю и работает теперь у меня, – Маша подытожила свой рассказ.

– Да, кого ни возьми из наших, так прям бразильский сериал сплошной, – усмехнулась я.

– Просто верить нельзя этим похотливым козлам. Им же нужно на один раз – потрахаться – и ариведерчи, грацие, по большему счёту. А Оля, вместо того чтобы этого ухаря своего узнать получше, сразу к нему переехала. За что и поплатилась. Ну, будет ей на будущее уроком, что нельзя уши развешивать, – Маша закурила.

– Машенька, ты нас прости, но мы будем собираться. Уже полночь, и мне завтра на работу рано. Пойдём мы.

– Смотрите, как вам будет удобно, – согласилась она и улыбнулась. – Спасибо, что пришли.

Мы распрощались с Машей и отправились домой.

«Вот ещё один лабиринт судьбы. Красивая и эрудированная молодая женщина. А так в жизни не повезло», – думала я про Олю. Или судьбы нас выбирают, или мы их. Неизвестно…

Прошёл месяц.

Я уже сняла с себя в раздевалке рабочий халат и направилась в душевую, чтобы ополоснуться после жаркого и тяжелого дня, когда в сумке затрезвонил мой мобильный.

– Светка, привет! Ты занята?

– Кто говорит?

– О, ты чего? Не узнала меня? Ну, быть мне богатой. Хотя куда уж богаче, – раздался знакомый смех в сотовом.

– Машка, это ты? – переспросила я.

– Ну а кто? Пушкин, что ли?

– А что у тебя с голосом? Еле говоришь.

– У меня спину заклинило, лежу, встать не могу. Стоит пошевелиться, сразу будто током стреляет.

– О боже! А как это тебя угораздило?

– Да протянуло, видно. Я купила массажные лосины для похудения и тренировалась в них. Наверное, вспотела и потом пошла в туалет, а окно было открыто. Вот, видно, и протянуло меня. Кожа-то на пояснице разгоряченная, а воздух вечерний, прохладный с улицы задувал.

– Не повезло тебе. Мне очень жаль. Так ты лежишь и не встаёшь?

– Если и встаю, то с очень большим трудом. Но ходить не могу. Мне очень больно. Благо, Оля сегодня принесла мне продукты. На пару дней мне хватит. Я чё хотела у тебя спросить. Ты уколы делать умеешь?

– Да, умею. Помню, дочурка болела бронхитом, и я ей делала уколы с антибиотиками.

– Светуль, приезжай ко мне, если сможешь. Сделай и мне, а? Мне Оля принесла ампулы с обезболивающим. А укол некому поставить. Спасай подругу.

– Конечно, приеду. Буду спасать «боевую» подругу. В четыре я у тебя. Договорились?

– Спасибо, Светуль. Я буду тебя ждать. Цёмочки, моя котя.

Я переоделась после принятия душа, отчиталась, как всегда, перед шефом о завершении работы и направилась к выходу из отеля. Заехала за дочуркой в садик и помчалась к Маше.

– Заходи, – Маша с растрёпанными волосами и скрюченная в три погибели открыла мне дверь.

Одетая в велюровый леопардовой расцветки халат Маша, опираясь на мебель, дошла до своей кровати.

– Ну, подруга, тебя и в самом деле прихватило! – посочувствовала я ей.

– Да не говори. Ай-ай-ай, – Маша потихонечку села на кровать. – Светуль, там ампулы на столе в гостиной и в кухонном ящике шприцы. Ты уж прости меня за беспокойство, но мне очень плохо. А идти к врачу я просто не смогу. Мне даже пошевелиться больно.

По болезненному виду Маши было нетрудно догадаться, что она серьёзно приболела. Моя дочь также с сочувствием смотрела на Машу.

– Не волнуйся, сейчас я всё сделаю.

Я отправилась на кухню и, набрав в шприц «Вольтарен» и «Мускорил», пришла в комнату, где меня ждала Маша.

– Машуль, а спирт у тебя имеется? И где вата?

– Ой, да ты права. Я не предусмотрела. Открой кухонный ящик. Там бутылка водки стоит. А вата в ванной на полочке.

– Хорошо, ты пока подготовься. Повернись на животик потихонечку. Не сможешь сама, я тебе помогу.

– Постараюсь, ай! – снова вскрикнула Маша, пытаясь сделать движение.

– Тётя Маша! У вас спинка болит? – поинтересовалась моя дочь.

– Да, ласточка, – ответила Маша, морщась от боли.

– Мне очень жаль, – погладила Алессия Машу по руке.

– Ну что подруга, ты готова? – подошла я с кусочком ваты, пропитанным водкой.

– Да, как видишь. Только я жутко боюсь уколов, – зажмурилась она.

Я протёрла Машину филейную часть довольно-таки красивой формы и хлопком руки сделала ей инъекцию.

– Всё, дорогая моя синьора. Жить будете, – иронично произнесла я.

– Ты уже? – удивилась Маша.

– Ну да. А ты что, и не заметила?

– Нет. Ну ты даёшь! Золотые ручки у тебя. Ну спасибочки.

– Не за что. Машуль, может, я разотру тебя? Вижу, у тебя и мазь есть. И ты как раз на животике пока лежишь.

– Ну, если тебе не тяжело, тогда разотри. Я буду только рада. Только прошу тебя: осторожно. Договорились?

– Конечно.

Я помогла Маше снять халат и нанесла мазь «Диклофенак» на её поясницу. Затем лёгкими круговыми движениями начала втирать в её спину и ягодицы.

– М-м-м, балдёжь такой. Мне так нравится, как ты меня разминаешь. Обожаю массажи, – промурлыкала Маша.

– Не больно тебе? – я слегка надавила пальцами ей на крестец.

– Здесь немного болит. А так кайф.

Я помассажировала Машу, заметив про себя, что у неё великолепное тело и кожа. Не зря несколько лет назад её нахваливала Арина, говорила, что у неё отбоя не было от клиентов.

– Сейчас я тебя накрою чем-нибудь тёплым. А вот как раз есть плед, – увидела я на тумбе тёплое одеяло.

Старательно накрыв им Машу, я присела рядом.

– Машута, приготовить тебе чего-нибудь покушать? Что-нибудь горяченькое хочешь?

– Ну, если вы с Алеськой мне составите компанию, тогда буду. А если нет, тогда для меня одной готовить не нужно.

– Да, мамочка! Хочу поужинать вместе с тётей Машей! – захлопала в ладошки моя дочь. – Ты же видишь, что ей плохо.

С недавних пор Алессия очень полюбила Машу за её добродушие и, разумеется, как и каждый ребёнок, за гостинцы и подарочки. А уж Машка была щедра на сюрпризики.

– Хорошо, уговорили. Маш, я тогда иду на кухню колдовать у плиты. Только я не особо и готовить умею, следует признаться, но сделаю всё возможное, чтобы тебе понравилось.

– О! А мне уже и полегчало! – Маша без особого усилия перевернулась на бок. – У тебя руки волшебные, Светка!

– Да я здесь не при чём, это лекарства обезболивающие такие эффективные. Но ты не делай пока резких движений.

Я отправилась на кухню и открыла холодильник. Выудив оттуда овощи: морковку, свежий горошек – и куриные окорочка, я решила сварить супчик. Запиликал лежащий на столе сотовый Маши.

– Светик, будь добра, принеси мне мобилу, – Маша крикнула мне из комнаты.

Я взяла сотовый и направилась в комнату, где Маша с моей дочкой, умостившейся рядом с ней на кровати, смотрели телик. Моя кукла потягивала из трубочки апельсиновый сок. Маша взяла сотовый из моих рук.

– Пронто. Чао, Леонардо! Сколько зим, сколько лет! Какими ветрами! – любезничала с кем-то Маша. – А я вот, ёлки-палки, слегла. Спину скрутило. Думаю, седалищный нерв потянуло. Благо, пришла подруга и укол мне сделала. И вроде уже получше мне стало. О! Так ты у меня в отеле остановился? Как хорошо! Может, зайдёшь ко мне? Я сегодня вряд ли встану с кровати. И поэтому никак не смогу приехать в гостиницу. Буду тебя ждать. Спасибо.

Маша закрыла сотовый и улыбнулась.

– Светка! Отпад! Такой чудак сейчас ко мне придёт классный! Он у меня в отеле останавливается, когда приезжает к родственникам в Италию.

– И кто же это? – полюбопытствовала я.

– Зовут его Леонардо. Он итальянец, но живёт в Германии и имеет свою овощефруктовую базу. А сам он из Сицилии. Красавец, здоровенный такой, плечистый, сейчас сама убедишься.

Я вернулась на кухню к кипящему бульону из окорочков и заправила специями булькающую жидкость. В читофоне раздался звонок.

– Светка, открывай! Это Лео! – крикнула из комнаты Маша.

Я подошла к камере видеонаблюдения и увидела в ней мужчину с тёмными волосами. Клацнув на кнопку в читофоне, я открыла входную дверь. Послышался звук поднимающегося лифта.

– Разрешите войти? – раздался у входной двери мужской баритон.

– Амико-о-о! Заходи! – выкрикнула Маша из комнаты.

Я вышла в гостиную. Передо мной стоял высокий мужчина с зачёсанными прямыми волосами, одетый в кожаный пиджак и чёрные джинсы. Модный шарф пастельных тонов укутывал шею Леонардо, выделяя его благородные черты лица и смуглую кожу. В руке он держал упаковку с пирожными, судя по обёрточной бумаге, купленными в нашем местном кафе «Парадизо».

– Здравствуйте, я приятель Светланы, – мужчина как-то застенчиво посмотрел на меня.

– Здравствуйте, – улыбнулась я. – Проходите, пожалуйста. Маша в комнате.

Мужчина направился в комнату к подруге.

– Светка, иди сюда, – позвала Маша.

Я зашла в комнату. Маша уже сидела на кровати, опершись на подушки. В её глазах читалась неподдельная радость.

– Леонардо, познакомься, это Света. Моя спасительница. Если бы не она, я бы неделю пролежала мумией. После укола, сделанного Светой, я как на свет родилась.

Мужчина с приветливой и доброжелательной улыбкой окинул меня взглядом и протянул мне свою ладонь, на его пальце сиял красивый перстень с чёрным камнем.

– Леонардо.

– Света, очень приятно, – улыбнулась я и пожала его тёплую ладонь.

Мужчина смотрел на меня своими красивыми каре-зелёными глазами и улыбался. Над его верхней губой красовалась родинка, которая была ему весьма к лицу.

– Лео, присаживайся, – указала Маша на рядом стоящее кресло.

– А это вот тебе, знаю, что ты любишь сладкое. Тебе положены гостинцы, – мужчина поставил на комод лакомство.

– Лео! Ты моя погибель! Я же худею. А ты меня, понимаешь ли, пирожными искушаешь. Да ещё и эклерами моими любимыми.

– Тебе не нужно худеть. Ты отлично выглядишь.

Маша развернула упаковку и сразу же направила в ротик лакомый кремовый кусочек.

– М-м-м. Как вкусно! Девчонки, угощайтесь, – предложила она мне и Алессии.

Моя дочка взяла пирожное. Я же вежливо отказалась.

– Спасибо, Машута. Если я сейчас сладкого съем, потом не буду ужинать.

– Как хочешь. А ты, Леонардо, чего не ешь?

– Спасибо. Это всё для тебя, – мужчина доброжелательно кивнул головой. – А что это за маленький ангелочек с тобой? Насколько я помню, Маша, у тебя нет деток.

– Это дочь Светы. Её зовут Алессия. Я вот собираюсь крёстной мамой для неё стать. Так что считай, что моя крестная дочь.